Сулвен, Руэ-Рута, под редакцией Тинтариль

Первая звездочка сумерек.

Ты читаешь эти строки? Значит, сейчас ты явишься созерцателем этой истории. Ты еще познакомишься с отважной девой, о которой пойдет речь…

Однажды она вновь появилась в Имладрисе, где я обитаю и поныне. Мы долго беседовали с ней об истории, которую ты прочтешь, и в которой участвовал и я, хоть и мало.

-          Как жаль, что об этих событиях не сохранится даже упоминания в летописях! – воскликнул я. – Разрешишь ли ты мне написать обо всем? Когда-нибудь пожелтевшие от времени страницы увидят. И память о вас не умрет.

-          Конечно, Гилфарас, - с мягкой улыбкой сказала она, - я знала, что ты предложишь нечто подобное. Возьми себе в помощь это.

На стол передо мной лег большой сверток.

-          Наши воспоминания, - пояснила она, - мы вели записи… Скрывали друг от друга… Но надо ли скрывать их теперь? Время рассудит нас. Пользуйся ими, Гилфарас.

-          Не знаю, как и благодарить тебя!..

-          Меня не стоит благодарить. Поклянись лишь, что доведешь работу до конца, но позволишь прочесть ее лишь спустя сто лет.

-          Не знаю, зачем это условие. Но я клянусь, госпожа, что сделаю, как ты велишь.

-          Поклянись еще, что не будешь щадить нас, утаивать что-либо из жалости к нам. Напиши всё, как есть. Наш девичий отряд не стыдится ничего. Что было, то было. А наши друзья посчитали, что мужчинам негоже скрывать что-либо, ежели ничего не скрывают женщины.

И теперь я, Гилфарас Полуэльф, пересказываю тебе, благосклонный читатель, почерпнутое из записей героев этой истории…

 

Часть первая. Дорога дев.

 

Глава 1. В Шире.

У низенького забора клевал носом дозорный – в последнее время случались набеги волков. Стремительно приближающегося всадника он заметил слишком поздно, однако в последний миг успел закрыть ворота на засов. Из-за забора послышался подбадривающий возглас, и конь без труда перепрыгнул преграду. Навстречу ему бежали братья Коттоны, жившие рядом, на самой окраине.

-          Женщина! – воскликнул один.

-          Эльф! – испуганно поправил второй.

-          Что привело тебя сюда, эльфийская дева? – выдавил третий.

-          Мне нужен Сэмуайс Гэмджи, друг Фродо Бэггинса, - ответила та. Ее голос звучал высоко и нежно.

-          Он спит, - вдруг осмелел дозорный, - и велел еще два часа не будить, что бы ни случилось.

-          Ну что ж, я подожду. Проведите меня к мэллорну. Это благородное дерево, наверное, соскучилось по эльфам.

Том Коттон подмигнул остальным и выступил вперед:

-          Я тебя отведу. А ты правда эльф?

-          Эльф, - улыбнулась всадница. – А ты никогда не видел эльфов?

-          Никогда. А вот слышал много. И мастер Сэмуайс рассказывал, и наш тан, господин Перегрин, и господин Мериадок. Они много рассказывали, да все больше про сражения. А год назад взяли, да отвезли Эланор к государыне Арвен. Во фрейлины.

-          М-м-м, - неопределенно откликнулась всадница. Том уверенно манил за собой коня, оглядываясь на нее. Наконец, решился спросить:

-          А как зовут коня?

-          Длинноног. Из рода славных меарас, роханских коней. Внук самого Шедофакса.

-          А-а-а, - уважительно протянул Том. Дальше они следовали в молчании. Темноволосая красавица задумчиво смотрела по сторонам.

Хоббиты, даром что любители поспать, почти все высыпали на улицу. Весть о визите эльфа в их края быстро разнеслась по Хоббитону.

-          Снова война будет, - авторитетно заявил старый дядюшка Боффин, - не иначе, как снова ополчение созывать придется.

Длинноног зафыркал. «Андал, динен» шепнула ему всадница. Том, не в силах оторваться, смотрел на умного коня.

Мэллорн было видно издалека. Эльф ободряюще улыбнулась хоббиту:

-          Ты бы пошел, сказал обо мне Сэмуайсу. А я пока посижу здесь.

Хоббит кивнул и убежал. Она повернулась к дереву, ее пальцы провели по прохладной коре. Дерево зашелестело листьями.

-          Слыхала я о том, что эльфы понимают язык деревьев, но чтобы дерево отвечало эльфу – такое я вижу впервые, - послышался голос за ее спиной. Эльф резко обернулась. Сзади стояла молоденькая хоббитанка с рыжевато-каштановыми кудряшками и пухлыми розовыми щечками.

-          Йаэлсиэ, а элдаэнне! Добро пожаловать! – добавила она. – Меня зовут Лила. А тебя?

-          Я догадывалась, что Фродо не единственный, кто умеет разговаривать с эльфами. Ты, наверное, из рода Туков?

-          Почему? – удивилась хоббитанка.

-          Фродо говорил, что этот род не избегает встреч с эльфами. Наверное, ты где-то научилась нашему наречию…

-          Ну да, вообще-то. Живу в Бэг-энде. Эверард Тук был моим отцом. Когда он умер, госпожа Гэмджи меня забрала. Но всему я училась по книгам господина Бэггинса. И эльфов никогда не видела.

-          Тогда позволь засвидетельствовать искреннее уважение. Я – Эарель, дочь Орофина по прозванию Финморедель. Это значит «темноволосый эльф».

Лила застенчиво улыбнулась.

-          Так ты, значит, в Бэг-энде живешь, - медленно проронила Эарель, - скажи, а Сэм скучает по Фродо?

-          Конечно, - кивнула Лила. – Если ты принесла ему весточку от господина Бэггинса, то он будет просто невообразимо рад. А вот и Том бежит. Он что, ходил мастера Сэмуайса будить?

Эарель кивнула. Длинноног снова зафыркал, тыкая мордой в спину эльфа.

-          Да-да, Длинноног, скоро поедем. Не волнуйся.

-          Ты не погостишь здесь?! – лицо Лилы разочарованно вытянулось. Восклицание осталось без ответа. Эарель поспешила за Томом.

 

У круглых зеленых дверей эльфа догнала Лила. Эарель ободряюще ей улыбнулась:

-          Ты быстро ходишь. И вообще выглядишь выносливой.

Лила покраснела от удовольствия. Тем временем дверь отворилась. Их встречал смущенный хоббит лет пятнадцати. Эарель про себя отметила, что волосы его были светло-русыми, хотя от Фродо она слышала, что в большинстве своем хоббиты темноволосы.

-          Это Фродо, старший сын госпожи Розы и мастера Сэмуайса, - представила его Лила, - идем!

Эарель нагнулась. Даже при ее невысоком среди эльфов росте она задевала головой потолок. Чистенький красивый коридор вел в большую светлую комнату. Навстречу спешил сам хозяин…

-          Я рад приветствовать тебя здесь. Никогда до сих пор эльфы, да еще и из Заокраинного Запада не были гостями в этом доме. Прошу тебя, садись. Фродо! Спроси у матушки, когда будет готов завтрак.

-          Благодарю тебя, - улыбнулась Эарель, - я вижу, не зря Фродо просил меня здесь побывать. Как же ему тоскливо вдали от заботливого друга!

-          Мне тоже без него тоскливо, - опустив голову, тихо сказал Сэм, - и эльфов-то я впервые с ним увидал. И столько с ним прошел…

-          Тяжела разлука с тем, с кем твое сердце, - вздохнула Эарель, - прости, я не назвала себя. Я Эарель, дочь Орофина. Когда я сказала ему и Халдиру, нашему родичу, что я отправилась в ваши края, они передали для тебя вот это.

Эарель развернула чудесной работы плащ. Он был расшит серебристой нитью по краю узором из листьев мэллорна  и снабжен аграфом в виде звезды Эарендила.

-          Но это не все, прибавила она, глядя на завороженного хоббита, - еще я привезла подарок от Фродо. Ему очень тебя не хватает. И он решил передать тебе кое-что как напоминание о себе…

-          Фиал Владычицы Галадриэль! – воскликнул Сэм, дрожащими руками принимая подарок. – Его драгоценная звездинка!

-          И еще он написал тебе письмо. Но его ты прочтешь чуть позже. Я бы хотела с тобой поговорить. Я еду в Гондор. И мне нужен спутник.

-          Я хочу! – вырвалось у Лилы.

-          Что ты, дитя мое! – воспротивился Сэм. Лила поникла.

-          Если ты имеешь в виду кого-то вроде господина Бильбо или Фродо, то никого лучше Туков тебе не найти, это да, - продолжал Сэм. – Но я бы посоветовал взять с собой  Бальбо Андерхилла. Он – то, что тебе надо. Ты уж прости, госпожа Эарель, что я так вот прямо говорю, будто знаю, что тебе именно надо, но я по себе сужу – хоть мало, но путешествовал с эльфами.

-          Очевидно, это достойный хоббит, - ответила Эарель, - и если ты его советуешь, он, несомненно, хороший спутник. Но мне бы надо с ним познакомиться…

-          Да-да! Фродо, беги, поищи Бальбо. И спроси, послали ли уже гонцов в Тукборо и Бэкланд. Пускай Перегрин и Мериадок приезжают.

-          Не беспокойся. Я останусь здесь, пока они не приедут. Я же понимаю – они хотят услышать новости от Фродо, - Эарель снова вздохнула. Тем временем, Роза подала завтрак. Эльф, улыбнувшись, вытащила несколько небольших бутылок.

-          Это вино? – спросил Сэм.

-          Нет, вода из эльфийских источников. Иной раз придется лучше вина. Спрячь их – этот напиток отгоняет тоску.

-          Благодарю. Одну откроем сейчас, - решил Сэм, - Лила, ну что же ты в уголке сидишь! Зови малышей и садись завтракать сама.

Вкус эльфийской воды напомнил Сэму день, а точнее, ночь, когда они, три дрожащих хоббита, встретили Гилдора. В памяти всплыли Черные Всадники, восхитительный вкус пищи, отведанной той ночью, Ривенделл и прекрасная госпожа Лориэна. Рука сама нащупала в кармане «звездинку». Лила, не отрываясь, смотрела на эльфа. Ей очень хотелось поехать в Гондор, а прохладный напиток с медовым запахом только подстегнул это желание.

Вскоре вернулся Фродо. Роза усадила его завтракать, а Сэм, Бальбо и Эарель (с Лилой) переместились в гостиную.

Бальбо, крепкий молодой хоббит, как ни в чем не бывало, будто всю жизнь с эльфами знался – поприветствовал Эарель и стал ждать объяснений.

-          Итак, я отправляюсь в Гондор. Мне нужен спутник, чтобы добраться туда спокойно. Хотя Государь Элессар и одержал победу над нечистью, кто знает, сдались ли разбойники. И орки, несомненно, остались. Поэтому спутник мой должен владеть мечом или умением стрелять из лука. Или хоть ножи метать.

-          Я умею биться на мечах, – отозвался Бальбо. – меня сам господин Мериадок учил.

-          Очень хорошо. К тому же, одной путешествовать все-таки скучно.

-          А почему ты берешь именно хоббита?

-          Человека бы я не взяла, поскольку Люди не умеют бесшумно ходить. Пожалуй, это искусство подвластно только дунаданам, но в их жилах течет кровь эльфов. А вы, хоббиты, конечно, ходите более шумно, чем мы, но по сравнению с людьми – просто незаметно.

-          Но почему ты не взяла с собой эльфа?

-          Почтенный Бальбо, никто, узрев Валинор, а тем паче обитая там, не согласится с ним расстаться. Для этого должны быть очень веские причины. А у меня такие причины есть.

-          Я согласен ехать с тобой. Если, конечно, ты сама согласна, - заявил Бальбо.

Эарель покачала головой и ответила, что с удовольствием поедет в его компании.

 

После того, как Бальбо, разузнав, что ему надо будет делать, удалился, Лила пошла показать Эарель ее комнату.

-          Это самая длинная кровать, - извиняясь, объяснила хоббитанка, - но я боюсь, что ты и на ней не поместишься.

-          Помещусь, - махнула рукой Эарель.

-          Может, тебе не нужен слуга? – вдруг промямлила Лила.

-          Как так? – удивилась Эарель.

-          Может, тебе нужна фрейлина?

-          Ты хочешь ехать со мной в Гондор? Знаешь, для девушки это опасное путешествие, - Эарель вдруг рассмеялась. Хоббитанка стояла, насупившись. Наконец, эльф продолжила, - а ведь мне отец сказал то же самое, когда я объявила ему о своем намерении. Я-то по эльфийским меркам еще сущее дитя. Не бойся, Лила. Я хорошо тебя понимаю. Значит, ты будешь в нашем отряде третьей. Договорились?

Лила заулыбалась. Вдруг в дверь постучали. Едва хоббитанка успела юркнуть под кровать, на пороге появился Сэм:

-          Ну как, не маленькая кровать? – озабоченно спросил он. - Эх, зря мы выбросили ту, что оставалась еще со времен господина Бильбо.

-          Нет, благодарю. Очень удобная.

-          Видишь ли, у меня в Гондоре старшая дочь, Эланор. Она – фрейлина государыни Арвен. Ты передашь ей от нас кое-что?

-          Непременно передам. Я выезжаю послезавтра на рассвете. За это время Перегрин и Мериадок успеют сюда добраться?

-          Верхом – успеют. А если не успеют, я смиренно попрошу погостить еще пару дней.

-          Галадриэль Лориэнская говорила мне, что хоббиты учтивы, а Олорин – что они гостеприимны. Теперь я сама это вижу.

-          А Фродо?

-          Фродо, как я теперь понимаю, не совсем хоббит. У него сердце эльфа. Как жаль, что Валар не могут даровать ему и жизнь эльфа. Он этого достоин.

-          Прости, я вынужден тебя оставить. Твоего коня мы уже поместили, как следует. Конь самого короля Эомера не может чувствовать себя лучше. Располагайся и ты.

Эарель выждала, пока утихнут шаги, и шепнула:

-          Лила, вылезай.

-          Так ты меня берешь? – та до сих пор не верила счастью.

-          Беру. Собирай  вещи. Ты же слышала – послезавтра на рассвете. Да, и постарайся выскочить незаметно, если хочешь, чтобы тебе не помешали.

-          Но госпожа Роза будет очень волноваться!

-          Оставь письмо. Ты писать умеешь?

-          Умею. А что я напишу?

-          Что я беру тебя с собой в качестве фрейлины, - пожала плечами Эарель, - и что я верну тебя в целости и сохранности.

Лила неуклюже поклонилась и убежала.

 

К счастью, Хозяин Бэкланда в это время гостил у Перегрина. На следующий день они уже прибыли в Бэг-энд, одетые весьма торжественно. Мерри, кроме того, взял и свой рог. Весть о приезде «настоящего эльфа, чтоб мне пива больше не видать, если вру, господин Мериадок!» их очень удивила.

-          Я, было, думал, что это Леголас, - улыбнулся Мерри после обмена приветствиями. – Больше никто о нашей глуши-то и не слыхивал.

Эарель вздохнула и криво усмехнулась:

-          Нет, это была всего лишь я. С новостями от Фродо.

-          Так ты оттуда?! – Пиппин захлопал глазами. – С Заокраинного Запада? Прости меня, но не вернулась же ты только затем, чтобы известить хоббитов о здоровье Фродо.

-          Конечно же, нет! Я – посланник Владыки Элронда к государю Элессару и нынешним Властителям Ривенделла. Но отчего же не оказать услугу кому-то, коли это по пути. Я уже отдала Сэмуайсу его письмо. Вот письмо для Перегрина Тука и Мериадока Брендибэка…

-          Но как он там вообще? – с жаром перебил эльфа Пиппин. – И как Бильбо?

-          К сожалению, земли благословенного края могут даровать исцеление, но не бессмертие тем, кто не обладает им по крови. Бильбо стар и источен многолетней борьбой с Кольцом. Когда я уезжала, он еще был жив, но все же ему 150 лет…

-          А Фродо! Не мучают ли его больше раны?

-          Боль телесная отступает перед эльфийскими целителями. Но боль душевную не способны унять даже они, - сочувствующе объяснила Эарель, - многие мысли терзают его. Ему тяжко вспоминать, что он не выполнил свою миссию…

-          Как?! – в один голос воскликнули хоббиты. – Но Кольцо уничтожено!

-          Не им. Горлумом, которого вы все ненавидели и ненавидите до сих пор, хотя он и сгорел в Ородруине. Ему тяжело сознавать, что все почести, возданные ему, были возданы незаслуженно, а истинный спаситель Арды и после смерти подвергается хуле.

-          Но здесь, в Шире, все почести достались нам, не ему! – возразил Мерри. – А его, чье имя внесено золотой краской в летописи, здесь избегали.

-          Да, это так, - согласилась Эарель, - и он считал это отношение соплеменников к нему заслуженной карой за то, что он не выполнил своей задачи, за то, что в решающий момент оставил Кольцо себе.

Сэм сидел, обхватив руками голову. Сбитый с толку Пиппин выдавил:

-          Но Исилдур поступил так же, а все равно считается героем.

-          Исилдур не давал клятвы уничтожить Кольцо.

-          И ты тоже обвиняешь его?! – выкрикнул Сэм. – Ты тоже готова расписаться под этими обвинениями? Да почему ж моему бедному хозяину покоя-то не дадут?!

-          Не говори так, - мягко ответила Эарель, - я просто объяснила, что терзает Фродо, а сама я вечно готова его утешать, потому что мне стыдно за народ эльфов. Никто из них, присутствующих на том Совете, не взял эту ношу на себя. А Фродо взял. И уже это его оправдывает. И потом, Сэмуайс, он больше не хозяин тебе.

-          Знаю. Я просто привык его так называть.

-          Фродо считает тебя братом. Он часто говорит, что если бы не твоя помощь, он не добрался бы до Ородруина. Для начала его бы убил Горлум, затоптал олифант, съела бы Шелоб, разорвали орки, уничтожил Саурон и снова убил Горлум. А Кольцо досталось бы Врагу.

-          Но почему, почему?! – вскричал Сэм. – Почему я не заметил, что он так мучился из-за этого треклятого Кольца, будь оно неладно! Почему я не заметил, что он считает себя виноватым! Я с головой окунулся в семейные дела, а Фродо отодвинул в дальний угол. А ведь я все видел, но не придавал значения.

-          Не вини себя. Все должно идти своим чередом, - туманно объявила Эарель. На мгновение воцарилась тишина. Потом Мерри спросил:

-          А он не жалеет, что уплыл?

-          Не знаю. Во всяком случае, ему там лучше. Хоббиты в большинстве своем недолюбливают таких, а вам троим просто повезло. И Олорин рассказывал, как его здесь встречали: «Гэндальф – возмутитель спокойствия». Там к Фродо относятся с пониманием. Но – истинно – я не ведаю его мыслей. Возможно, в своих письмах он говорит об этом.

-          И у него нет друзей?

-          Вероятно, у эльфов и хоббитов разные представления о том, что такое дружба. – Эарель пожала плечами, - я бы сказала, что весь Тол Эрессеа – его друзья. О нем заботятся, его развлекают… Но не знаю – считает ли их своими друзьями он. Я чувствую – он полагает, что недостоин такого расположения эльфов. И я вообще не представляю, как Фродо может жить, чувствуя себя всюду виноватым.

-          Может, ты ошибаешься? – с надеждой вскинул на нее глаза Пиппин.

-          Хотелось бы. Когда я отправлюсь в Гондор – прочтите его письма. И напишите ему сами. Когда я буду возвращаться, я передам ему их. Может, это его хоть как-то подбодрит. Я уезжаю завтра на рассвете. Когда вернусь – не знаю. Но, конечно же, еще сюда сверну.

 

Едва показался краешек солнца, Лила уже сидела в конюшне с небольшим узелком. Вскоре появилась Эарель.

-          Не раздумала?

-          Нет!

-          Тише. Тогда давай, я тебя подсажу. Бедный Длинноног, как же ты выдержишь троих седоков!

Длинноног тряхнул роскошной гривой и потыкался носом в плечо хозяйки.

-          Вот и молодец, - улыбнулась Эарель. – Бальбо присоединится к нам в Байуотере.

-          Бальбо присоединится, а кое-кто отсоединится! – грозно сказал кто-то. Лила вздрогнула. Сердитая Роза стояла в дверях конюшни:

-          Убежать вздумала! Что бы сказала твоя несчастная матушка?!

-          Я беру ее как фрейлину, - объяснила Эарель, - и она вернется, как только мы посетим Гондор.

-          Не тащила бы ты ее за собой. Она же только мешать будет, - обратилась к эльфу Роза.

-          Я предупредила ее – чуть что: я ее съем, - с серьезным лицом отозвалась Эарель. – Послушай, почтенная Роза, если в ней проснулась жажда приключений – это очень хорошо. И лучше утолить эту жажду сейчас, потом она может наткнуться на гораздо более ненадежных спутников. А я обещаю тебе, что ничего плохого с ней не произойдет.

-          Тетушка! Пожалуйста!

-          Езжай, - махнула рукой Роза, - ты там Эланор скажи, старики, мол, живы-здоровы…

-          Скажу, тетушка!

-          Ну давай, - Роза промокнула глаза краем передника. Длинноног степенно вышел на улицу и… стремительно понес наездниц в сторону Байуотера. Лила впервые сидела на большом коне, да еще и без седла, но Эарель крепко прижимала ее к себе.

-          Ты скоро привыкнешь, - зашептала эльф, - а пока терпи, что я тебя держу. Длинноног с непривычки и сбросить может.

Разогнавшийся Длинноног едва успел замедлить скачку перед Байуотером. Там их уже ждал Бальбо. Пеший. Зато с большой котомкой. Эарель вздохнула:

-          Ладно, доберемся до Бри, а там что-нибудь придумаем. Там уже есть люди, может, и конь найдется.

-          Я не смогу ехать на коне в одиночку, я маленький, - тут же заявил Бальбо.

-          Ну что мне с вами делать! Пожалели бы Длиннонога! Пока поедем втроем, а в Бри уже будем что-нибудь решать.

Бальбо очень понравилось скакать на коне, несмотря на то, что Лила отчаянно сжимала его куртку так, что та чуть ли не трещала по швам. Хотя они мчались с невероятной скоростью, и деревья так и мелькали по обочинам, хоббит искренне наслаждался пейзажем. Лиле же было страшно. Когда Длинноног бодро проскочил Мост через Барандуин и устремился по Восточной Дороге, ведущей в Бри, из груди хоббитанки вырвался сдавленный всхлип.

-          Что случилось? – тут же встревоженно спросила Эарель.

-          Я так боялась, что твой конь сбросит всех нас в реку!

Эльф засмеялась и покрепче обхватила Лилу.

-          Не бойся. Скоро будет Бри, и тогда ты сможешь отдохнуть и набраться сил для следующего подобного переезда.

-          Уже жду не дождусь, как бы ощутить под ногами твердую землю, - призналась хоббитанка.

Эарель промолчала. Впереди показались первые домики. Они въезжали в Бри.

 

Глава 2. Таинственная Рута.

«…Дверь открылась со скрипом – тяжелая, дубовая, старинная. Я люблю вещи, явственно говорящие о сотнях лиц ими виденных. «Гарцующий Пони» - знаменитейшее место для тех, кто слушал в детстве истории господина Мериадока. Здесь Фродо Девятипалый встретил будущего короля Элессара…

Хозяин заметил меня – видимо, тут редко появляются девушки без спутников… да и со спутниками нечасто, если он так на меня смотрит. Сяду-ка я в уголок, поближе к окну.

-          Добрый вечер, сударыня. Ужин?

-          Да, доброго вечера и тебе, если можно – вина и сыра с хлебом.

Хозяин медленно уходит, видимо, мой меч отбил охоту расспрашивать, кто я да откуда. Зашла целая толпа – явно навеселе и, хохоча, устроилась неподалеку. О, нет! Вот они уже поглядывают на меня, что-то друг другу говорят.

Может, если не обращать на них внимания, то скоро обо мне забудут? Нет, судьба неблагосклонна ко мне в последнее время. Сначала умерла Куруни, потом меня не пустили в земли хоббитов… Я восемь лет мечтала вновь увидеть Крикову Лощину, может, даже обнять Пионию… и уйти, шагнуть навстречу тому, что ждет меня. Выходит, не придется мне больше увидеть ее. Что ж, значит, я отправлюсь на юг без этого счастья, может, последнего в моей жизни. Неужели нет ничего, что могло бы как-то заставить свернуть меня с тягостной дороги в никуда?!

А вот и еда. Эта компания отвлеклась, и можно спокойно поесть. Но нет, вот один – самый смелый, наверное, хоть и не самый трезвый – идет ко мне. Валар! Дайте мне силы!

-          Здравствуй, прекрасная! Отчего ты одна? Грустишь? Присоединяйся к нам, мы тебя развеселим.

Грянул хохот. Нахал смеется вместе с ними.

-          Спасибо, я занята.

Вежливая улыбка. Шел бы ты подобру-поздорову.

-          Ну тогда я посижу с тобой, авось, чем и помочь смогу.

Я показала рукоять меча и для убедительности немного вытащила его из ножен. Еще более вежливая улыбка.

-          Сердитая девица! Думаешь, я боюсь тебя, дурочка? Ха-ха…

Я вздрогнула, и меч с визгом вылетел из ножен. Он стоял, повернувшись к своим дружкам, собираясь еще что-то сказать, и я, вдохновленная и окрыленная своим превосходством, приставила лезвие к его шее.

-          Проси прощения.

Лица его друзей вытянулись, а глаза медленно скользили с меня на их протрезвевшего товарища.

-          Эй, Риль, пошли отсюда, а! Слушай, ты, а ну отпусти его!

Я убрала меч, и они, оглядываясь с ненавистью, ушли. Риль сплюнул и хлопнул дверью. Все смотрели на меня. Я почувствовала, что покраснели даже уши, и забилась в уголок. Может, прямо здесь поспать? Как там Эмрис? Наверное, лучше, чем я. И отчего все принимаются приставать именно ко мне?! Ни на кого не обращают внимания, ни над кем не смеются, пока не появляюсь я. Я больше всего боюсь этого, куда бы не шла. Может, поэтому приключения на мою голову сыплются… И пусть никто на меня так не глазеет, а то я им живо… впрочем, я храбрюсь.

Зашел еще кто-то. Сначала малыши – нет, постойте, это же хоббиты: девушка и паренек, а с ними – не верю глазам! Эльф! Право слово! Давненько не натыкалась на эльфов. Странная компания. Ну да ладно. Дверь вновь скрипнула. Появились двое – кого-то ищут. Один развернулся ко мне:

-          Вот она! Эй, ты кто такая, что в городе угрожаешь человеку? Для тебя законы не писаны?!

Я молчу.

-          Что, оглохла? Я тебе говорю!

Собравшись с духом, я встала и четким шепотом произнесла, глядя ему прямо в глаза:

-          Я вас обоих убью, если не исчезнете.

А чего мне терять? Они презрительно осмотрели меня и заключили:

-          Ты за это еще ответишь.

Ладно, пусть последнее слово останется за ними… Нет, я уже киплю!…»

 

Лила, читавшая Алую Книгу, поняла, что чувствовал Фродо, попав в Бри. Почти шестифутовый рост Эарель не казался ей таким уж высоким из-за хрупкости эльфа. Но город, полный неуклюжих Верзил, норовивших толкнуть, наступить на ногу, задеть полуростиков, внушал ужас. Хотя никто Лилу обижать не собирался, ей даже приветливо подмигивали, она все равно жалась к Эарель, как испуганный щенок. Даже Бальбо оробел, хоть и старался этого не показывать. Эарель плотно укуталась в плащ и надела капюшон, чтобы люди не признали в ней эльфа. На обиженного Длиннонога она нацепила уздечку и теперь вела его за собой. Она же и распоряжалась по поводу комнаты и ужина.

-          Вы пока посидите в комнате, - шепнула она хоббитам, - а я поищу хотя бы пони. Не может ведь кто-то из нас идти пешком. Если к ужину я не вернусь, спускайтесь вниз и скажете там хозяину, чтобы подал. Скажете, что девушка из Арнора заказывала.

-          Приходи поскорее! – вырвалось у Лилы. Эльф улыбнулась:

-          Не беспокойся. Я постараюсь все сделать быстро. Не скучайте, - она одарила их на прощание еще одной улыбкой и ушла. Некоторое время хоббиты сидели молча. Потом Бальбо сказал:

-          Оказались попутчиками – давай знакомиться.

-          Знакомы ведь уже, - буркнула Лила, - давно причем.

-          Ну нет, это не такое знакомство. Вот ты, например, на мечах драться умеешь?

-          Не умею.

-          А из лука стреляешь?

-          Отстань.

-          Тогда чего она тебя взяла?

Лила окончательно посуровела и отвернулась к стене.

-          Пошли, что ли, ужинать, - не унимался Бальбо.

-          Пошли, все равно ведь не отвяжешься.

Бальбо деловито пристегнул меч к поясу, надел плащ и вышел. Лила, усмехнувшись, - следом. Проверив, тщательно ли закрыта дверь, она спустилась за ним. Бальбо уже забрал заказанное эльфом и теперь с помощью слуги-хоббита расставлял все на столе.

-          Садитесь, госпожа Тук, - церемонно поклонился он. Слуга выронил поднос (к счастью, уже пустой):

-          Неужто сестра самого тана?

-          Ну, сестра не сестра, а кузина. – гордо бросил Бальбо. – Ешьте, госпожа Тук. Ну, чего еще? Я уплатил.

-          П-простите, - слуга убежал к стойке.

-          Зачем это представление? – поинтересовалась Лила.

-          Чтобы уважали. Ешь. А то будешь такой же худенькой, как наш эльф…

-          Бальбо, обернись.

-          Зачем?

-          Это не она?

За соседним столом расположился некто, закутанный в зеленый плащ с капюшоном, закрывавшим лицо. Фигура была явно девичья. Тем более, что из-под плаща был виден подол зеленого платья. Недолго думая, Бальбо подошел к ней.

-          А почему ты не с нами? – спросил он, тронув ее за плечо. Девушка вскочила. Соскользнувший капюшон обнажил темные волосы… Но это была не Эарель. Незнакомка выхватила меч. Ее глаза яростно сверкали. Не мешкая ни секунды, девушка атаковала. Бальбо отскочил, тоже вытащил меч из ножен и крикнул Лиле:

-          Уходи, прячься в комнате, я задержу ее.

Лила и не подумала повиноваться. Она забилась в угол и следила за схваткой хоббита и юной воительницы. Да, та была еще совсем молодой. Ей можно было дать не больше восемнадцати лет. Ее волосы слегка завивались. Для того чтобы быть хоббитом, незнакомка была слишком высока, но на эльфа она походила мало, поэтому Лила сделала вывод, что это Человек.

Незнакомка теснила Бальбо. На него сыпался град ударов, которые хоббит, однако, искусно отражал, но сам атаковать не мог. Кто знает, чем бы все закончилось, не появись наконец Эарель.

-          Стой! Что ты делаешь! – закричала она и кинулась на защиту хоббита. Незнакомка остановилась:

-          Наконец-то я вижу достойного противника, - усмехнулась она, - сразимся?

-          Подожди! Что тут вообще происходит?

-          Драка, - холодно пояснила незнакомка.

-          Ты кто? И почему ты нападаешь на моих спутников?

-          Ах, они твои спутники! И зачем тебе эти недомерки? Да еще и двое. Кстати, я на них не нападала. Это они задали мне идиотский вопрос, почему это я не с ними.

-          Скорее всего, возникло недоразумение… Давай не будем выяснять это здесь. Смотри, уже собралась толпа, - обвела вокруг рукой Эарель. – Лила, забирай еду. Пойдем к нам в комнату.

-          Надеюсь, в моей спине не окажется ножа? – бросила незнакомка.

Эарель опустила глаза и попыталась спрятать улыбку.

 

Постепенно воительница успокоилась и даже почувствовала некоторое сожаление:

-          Я действительно не хотела обижать тебя и твоих малорослых друзей. Но ты сейчас меня поймешь. Поймешь, почему я это сделала. Меня зовут Руэ-Рута, дочь Вивианы. Для вас – просто Рута. Я еду в Гондор. И вот уже вторую неделю все, кому не лень, норовят пристать. А я этого не люблю.

-          Ты замечательно владеешь оружием, - уважительно заметил Бальбо, - многих приемов я никогда не видел.

-          Ты тоже. Прости, я просто погорячилась, когда назвала тебя несерьезным соперником. Если бы я не знала…

-          Что бы ты не знала? – полюбопытствовал Бальбо.

-          Неважно.

-          Начала, так скажи, - проворчала Лила.

-          Все равно это не может быть правдой. Мне показалось, что я дерусь с… одним человеком, которого сейчас нет среди живых. Не мог же он учить своему искусству какого-то мальчишку из позабытой всеми глуши.

Бальбо обиделся и отвернулся.

- Но кто этот человек? – настаивала Лила.

Вместо ответа Рута пропела:

Жестокие стрелы летели,

Вонзаясь во грудь храбреца.

Три Ветра рыдали и пели,

Приход возвещая конца.

И лодочка по Андуину

Плыла в золотой Раурос.

Ее поглотили стремнины.

Глаза застилает от слез.

Разбит его рог громкозвучный,

И к Валар уходит душа.

О воин! Тебе бы сквозь тучи

Шагать по горам не спеша.

Тебе бы с врагами сражаться,

Тебе бы принцессу любить…

Нет, время настало расстаться…

Мой воин! Мой принц! Ты убит…

-          Неужто это сам Боромир Гондорский! – ахнула Лила.

-          А ты, девчонка, откуда его знаешь? – в глазах Руты снова появился огонь.

-          Зачем же ты в который раз хватаешься за меч? - сказала Эарель, незаметно заслоняя собой хоббитов, - никто и не думал оскорблять его память. А где же видела его ты, а тем более изучила его способ сражения на мечах? Ты же не эльф. И не потомок нуменорцев.

-          Не эльф и не потомок нуменорцев. А что это вы меня так расспрашиваете?

-          Нам просто интересно, - процедила хоббитанка.

-          Вот и мне интересно. Так где ты научился своим приемам? – в голосе Руты появились металлические нотки.

-          Меня учил сам Мериадок Великолепный, рыцарь Рохана. – вскинул голову Бальбо, только сейчас осознав, как это торжественно звучит.

-          А ты, дева-периан, откуда знаешь Боромира?

-          Читала! И много про него слышала. Позволь теперь задать тебе тот же вопрос: откуда знаешь Боромира ты?

Рута сделала вид, что не расслышала. Бальбо демонстративно ушел за ширму, где была его постель.

-          Так ты едешь в Гондор? – полуутвердительно обратилась к Руте Эарель. Та кивнула.

-          Поехали с нами, раз по дороге, - взгляд эльфа, казалось, проникал сквозь Руту, - ты конная?

-          А ты думаешь?! – встрепенулась та и тут же поникла: - извини, я все не могу успокоиться. Да, я на коне.

-          Тогда тебе придется усадить с собой одного из хоббитов, - невинно проронила Эарель. Рута задумалась. Лила смотрела на них и размышляла – как же она могла их спутать. Да, она могла бы ошибиться по описанию – если бы она их никогда прежде не видела. Действительно, если бы она взялась описывать словами, портрет бы получился одинаковый: темные волосы, рост без малого шесть футов, темно-зеленая одежда, под плащом угадываются ножны. Но как же все-таки они непохожи! Нет, спутать эльфа с этим воинственным созданием…

-          Я беру девочку, - наконец решила Рута.

Да-да, совершенно непохожи. Рута выглядит взрослее, что, впрочем, не значит – старше. Лила до сих пор выглядит девочкой, хотя она и на два года старше «эльфоподобной» Эланор, которую взяла себе во фрейлины сама Арвен. А Эарель все-таки не королева и даже не принцесса. Хотя кто их знает, эльфов этих. Кто же все-таки эта Рута? Явно не эльф. Но и на человека не похожа. Надо будет посмотреть на ее уши, - решила хоббитанка, засыпая.

-          Может, ты мне откроешь свой секрет, - тихо, чтобы не разбудить полуростиков, спросила Эарель.

-          У меня нет секрета, того, что ты имеешь в виду.

-          Нет, Рута, что-то в тебе кроется такое. Я чувствую. И потом – если ты действительно из народа Людей, где ты могла видеть погибшего двадцать лет назад Боромира?

-          Тебе-то какая разница. Вы, эльфы, слишком легкомысленны. У вас, когда ни пробудишься от бездействия, всегда вся жизнь впереди. И дела вам до других народов нет. Ну почему я должна быть эльфом? Неужели только у вас рождаются девочки с оружием в руках?! А как же Эовин Роханская?

Эарель терпеливо выслушала ее и снова сказала:

-          Я чувствую в тебе что-то необычное.

-          Да и ты необычна – какой же эльф сюда забредет! Ты не из Серых Гаваней, ведь так? Я бы поставила на Лориэн, но это далеко, и там перестали жить эльфы.

-          Подожди, Рута. Я все более и более поражаюсь твоему умению вести беседу. Ты не сообщила о себе почти ничего – кроме имени и цели путешествия, но стараешься вытащить из нас как можно больше.

-          Ты-то и имени своего не назвала. А твои спутники – Бальбо и Лила, - Рута усмехнулась, - ни разу тебя по имени не окликнули. Из чего я сделала вывод, что ты его хранишь в тайне.

-          Нет, почему же. Я – Эарель, дочь Орофина, по прозванию Финморедель.

-          Темноволосый Эльф? – удивилась Рута.

-          А мы что, знакомы? – Эарель даже не сразу обратила внимание на то, что ее собеседница понимает эльфийский язык.

-          Ну, я, по крайней мере, очень много о тебе слышала. Значит, я была права…

-          Откуда это ты обо мне слышала?!

-          Кто не слышал о храброй девчонке из Лориэна, втершейся в доверие к самому Трандуилу. Дочь эльфа-приграничника, дошедшая до Хельмовой Пади и перебившая из лука множество орков.

-          Глупости. Меня знали только несколько воинов, бившихся рядом, и свита Трандуила. Но те воины мертвы, а эльфы – на Тол Эрессеа…

-          Понятно, - прищурилась Рута, - ты вернулась с Тол Эрессеа. Зачем? Раз уж будем делить дорогу до Гондора, я хочу все знать о спутнице.

Эарель едва сумела овладеть собой. Ей очень нравилась Рута. Эльфа невольно охватило глубокое уважение к собеседнице: не всякий может удивить и разговорить Эльфа, особенно, если Эльф этого не хочет. Нужно было непременно склонить Руту на свою сторону. Поистине – это был Сильмарилл среди жемчужин. Но как с ней подружиться?

-          Но... ты все выспрашиваешь обо мне, а о хоббитах как же?

-          Все, что надо, я уже о хоббитах знаю, - презрительно фыркнула Рута, - Бальбо замечательно владеет мечом, хороший воин, только еще неопытный. Его, скорее всего, дал тебе этот тан Тук. Я права?

-          Почти. Ну а девочка?

-          Она – твоя фрейлина. Наверное, наслушалась россказней тех знаменитых перианов и убежала из дома. Будь внимательна – она недолюбливает Бальбо, так как он ее считает ребенком. Однако при этом она гораздо надежнее.

-          И поэтому ты берешь ее? – засмеялась Эарель.

-          Поэтому. Насчет меча не знаю, а вот лук бы я ей дала. Она, наверное, стреляет не хуже тебя.

-          Все! – воскликнула Эарель. – Я готова сдаться. Ты – просто замечательная. Не хотела бы я вдруг узнать, что ты мне враг.

-          Не бойся. Я не враг. Ты мне тоже понравилась, - с неожиданной теплотой призналась Рута. – Просто я привыкла всех бояться.

 

Погода воцарилась чудесная. Трястись верхом совершенно не хотелось. Поэтому хоббиты обрадовались, когда Эарель объявила привал. Она выбрала для этого совершенно изумительную рощицу. За деревьями слышалось легкое журчание.

-          Это уже Бруинен? – спросила Лила, памятующая о том, что они должны были ехать через Ривенделл.

-          Нет, что ты! Бруинен будет завтра, - рассмеялась Рута, - а эта речушка чуть южнее в нее впадает. А название этой речушки пусть эльф напомнит.

-          Не напомню, к сожалению, – улыбнулась Эарель. – Но чтобы привести себя в порядок, и речушка сгодится. Конечно же, мы завтра не предстанем сразу же перед Властителями Имладриса, но и являться грязными, пропахшими конским потом… Давай, Бальбо, ты пока разожжешь костерок. Только осторожно – не подожги деревья. Приготовь поесть, а мы втроем побежим умыться, напоим коней и придумаем, на чем спать, а тем временем умываться будешь ты.

Бальбо согласился. Девушки, смеясь, побежали к воде, увлекая за собой коней. Длинноног, благодарно фыркнув, принялся пить. Эмрис последовал его примеру. Оставив животных у небольшой излучины, они сложили там плащи, оружие и обувь. Эарель с Рутой распустили волосы.

-          Зачем? – крикнула им Лила, уже шлепающая по воде. – Тут мне по колено, а уж вам…

-          Что-нибудь придумаем, - Эарель, поколебавшись, сняла длинное, тяжелое платье и осталась в рубашке чуть ниже колен. Затем она решительно села на камень, выступавший над водой, и начала полоскать волосы. Рута пошла вниз по течению, подбирая подол одежды. Лила сонно таращилась в воду.

-          Эарель! – послышался голос Руты. – Я тут нашла местечко поглубже! Мне по пояс.

Эарель обрадованно устремилась следом.

-          А я?! – обиделась Лила. Эарель остановилась и задумчиво ее оглядела:

-          Если ты не боишься утонуть, пошли. Только вещи и Эмриса с Андалом забирай.

Наконец, наплескавшиеся вдоволь, свежие, веселые девушки вернулись. Они даже не сразу заметили, что Бальбо держит свою правую руку почти в самом огне.

-          Что ты делаешь?! – Лила первая вышла из оцепенения.

-          Волю закаляю, - серьезно сказал хоббит.

-          Ты что, с ума сошел? Ожог ведь будет! А вдруг что?!

-          Хватит, - сказала Эарель, - Бальбо, покажи свою ладонь.

Хоббит послушно протянул руку.

-          Будем считать, что твоя воля закалена. Очень хорошо, что ты не успел сильно обжечься. Рута, скорее нагрей воды. Лила, пожалуйста, дай мой мешочек с травами.

Рута засопела и неодобрительно оглядела Бальбо. Эарель быстро приготовила лекарство и заставила хоббита промыть в нем руку.

-          Сейчас ты пойдешь к реке, умоешься и все такое, а когда вернешься, я сделаю тебе повязку. А уж завтра я поручу тебя заботам лекарей Имладриса.

Бальбо ушел. Эльф развесила над огнем влажный плащ Лилы. Хоббитанка быстро раздобыла мягкого лапника и устроила постели. Рута все еще злилась.

-          Пока он не вернется, мы есть не сядем, - рассудила Эарель, - давайте тогда из луков постреляем.

-          Давайте! – расцвела Рута. – Я специально всюду за собой переносную мишень вожу. Сейчас установлю… Давайте, Лила первая стрелять будет. Мне хочется посмотреть, правильно ли я догадывалась о ее способностях.

-          А если правильно, тогда я выпрошу у Элроира какой-нибудь небольшой лук, - подхватила эльф.

Лила взяла лук Руты, долго примеривалась, потом натянула, быстро прицелилась и выстрелила. Рута побежала к мишени:

-          В самое яблочко! Эарель, а ты дальше отойди, нечестно будет, если ты с хоббитом будешь стрелять с одного и того же расстояния!

-          Спорим, Эарель, - хитро улыбнулась Лила, - что ты не сможешь своей стрелой разделить мою пополам.

-          Как это так?! – оскорбилась Эарель, уже натягивающая тетиву.

-          А вот так. Целься точнее, а то промахнешься.

-          Я за последние 400 лет ни разу не промахивалась, - обиженно заявила Эарель.

-          Все когда-то бывает в первый раз, - хихикнула Лила, - ну что, спорим?

-          Спорим, - бросила Эарель, - как бы ты меня не отвлекала, я не сумею промахнуться. Лук и стрела – это продолжение моей руки.

-          Ну ладно. Стреляй, - «позволила» Лила. Стрела сорвалась с тетивы. Рута громко расхохоталась. Эарель попала в яблочко, но на волосок выше стрелы Лилы.

-          Великий Манвэ! – вскрикнула Эарель. У нее на глазах появились слезы. – Лила, как это вышло?!

-          А ты не замечала раньше, что когда начинаешь делать что-то нарочно, то оно не получается. А когда ты предоставляешь ногам идти, рукам стрелять, носу дышать, то все выходит легко и свободно.

В подтверждение своих слов Лила снова выстрелила, и ее стрела расщепила пополам стрелу эльфа. Хоббитанка вернула лук Руте.

-          Уже Бальбо идет, - пояснила она.

Почти доели запасы – все равно в Ривенделл попадем, быстро прибрались и улеглись спать, оставив на всякий случай Бальбо дозорным.

Хоббит сидел и смотрел на огонь. Длинноног с Эмрисом паслись рядом. Бальбо и не думал, что животные могут быть такими умными.

-          Эарель, - тихо окликнул он эльфа. – Ты уже спишь?

-          Что случилось, Бальбо?

-          Я касательно сегодняшнего держания руки в огне.

-          Да?

-          Мне не было больно. Мне вообще в последнее время не больно.

-          И когда ты такое заметил? – Эарель приподнялась.

-          Вчера утром, когда я упал с Длиннонога. Потом Эмрис наступил мне на ногу. И Рута, когда мы вчера дрались на палках, несколько раз меня сильно ударила. Но я почти ничего не чувствую. И сегодня я сунул руку в огонь, чтобы еще раз это проверить.

-          Обязательно в Ривенделле задержимся. Не нравится мне все это. Я тоже что-то чувствовала, но посчитала, что это из-за Руты… Теперь вижу, что нет. Ложись-ка спать.

-          Нет-нет, Эарель. Спи лучше ты. Не беспокойся.

-          А что мне беспокоится? – личико эльфа вдруг стало надменным. – Я, вообще-то, вблизи от родичей. А ты, самонадеянный, лучше бы послушался тех, кто опытнее тебя. Право же, я думала, что хоббитам не чужд здравый смысл. Как я посмотрю в глаза Сэмуайсу, если с тобой что-то случится?!

Перепуганный хоббит кивнул и шмыгнул под плащ. Эарель поморщилась и вздохнула. Что это вдруг на нее нашло?

 

Глава 3. Город эльфийских поэтов.

Компания отправилась в путь, едва рассвело. Кони будто почувствовали, что впереди – удобные стойла и много корма. Длинноног бежал как никогда быстро, да и Эмрис старался не отставать. Бальбо сердечно поблагодарил эльфа за разрешение выспаться, иначе он бы неминуемо упал, да и Эарель за собой стянул: держался-то он за ее плащ – больше не за что было. При попытке любого, кроме эльфа, взяться за гриву, Длинноног возмущенно ржал и пытался сбросить седока.

У брода через Бруинен Эмрис резко остановился. Рута вскрикнула, едва удержав равновесие.

-          Да что ж ты! Смотри, Длинноног перешел – и ничего.

-          Я ему рассказала, как Бруинен поглотил назгулов с их конями, - нахально заявила хоббитанка, - шутка, шутка!

-          Надеюсь, что шутка! – грозно воззрилась на нее Рута. – Я тебе покажу, если моего коня пугать будешь!

-          Эмрис, ну, иди же сюда! – позвала Эарель, подходя к коню и нежно поглаживая его морду. – Ну же, идем. Не заставляй меня так долго стоять в воде.

Перебравшись наконец через Бруинен, Рута похлопала Эмриса по боку:

-          Вот и умница. Эарель, что дальше?

-          Ничего. Мы уже в Последнем Приюте, прекрасном Ривенделле. – Эарель вздохнула, - си им тулэ симэн хинда элье.

Рута удивленно посмотрела на нее:

-          О ком это ты? Вслед за кем это ты входишь, я не поняла?

-          Скоро узнаешь, - пообещала Эарель, - а откуда тебе знакомо наречие эльфов, о несравненная дочь Вивианы?

-          Все-то тебе знать надо, - огрызнулась Рута, - пошли, что ли.

С трепетом входила хоббитанка под кажущиеся кружевными своды. Подумать только, она, крошечная Лила Тук, узрела великолепие, которое до нее созерцали лишь пять хоббитов. Но о тех хоббитах поют менестрели, а она?..

Появился величественный эльф.

-          Маэ гованнэн, Эарель, йендэ и-Орофин!

Эарель низко поклонилась и ответила:

-          Ханнад, Гилфарас! Я и мои спутники благодарим за прием…

-          Спутников своих ты представишь владыкам, - прервал ее эльф, - они узнали о вашем прибытии до того, как вы пересекли Бруинен. Поторопитесь привести себя в порядок, Владыки будут ждать вас к праздничной трапезе в честь вашего приезда.

-          А.., - запнулась Рута, - это, как его… кони?

-          Ваши кони будут расположены со всеми удобствами.

-          Благодарю, - на этот раз поклонилась Рута. Эарель подумала «может, она роханка? Вроде не похожа. Те-то белокурые…»

Для них было отведено три комнаты. По этому поводу Бальбо пошутил:

-          Очевидно, нас с Лилой, двух полуростиков, посчитали за одного целоростика.

-          Может, попросим еще одну? – робко подала голос Лила.

-          Ну зачем же. Раз они так сделали, я не посмею оспаривать решение Властителей Ривенделла. – сказала Эарель. – Тут одна большая и две поменьше. Лила, выбирай, с кем будешь в одной комнате: со мной или с Рутой.

-          Уже как-то привыкла к Руте… если Рута не против, конечно, - засмущалась Лила.

-          Не против я. Тогда Бальбо идет в Западную комнату, Эарель в Южную, а мы с тобой здесь остаемся. Или ты, Эарель, в Западную хочешь? – осведомилась Рута.

-          Даже и не знаю, что решить… Ладно, пусть остается, как есть. На обратном пути западную займу, если он будет, обратный путь этот.

-          Я думаю, - бросила Рута, - тогда тебе понадобится большая комната.

Эарель очень медленно оглядела девушку, потом попыталась непринужденно улыбнуться и вышла. Следом вышел Бальбо. Рута повернулась к Лиле:

-          Ну что, полуростик, переодеваемся?

Лила кивнула и принялась разворачивать запасную одежду. Почему вдруг Рута решила, что Эарель на обратном пути будет спать в одной комнате с Лилой? Или она имела в виду что-то другое? Что?

 

Бедняга Бальбо! Эарель и Рута принарядились и выглядели как принцессы. Лила тоже имела достаточно симпатичный вид. А он только и мог, что надеть чистое, но совершенно повседневное. Затем, решив, что мужчину красит оружие, он пристегнул меч. Но меч никак не вязался с желтым жилетом и хоббичьими штанами! А плащ тут вообще был не к месту. В конце концов, Бальбо решил оставить меч с плащом в комнате и поразить хозяев чем-нибудь другим. Красноречием, например. Или вообще забиться в угол и не привлекать внимания.

Лила не стала переживать из-за того, что ее платье выглядело слишком уж деревенским. Эарель красиво уложила ей волосы и заявила, что Лила напоминает ей большую куклу, которую когда-то, очень давно подарили совсем маленькой Эарель.

Рута тоже восхитила эльфа. Девушка была одета в бледно-розовое платье, плотно охватывающее фигуру, но с расширяющимися книзу юбкой и рукавами. Волосы ровными волнами опускались на плечи.

Сама же Эарель надела серебристое платье с той же вышивкой: листья мэллорна.

Удостоверившись, что гости готовы, Гилфарас повел их за собой. Только Эарель, бывавшая здесь и ранее, оставалась спокойной. Даже Рута не могла скрыть восхищения:

-          Наверное, дядюшка бы умер от зависти, - пробормотала она.

-          А кто твой дядюшка? – тут же спросила хоббитанка.

-          О-о-о, крошка Лила, как тебе сказать… он могущественный правитель, - сообщила Рута, и было неясно, шутит она или говорит правду.

-          Это который? Неужто Элесссар? Или Эомер? Или Фарамир? Или кто же тогда?

-          Считай, что я пошутила, - отмахнулась Рута, - а откуда ты взяла, что Фарамир могущественный? Он всего лишь владетель Итилиэна.

-          Хватит разговаривать, - толкнула Руту Эарель.

Описать столы, уставленные множеством блюд, (названий половины из которых Лила просто не знала) было невозможно. Бальбо почувствовал острый приступ голода.

На возвышении сидели Властители Ривенделла. Лила нашла их такими же, какими их описывала Алая Книга: юношески стройный, с глазами, полными мудрости многих веков, среброволосый Келеборн и темноволосые, сероглазые, почти неразличимые, прекрасные Элладан и Элроир. Чуть ниже сидела эльфийская светловолосая дева.

-          Это Тинтариль, - шепнула Эарель спутникам, - я расскажу вам о ней позднее.

-          Йаэлсиэ, нессэ йендэ и-Орофин, - звучно произнес Келеборн, - мы рады вновь узреть здесь тебя, Финморедель!

Многие из сидящих за столами ахнули.

-          Сама Эарель Темноволосый Эльф, сражавшаяся за Хельмову Падь, прибыла к нам. Скажи нам, правда ли, что ты спасла Тауриэль, королеву вновь обретшей прежнее название Зеленой Пущи? – спросил Элладан, жестом указывая гостям на места за столом Властителей.

-          Право же, сделанное мной ничтожно мало пред сделанным тобой,  - смущенно улыбнулась Эарель. – Вероятно, ты говоришь о том случае, когда на пути в Эрин Ласгален орки напали на отряд, сопровождавший короля Трандуила, и чуть не похитили королеву Тауриэль. Нет, Властитель Элладан, меня там не было.

-          Излишняя скромность присуща тебе, о прекрасная дева, - сказал Элладан, - знающим о нападении известно, что темноволосая девушка в зеленом плаще оказала немалое содействие в отражении атаки.

-          Поверь мне, о Властитель Элладан, мне бы хотелось там быть, поскольку королева Тауриэль изволила приблизить меня к себе и, не прими за похвальбу, мы подруги с ней. Но наша дружба началась позже, и это не я была там.

-          Сейчас ты направляешься в Минас-Тирит?

-          Да, Властитель Элладан.

-          Можем ли мы оказать тебе какую-либо помощь?

-          Да. Я хотела бы на время препоручить этого полуростика лекарям. Он не чувствует боли уже три дня.

-          Странный недуг, - поднял брови Элроир, - но это вовсе не помощь. Имладрис издавна зовется «Последний Гостеприимный Дом». И хоть теперь, после окончания войны, мы, хвала Элберет, не последние, но по-прежнему гостеприимны. Наш долг исцелить путников, нашедших у нас приют. Завтра утром я сам прийду осмотреть его, ибо нам дороги все гости, но друзья Темноволосого Эльфа, а тем более хоббиты – в особенности.

Лила искренне пожалела Эарель: все уписывали еду за обе щеки, а эльф вынуждена была отвечать на вопросы Властителей.

Ужин подходил к концу. Между гостями засновали слуги, разливая легкое эльфийское вино и разнося великолепные фрукты. Лила почувствовала, что засыпает. Эарель, заметив это, попросила прощения и, пожелав всем спокойной ночи, увела спутников.

 

-          Так вот, я же хотела поведать вам о Тинтариль, - начала Эарель, как только все расположились в комнате Руты. Точнее, расположились они там втроем: Лила тут же уснула прямо в платье. Рута презрительно скривилась:

-          Что тут поведывать! Такая же, как и ты. Оказалась в нужное время в нужном месте. Была в свите Келеборна. В нее влюбился Элроир и приблизил к себе. Говорят, недалек тот день, когда Тинтариль станет принцессой Ривенделла.

-          А мне она понравилась, - робко подал голос Бальбо.

-          Ты меня, конечно, прости великодушно, но это не показатель, - отмахнулась Рута, - взять вот, к примеру, Эовин, сестру Эомера, короля Рохана.

-          Возьмем, - согласился Бальбо, - а зачем?

-          Она очень любила и, думаю, до сих пор любит Арагорна.

-          Государя Элессара? – удивился хоббит.

-          Ну а кого же. И принц Зеленой Пущи, Леголас, говорил, что не любить его нельзя, мол, и холодная роханская королевна оттаяла.

-          Ты что, ведешь к тому, что тебе, к примеру, Арагорн не нравится? – догадалась Эарель.

-          Да вообще-то… Он мне нравится, но как король. Как мужчина он пускай своей жене нравится. И вот я – живой пример того, как можно не любить Арагорна.

-          Я не понял! – нахмурился Бальбо. – То есть как? Это ты что, выражаешь недовольство правителем?!

-          Ты чем слушал? Я ж говорю – как король он мне очень даже нравится. Но как мужчина – не в моем вкусе. Так же и Тинтариль. Вам с Элроиром она нравится. А Элладану – не очень. Поэтому она еще не Властительница Ривенделла.

-          А тебе она нравится?

-          Мне, вообще-то, все равно. Пускай она сколько угодно нравится Элроиру и раздражает Элладана. Она – не моя соперница, поэтому мне все равно. Я не претендую ни на трон Ривенделла, ни на эльфийского красавца.

-          У нее квенийское имя, а между тем она не выглядит с детства привыкшей к столь знатному окружению. Она ведь тоже из семьи стрелков, - Эарель смирилась с тем, что Рута знает столько же, а иногда и больше. Рута кивнула:

-          Ты права.

-          И у нее очень молодые глаза. Хотя даже Эльфам трудно определить возраст Эльфа. Я бы не дала ей больше 800 лет, если она эльф.

-          Она эльф. И действительно ненамного старше тебя. Я вообще не понимаю, как это ты так мало о ней знаешь, если обе из Лотлориэна. Галадриэль сама включила ее в торжественную свиту – тоже заметила, что Тинтариль прекрасна… а может, Тинтариль ей просто напомнила Келебриан?

-          Рута, тише, Лила спит, - напомнил Бальбо. – Так почему у нее квенийское имя? Хотя я, если честно, плохо представляю, чем такое имя отличается от какого-то еще.

-          Ну как же, - принялась объяснять Эарель, - у нас есть два языка. И Квеньей называется Высшее, Древнее наречие, на нем вот так в повседневной жизни и не говорят. А Тинтариль…

-          Да ну, - пожала плечами Рута, - заладили: Тинтариль, Тинтариль… Спать ложиться давайте.

Бальбо обиделся и ушел в свою комнату. Эарель тоже двинулась следом, но на пороге остановилась и бросила:

-          Откуда же ты так много обо всем знаешь?

-          А я не сидела сиднем двадцать лет на Тол Эрессеа. Я путешествовала и слухов набиралась, - не растерялась Рута. Эарель ничего не оставалось, как удовлетвориться этим ответом.

 

Элроир сдержал обещание, и когда Лила с Рутой проснулись, оказалось, что Бальбо уже забрали, чтобы осмотреть. Эарель стояла на балконе и смотрела на горы. Не оборачиваясь, она сообщила спутницам:

-          Собственно, все уже позавтракали, пока вы спали. Но для вас принесли завтрак в комнату.

-          А что там? – полюбопытствовала Рута, натягивая все то же розоватое платье.

-          Странно, что ты не догадалась, сударыня Я-Знаю-Все. Курица, пирог с ягодами и вода.

-          Простая вода? – разочарованно протянула Рута.

-          Не простая. Эльфийская. Правда, Эарель? – весело провозгласила хоббитанка. Впервые на ее памяти Рута была менее осведомлена, чем другие.

-          Да, - подтвердила эльф. – Одевайтесь, садитесь.

-          А потом? – Лила уже отрезала себе кусок пирога.

-          Как хочешь. Я пойду в книгохранилище, - поведала Рута, искоса поглядывая на Эарель, - а ты что, уже ела?

-          Я же говорю – все уже позавтракали. Лила, хочешь меня сопровождать, раз уж ты вызвалась быть фрейлиной?

-          Хочу. Эарель, а что делают фрейлины?

-          Прежде всего, они должны вставать пораньше, помочь одеться, умыться и так далее.

-          А ты была фрейлиной у королевы Темнолесья?

-          Правильнее – Зеленой Пущи. Да, была, я же говорила. И даже не столько фрейлиной, сколько подругой. Она очень добра ко всем и необычайно красива.

-          Красивее государыни Арвен? – тут же принялась сравнивать Лила.

-          И ты туда же! – не стерпела Рута. – Ну вот скажи, невзирая на дружбу: кто красивее – Тинтариль или Эарель?

-          Каждая по-своему. Они же совершенно разные! - воскликнула Лила. Эарель улыбнулась:

-          Ну так же и Арвен с Тауриэль. А разве ты видела Арвен?

-          Ну они же приезжали в наши земли, и я была с мастером Сэмуайсом.

-          Несомненно, Трандуилу посчастливилось встретить именно яркую и жизнерадостную Тауриэль. Поэтому он никогда не отчаивался – рядом была такая веселая, сияющая королева, перед которой отступала любая тьма. Моя дорогая Лила, если ты уже позавтракала, пошли. Рута, меллон, я зайду за тобой в книгохранилище.

-          Да-да, - кивнула Рута, - идите.

Лиле вновь показалось, что Эарель – знатная эльфийская дама. Та шла чуть впереди, стройная, с гордо поднятой головой. По прямой спине струились темно-каштановые волосы. Длинная юбка колыхалась в такт шагам. Лила семенила следом. Они шли по широкому мосту, крытому легким сводом, опирающимся на крупные арки.

-          Эарель, а что будет, если я отсюда упаду? – брякнула Лила. Эльф удивленно обернулась:

-          С чего это ты вдруг упадешь?

-          Ну, мост обвалится.

-          Во-первых, не обвалится. А во-вторых, это не мост. Когда мы перейдем на противоположную сторону, ты обратишь внимание, что этот коридор без стен – всего лишь навес над одним из внутренних дворов. А после выяснилось, что этот навес отменно бы служил для перехода из одного крыла в другое. И даже если ты упадешь, что маловероятно, ты всего лишь ушибешься. Тут не так высоко. Подойди к краю платформы и увидишь, что внизу – трава. Специально высадили для таких, как ты – которым вдруг приходит в голову падать. Пошли дальше.

Они перешли в другой коридор – со стенами. Лила несколько успокоилась и шепотом спросила:

-          А почему Тинтариль такая?

-          Какая? – не поняла Эарель.

-          Скромненькая да тихенькая. Вчера ни слова не проронила. Такое впечатление, что даже есть боялась.

-          А вот не надо было вчера за столом засыпать. Я объясняла. Точнее, Рута объясняла. Сегодня вечером еще раз объясню. Сейчас мы пойдем узнать, что с Бальбо, и я тебя отпущу гулять, если захочешь.

-          А если не захочу?

-          Тогда пойдем к Руте. В книгохранилище. Потом – обедать. А после – я полагаю, тебя попросит к себе Тинтариль, о которой ты так желаешь узнать побольше.

-          Почему это? Зачем я ей нужна?

-          Ей одиноко. Она скучает, слушая о доблестных мужах и великих сражениях. Это мы с Рутой – в душе воины, а она – женщина. И, возможно, ей бы очень хотелось поменяться местами с твоей тетушкой Розой, если бы Тинтариль знала о ней. Всё, Лила, хватит об этом. Сейчас необходимо узнать, что же с Бальбо.

 

У Лилы захватило дух, когда она вновь увидела (а теперь и так близко!) Властителя Элроира. Он, заметив Эарель, развел руками:

-          Все в порядке. Я не обнаружил ничего, что могло бы повлиять на подобную нечувствительность твоего друга.

-          Я считаю, что какая-то сила извне влияет на него.

-          Возможно и это. Я тоже что-то чувствую. Но в Ривенделл не может проникнуть никакая враждебная сила. Мы устояли перед всеми напастями.

-          Значит, это что-то новое, - заключила Эарель.

-          Знать бы, что именно, - печально изрек Элроир.

-          Так я умру? – всхлипнул Бальбо.

-          Э-э-э… Думаю, что рано или поздно, да. Лучше, конечно, поздно, но ты с Темноволосым Эльфом. Она легких путей не ищет. И вообще я не помню, чтобы полуростики были бессмертны, - ответил Элроир. Глаза Бальбо стали чуть ли не с блюдца величиной.

-          Я… я всего лишь хотел спросить, моя болезнь смертельна?

-          Кто знает, - задумчиво протянула Эарель.

-          Нет, конечно же, твоя болезнь не смертельна, - укоризненно глядя на Эарель, сказал Властитель, - но Темноволосому Эльфу, очевидно, хотелось бы обратного.

Бальбо ничего не понял и решил попросить объяснений у Эарель чуть позже.

-          Зачем же ты вернулась, Финморедель, - вырвалось внезапно у Элроира, - недолго нам осталось здесь обитать. Близок тот день, когда все мы уйдем на Заокраинный Запад. Неужели не отговаривали тебя королева Тауриэль и мой отец?

-          Отговаривали, о Властитель Элроир. Но я же не навсегда вернулась. Я еще увижу Эльдамар. А сестра твоя, королева Арвен, как и Лутиэн, избрала судьбу смертных.

-          Я не осуждаю свою сестру, нет. Но почему она сделала именно так?!

-          Сердце никогда не спрашивает мнения хозяина, но заставляет подчиниться.

-          Но она же может отправиться следом за отцом, когда прийдет час Арагорна вернуть Дар! Однако же, не хочет.

-          Когда нас посещает любовь, сердца наши уже не принадлежат нам. Они остаются с возлюбленным. Неужели Властитель Элроир не знает этого? – Эарель пытливо смотрела в глаза собеседнику. Элроир не выдержал и отвернулся. Потом сказал:

-          Ле на анва... Да, и я знаю это.

-          Так представь, каково будет Арвен на Тол Эрессеа.

-          Хватит, - решительно прервал ее Властитель, - я надеюсь, твой избранник эльф. Ты для меня почти что сестра, Финморедель, а мне бы не хотелось знать, что еще одна славная дева из нашего народа отказалась от своего эльфийского происхождения.

-          Я не разочарую тебя, о Властитель Элроир. Да, он тоже из нашего Народа. Я искренне благодарна тебе за то, что ты так тепло ко мне относишься. Право же, я этого недостойна. Но скажу еще: если бы он был человеком, я бы осталась здесь.

-          А Эльвинг сделала наоборот, - как бы между прочим ответил Элроир, - и Эарендил стал бессмертным, хотя в нем кровь Людей смешалась с кровью Эльфов.

-          Прошу прощения, Властитель Элроир, но Эарендил был героем. Он представлял на суде Валар две расы: Эльфов и Людей. Он вывез Сильмарилл. И не забывай, что он потерял право возвращаться сюда. Тебе ли этого не знать!

Бальбо, хоть почти не понимал смысла беседы, воскликнул:

-          Ну вот вывезешь ты с собой того, кого любишь, и захочешь ли ты вообще вспоминать о Среднеземье? Тебя же больше ничто не будет сюда тянуть!

-          Будет, дорогой мой Бальбо, - покачала головой Эарель, - другое дело, что я здесь больше буду не нужна. Люди привыкли обходиться без Эльфов. И уже через сто лет забудут, что была такая Эарель, дочь Орофина. Да что там! Забудут и как мы, эльфы, вообще выглядели. Мы станем сказкой, из тех, что рассказывают внукам у очага долгими зимними вечерами. А через пятьсот лет уже никто не будет верить, что мы существовали.

-          Не печалься так и не оплакивай нас прежде времени, - со смехом вмешался Элроир. – Возможно, все будет не так.

-          Мне бы очень этого хотелось, - ответила Эарель, - но, Властитель Элроир, я вижу, что отняла у тебя много времени своей пустой болтовней. Не смею более отвлекать тебя.

С этими словами она встала и низко поклонилась. Хоббиты, глядя на нее, тоже.

-          Если вдруг полуростику станет плохо, приводи его, - Элроир улыбнулся и вышел.

Теперь, как помнила Лила, им требовалось попасть в книгохранилище.

 

Рута листала огромный манускрипт. Лила заглянула ей через плечо:

-          Ангертас Мория? – удивилась она.

-          Да, - подтвердила Рута. – Этот шрифт так называется. А ты что, умеешь читать на гномьем языке?

-          Я-то не умею. А ты, кажется, умеешь. Поэтому я и спросила.

-          Не удивляйся. Я гномьего языка не знаю. Как правило, гномы свое наречие держат в тайне. Я всего лишь умею читать их буквы. А тут, на мое счастье, все написано на Всеобщем Языке, просто буквы гномьи. Эарель, а ты их язык знаешь?

-          Ты же сама сказала, что при чужаках гномы на нем не говорят. Я хотела бы, кстати, уточнить, что у гномов не один язык. И я не знаю ни одного. Конечно, несколько слов мне известны, «барук», то есть, «топоры», например. Но это такие слова, которые все знают – была бы охота знать. А читать я умею. Но вряд ли что пойму.

-          Говорят, даже принц Зеленой Пущи Леголас, который столько лет дружит с гномом, ведает об этом наречии не больше тебя.

-          Ничего не могу сказать об этом, - Эарель скучающе полистала лежащую рядом книгу и предложила, - может, прервешься? Скоро будет обед. И выглядеть надо опять торжественно.

-          Не люблю так часто выглядеть торжественно, - скривилась Рута, - что ж, пошли.

Бальбо свирепо посмотрел ей в спину.

-          Ты что?! – шепотом спросила хоббитанка. – Что случилось?

-          Они совершенно нас не замечают.

-          А зачем тебе, чтобы они нас замечали? И что мы такого геройского сделали, чтобы на нас обратили внимание? Мы с тобой еще ни одного подвига не совершили. Ну чего ты остановился?! Пошли же. А то отстанем и заблудимся.

Бальбо подчинился.

Лила погрузилась в мечтания: вот бы она была такой же, как Эарель или Рута! Ну почему она так поздно родилась! Эовин Роханская стяжала славу, не побоявшись встать на пути у назгула. А ей, Лиле, что делать? Грядки пропалывать? Вот даже Рута, такая молодая, а в одиночку, небось, невиданные подвиги совершала!

За обедом их почти не отвлекали разговорами. Но плотно поела только Лила. Бальбо, почти не отрываясь, смотрел на Тинтариль, пока Рута не ущипнула его.

-          Ты бы не проявлял такой неприкрытой непочтительности! – зашипела она прямо в ухо хоббиту. – А ну сейчас же смотри в свою тарелку и не отвлекайся.

Эарель взяла себе самые маленькие порции блюд и то, как заметила Лила, чтобы не обижать хозяев. Хоббитанка решила разузнать: все ли эльфы так мало едят, или Эарель одна такая.

Рута, в свою очередь, несколько раз надолго задумывалась. И уже Бальбо пришлось ее одергивать:

-          Если ты каждый кусок будешь столько держать около рта и не класть его туда, то ты никогда не наешься.

-          Я не голодна.

-          Прекрати размышлять над каждой крошкой. Вот это уж – действительно неуважение к хозяевам.

Лила еще раз вспомнила описание Ривенделла из Алой Книги, и ей вдруг необыкновенно захотелось, чтобы их пригласили в Каминный Зал послушать песни и стихи эльфов. Желание хоббитанки исполнилось. Эарель усадила ее рядом с собой и посоветовала внимательно слушать. Лила так и сделала, несмотря на то, что почти все пелось по-эльфийски, и она понимала от силы десяток слов из каждой песни. Но голоса эльфов удивительным образом давали пищу воображению. «А Нуменор, Аталантэ» слышала Лила, и перед глазами представал огромный остров, флотилия серебристых кораблей и невероятных размеров волна, поглощающая всё… Вот так, плохо зная язык, Лила понимала, о чем повествовали певцы. Внезапно хоббитанка ощутила себя эльфийской принцессой Дней Минувших.

Вдруг из грез ее вывел Гилфарас, заговоривший на Всеобщем Языке:

-          В честь находящейся здесь сегодня Эарель Финморедель я исполню песнь о ней. К сожалению, она сочинена не мной, я лишь слегка переделал ее. А появилась эта песнь в Рохане, поэтому поется она на Всеобщем Языке.

Историй о Войне Кольца немало рассказали,

Но вряд ли, эльфы, где-нибудь вы б эту услыхали.

В Лотлориэне золотом, прекраснейшем лесу,

Нередко меткие стрелки тревожили росу.

Стрелков тех дочери порой ничуть не хуже них

Изящно поражали цель, а лес был так же тих.

Дочь Орофина Эарель была таким стрелком.

Отважная Финморедель лесной любила дом.

Но зная, что идет война, она взяла с собой

Лук, стрелы, меч, зеленый плащ, вступить решая в бой.

Она до Рохана дошла, до топей и полей.

Там Крепость Хельмова была, в осаде много дней.

Решила помощь оказать защитникам она.

Дорогу для себя ведет мечом она к стенам.

Увидев лориэнский плащ, сквозь маленькую дверь

Ее внутрь крепости втащить успел какой-то эльф.

И, удивиться не успев, что рядом родич с ней,

Финморедель хватает лук, стреляет вниз скорей…

Осада снята наконец: враг смят и перебит.

И  в Изенгард сын Тенгела со свитою спешит.

За ним – и незнакомый эльф, с которым Эарель

Два дня плечом к плечу дралась и не жалела стрел.

-          «Ты кто, о воин?! Ты меня в бою спасал не раз!»

-          «Один я из Хранителей Кольца. Я – Леголас.»

Ответил он и ускакал за Митрандиром вслед.

А Эарель смотрела вдаль, услышав сей ответ…

Гилфарас пел о Рохане, Минас-Тирите и Пеленноре. Эарель сидела, крайне смущенная. Лиле даже показалось, что эльф покраснела. Наконец, Гилфарас закончил, и Эарель заставила себя встать и поблагодарить певца.

-          Я нет так храбра и победоносна, но от всего сердца тебя благодарю, - пролепетала она.

-          Однако, Финморедель чересчур скромна, - с улыбкой сказал Келеборн. Эарель низко поклонилась ему. Тинтариль скучающе вздохнула. Лила сочувственно посмотрела на нее и отвернулась. Хоббитанка уже не могла представить себе, как можно жить без приключений и жалела тех, кто этого не понимал.

 

Глава 4. Рандир.

Спустя несколько дней четверо спутников покинули гостеприимный Ривенделл. Лила долго колебалась, но все же спросила у эльфа:

-          Слушай, Эарель, а вот то все, что Гилфарас пел, оно так и было?

-          Ну, ты же видела, как наша героиня покраснела! – усмехнулась Рута. – А ты, Перворожденная, думала, что никто ничего про тебя не знает. Если уж про историю твоей встречи с темнолесским принцем всем известно…

-          Пусть, - кротко ответила Эарель.

-          Ну а как ты вообще решила заняться этим? – не унималась Лила.

-          Ну хорошо. Я расскажу. Только вот Руте, наверное, будет неинтересно.

-          Все равно послушаю, - отозвалась Рута. – Так скажи же, раз спрашивают, все так и было?

-          Не совсем так. Я, конечно, жила жизнью обычной эльфийской девочки… Хотя какой там девочки! Мальчишкой была, мальчишкой осталась… Да, я умела стрелять – но это умеют все эльфы. Владению мечом меня научил отец «на всякий случай». Все-таки, я изначально готовила себя к тому, что буду приграничником… Защищать, а не нападать – вот мое призвание. Я не искала приключений, поскольку не была уверена, что у меня хватит духу противостоять врагу. Я знала о том, что творит Враг, но что я, ничем не примечательная дочь лориэнского стрелка, могла сделать? В то время я гостила в Серых Гаванях, у своей подруги Эарель Анкалимэ. Мы часто бывали друг у друга. Поэтому-то я и умею ездить на лошади и знаю Вестрон. Зная, что время неспокойное, я решила вернуться домой – мой лук был бы там нелишним! Я старалась не попадаться на глаза врагам, потому что я вовсе не жаждала встретиться лицом к лицу с каким-нибудь голодным троллем. Эльфа трудно заметить, если он этого не хочет...

-          Да-да-да, как и разговорить, - саркастически заявила Рута.

-          Не все же такие, как ты, - Эарель улыбнулась спутнице, - ты же не орк и не тролль, которые в своей жизни думают два раза. Ну, может, три.

-          Что было дальше? – напомнила о себе Лила.

-          Когда мне надо было пересекать горы, перевал Карадраса был уже небезопасен, Мория потревожена. Конечно, я не знала, что там Балрог – я не встретилась с Хранителями, но то, что там какая-то пакость, оставшаяся с древних времен, знали все. И я в том числе. Словом, я пошла в обход. Причем очень сильно в обход – прямиком к Рохану. Тогда со мной не было Длиннонога, - эльф погладила спину коня, - поэтому я шла долго. В роханских степях мне встретился небольшой отряд всадников, отступающий к Хельмовой Пади перед полчищами орков, и тут эльфийская молодая кровь победила осторожность. Я присоединилась к ним. И, смею заверить, мой лук там тоже оказался нелишним. Рохирримы, конечно, не привыкли к присутствию рядом эльфа, но вскоре им стало все равно – будь я хоть драконом – они бы все равно приняли мою помощь… Так я и попала в Хельмову Падь.

-          А там – он! – весело перебила ее Рута.

-          Да. В этом Гилфарас почти не ошибся. Так и было – мы, стоя плечом к плечу, выпустили на орков тучу стрел, не зная даже имени друг друга. И мое сердце посетило то, что сейчас, похоже, перемалывают все языки Среднеземья. Судите сами – как красивый светловолосый воин может не понравиться девушке…

-          Особенно, если он принц, - съехидничала Рута.

-          То, что он принц, я узнала позже, уже когда он уезжал. Здесь все было так, как спел Гилфарас. И я долго смотрела ему вслед.

-          Чего ж за ним не поехала? – подал голос Бальбо.

-          Он меня не звал за собой, – поджала губы Эарель.

-          Ты меня тоже не звала, но я поехала, - напомнила Лила.

-          Я – не принц Темнолесья, а ты – не лориэнский стрелок.

-          А почему про тебя нет в Алой Книге?

-          Милая Лила, кто бы обо мне там упоминал? Скажи вот, про Эовин там много?

-          Ну… Не очень.

-          А про королеву Арвен?

-          Тоже немного.

-          Вот видишь, - заключила Эарель. – А я не совершила ничего геройского. Судить по-твоему – о каждом воине писать надо было.

-          А королева Зеленой Пущи?..

Рута расхохоталась и чуть не столкнула с седла Бальбо. Эарель тоже заулыбалась и ответила хоббитанке:

-          Это не я сделала, а некая знакомая тебе девушка, что сейчас покалечит твоего сородича.

-          Рута?!

-          А кто? – эльф одарила спутницу веселой улыбкой, - не смущайся, Рута, я уже поняла, что это ты была. Только вот хотелось бы знать, как у тебя это вышло. Объяснила бы, что ли…

-          Еще успеется, – отмахнулась Рута. – Слушай, Эарель, перевела бы ты, что ли, эту песню про Нуменор. Я-то не настолько Квенью знаю, чтобы одновременно понимать смысл и наслаждаться мелодией.

-          Попробую, - пожала плечами Эарель, - хотя сомневаюсь, что достойно получится. Слушайте:

Волна накатит и исчезнет все.

Воды поток крушит резные башни,

Но никому на острове не страшно…

А море волны новые несет.

«А Аталантэ» - плакать эльфы будут.

Они-то сделали все, что подвластно им.

Но Нуменор уже примкнул к другим.

Проступок нуменорцев не забудут.

Пускай Исилдур выкрал тот росток,

Пускай Элендил возносил молитвы,

Но Нуменор вступил в иную битву…

Не будет серебриться впредь песок.

И многие спасутся и оставят

Мятежный остров, где жил славный род.

Да, Древа Королей спасен был плод,

Но вряд ли это счастья им прибавит.

А здесь иные битвы, сломлен род

Правителей славнейших Среднеземья…

А там, на Севере, престранное есть племя,

Что дунаданами себя зовет.

Последнее сраженье состоится…

Эпоха Третья кончится на нем,

Эпоху новую с победы мы начнем,

Но долго ли Эпоха та продлится?

Ты, Элессар, ни в чем не виноват.

Ты сделал все, что мог, но даже ты не вечен.

Не будет ли наследник твой беспечен?

Наследники Гортхаура не спят.

«Да, это будет, но когда-нибудь потом», -

Ты скажешь. Да, вы в чем-то правы, люди.

Пройдут года, века, мир все забудет.

И мы лишь, Эльфы, тень Моргота ждем.

Кто знает, может быть, и Среднеземье –

Всего лишь новый, юный Нуменор…

Я знаю, стоит прекратить наш спор.

Ведь впереди еще – надежд свершенье…

 

Начало темнеть. Загорались первые звездочки. У Лилы слипались глаза. У Руты, скорее всего, тоже, поскольку Эмрис уже несколько раз сворачивал, подчиняясь бессознательному дерганью уздечки.

-          Зря мы так долго идем, - пробормотала Рута, - мы же, когда совсем стемнеет, не найдем подходящего места для ночлега.

-          Что, уже занято все будет? – саркастически поинтересовался Бальбо.

-          Глупый хоббит! В яму какую-нибудь во сне скатимся. И потом, мы же не успеем как следует устроиться.

-          Я очень не хотела здесь обустраиваться, - сказала Эарель. – У меня плохое предчувствие. Я же специально дала вам утром подольше поспать.

-          Но куда мы так спешим?! – возопил Бальбо.

-          Будто сам не знаешь. В Минас-Тирит, - не упустила случая поддеть хоббита Лила.

-          Пока окончательно не стемнело, давайте обустраиваться, - уперлась Рута. Эарель устало согласилась…

Блаженно вытянувшись на земле, Рута воскликнула:

-          Все-таки прав был Келеборн, когда советовал переодеться в мужскую одежду. Да еще и по костюму эльфийскому охотничьему нам с тобой подарил. Правда, это хорошо?

-          Еще бы! Юбка – это, конечно, красиво, и то, что подобает девушке, но по-мужски одеваться намного удобнее!

Нехотя поели. Хоббиты уснули рядом с конями, готовыми всю ночь охранять обожаемых хозяек. Рута просто сидела рядом с эльфом и смотрела в огонь:

-          Это пламя, - произнесла она, - это пламя – будто я сама. Я смотрю на неугомонные лоскутья огня и чувствую себя одной из Четырех Стихий. Эарель, почему у эльфов было только три Кольца?

-          Столько выковал Келебримбор. – уверенно ответила Эарель.

-          А Стихий – четыре.

-          Ну что я могу поделать!

-          Выковали бы четвертое кольцо и дали бы Трандуилу.

-          Я полагаю, когда они ковались, Трандуил королем еще не был. И сомневаюсь, что он бы его взял.

-          Все равно ведь не выковали.

Рута замолчала, наверное, представляя себе четвертое Кольцо.

Внезапно Эарель вскочила и обнажила меч. Рута, не успев понять, в чем дело, сделала то же самое. Про себя Эарель отметила, что это умение никак не могло быть получено в мирное время. Но некогда было расспрашивать Руту – да и ответила бы она? – кусты раздвинулись, и перед девушками появился высокий человек, закутанный в плащ с низко надвинутым капюшоном. Он тоже сжимал в руке меч.

-          Остановись! – твердо приказала Эарель. – Вложи оружие в ножны.

Незнакомец ухмыльнулся:

-          Давно я не видел эльфов, которые вот так по-походному рассиживаются у костра. Вы что, из Имладриса?

-          Коли ты видел, что здесь мы нашли временное пристанище, отчего нарушил ты наш покой? – строго вопросила Рута, перехватывая поудобнее меч. Эарель спрятала свой и выпрямилась в ожидании.

-          Истинный эльф! – поцокал языком незнакомец. – Что ни спросишь – никогда сразу не ответит.

-          А ты – истинный невежа, - холодно парировала Рута, - мы готовились ко сну, а ты слишком приблизился, да и вместо того, чтобы попроситься к огню, угрожаешь мечом.

-          Я не угрожаю, - мужчина убрал меч и продемонстрировал, что у него больше нет оружия, - я только хотел отразить атаку, если бы она последовала.

-          Назовись, - потребовала Рута.

-          Я бы назвался Телконтар, но это теперь родовое имя нашего Короля. Зовите меня пока что просто Рандиром, а там… может, мое имя откроется для вас.

-          Что значит «пока что»? Мы что, собираемся впредь встречаться? – нахмурилась Эарель.

-          Я покамест и не разлучаюсь с вами, - заявил Рандир, - а теперь, может, и вы назовете себя?

Рута и Эарель переглянулись. Стоит ли говорить ему настоящие имена? Первой решилась Эарель:

-          Мне дали прозвище Финморедель, а имя мое – Эарель, дочь Орофина из Лориэна.

-          Темноволосый Эльф? – казалось, тот ничуть не удивился. – Не думал, что когда-нибудь тебя встречу. А твой спутник – тоже эльф? Какой-нибудь там Финлас Лесной Стрелок?

Такого нескрываемого презрения Рута стерпеть не могла:

-          Я не эльф! Иной кровью тоже можно гордиться! И не одни мужчины совершают подвиги! Мое имя – Руэ-Рута, дочь Вивианы. И я, пожалуй, на первый раз прощу твою дерзость.

-          Благодарю, - Рандир картинно раскланялся. – Постараюсь, ладно уж, дерзким больше не быть. А почему, позвольте спросить, эльф и человек путешествуют вместе? Давненько я подобного не припомню. Не удивлюсь, если где-нибудь в кустах болтаются еще и гном с парой-тройкой полуростиков.

Эарель рассмеялась:

-          Гнома нет, а вот пара полуростиков найдется.

-          И куда же едет столь благородная компания?

-          Куда надо, туда и едет, - сквозь зубы процедила Рута.

-          Что ж так? А я уже в попутчики напроситься хотел. Боевых полуростиков я никогда не видал, а эльф, пусть даже Темноволосый, неспособен защищать сразу троих.

У Руты перехватило дыхание, на глазах показались слезы. Она резко встала и убежала к коням.

-          Рандир, ты много себе позволяешь, - сердито бросила Эарель, - ты же не знаешь, какова она в схватке.

-          Время покажет, - усмехнулся Рандир. Из-за деревьев донеслись сдавленные всхлипы.

 

Пробудившись, хоббиты очень удивились присутствию среди них человека. Лила сразу же заметила натянутость отношений между ним и Рутой. Но она могла лишь догадываться о том, что же произошло ночью.

Несмотря на все это, Рандир ей понравился. Это был статный черноволосый мужчина. Его меч даже не сведущей в этом деле Лиле показался очень красивым и дорогим, даже бесценным. Ножны были под стать.

Эарель пыталась выглядеть сдержанно и величественно. Она уважала Рандира за военную выправку и вкус в выборе оружия, но эльфу было непонятно, отчего тот обидел Руту. Памятуя о гордом характере спутницы, Эарель предположила, что ссора затянется надолго. Но по неписаным законам странствующих (а законы эти были Руте хорошо известны) нельзя было отказывать предлагающему себя в качестве попутчика. Поэтому Рута скрипела зубами, но тоже старалась сдерживать себя.

Но это было очень нелегким делом, особенно когда выяснилось, что Рандир – пеший. Отозвав в сторону эльфа, Рута прошипела:

-          Я не дам ему коснуться моего Эмриса. Если хочешь – сажай его на своего Длиннонога, коль тебе коня не жалко. Я бы вообще предпочла, чтобы он бежал следом.

-          Рута, успокойся, не стоит так волноваться. Пойдем пешком все. А там – может Рандир приобретет себе по дороге коня.

Рута с преувеличенным вниманием рассматривала дерево. Потом вздохнула и согласилась идти пешком. На Эмриса сложили все тяжелые вещи, на Длиннонога усадили Бальбо, хотя тот отчаянно сопротивлялся.

-          Нет, нет и еще раз нет, - твердо сказала Эарель, - ты нездоров, хотя этого и не замечаешь. Если даже огонь не оставил на тебе следа… Сиди лучше на Длинноноге.

Рандир был в хорошем расположении духа. Он шел рядом с Лилой, шутил и изредка что-то напевал. Рута, слыша эти незамысловатые мелодии, хмурилась и отворачивалась. У Эарель не вышло выглядеть строгой, и она легко порхала от Руты к Длинноногу, чтобы погладить его морду и проверить состояние Бальбо, и обратно, чтобы как-то развлечь подругу. Ей это удалось, и вскоре воительница уже весело  щебетала с эльфом то на Всеобщем Языке, то на эльфийском. Длинноног изредка поворачивал к ним голову и ржал. Тогда Эарель снова приближалась к нему, целовала его нос и шептала что-то в мягкое ухо коня.

-          Рута! – ну почему нельзя идти рядом с Длинноногом?! – в очередной раз пробежав туда-сюда, воскликнула Эарель.

-          Потому. Не хочу. Слишком близко от него! – добавила Рута шепотом.

-          Ну ладно.

-          И как ты смогла столько пройти с такой капризной попутчицей? – ехидно поинтересовался наблюдавший за ними Рандир.

-          Ее капризы разумны, - ответствовала эльф.

-          Ты уж меня прости, Финморедель, но компания из трех девиц и больного полуростика просто смешна! А если бы на пути попались грабители? Вы бы их швейными иглами отгоняли? Юбками отмахивались?..

-          Все! – взвизгнула Рута. – Требую состязания и немедленно! До первой крови! Пускай этот человек убедится, что девы-воительницы не сказка!

-          Я не дерусь с детьми и женщинами, - проронил Рандир.

-          А я обычно не дерусь с невежами, но так и быть, сделаю исключение, - сообщила Рута. Рандир отрицательно покачал головой.

-          Струсил, значит?! – хоббитанка стала на защиту Руты.

-          При любом другом стечении обстоятельств я бы не позволила проводить поединок, - холодно сказала Эарель. – Но ты оскорбил мою подругу, а теперь проявляешь неподобающую мужчине слабость. Я тоже настаиваю на состязании.

-          Хорошо, - Рандир сорвал плащ, - только с тобой, Темноволосый Эльф, я состязаться не буду. Эльфы рождаются стрелками, у тебя большое преимущество. В меткости я буду соревноваться с полуростиком.

-          Хорошо, - пожала плечами Лила, - только я стану поближе, чем вы.

-          Да пожалуйста! – усмехнулся Рандир. - Девочка, а ты лук когда-нибудь в руках держала?

Эарель вспомнила, как она стреляла с Лилой и усмехнулась. Рандира следовало охладить. Рута, очевидно, тоже припомнила этот случай. Торжествуя, она предоставила свою переносную мишень.

-          Кто стреляет первым? – Рандир насмешливо поглядывал на хоббитанку.

-          Вы.

Человек выстрелил. Лила сделала то же спустя мгновение. Рута победно улыбнулась: как и в прошлый раз – стрела Лилы расщепила пополам стрелу соперника. Обе – в яблочко.

-          Это против правил, - заявил Рандир, - стрелять надо по очереди, а не одновременно. Стреляй первая.

-          Пожалуйста! – Лила пожала плечами. Ее стрела тут же была в самом центре мишени. Хитрая хоббитанка добавила, - спорим, Рандир, вы в цель не попадете. Вы лук неправильно держите.

-          Да я сорок лет так лук держу! – взвился тот.

-          Стреляйте, стреляйте, - милостиво «разрешила» Лила. Конечно же, Рандир попал чуть выше стрелы хоббитанки.

-          Третий раз! – скрипя зубами, прорычал он. Лила согласилась. Обе стрелы попали в самый край «яблочка».

-          Теперь довольны? – Лила аккуратно складывала мишень.

-          Еще как! – сверкая глазами, заверил Рандир. – Рута, готовь свой меч!

-          Охотно, - Рута сбросила плащ в руки Лиле.

Рандир, не дожидаясь, пока соперница примет ожидающую стойку, атаковал. Рута, не растерявшись, отразила два первых удара и сама перешла в наступление. Вначале Рандир действовал вполсилы, но юркая сильная Рута с каждой минутой все более теснила его. Тогда Рандир всерьез разозлился и представил себя один на один с орком. Его меч мелькал в воздухе, будто молния, с огромной силой обрушиваясь на девушку, но та в последний момент ухитрялась увернуться, да еще и шлепнуть противника плоской стороной меча. Однако вскоре Рута начала уставать. Теперь она лишь отражала удары, но и это давалось ей с трудом. Перед глазами поплыли бледные точки. Собрав последние силы, девушка сделала гигантский прыжок в сторону и швырнула на землю меч.

-          Все! – крикнула она. – Я признаю твою правоту. От меня действительно в этом деле нет прока. Прости, если я оскорбила тебя чем-то… Рандир?!

Мужчина тоже выронил меч. Он побледнел, на его лбу блестели капли пота. Эарель метнулась к нему с фляжкой, подаренной Элроиром. Очевидно, там было лекарство. Но Рандир отстранил ее и подошел к Руте. Став на одно колено, поднял меч и произнес:

-          Нет, это ты прости меня. Я посмел усомниться в твоем искусстве… Это я оскорбил тебя… Я был не прав. Возьми свой меч. Знай: немногие гондорские мечники смогли бы тебя одолеть.

Рута вдруг спрятала лицо в ладонях. Ее плечи мелко затряслись. Тогда Рандир встал и обнял ее. Потом взял ее руки в свои, поцеловал и прижал к груди.

-          Ты же умер! Тебя же убили! – сквозь рыдания повторяла Рута. – Этого не может быть! Тебя же убили! Ты не мог выжить! Как это случилось?!

-          Это случилось. Я выжил. Лодку прибило к берегу, меня нашли и успели вылечить. Но как ты меня узнала?

-          Мое сердце подсказало мне…

-          Но этого не может быть! Кроме Короля, меня не узнал никто!

-          Даже твой брат?

-          Даже мой брат, что горше всего.

-          О, Элберет! Боромир, ты вернулся!

-          Боромир?! Боромир Гондорский, сын Денетора? – Лила попятилась.

-          Да, это я. Но как ты узнала меня, Рута? Я познакомился с тобой буквально вчера. Ты слишком молода, ты не могла меня видеть до того, как я, еще принц Гондора, отбыл в Имладрис за советом Элронда.

-          И я посмела вызвать тебя на поединок! – поток слез из глаз Руты не иссякал. Боромир обнял ее покрепче и удивленно воскликнул:

-          Ты без кольчуги! А если бы я тебя убил?

-          От твоих рук и смерть покажется сладчайшим уделом.

-          Я надеюсь, больше глупых ссор не будет?

-          Нет! – Боромир с Рутой, улыбаясь, смотрели друг на друга. Девушка подняла и убрала в ножны меч. Эарель задумчиво смотрела на них:

-          Великий Манвэ! Кто бы мог подумать! Увы мне, глупой! Как же я не догадалась?!

 

Компания приближалась к Горам.

-          Может, не пойдем путем Хранителей? - шепнула Лила.

-          Мы и не идем туда, - известил ее Боромир, у которого был острый слух. – Мория гораздо южнее.

-          Да-да, - подтвердила Эарель, - тут будет неопасный переход, а далее – через пару дней – Андуин.

-          А на противоположном берегу – дорога в Зеленую Пущу, - продолжила Рута.

-          И зачем нам туда? – удивилась эльф. – Мы пойдем вдоль Андуина на юг. Тихо, спокойно… Еще и в Рохан заглянем.

Боромир приблизился к эльфу и сжал ее руку:

-          Спасибо, - его горячее дыхание коснулось уха Эарель.

-          За что?

-          За то, что выбрала этот путь. Тот поход двадцатилетней давности был моей ошибкой. Теперь я понимаю, как неподобающе себя вел. И сердце мое сжимается, когда я слышу про Морию, Амон Хен, Лориэн… А ведь если бы отец отпустил Фарамира, все могло быть совсем иначе… Ладно, зачем я об этом говорю. Ни к чему ворошить прошлое, его все равно не изменишь… А подружки твои меня отлично на место поставили, - Боромир заулыбался. – Передай им.

-          Скажи им это сам, - предложила Эарель.

-          Нет. Баловать воина вниманием командира – значит, этого воина губить.

-          Они не твои воины, - Эарель вытащила свою руку из руки Боромира.

Вся эта сцена не укрылась от глаз Руты, которая, однако же, ничего не расслышала, так как топавшая рядом Лила болтала без умолку о жизни в Шире.

-          Боромир! – окликнула Рута, решившись отвлечь его.

-          Я слушаю тебя.

-          А кто ты сейчас? Я имела в виду, где живешь, какой армией командуешь…

-          Ты считаешь, я командую армией? Я всего лишь Рандир, Капитан Минас-Келебрина, Серебристой Башни южного Гондора.

-          А почему ты не отправился восстанавливать Осгилиат?

-          Там и без меня командиров хватает, любопытная дайа.

Рута покраснела до корней волос. «Дайа», «дитя мое» - что это за обращение?! Эарель опустила глаза и ускорила шаг. Обе надолго умолкли. Боромир хмыкнул и, как ни в чем не бывало, начал разговаривать с Лилой, польщенной вниманием прославленного героя.

По кратчайшему перевалу (как утверждала Эарель) они пересекли горы. Лила, мастерица отыскивать удобные места для ночлега, не подвела и на этот раз. Рута, не поужинав, ушла к коням и почти сразу же уснула. Эарель задумчиво подбрасывала в огонь прутики. Потом повернулась к Боромиру:

-          Что случилось?

-          Ты о чем?

-          Я же чувствую – ты хочешь что-то спросить.

-          Словом… я хотел попросить у тебя на несколько дней Длиннонога. Если вы будете идти пешком, я вас скоро догоню.

-          Я не буду спрашивать, зачем, - Эарель ломала прутик на щепки, не глядя на Боромира, - это ты с Длинноногом договариваться иди. Ежели он тебя не сбросит – можешь ехать куда тебе там надо. Только помни: никаких уздечек!

-          Конечно, - кивнул Боромир, - тогда я не прощаюсь – еще встретимся.

 

Глава 5. Вейла-воин.

Руту разбудило легкое ржание. Открыв глаза, она увидела растворяющийся в ночи силуэт коня с наездником. Длиннонога рядом не было. Первая мысль, пришедшая спросонья Руте в голову: «Уехали, а про меня забыли!» Недолго думая, девушка вскочила на Эмриса и припустила следом.

Догнать стремительно несущегося коня было невозможно. Рута ехала буквально наугад, надеясь, что когда-нибудь она его догонит, так как дорога была одна, без развилок. Это уж Рута при свете луны рассмотреть могла.

Когда девушка уже совершенно отчаялась, да и поняла, что Длинноног не мог унести четверых, впереди показалось небольшое озеро. В сиянии луны оно мерцало, словно облитое серебром. Теплый ветерок свистел в ушах: «Залезай, исскупайсся, залезай, исскупайссся!» «Была не была», решила Рута и привязала Эмриса к дереву. Рядом она сложила оружие и одежду. Прохладная вода гасила усталость и бодрила. Рута медленно поплыла, бесшумно рассекая руками воду. Девушка ощутила непередаваемое блаженство – озера всегда были для нее чем-то священным, и, погружаясь в них, она чувствовала себя королевой водяных вейл.

Сон окончательно ушел, прислав вместо себя голод. Рута припомнила, что у нее оставалось еще много яблок, сухари и несколько полосок вяленого мяса. Идея устроить запоздалый ужин показалась ей прекрасной. Рута вышла на берег и… не обнаружила ни Эмриса, ни одежды. Успокоив себя мыслью, что, вероятно, она слишком далеко отплыла от прежнего места, девушка пошла вдоль берега.

Внезапно она услышала странное сопение. Рута подкралась к источнику звука поближе. Это был Боромир…

Он мирно спал, подложив под голову сложенный плащ. Неподалеку щипал траву Длинноног. Рядом с Боромиром лежал меч.

Личико Руты озарила нехорошая улыбка. Она тихонько оттащила меч подальше и, воткнув его в землю вертикально, вернулась к спящему Боромиру.

-          Нет, ни за что! Никогда! – шептала Рута. – Как я могу! Нет, нет… не буду! Ладно, один раз можно.

Откинув назад влажные волосы, она наклонилась и запечатлела поцелуй на тонких, плотно сжатых губах Боромира. Тот вздрогнул и открыл глаза, но увидел лишь ныряющую тень. Его обдало брызгами.

-          Чушь, - пробормотал Боромир и вновь провалился в сон.

Рута гнала Эмриса, что было сил. Но у Тракта она резко осадила коня, обернулась к озеру и пропела древний роханский «плач»:

О Ветер, что ты делаешь здесь?

Скорее мчись за его конем…

Не кружись на дороге столбом.

Любимого за меня обними.

О, его волосы – золото и янтарь,

Его губы – мед, объятия – горячее солнце.

Его взгляд мягок и остер.

Он забрал мое сердце с собой.

           

К счастью, Рута успела вернуться до того, как все проснулись, и ее исчезновение не было замечено.

-          Какое счастье, Эмрис, что ты не умеешь говорить, - шепнула она коню, засыпая. Уже рассветало, поэтому Рута надеялась поспать хотя бы час…

-          Ну, вставай же, засоня! Эарель, глянь на нее: уснула первая, а встает последняя, - услышала она сквозь сон. Кто-то затряс ее за плечо. Рута застонала и с трудом разлепила глаза. Над ней склонилась озабоченная Эарель.

-          Все ли в порядке, моя дорогая?

-          Как?.. Как ты меня назвала? – удивилась Рута.

-          Она уже и меня успела так назвать, - известила Лила, - а все с того момента, как Бальбо стало хуже.

-          Бальбо стало хуже? – Рута тут же вскочила, но сразу села вновь: - О-ох, как нехорошо! Будто моргульским клинком пырнули.

-          Ну, Рута! – нахмурилась Эарель. – Не след поминать зло – оно может прийти. Не шути больше так.

-          Что с Бальбо?

-          У него жар, - объяснила эльф. Лила не удержалась от подковырки:

-          Вот так! Брали его, чтобы он нас защищал, а оказалось, что мастер Сэмуайс подсунул болезненного слабака.

-          Да что с вами сегодня! – всплеснула руками Эарель. – Стоило Боромиру уехать, как вас уже не узнать. Всех троих. Может, не стоило ему на нашем пути попадаться.

-          Все в порядке, Эарель. А куда делся Боромир? – спохватилась Рута.

-          Скоро догонит.

-          И что делать? – это уже Лила.

-          А что сделаешь. Идем на юг. Я напоила Бальбо всем, чем могла. Даже ателас давала. Будем надеяться, что это не смертельно. Рута, я соорудила ему нечто из ремней, чтобы он мог спать сидя. Что он, собственно, и делает. На Эмрисе.

-          А я причем?

-          Ты не обиделась за Эмриса?

-          А что Эмрису сделается? Он привык ко всему. Это твоего Длиннонога надо уговаривать, чтобы на него сесть, а Эмрис – скромненький малыш. Лила, дай мне яблоко и можно будет идти.

-          Хорошо все-таки, что Властитель Ривенделла снабдил нас мужской одеждой, - задумчиво сказала Эарель, - пешком столько идти в юбке – нет, увольте! Юбку жалко.

Хоббитанка засмеялась:

-          Кому что жалко.

-          Напрасно смеешься. Ты попробуй в таком платье, какие я ношу, долго побегать. Тогда посмотрим, кому смешно будет.

-          Так что делать? – Рута украдкой сняла с волос тину.

-          Ничего. Когда Боромир догонит – пусть едет вперед с Бальбо. Обязательно надо поскорее отвезти нашего полуростика в Гондор. Там что-нибудь придумают.

-          Жар у него, говоришь, - заинтересовалась Рута, - жаль, у меня ничего с собой нет – все в Дол Амроте.

-          Что в Дол Амроте? – не поняла эльф.

-          Всё. Ну, чтобы лечить. Книги, сборы. А то уже к вечеру как новенький был бы.

Эарель промолчала, отметив себе на будущее расспросить, что эта девчонка еще и в Дол Амроте делала, а главное – как она повсюду успела.

Бальбо проснулся только на следующий день, поел и снова уснул. Лила потихоньку проверяла каждые полчаса: жив ли он еще. Рута то и дело оглядывалась – не скачет ли Боромир. Эарель заметила это:

-          Если ты выглядываешь Рандира, не утруждай себя еще, по меньшей мере, два дня.

-          А это кто? – простодушно спросила Рута. – Это, по-твоему, кребайн из Дунланда?

-          Не время глупым шуткам! – поморщилась Эарель. – Где?

-          Вот там, - Рута указала. Эарель вгляделась своими эльфийски зоркими глазами и схватилась за голову:

-          Вот и разбойники, о которых спрашивал Боромир! Среди них пятеро пеших урук-хаев и раз… два… три… и восемь человек. Конных. Убежать не успеем… Ну что, будем юбками по совету Боромира отмахиваться? Быстро будите Бальбо и ставьте в середину: верхом он представляет слишком удобную мишень. Лила, готовь лук и стрелы.

-          Хорошо, что я вчера вечером тщательно вычистила и наточила меч, - пробормотала Рута, поглаживая ножны. Эарель продолжала командовать:

-          Лила, мы с тобой стреляем, пока они не приблизятся…

-          Надеюсь, мы их до этого времени перестреляем, - хищно процедила хоббитанка.

-          Я тоже надеюсь. Но ежели не перестреляем, ты отходишь и прикрываешь Бальбо, а мы с Рутой беремся за мечи. Все ясно? Стреляй по моему сигналу. Не подведи!

Что-то трогательное было в этом, какая-то щемящая сердце безысходность: две тоненькие, вытянувшиеся в ожидании словно струнки, девушки и отважная маленькая хоббитанка пытаются защититься (и защитить больного товарища) от тринадцати противников.

Первая стрела Эарель тут же пронзила горло одному из людей. Лила выстрелила неудачно: ранила вражеского коня. Зато через несколько мгновений она попала в глаз ближайшему урук-хаю. Эльф сняла еще двух урук-хаев и выхватила меч. Рута последовала ее примеру. Лила бросилась к стонущему собрату: тот метался в бреду. Хоббитанка даже не сразу заметила, что одна из вражеских стрел попала ей в плечо.

Грабители спешились и тоже вытащили мечи.

-          Девчонки! Сдавайтесь! – крикнул тот, чьего коня ранили. – Мы вас пощадим. Нам нужен лишь ваш конь и деньги. Мы не убийцы.

Рута тихо, но внятно ответила:

-          Зато мы – убийцы. И вам пощады не будет. Наше добро вы возьмете, лишь когда мы здесь поляжем. Если у вас есть хоть капля воинской чести…

-          Да что вы ее слушаете! – заревел старший урук-хай. – Бей их!

Рута успела удивиться тому, что их не перебили из луков. Может, действительно не хотели проливать кровь?

Эльф, с явным намерением стоять до конца, взмахнула мечом. Закипела схватка. Эарель с досадой обнаружила, что противники – в кольчугах. Да, грубых, плохоньких, но – в кольчугах! Рута лихо снесла голову – чуть выше кольчужного ворота прошел ее меч – урук-хаю. У Эарель покатились слезы, но руки делали свое дело – и второй урук-хай был убит. Теперь их осталось десять: семь разбойников – все семеро – Люди, и Эарель с Рутой и Лилой. Бальбо был на время забыт.

-          За Шир! – это взвизгнула Лила, припомнив Алую Книгу. Хоббитанка метнула нож, оцарапавший висок совсем молоденького паренька и обессиленно осела рядом с Бальбо. Рута, стремительно отбивая удары, довершила начатое подругой, и паренек испустил дух. Эарель еще сильнее побледнела.

-          Может, сдадитесь? – грабители, похоже, уже жалели о том, что решили напасть.

-          Ни за что! – меч эльфа отыскал прореху в кольчуге и вонзился в самое сердце нападавшего. Рута, воинственно завопив, убила еще одного и расплатилась за это двумя ранами в левую руку. На девушку наседал огромный рыжий мужик с лицом, испещренным шрамами.

-          Позабавимся! – рыкнул он.

-          Держись! – крикнула подруге эльф, отбивавшаяся сразу от троих. – А Элберет Гилтониэль! А Фануилос!

Как ни хотелось Руте помочь эльфу – пришлось все внимание перенести на рыжего исполина. Рута начала уставать. Ей оцарапало щеку. Торжествующий вопль «Рандир!» она услышала будто сквозь сон… Руки сами подставляли сокрушительным ударам меч, ноги вовремя выносили из-под сияющего клинка («и откуда такой достал?» - вдруг подумалось Руте). Она ощутила еще два удара: в бедро и в грудь. Потом вдруг рыжий мужик пошатнулся и начал оседать. Рута выронила меч, и ее подхватили сильные руки Боромира:

-          Молодец! – шептал он, укладывая ее на траву.

-          Нет! – из последних сил выдавила Рута. Очевидно, ей показалось, что она кричит. На самом же деле из ее горла вырвался писк. – Не уходи!

-          Не ухожу, дайа… Эарель, сделай же что-нибудь!

На лицо Руты упала горячая капля. Девушка сделала попытку встать.

-          Лежи! – воин украдкой смахнул еще две слезинки.

-          Боромир! Ты же мужчина! Не плачь! – прошептала обессилевшая Рута. Вдруг весь мир поплыл перед ее глазами, стало темно, больно и жутко…

 

Как оказалось, Боромир предчувствовал что-то страшное, поэтому поскорее решил все дела (какие – он так и не сказал) и вернулся. От разгневанного Боромира доселе никто не уходил, поэтому через мгновение оставшиеся грабители были повержены. Эарель, ухитрившаяся остаться невредимой, быстро перевязала рану Лилы. С Рутой дело обстояло сложнее: пять ран, из которых две почти смертельны.

-          Значит так, эльф, - сквозь зубы цедил Боромир, - бросай этого недомерка – все равно сейчас ничего не сделаешь. Лечи Руту! Она сейчас истечет кровью!

Эарель подчинилась, проворчав:

-          Отвернулся бы, что ли.

-          Перестань. Не время для излишней стыдливости. У тебя есть ателас?

-          Есть. Но тут не только ателас нужен…

-          Делай, как знаешь. Чем я могу помочь?

-          Ну, раз так… Иди за водой. Лила, скорее помоги ее раздеть. И дай скорее мой запасной плащ – прикрыть ее. Все же…

-          Брось, Эарель, - небрежно заявила хоббитанка, - вправду, не время для стыдливости. Он столько раз оказывал помощь товарищам на поле битвы…

-          То были мужчины… Ой! Ты видишь это?

-          Вижу! Это что?

На левой руке Руты, чуть повыше локтя, было клеймо: треугольник и три языка огня.

-          Спросим у Боромира, - решила Эарель, обрабатывая рану на груди. Бесчувственная девушка даже не шелохнулась. Подоспел Боромир с котелком.

-          Боромир, что это? Этот знак я вижу не впервые, но боюсь ошибиться…

-          Это клеймо. Такое в Хараде… О Пресветлая Элберет! Неужели Рута была рабыней в Хараде?!

Эарель вздохнула и пожала плечами. Тем временем закипела вода.

-          Лила! Фляжку Элроира!

-          Слушаюсь.

-          Приподнимите ей голову. Надо как-то заставить ее глотнуть. Это поможет.

Руте влили в горло немного целебной жидкости. Затем Эарель заварила ателас. Раны были тщательно им промыты.

-          Почему она не открывает глаз, эльф?! – Боромир раздраженно шагал туда-сюда. Потом сел рядом с Рутой. Взял ее руки в свои, попытался согреть их дыханием. Погладил ее спутанные волосы.

-          Дай ей еще чего-нибудь глотнуть!

-          Неужели ты думаешь, что я еще не все дала! – вспыхнула Эарель. – Пусть лежит. Сразу подействовать не может ничто.

-          Ну же, Рута! – твердил Боромир. – Очнись, ну же! Эарель, а что, этот отвар не пьют?

-          Вообще пьют… Боромир! Урук-хай тебя подери, мне лучше знать! Говорю же – скоро очнется! Видишь – ресницы дрожат.

Рута со стоном открыла глаза. Боромир облегченно вздохнул.

-          Вы целы? – слабым голосом поинтересовалась она.

-          Мы – да. А ты – не очень, - известила ее хоббитанка.

-          А все потому, что без кольчуги была! – проворчал Боромир. – Я привез тебе кольчугу, и только посмей ее до Гондора снять!

Эарель ахнула и больно стиснула руку Лилы. Кольчуга, извлеченная из мешка Боромиром, была из мифрила! Оставалось только гадать, где он ее взял. Рута простонала:

-          Да ты что! Такая кольчуга! Из мифрила! Она же, наверное, еще дороже той, что была у Фродо. Ты что, Минас-Келебрин за нее отдал? Я не могу принять такой подарок.

-          Выговорилась? – терпеливо осведомился Боромир, - будь хорошей девочкой и слушайся старших – это тебе на будущее. Поняла? Минас-Келебрин цел и никуда не денется, как и Минас-Тирит. А вот ты еле выкарабкалась. Обещай, что больше не будешь подвергать себя такой опасности.

-          А что, я должна была засесть в кустах и смотреть, как Эарель отбивается в одиночку?

Боромир промолчал, но, судя по его лицу, такое развитие событий было бы получше нынешнего.

-          Эарель и так больше всех убила, - выпалила хоббитанка, - из лука троих, и еще троих зарубила. Ты убила троих, одного ранила. Я – по одному. И троих – подоспевший Боромир. Ура нам! Ура Эарель!

-          Неужели ты считаешь, что для меня это счастье – проливать чужую кровь? Мы призваны созидать, - вздохнула эльф.

-          Смотрю я, столько ты насозидала в Хельмовой Пади! – съязвила Лила, - этим разбойникам и не снилось.

-          То был враг, враг, ведомый Врагом. А этих вела только собственная глупость и жадность. Я ненавижу убивать и не люблю, когда убивают другие.

-          Ты – женщина, хоть и эльф! – ответил Боромир. – Ты не можешь представить себе, как поет тело и свистит воздух, когда взмахиваешь мечом; как сладко звенит тетива, нет, не понять тебе. И потом – лучше ты, чем тебя.

-          Я не согласна с тобой, - промолвила Эарель, - это мы, Эльфы, можем бояться, что кто-то лишит нас нашей жизни, конец которой прийдет только вместе с концом Арды… А вы? Вы все равно рано или поздно окажетесь за Гремящими Морями.

-          Лучше поздно, чем рано, - вставила Лила.

-          Нет! – воскликнул Боромир. – Лучше доблестно уйти из жизни с мечом в руках, чем одряхлевшим, выжившим из ума, быть обузой правнукам.

-          Говори об этом больше! – сверкнула глазами Эарель, - ты не понимаешь, что Рута и без твоих пламенных речей под меч лезет?!

-          А? Что? – переспросила Рута, услышав свое имя.

-          Ничего, дайа. – поспешно сказал Боромир.

-          Ты с нами еще побудешь?

-          Не знаю, Рута. Я должен скорее везти Бальбо в Гондор. Скорее всего, расстанемся завтра утром. Я заберу одну лошадь из тех, чьих хозяев вы тут понастреляли. Хорошие кони. В конюшнях Минас-Тирита они были бы нелишними. Жаль, их нельзя забрать. Оставлю их вам, продадите по пути, раз вы втроем не спешите, да и раненого коня – пусть Эарель поухаживает, и еще одну лошадку, поменьше, для Лилы…

Рута заскучала и сделала вид, что уснула.

 

Эарель готовила ужин чуть поодаль. Ей пытался помогать Боромир. Потом ему это надоело, и он пошел выбирать себе лошадь. Рядом с Рутой уселась хоббитанка и торопливо зашептала:

-          А Боромир такое рассказывал, пока ты спала!

-          Что же он рассказывал? – сердце Руты в предчувствии сжалось.

-          Он, вообще, не мне рассказывал, а нашему эльфу, но я тоже слышала. Такая история!

-          Ну, говори!

-          Когда он от нас уехал, с ним в первую ночь такое произошло! Говорит, сплю это я, сплю, вдруг чувствую – что-то холодное к моим губам прикасается и вроде целует. Глаза открыл – а сделавшая это уже в озере исчезла.

-          Показалось, - ответила Рута, пытаясь казаться спокойной.

-          А вот и нет! Утром его меч был воткнут в землю десятка за два шагов от него.

-          Брось, Лила, не хочешь же ты сказать, что там была озерная вейла. Не верю я в детские сказочки.

-          Я не хочу сказать, что это была озерная вейла, - прищурилась Лила. – Разве что этой вейлой была ты!

Рута впилась ногтями в руку хоббитанки:

-          Что ты болтаешь, глупая девчонка?! Я тебя не понимаю.

-          Не притворяйся, всё-то ты понимаешь. Меня не проведешь. Ну, теперь мои сомнения окончательно рассеялись.

-          Что за сомнения?

-          Я думала,  что наш храбрый воин успел до Амон Хена завести ребенка, и все прикидывала, сколько же тебе лет.

-          Ты что болтаешь, крошка Лила? Ну как ты вообще могла подумать, что он мой отец?

-          Теперь вижу, что не отец. Хотя ему бы хотелось. А тебе вот – не очень. Ты влюбилась в него, правда, дайа?

Этого Рута стерпеть не могла.

-          Эарель! Мне дурно! – как можно громче и жалостливее простонала она.

-          Я все-все расскажу Боромиру, - шепнула Лила, заметив, что Эарель поспешила к Руте, и направилась прочь.

-          Ты не посмеешь! – прошипела Рута.

-          Ты так думаешь? – обернулась хоббитанка и усмехнулась.

-          Что с тобой? – Эарель, шелестя плащом, опустилась рядом.

-          В глазах звездочки плавают и воздуха не хватает, - Рута уткнулась лицом эльфу в колени и расплакалась.

-          Ну же, ну же, не стоит плакать! – Эарель гладила ее по голове. – Уже завтра ты сможешь сидеть в седле. А через неделю вообще забудешь про недуги. Все будет хорошо.

-          Все будет плохо! – всхлипывала Рута. – Я этого не переживу!

-           Переживешь, все переживешь. Лекарство Элроира тебе очень помогло. И ателас помог. Не плачь. Все хорошо, не убивайся так. Лучше успокойся, поешь и спи себе до утра, ни о чем не думая.

-          Где Боромир? – брякнула Рута, тут же прикусив язычок.

-          У реки. Не беспокойся, ты завтра успеешь с ним попрощаться. Будешь яблоко?

-          Нет, благодарю. Я лучше сразу спать лягу.

-          Вот и умница. Спокойной ночи, - Эарель поцеловала лоб Руты и улыбнулась.

-          Тебе тоже спокойной ночи, - прошептала девушка. Эарель встала и пошла к костру.

 

Глава 6. Завеса тайн отступает.

Лила проснулась, как ей казалось, первой. Это был предрассветный час, когда небо было уже серовато – бледным, и звезды почти погасли. Эарель лежала рядом, смотрела вверх и улыбалась.

-          Эарель, ты что, вообще не спала? – удивленно зашептала Лила, приподнимаясь на локте.

-          Отчего же? Спала. К твоему сведению, дочь Эверарда, эльфы спят с открытыми глазами. Что ты сказала Руте?

-          Я?! Ничего!

-          Нет, ты сказала ей что-то, после чего Рута плохо себя почувствовала.

-          Я всего лишь спросила, заживают ли раны.

-          Хорошо, не будем об этом. Мне очень не нравится, что ты постоянно стремишься кого-нибудь поддеть. И упражняешься на Бальбо и Руте. Выходит, Боромира и меня ты вышучивать опасаешься, а их задевать можно? Я сожалею, что у моей фрейлины такой острый язычок.

-          Я не могу постоянно молчать! – обиделась Лила.

-          Постоянно молчать тебя никто и не просит. Я лишь хочу, чтобы ты не донимала Руту, пока она нездорова. Ее нельзя трогать сейчас, понимаешь?

-          Отчего ж не понять, госпожа эльф.

-          Вот и прекрасно. Тогда, раз мы с тобой не спим, пошли готовить завтрак.

Почти одновременно с первыми лучами солнца в разных концах лагеря зашевелились Рута и Боромир. Девушка потянулась и сонно спросила:

-          Боромир еще не уехал?

-          Нет, дайа. Как ты себя чувствуешь? – полюбопытствовал воин.

-          Благодарю тебя, хорошо.

-          Надевай кольчугу, - тут же приказал Боромир.

-          Зачем?

-          А кто знает, какие проходимцы вам еще встретятся. Не задавай глупых вопросов, надевай.

Рута нехотя подчинилась, натягивая сокровище поверх нижней рубашки. Боромир задумчиво оценил:

-          Неплохо. Только сюда бы надо было специальный подкольчужник, да мне и в голову не пришло…

-          Вытерплю, - буркнула Рута.

Позавтракали, и Боромир начал собираться. Усадил бледного, исхудавшего Бальбо на лошадь, сам сел сзади.

-          Подождите! – Лила подбежала к лошади и ухватилась за поводья, - наклонитесь, я должна вам что-то сказать.

К сердцу Руты подступила льдина. Боромир наклонился к хоббитанке, и та зашептала ему что-то на ухо.

-          Я знаю, - с несколько грустной улыбкой сказал воин. Лила шепнула еще что-то и, довольная, отошла. Боромир улыбался, глядя в глаза Руте:

-          Я постараюсь. До встречи, славные девы. Теперь я нисколько не сомневаюсь в вас и почти не боюсь вас оставлять. Я сделаю все, чтобы в Гондоре к вашему приезду было все готово.

Боромир приветливо кивнул девушкам и отбыл.

Рута стряхнула с себя оцепенение. Пока эльф тщательно уничтожала следы их присутствия, она схватила хоббитанку за руку:

-          Что ты сказала ему, маленькое чудовище?

-          Я ведь обещала – я постаралась для тебя. Я сказала, что тогда, у озера – это была ты.

-          Я убью тебя, не сомневайся. Ты сказала что-то еще?

-          Не поверишь – я сказала «поэтому вы должны себя беречь – ради нее». Теперь ты соизволишь меня отпустить?

Рута не услышала этой просьбы.

-          Выходит, он знал… видел меня той ночью… О, Элберет! Я же была неодета!

Лила удовлетворенно хмыкнула:

-          Заметь – я могла бы и промолчать. Однако же я тебя успокою: он не видел тебя. Он  догадался. Сначала он думал, что это была Эарель, но быстро отбросил эту мысль. Гордись собой.

Рута схватила хоббитанку на руки и звонко расцеловала в обе щеки.

-          Ты что! – завопила Лила, пытаясь высвободиться.

-          Желаю тебе чувствовать то же, что сейчас чувствую я!

-          Рута, опусти Лилу на землю! – у Эарель, заметившей, что происходит, перехватило дыхание.

-          Я здорова! Совсем-совсем! Я очень счастлива!

-          Ну что ж, - обрадовалась эльф, - тогда я не боюсь, что тебе станет плохо в дороге. Садитесь на своих лошадок.

-          Мой Эмрис – не лошадка. Он – конь! – но даже такое замечание в устах Руты прозвучало радостно.

 

Коней охотно купили в селениях Беорнингов. В трактирчике по дороге девушки продали и того, которого ранила Лила. Эарель так заботливо за ним ухаживала, что животное чувствовало себя прекрасно. Выручили за него, правда, почти в два раза меньше, чем он стоил на самом деле, но, как рассудила Рута, они и этому должны были радоваться. И еще неизвестно, кто кого ограбил.

-          Рута, я дивлюсь тебе! – вздохнула Эарель. – Мы ни за что ни про что убили тринадцать человек, а ты так спокойна.

-          Во-первых, десять. Троих убил Боромир.

-          Неважно, кто именно. Мы это сделали.

-          Во-вторых, пятеро из них были не люди.

-          Рута, урук-хаи тоже живые существа! Записывать их во враги только потому, что они урук-хаи, преступление.

-          Они хотели нас ограбить, - настаивала Рута.

-          И за это убивать?!

-          Мы предложили им уйти. Сами виноваты, что не ушли.

Доводы были разумными, но что-то не давало эльфу покоя. В дверь постучалась служанка:

-          Сударыни изволят ужинать в общем зале, или им принести еду сюда?

-          Я бы осталась здесь, - тут же предложила хоббитанка.

-          А я бы спустилась, - сказала Эарель, - как решим?

-          Спустимся, - определилась Рута, - э-э-э, милочка, пожалуйста, в углу где-нибудь стол… Беседовать серьезно будем с сударынями. Понятно?

-          Да, госпожа. С вашего позволения.

Служанка убежала.

-          Э-эх, поедим – и спать! – Лила потянулась. – С самого Ривенделла не спала в хорошей постели.

Рута кивнула:

-          А мне вообще редко это удается. Так что каждый такой раз – для меня праздник. Кстати, крошка Лила, я бы на твоем месте с оружием не расставалась. Мало ли…

-          Подожди, Рута, – нахмурилась Эарель. – Ты что, намерена затеять свару? И не думай!

-          Нет-нет, как ты могла подумать!

Спутницы вышли в обеденный зал и расположились за маленьким столом в углу. Подбежала та же служаночка:

-          Чего изволите отведать?

-          Грибов! – Лила невольно облизнулась, ее глаза заблестели.

-          Есть чудесное блюдо – мелко нарубленное мясо, запеченное с овощами и грибами. Желаете?

-          Желаем, - ответила Рута, - для всех трех.

-          Вино? Воду? Пиво? Есть еще разные отвары, - затараторила служанка, - отвар из яблок, мятная настойка, отвар из шиповника…

-          Яблочный сок, - попросила хоббитанка.

-          Нам тоже, - вставила Рута, - все, милочка, неси. А если что – мы тебя позовем.

-          Что с тобой? – придвинувшись к ней, шепотом спросила Эарель.

-          Со мной – ничего особенного. Мне просто не нравится тот тип, что купил у нас коня. Обрати внимание, как он за нами наблюдает.

-          У него в глазах испуг, - подметила эльф, - тише, несут еду. После поговорим.

-          Расплачиваться будете сейчас или когда уезжать будете, со всем прочим?

Рута нетерпеливо сунула служанке в руку несколько монет:

-          Этого хватит?

-          Да, госпожа. С вашего позволения, - та убежала к стойке.

-          Не веди себя так напряженно, - прошуршала рядом эльф.

-          Ну его, - неопределенно отмахнулась Рута и принялась за еду, - хм-м, вкусно!

Некоторое время они молча ели. Вдруг, подняв глаза, эльф увидела, как к ним подходит невысокий светловолосый мужчина. Эарель толкнула Руту и прошептала:

-          Он решился!

Рута отложила ложку и нащупала такой родной и надежный меч!

-          Прошу прощения, не разрешите ли рядом присесть, благородные сударыни?

-          Отчего же не разрешить, - буркнула Рута.

-          Меня зовут… Впрочем, неважно. Я хотел спросить, откуда у вас этот конь.

-          Имеет ли это значение? – пожала плечами Лила. – Ты его уже купил. Мы его назад не возьмем! Ты сам его осматривал со всех сторон и убедился, что он хорош. Да и цена…

-          Не в этом дело. Просто год назад я подарил точь-в-точь такого же своему близкому другу. Сомнений быть не может – я сам выжигал клеймо – руну «р».

-          И что? – холодно осведомилась Рута.

-          То, что ты, скорее всего, моего друга убила!

-          Ну, убила. И что дальше?

-          То, что я тебя сейчас голыми руками… - он осекся, почувствовав кинжал у горла.

-          Говорят: каков твой друг, таков ты сам, - невозмутимо напомнила Рута, - если бы мы не убили твоего друга, он бы ограбил нас. А то и сам бы убил.

-          Ложь! – воскликнул незадачливый мститель.

-          Как же ложь! Его подручные меня пять раз ранили.

-          Ты о ком? О Ретмире?

-          О твоем друге. Как его зовут, я спросить не удосужилась.

-          Ты что-то путаешь! Он – Страж Арнорских Пределов.

-          Вот уж не знала, что в обязанности Стража Арнорских Пределов входит грабить мирных странников. Чудны́е вы оба, что ты, что твой друг. И я бы не сказала, что он арнорец – скорее уж роханец. Но среди роханцев разбойников нет!…

-          Постой… Благородная госпожа, прости меня! Мы говорим о разных людях! Ретмир черноволос и…

-          И вообще больше смахивает на Капитана Минас-Келебрина! – прыснула Лила. Эарель ущипнула ее, но незнакомец, к счастью, не обратил на ее слова внимания.

-          Выходит, Ретмира ограбили еще раньше… Простите меня, я испортил вам ужин… Прощайте.

Он встал и направился к своему столу. Рута покачала головой, буркнула что-то вроде «невежа» и вновь уткнулась в свою тарелку. Эарель с хоббитанкой заулыбались. Все та же Рута… Да, ей не занимать решительности!

 

Лила уже уснула, когда Эарель вдруг звонко рассмеялась.

-          Ты что! – свистящим шепотом воскликнула Рута.

-          Обдумывала сегодняшнее недоразумение и вспомнила кое-что.

-          Расскажи!

-          Да оно вовсе не такое интересное…

-          Расскажи все равно, ну Эарель, пожалуйста!

-          Хорошо. Это было, когда мы отбывали на Тол Эрессеа. Так получилось, что с Тауриэль остались только Элроир, я и еще одна фрейлина…

-          А Элроир причем?

-          Понимаешь, он, бывало, каждый год Лориэн посещал. А на границе – я всегда встречаю. И я понравилась ему. Потом, правда, он встретил Тинтариль, и любовь ко мне прошла. Но дружим мы до сих пор. Вот и решил он сопровождать нас до Серых Гаваней.

-          А где это вы остались?

-          Так я же пытаюсь рассказать, а ты меня перебиваешь! В Аннуминасе мы остались. Уже не помню, что случилось, но так вышло. Мы, конечно, старались внимание не привлекать…

-          Да-да! Эльфа трудно заметить, если он этого не хочет! – Рута фыркнула.

-          Ну и память у тебя! Да, мы старались не привлекать внимания, но не представляю, что произошло с Элроиром – мы вчетвером сидели в общем обеденном зале какой-то таверны…

-          Эльфийскую королеву и в дом Наместника можно было! – буркнула Рута.

-          Я тоже так думаю. Но это не от меня зависело, понимаешь?

-          Неправдоподобно так – в Аннуминасе, да еще и в таверне… Ладно, продолжай.

-          Словом, едим мы, пьем, подходит к нам хозяйка таверны – огромная крестьянка, дородная, рослая, в накрахмаленном чепце – представительная такая женщина. Ей же тоже интересно – эльфы! Слово за слово, стала она расспрашивать, кто мы такие. Элроира тут и дернуло похвалиться, что он – принц Ривенделла. Передо мной, может, лишний раз покрасоваться хотел…

-          Женщина в походе – что бой при непогоде, - мурлыкнула Рута.

-          Вероятно, так. Ну, эта хозяйка захохотала – у нас даже ложки на столе подпрыгивать начали.

-          И дальше что? – затаив дыхание, поторопила ее Рута.

-          Отсмеялась она и говорит: «Тогда я – королева Темнолесья». Тауриэль вскочила и закричала: «Да как ты смеешь! Это я – королева Темнолесья!»

-          И что? – сквозь смех выдавила девушка.

-          Ничего. Хозяйка ее взглядом так презрительно смерила и говорит: «Да неужто таких рыжих в королевы-то пускают!» Тауриэль, правда, разбила у нее на голове кувшин, но все обошлось. Когда хозяйка поверила, она, наоборот, отказалась плату за обед брать: такие важные господа ее почтили вниманием.

-          А Тауриэль действительно рыжая? – спросила Рута, утирая слезы, выступившие от смеха.

-          Нет, конечно! Только человек мог назвать этот восхитительный цвет рыжим. Видела ли ты когда-нибудь полированное красное дерево, как оно золотится, переливается и вспыхивает искорками на солнце? Такие волосы у моей госпожи.

-          Неплохо, значит, ты время проводила в ее обществе.

-          Да! Она совсем не такая строгая как Галадриэль. Хотя тоже королева. Галадриэль - студеное озеро – величественное и прекрасное; утренняя звезда – высокая и ясная. А Тауриэль – ветер – стремительный и непостоянный; пламя – яркое и живое. Если Галадриэль – Утро, Арвен – Вечер, то Тауриэль – Полдень эльфийского мира.

-          Это тебе Трандуил сказал? – съехидничала Рута.

-          Сама догадалась. Спи.

Они отвернулись друг от друга. Через некоторое время эльфа сморил сон. Засыпая, она вдруг вспомнила, что так и не расспросила Руту очень-очень о многом.

 

Странное дело – Эарель была вовсе не такой, какой представляла эльфов Рута. Конечно, Эарель была не первым эльфом, встретившимся ей. Но до сих пор у юной воительницы о Перворожденных было лишь одно мнение: легкомысленные поэты, которым нет никакого дела до Людей. Они замыкаются где-нибудь в глуши, а там и время течет совсем по-иному, в угоду им. Рута была из тех, кто восхищался эльфами как чем-то недосягаемым – как звезды или Луна, но ратные подвиги, воинская слава были ближе и понятнее.

Теперь Рута видела, что Эарель другая. И девушку удивляло то, как ее спутница (вероятно, повторяя слова Тинтариль) рассуждала о войне. Эарель говорила, что орки не виноваты, что родились орками. И их тоже можно понять, а не отрубать сразу голову случайно встретившимся… Никому не чужды добрые дела – так утверждала Эарель. Но при этом о Финморедель в Рохане слагали песни. От руки Финморедель полегло немало врагов. Может, Эарель и Финморедель – это два разных эльфа? – порой спрашивала себя Рута. И тут же на себя сердилась: конечно же, это один и тот же эльф! – ее спутница. Как это Эотайн сказал – легенды ходят по зеленой траве средь бела дня; эльф под руку с гномом и все такое? Эарель иногда казалась той же легендой: лориэнская дева («а сам Лориэн-то сейчас мертв!»), Хельмова Падь, баллады… Ан нет – протяни руку и притронешься.

-          Ты что-то хотела сказать, Рута? – прервал ее размышления голосок эльфа. Оказалось, Рута действительно пощупала Эарель, желая удостовериться, что та рядом.

-          Нет-нет, извини. Это я задумалась.

Они выехали рано утром – чтобы поменьше народу обращало внимание на странную троицу: хоббит, человек и эльф. Беседа не клеилась. Эарель мучилась, как бы расспросить Руту о значении некоторых ее замечаний. Лила просто смотрела по сторонам. Рута же продолжала размышлять.

Как это случилось, что Боромир спасся? Арагорн ведь должен был определить – жив тот или нет. И куда он ездил? Откуда взял кольчугу? Сплошь и рядом загадки. Он такой… такой… такой Боромир! Как в сказке про принца Белой Башни… Он жив! Он жив! Счастье так переполняло Руту, что она опасливо посмотрела в глаза улыбающейся Эарель – не над ней ли смеется та? Эльф поймала ее взгляд и вдруг улыбка исчезла с лица Эарель:

-          Какие у тебя восхитительные глаза, дочь Вивианы! Глубокие, как озера и такие зеленые! У кого же я совсем недавно видела такие же?

-          У себя самой, - предположила Рута, - вода в умывальнике, наверное, тебя отразила…

-          Нет-нет. У меня не зеленые… Вспомнила! Я, когда изучала в трактире того неудачливого мстителя, обратила внимание, какие у него красивые изумрудные глаза.

Рута ахнула и схватилась за голову:

-          Неужели это был Инхольд?!

-          Кто такой Инхольд? – Лила уже не удивлялась.

-          Мой старший брат.

-          Прекрасно! Сейчас же рассказывай, а то потом из тебя и слова не вытянешь.

-          Лила, неужели это тебе интересно?

-          Конечно! Уже столько времени едем вместе, а ты все окутана покровом тайны.

-          Эарель, ты тоже настаиваешь?

-          Настаиваю. Манвэ Сулимо, неужели я дождалась, и она хоть что-то о себе поведает!

-          Да я и сама толком ничего о себе не знаю. Ладно, слушайте.

 

-          Я совершенно ничего не помню про свою мать. Инхольд говорил, что она умерла при родах.

-          А сколько лет в то время было Инхольду?

-          Что-то вроде шести. Он сам помнил о своем детстве до моего рождения только то, что они с матушкой жили у озера, в лесу. Потом мама решила срубить какое-то дерево. И дальше Инхольд рассказывал, что потом они долго шли по лесу, и он плакал, и матушка тоже плакала. Потом им встретились три девушки. Одна из них была Лотириэль. Да-да, вы не ослышались. Жена роханского короля. Они помогли матушке родить меня. И она скончалась у них на руках.

-          Неужели Инхольд не помнил, кто ваш отец?!

-          Нет. Он говорил, что матушка ему про это ничего не рассказывала.

-          Но должен же он был быть! – закричала Лила.

-          Спокойнее, крошка. Инхольд ничего не знал об этом. Не стал ведь бы он скрывать от меня имя отца. Он помнил, что матушку звали Вивиана – и рассказал об этом Лотириэль. И мне. А про отца не сказал. Не знал он о нем ничего. Лотириэль похоронила нашу матушку со всеми почестями. Она забрала все украшения и амулеты – сказала, что они принадлежат мне, и когда мне захочется, я смогу их забрать. Но она не смогла определить, откуда была моя мать.

-          А как она выглядела? – Эарель сочувственно смотрела на нее.

-          Она была смуглой, но волосы ее были как у Тинтариль.

-          Странно. Значит, у нее с Инхольдом волосы светлые, а у тебя – темные. Может, отец был темноволосым? – рассуждала Эарель.

-          Наверное. Я уже об этом думала.

-          А почему ты не узнала брата?

-          Я видела его  в последний раз, когда мне было десять лет. Он оставил меня в Рохане и уехал на юг. Он считал, что нашу семью надо искать там. С тех пор я его не видела.

-          Это он только потому, что знаки на амулетах были незнакомы Лотириэль, решил туда ехать? А что там было изображено?

-          Ну, вот один из них. Очень странный, правда? Но мне нравится.

Эарель приняла в руки тяжелый металлический кружок на черной веревочке. На лицевой стороне был выбит меч, справа от него – солнце, слева – полумесяц.

-          Какой странный полумесяц! – воскликнула эльф. – Впервые такой вижу – «лежачий», рожками кверху! Не было бы солнышка, я бы сочла его за челн.

-          Посмотри, какой меч. Лезвие такое узкое! Я даже считала, что рука чеканщика соскользнула – такие я не видела никогда. Он даже похож на гномью руну «л». Странно, да? – Рута пихнула в бок Эмриса, так как задумавшаяся Эарель начала подгонять Длиннонога.

Эльф перевернула амулет. Там был изображен дракон.

-          Да уж, интересно. Может, это имя твоего отца начинается на «л»?

-          Ты что, хочешь сказать, что он был гномом? – вспылила Рута.

-          Ну почему же? Гномьи руны – это Кирт Даэрон, буквы Синдар, придуманные песнопевцем  Даэроном еще во времена Лутиэн. А гномы их лишь заимствовали. Да и мало ли, почему он мог так обозначить…

-          Тогда кто это? – усмехнулась девушка.

-          Говоришь, около озера? Да еще и в лесу? Знаешь, когда я слышу «лес», представляю либо Лориэн, либо Эрин Ласгален, либо Фангорн. Так что я тут не помощник.

-          Ну вот. Ты что, считаешь, что Лотириэль не перебрала всех живущих в лесу около озера особ мужского пола? Тогда у нее еще не было детей, и всю нежность и заботу она обратила на нас с Инхольдом.

Внезапно Эарель обратила внимание на несвязность речей Руты:

-          Стой! Ты говоришь, что Лотириэль о вас заботилась. Тогда откуда он привез тебя в Рохан?

Рута замялась:

-          Ну да. А кто сказал, что она обо мне с рождения заботилась?

-          Ты сказала, - немедленно заявила хоббитанка, - конечно же, приняла она у твоей матери роды, и ты потом десять лет в лесу под кустиком валялась, крошка Руэ… ой!

-          Что случилось? – одновременно обернулись к ней Эарель и Рута. Лила медленно оглядела обеих:

-          Нет, ничего, пожалуй. Рута, раз уж ты разговорилась, объясни про Боромира.

-          Там и объяснять нечего…

-          Рута, я что, на коленях тебя умолять должна?! – обиделась Лила.

-          Да там такая история… Если объяснять кратко, мне в детстве рассказывали много сказок. И любимая была – про принца Белой Башни Боромира. Мне не нравился только конец – когда его убивали, поэтому я постоянно заставляла припоминать как можно больше подробностей, чтобы конец просто не успел прозвучать.

-          Чего же ты так эту сказку любила? - казалось, Лила знает ответ.

-          Один раз я решилась спросить: а была ли у этого принца принцесса. Тогда мне ответили…

-          «Да, и звали ее крошка Руэ!» - тоненьким голоском перебила ее хоббитанка. - Все! Я узнала тебя!

Эарель удивленно посмотрела на спутниц. Рута вначале, застыв, растерянно хлопала ресницами. Потом выкрикнула что-то (вероятно, оскорбительное) и расплакалась.

-          Лила! – Эарель грозно накинулась на хоббитанку, - это еще что за история? Я запретила тебе задевать Руту!

-          Я ничего такого не сказала! – отпиралась Лила.

-          Тогда почему она плачет?!

-          Вот тоже неожиданность! – фыркнула хоббитанка.

-          Мои самые чистые, - всхлипывала Рута, - детские воспоминания! Самые первые… самые безмятежные! Зачем ты сделала это? Зачем? Да, твои родители умерли, но ты их хотя бы видела! Ты знаешь, кем был твой отец! Ты – родственница тана Ширского! Ты росла среди своих! Хоббитанка, зачем ты это сделала? Да, меня тоже любили. Но я была чужая, понимаешь, чужая! Я не была хоббитом! У меня самые обычные круглые ушки, не такие, как у тебя или Эарель! Зачем ты бьешь по самому родимому, самому больному? Что я тебе сделала? Зачем ты прикоснулась грязными руками к моему детству?!

Лила зажмурилась и втянула голову в плечи, ожидая от Руты пощечины. Но Рута уже ни на кого не обращала внимания. Эарель попыталась утешить ее, но Рута засопела и пришпорила Эмриса.

-          Это надолго! – Лила уже забыла о маячившей в воздухе пощечине. – Она и в детстве такая была.

-          Хоббитанка! – прорычала Рута. – Если ты не засунешь себе что-нибудь в болтливый рот, я отрежу тебе язык, поняла? Я давно пообещала тебя убить. Знай – я обещания выполняю!

-          Руэ, пожалуйста, прости меня.

Эарель не поверила своим ушам: это Лила просит прощения?!

-          Я не хотела тебя обидеть. Это мой длинный язык виноват. Руэ, пожалуйста! Я просто обрадовалась, что это ты. Мы с тобой почему-то не дружили, но ведь знакомы были! Почему ты не сказала, что ты – это ты? Зачем ты таилась? Теперь мне понятно, что ты делала в Бри. Тебя, Верзилу, просто не пустили в Шир, а ты хотела повидать тетушку Пионию?…

-          Лила, умолкни!

-          Прости, Рута, видишь, какая я болтушка. Я не хочу тебя оскорбить – язык сам глупости вываливает. Руэ, ты меня простила? Давай обнимемся и больше ссориться не будем.

-          Уйди. Я сейчас неспособна прощать… Почему при родах умерла матушка, а не я?! Во мне все так всплыло…

Эарель, предчувствуя, что новый поток слез не заставит себя ждать, решительно вытащила маленькую бутылочку:

-          Глотни.

-          Что это? – испуганно спросила Рута.

-          Лекарство. Пей.

Рута подчинилась.

-          Теперь успокаивайся. Я прослежу, чтобы Лила помолчала.

 

Конечно же, плакать Рута перестала. Но больше ни слова – девушка умолкла, глядя в одну точку. Эмрис, будто поняв хозяйку, пошел чуть впереди. Эарель в очередной раз призналась себе, что в одиночку странствовать гораздо проще, так как она не умеет держать беседу в нужном для нее русле.

-          Лила, объясни мне, что здесь произошло.

-          Ты что, Эарель, не поняла еще? Она, когда была ребенком, жила в Шире. А точнее – у неизвестной тебе, но хорошо знакомой мне Пионии Баррелз, в Криковой Лощине. Господин Мериадок любил, да и сейчас любит рассказывать хоббитятам о событиях своей молодости. Да так увлекательно! Все – как сказочки. Тетушка Роза так и называла их «Брендибэковы сказочки» и очень-очень редко отпускала нас с Эланор в Бэкланд их послушать. А вот Рута часто туда ходила. Тогда мы звали ее «крошка Руэ Чесночок».

-          Почему чесночок? – удивилась Эарель.

-          Пиония Баррелз выращивала совершенно неповторимый чеснок. И Рута его просто обожала. Она очень часто помогала Пионии ухаживать за ним, готовить обильно нашпигованные чесноком блюда, и от нее всегда так замечательно им пахло! Бывало – кто простудится, его Пиония чесноком лечить начинает…

-          А что случилось потом?

-          Я точно не помню, все-таки я была еще маленькой. Рута не поладила в Криковой Лощине кое с кем и приехала в Бэг-Энд. А через неделю явился очень красивый молодой человек – не знаю, правда, как он к нам попал – и забрал Руту. Мы, хоббитята, тогда думали, что это принц, а оказалось – ее брат.

-          Стой, но Рута же не хоббитанка. Если она сейчас такая высокая, то в десять лет в ней было не менее четырех футов, - спохватилась Эарель.

-          Потому она в Криковой Лощине и поругалась со своей подругой, Примулой, которая потом утонула; говорят, утопилась. Руту за глаза называли подкидышем, нет, не для того, чтобы обидеть. Просто называли, как тебя вот называют Финморедель. Вот мы и подумали, когда приехал Инхольд, что она принцесса, просто потерявшаяся. А Инхольд ее нашел и приехал за нею.

-          Но Пиония должна была знать правду!

-          Наверное, Лотириэль строго-настрого запретила эту правду кому-либо рассказывать. И Пионии пришлось молчать.

Эарель молчала. Несколько оброненных прежде Рутой фраз обрели смысл. Лила с опаской посмотрела девушке в спину и шепнула эльфу:

-          Ты меня защитишь?

-          От кого?!

-          От Руты. Я ее боюсь. Она погрозилась меня убить.

-          Меньше зли ее и останешься цела. Прикусывай язычок, - посоветовала Эарель, - у нас с тобой уже был разговор о болтливости, но ты не посчитала нужным изменить свое поведение. Тогда я повторю еще раз: не задевай Руту. Она чувствует себя несчастной. И она действительно несчастна. Меня любовь окрыляет, я воспаряю к небесам, я лечу над изумрудной травой, хрустальными ручьями, рубиновыми цветами. Я ложусь и встаю с именем любимого на устах, и сердце мое радуется. Любовь поманила меня – и я за ней последовала. А Руте любовь обрубила крылья. Посмотри на нее и вспомни день, когда мы ее встретили. Да, Боромиру она симпатична, но для него она лишь ребенок. Ему все-таки шестьдесят лет. А Рута любит его всем сердцем, ибо любить более некого. У меня есть отец, друзья, королева Тауриэль, наконец, если я буду отвергнута. Я не останусь одна. А у Руты нет никого. И брат, случайно вспомнившийся, тут же был потерян, если это был он.

-          Эарель, ты не права! А как же эта… как ее… Лотириэль?!

-          Поразмысли-ка сама над своим вопросом. Рута верно сказала – она везде чужая. Я незнакома с Лотириэль близко – мы виделись всего один раз, и то до моего отъезда. Но не думаю, что она, став женой роханского короля, по-прежнему пеклась бы лишь о Руте. Иначе Рута жила бы сейчас в Рохане, а не скиталась. Помни об этом, Лила.

-          Эарель, скажи, а как эльфы влюбляются? – подумав немного, спросила Лила. – Они могут полюбить хоббита?

-          Фродо говорил, что в вашем роду – Туков – кто-то женился на эльфийской девушке. Значит, могут. Но скажу одно: когда меня посетила любовь, она заняла во мне главенствующее положение. Все остальное: страх, смелость, усталость, желание трудиться – все было оттеснено на задворки и подчинялось лишь любви.

-          А принц Зеленой Пущи красивый?

-          Лила, кажется, ты болтаешь лишнее… знаешь, я тоже могу обидеться! Ты неисправима! С тобой просто невозможно разговаривать!

Эарель нахмурилась и слегка отдалилась от хоббитанки. Эльф вдруг ощутила сожаление, что взяла с собой Лилу. Однако это чувство вскоре покинуло ее. Там, впереди, на расстоянии многих дней пути, был призванный решить ее судьбу…

 

Глава 7. Странный недуг.

Последним четким воспоминанием Бальбо был переход через горы и просьба Боромира дать ненадолго Длиннонога. Дальше все терялось в каком-то зыбком мареве. Ему постоянно хотелось пить, но распухший язык с трудом ворочался во рту, и сказать это он не мог. Бешеная тряска – вот что он ощущал. Изредка в рот лилась вода, тогда туман перед глазами сменялся сном…

Очнулся он в какой-то комнате. За небольшим окном было темно, виднелся краешек луны. Бальбо пошарил вокруг себя руками – вроде, кровать.

-          Пить! – шепотом попросил он. Невидимая рука приподняла его голову. В губы ткнулся край чашки. Бальбо сделал несколько глотков и уснул крепким здоровым сном. Ему снилась родная норка, деревья, мягко шумящие, и танцующая Лила…

Пробудившись свежим, но очень голодным, Бальбо удостоверился, что лежал он действительно в кровати. Рядом сидел мальчик:

-          Ой, ты уже проснулся?

-          Вроде да. А где я? И кто ты? Где все, и как я сюда попал? И что случилось?

-          Случилось то, что ты чуть не умер. Сиделка только что вышла, оставив меня присмотреть за тобой, если проснешься и попросишь чего-нибудь. Я здесь, вообще-то, прислуживаю. Ты в Минас-Тирите, в Палатах Исцеления. Не в той, правда, где, как говорят, находился твой сородич, но все равно комната хорошая, правда? А зовут меня Фреалас, а тебя, я знаю, зовут Бальбо. Тебя привез сам Капитан Минас-Келебрина! Правда, я его не видел, мне сиделка сказала. Как это все замечательно! Ты, наверное, у себя на родине знатный рыцарь, коли тебя сам Капитан Рандир привез!… Ой, совсем забыл, тебя же надо напоить! Хочешь?

Бальбо едва успевал понимать то, что тараторил Фреалас и поэтому счел за нужное кивнуть, еще не вникнув в смысл вопроса.

-          Удержишь сам чашку?

-          Удержу.

Хоббит не сумел определить, что это был за напиток, но ему понравилось, и он с готовностью выпил вторую порцию. Фреалас сиял:

-          Ой, как хорошо, что ты не умер!

-          Да уж! – хмыкнул Бальбо. – Ты меня прости, а поесть что-нибудь можно?

-          Не знаю. Сейчас прийдет кто-нибудь из взрослых, и скажет, можно или нет. Но, наверное, можно! Ты такой худой, тебе надо поправляться. Когда тебя привезли, ты и то потолще был.

-          А когда меня привезли?

-          Несколько дней назад. И, говорят, ты в дороге не ел. Я бы умер!

Бальбо посмотрел на пухлые румяные щеки Фреаласа и рассмеялся. Мальчик обрадовался:

-          Ну, раз ты смеешься, я тебя на пару минуток одного оставлю и побегу за кем-нибудь. Подождешь?

Бальбо кивнул и лег поудобнее. Скорее всего, это Эарель попросила привезти его сюда. Тогда Капитан Минас-Келебрина не такой уж суровый, каким он казался хоббиту. Бальбо оглядел комнатку. На стуле около кровати была сложена его одежда, кем-то тщательно выстиранная.

Тут хоббит вдруг вспомнил про свою странную нечувствительность и укусил себя за палец. Больно не было. Бальбо вцепился зубами в руку покрепче. По руке побежала крошечная капелька крови. Было щекотно, но ничуточки не больно. Полуростика начала бить мелкая дрожь: значит, его не вылечили! Что с ним?

 

Фреалас очень быстро привел сиделку: благообразную старушку с миской в руках. Хоббита накормили.

-          Ну вот, раз ты ожил. Рассказывай, что с тобой было, - велела сиделка, - мы тут и не знали. От чего лечить: Капитан Минас-Келебрина толком ничего нам не сказал. Болит что-то?

-          Вот в том-то и дело, что ничего не болит, - признался Бальбо, - меня осматривал Элроир, Властитель Ривенделла, но ничего не обнаружил.

-          Ну вот мы и посмотрим, кто лекари получше – Эльфы или Люди, - подмигнула сиделка хоббиту, - ты можешь пока поговорить с Фреаласом, а я пойду, расскажу о твоем недуге. Будь уверен – тебя вылечат. Для умирающего жизнь в руке у Короля лежит – ты должен знать эти строки. Ну что ж, лежи, набирайся сил. Фреалас, останься.

-          А откуда ты знаешь Рандира? – первым делом, как только они остались вдвоем, спросил Фреалас.

-          Он встретился нам на пути.

-          Нам – это кому?

-          Ну, эльф, человеческая девушка и мы, два хоббита. Мы шли в Минас-Тирит. И нам встретился он. Больше ничего не помню, - схитрил Бальбо, посчитав, что какому-то мальчишке не обязательно знать о состязании.

-          А какой он?

-          Не знаю. Я же говорю – я болел и мало что помню. Ты о себе лучше расскажи.

-          А что рассказывать! – пожал плечами Фреалас. – Это ты скажи: правда, что ты у себя на родине очень знатный?

-          Не думаю. Я – самый обыкновенный. Просто я друг Рыцаря Роханской Марки Мериадока, и тренирую молодых сородичей на случай, если вдруг придется созывать ополчение…

-          Ой, а кто был тот эльф? Тоже какой-нибудь прославленный воин? – затаив дыхание, спросил мальчик.

-          Не знаю, насколько она прославленная. Это Эарель Темноволосый Эльф, дочь Орофина из Лориэна.

-          Я что-то слышал о ней… Но не припомню, что.

-          Может, ты слышал что-нибудь о Руэ-Руте, дочери Вивианы?

-          Дочь Вивианы? – удивился Фреалас. – Нет, ничего.

Бальбо удовлетворенно улыбнулся. Рута, оказывается, была самой обыкновенной девчонкой, вовсе не героиней.

Глава 8. Дорога к принцу.

Вновь остановились в какой-то деревушке. Румяная молодая хозяйка с радостью приняла девушек. Тут же они оказались за столом, и хозяйка, улыбаясь, положила им кашу в огромные миски. Лила испуганно уставилась на порцию:

-          Ой! Это все мне?

-          Тебе! – хозяйка грохнула об стол блюдом с огромными ломтями горячего хлеба.

Пока Лила давилась, Эарель выскользнула из-за стола. Следом устремилась Рута. Хозяйка не обратила внимания, так как в это время уговаривала хоббитанку взять «этот малюсенький кусочек хлебушка».

За ширмой в углу Эарель сняла мужское одеяние, подаренное Келеборном, и облачилась в старое платье.

-          Зачем? – удивилась Рута.

-          Ждите меня здесь. Завтра я вернусь.

-          Что случилось?

-          Близко Лотлориэн, - Эарель заплетала волосы и укладывала косы вокруг головы.

-          И что? Там же никто не живет!

-          Но там жили. Я, например, жила. Я хочу увидеть талан, где я ночами стояла рядом с отцом. Хочу увидеть цветы, хочу в последний раз вдохнуть в себя мир Лотлориэна. Пойми меня, Рута. И не удерживай меня. Я завтра вернусь.

-          Возьми побольше стрел.

-          Кого мне там бояться? – пожала плечами Эарель, но послушалась Руту. – Я завтра вернусь.

-          Я это уже слышала. Что я тебе скажу? Моя воля – я бы не пустила. Но ты же все равно пойдешь. Так иди.

Эарель смущенно потупилась:

-          Прости, я не беру тебя с собой. Я нуждаюсь в одиночестве хотя бы на день. Никуда не уходите, ждите меня здесь.

Эарель вышла из-за ширмы, поклонилась хозяйке и удалилась. «Норо лим, Андал!» послышалось со двора, затем тишину прорезало ржание Длиннонога, застучали копыта, и все стихло.

-          Куда это она? – не сговариваясь, спросили Лила и хозяйка. Рута скривилась:

-          К дракону в пасть! Ну и пускай идет себе. Каша еще не остыла?…

 

Кларис, так звали добродушную хозяюшку, постелила Руте и Лиле за ширмой.

-          Рута, - вдруг шепнула хоббитанка, - пожалуйста, помоги мне. Я очень нуждаюсь в твоей помощи.

-          Что такое? – буркнула Рута.

-          Я хочу вырасти.

-          Чего-о?

-          Я хочу немножко подрасти.

-          Ты чего, от каши взбесилась?

-          Я не взбесилась. Господин Мериадок и наш тан выросли ведь. И я хочу. Ты только должна будешь, когда мы к Фангорну подъедем, немножко задержать Эарель, чтобы я успела напиться из энтовских источников.

-          Я-то Эарель задержу. Только смотри, чтобы тебя энты не затоптали, - хмыкнула Рута.

-          За что?!

-          За вторжение. Как хочешь, вообще-то. Мое дело – задержать Эарель. Дальше сама действуй.

-          Так ты поможешь? – обрадовалась Лила.

-          Помогу. А зачем тебе расти?

-          Не засмеешь?

-          Не засмею. Говори уже! Неужели мы с эльфом тебя своими вздохами заразили? Кто это? Не Бальбо, правда? Зачем бы тебе надо было расти, если бы ты любила Бальбо.

-          Рута, где твой третий глаз?

-          Что-о?

-          Третий глаз. Так называют тех, кто умеет читать мысли и провидеть будущее.

-          Я просто пытаюсь разумно рассуждать. Ну, кто он? Только не говори, что это Боромир. Если я для него дайа, то на тебя он вообще не посмотрит.

-          Почему?

-          Потому, что я тогда тебя убью. Или нос отрежу. Или язык, как давно обещала.

Лила расхохоталась:

-          А я бы по тебе не сказала, что ты такая кровожадная. Это Гилфарас. Не удивляйся, я понимаю, что эльфа мне не видать, как своих ушей. Я просто хочу подрасти, чтобы быть похожей на фрейлину Эарель, а не куклу. Мне от Гилфараса много не надо – пускай он для меня песню сочинит, и я буду довольна.

-          А зачем для этого расти?

-          Так красивее. – объяснила хоббитанка. Рута криво усмехнулась. Вот и последнее разумное существо из них троих потеряло рассудок.

 

У самого края Золотого Леса Эарель спешилась.

-          Мой родимый Лотлориэн! – воскликнула она. – Мой прекрасный лес!

Золотой луч уходящего солнца пронзил листву, и все будто замерло. Эльфийский лес узнал дщерь свою…

Эарель касалась руками деревьев, и в памяти ее вставали дни расцвета Лориэна, великолепный Карас Галадхэн… Сюда приезжали Элладан с Элроиром. Может быть, где-то рядом жила спокойная златовласка Тинтариль.

Здесь двадцать лет назад ступила нога темнолесского принца. Он видел это! Он сможет ее понять!

Но ей нравится быть одной! Сможет ли она долго быть рядом с кем-то? Пожалуй, сможет. Поездка была ее маленьким испытанием. Если она осталась той же Эарель рядом с Рутой и Лилой, то рядом с Леголасом ей ничего не грозит…

Ах, надежды, надежды… Он может ее отвергнуть… Она может вообще не решиться открыть ему свое сердце. Он такой красивый, печальный… Нужна ли она ему? Может, той встречи во время битвы вообще не было, а она ее придумала?

Эарель долго скользила тенью по траве, пока не нашла талан, где когда-то жила. Ни следа – кроме забавной надписи на полу «Эарель Финморедель и Эарель Анкалимэ – мы всегда будем вместе». Эльф горько усмехнулась: безжалостное время показало, какова их судьба.

«Отец часто говорил: счастье – это птица. Если не подрезать крылья – улетит». Эарель вздохнула. Упустила ли она свое счастье? Лес – точно упустил. Эльфийский Лес, потерявший своих бессмертных обитателей, погибает. Почему Люди так самонадеянны? Почему они считают, что обойдутся без Эльфов? Или это Эльфы отчаянно цепляются за Людей? Где ответ? Она вернется на Тол Эрессеа – с Леголасом или нет – все равно. Он тоже рано или поздно уплывет из Среднеземья. И Кэрдан уплывет. И эльфы Итилиэна, и эльфы Ривенделла, и эльфы Эрин Ласгален – все уплывут в Благословенный Край. И в эльфийских лесах, как и в простых человеческих, начнет опадать листва.

Она подрезала крылья своему счастью. Она могла бы дождаться Леголаса на Тол Эрессеа, не возвращаться сюда, не ранить сердце зрелищем покинутого Лориэна. Она могла ехать одна, тогда она была бы уже там, рядом с ним. Но она сама оттягивает этот момент. Зачем? Не потому ли, что она боится быть неузнанной?

Ночь застигла одинокую Эарель у ее талана. Силы покинули деву, и она устало опустилась на пол. Тихим голосом она призвала рассвет – рассеять сумерки, но вместо восхода она узрела странное видение.

Перед ее глазами предстал прохладный осенний день, и вереницей летели вниз с раскидистых ветвей мэллорнов их сухие листья. Ветер подхватывал и кружил золотые лаис. Печальный шорох  наполнил лес.

С тоскою прошептала Эарель:

-          Дорэ Ласселантэ, ран лаис кум ильвэ и-элдаэннэ.

В руку ей опустился листок как талисман или дар на прощание. Эарель поднесла его к глазам – золотая кожа была пронизана сеткой – скелетом – сухой и безжизненный, он как рыбка трепетал на ладони. «Винфиль хэста усулин, а Лориэн! Нол, Элдар луилин эке»

Слезы из глаз девушки блеснули, падая на лист. Но не оживили его, наоборот, замерзли, застыли. Эарель оглянулась и затаила дыхание – она была в сердце Зимы. Грозные деревья, лишенные кроны, были скованы хрустальным белым инеем. Вокруг беспрерывно летел и летел густой снег. Никогда не видела эльф настоящей зимы и хорошо знала, что порог Лориэна морозу никогда не переступить… Но снег падал на платье, руки Эарель – значит, так будет когда-то…

-          Йэлин, - молвила она, - йэлин хилькин алдаэбар! Эр Валар турэ оронтэ Ур и-наль антулиэн ор Таурэ! Нэзир луни веро, ламир хэлькедорет о-орт.

И она очнулась – все было по-прежнему: никакой зимы. Она сжала ладонь, но в ней ничего не было.

-          Что за дивное виденье? Что за странный сон! Пусть сумерки и тени прийдут к подножиям мэллорнов – свет Лориэна никогда не угаснет совсем.

Было пора возвращаться. Эарель ходила по Лориэну всю ночь. Ее ждали Рута и Лила. Два невинных существа, желающие ей счастья, но сами – несчастные. Рута, по крайней мере, точно несчастна. Она потеряла все. И Эарель ничем не может ей помочь. Как жаль!

«Впереди Фангорн. Удержусь ли я от соблазна?».

 

Подруги засыпали вернувшуюся Эарель вопросами, но та молчала. Собрались, поблагодарили Кларис (Руте еле удалось уговорить ее принять хоть несколько монет) и уехали.

Эарель нарушила молчание только через час.

-          Впереди Фангорн, - сообщила она. Лила вздрогнула. Эльф читает ее мысли, как и Рута? Рута заметила испуг хоббитанки и усмехнулась.

-          Что у вас опять за тайны? – поинтересовалась Эарель.

-          Никаких тайн, - ответила Рута, - это ты что-то скрываешь.

-          Я ничего не скрываю. Я была в лесу. Все. Обдумывала многое.

-          И что же, например?

-          Лила, я думаю, тебе будет неинтересно знать, о чем думают в лесу эльфы. – Эарель устало вздохнула. – Рута, вы больше не ссорились?

-          У нас не было времени, - хихикнула девушка, - Кларис все время нас кормила.

-          Лила, тебе бы хотелось сейчас попасть домой? – неожиданно спросила Эарель. Хоббитанка удивленно подняла глаза:

-          Чего это? Прямо сейчас?

-          Да. Хотелось бы?

-          А почему ты спрашиваешь?

-          Лила, ответь, пожалуйста. Мне просто хочется знать.

-          А ты что, можешь меня сейчас же домой отправить?

Эарель с Рутой переглянулись и рассмеялись.

-          Да уж, и не поймешь, кто из вас эльф, - воскликнула Рута, - это же ваша, хоббитская присказка «У эльфа спросишь ты совет; где скажет да, там скажет нет». И ответа в жизни не дождешься на поставленный вопрос. Ой, Эарель, извини!

-          Интересно! – вдруг посерьезнела Эарель. – Вот что значили слова Боромира, когда мы только встретились. Помнишь, Рута? Он все спрашивал у нас, кто мы, а ты требовала убрать меч. Тогда он посмотрел на тебя и сказал: «Истинный эльф! Что ни спросишь – никогда сразу ответ не даст!» Откуда он знает эту присказку про эльфов?

-          Подумаешь! – отмахнулась Рута, - у кого-то из знаменитой четверки услышал и запомнил… Эарель, ну зачем ты мне о нем сказала?! Я теперь буду перебирать его слова, его жесты… Подумать только, какая я злая, жестокая! Я же искала брата, а встретила Боромира – какой там брат! Поджала хвост, как кошка, и только и делала, что привлекала его внимание. Так трудно в нашем мире, в наше время правильно все делать. Вот я боюсь, что произойдет еще что-нибудь, и я забуду про любовь, целиком уйду во что-то новое…

-          Есть очень красивая легенда, - сказала Эарель, - ее сочинили люди, поэтому тебе она должна быть близка. Это пример, как надо любить и ждать.

Наверное, в мире никто и не знает,

Кто звездочку первую нам зажигает.

Историю эту поведал мне ветер,

Он знает все-все, что творится на свете.

В деревне три девушки мирно так жили!

Они меж собою сердечно дружили.

У каждой из них был возлюбленный, милый.

Об этих шести все вокруг говорили.

Была их любовь так чиста, как потоки

Воды, с хладных гор низвергавшейся в сроки.

Но не было счастье их так безмятежно.

Ушли женихи на войну, и с надеждой

Их ждали невесты. Свечу на закате

На окна они выставляли, как братьям:

То делали, чтобы вернулся их милый,

И не заблудился в тумане без силы.

Первой недолго пришлось убиваться.

С милым на месяц пришлось лишь расстаться.

«Видел ли наших любимых ты в битве?

О них мы Валарам возносим молитвы» -

Это две младшие девы спросили.

И речи такие в ответ получили:

«Где они – я, к сожаленью, не знаю.

Но свидеться с ними  надежд не теряю»

Утешились этим две юных подруги…

Ни зги не видать на дворе из-за вьюги.

Вдруг – в дверь постучались. Открыла вторая:

«Мой милый!» пропела, от счастья сияя.

Спросила, вздохнув, его третья девица:

«Возлюбленный мой еженощно мне снится.

Но, может, его наяву ты видал?»

«Право же, дева, я долго скакал…

И, к сожаленью, его я не видел.

Прости меня, дева, коль чем-то обидел.»

Свадьбы сыграли, но очень грустна

Во всей деревне лишь дева одна.

Любимого нет, хоть война прекратилась.

Но вечера нет, чтоб свеча не искрилась.

А вдруг он прийдет, ненаглядный ее!

Надеется дева и слезы не льет.

Лишь в ложе небесное солнце пойдет,

Она на окошечке свечку зажжет.

И первая звездочка, что в небесах

Зажжется средь сумерек в наших краях,

Ее то свеча, что не сгинет  вовек,

Пока лишь способен любить человек.

Лила помолчала, потом спросила:

-          Это что, считается, что первая звезда – это свечка в ее окне?

Рута всплеснула руками и саркастически воскликнула:

-          Какая же ты умная! Я бы в жизни не догадалась!

Лила обиделась. Щечки тут же вспыхнули алым, губы задрожали. Эарель задумчиво отметила:

-          Обычно все наоборот.

-          Их тогда должно быть три таких звездочки, - вновь подала голос Лила, - нас же трое!

Эарель кивнула и вдруг спросила:

-          Скажи, Рута, я действительно невыносима?

-          Почему вдруг? – Рута погладила руку эльфа. – Ты среди нас самая выносимая. Все будет хорошо, Эарель. У тебя-то точно все будет хорошо. У него нет причин, чтобы отвергнуть тебя. Ты – фрейлина и подруга его матери…

-          Скажешь тоже! Тебе кажется, что это веский довод, чтобы ни с того ни с сего меня полюбить? И знаешь, мне порой кажется, что она ему не мать. Да, она – жена его отца. Но разве не могла его мать разделить участь Келебриан?

-          Глупости! – решительно заявила Рута. – Почему она должна была разделить участь Келебриан?

-          Не знаю. Но не могла же я спросить у Тауриэль: «Госпожа, мне тут твой сын нравится, но я вообще сомневаюсь, что он – твой сын». Как ты считаешь, Рута, что бы тогда Тауриэль со мной сделала?

-          Ну, если у трактирщицы она разбила на голове кувшин… Не знаю даже… Эарель, мне кажется, на сей раз эльфийское чутье подвело тебя.

-          Но посуди сама: Леголас – такой тихий, такой грустный! Он принц, но кажется лишь приграничником, вроде меня. Он не настаивал на почестях, подобающих ему… Все, кто знал его, говорили мне о нем именно это. Скажи мне, как у такой пламенной женщины мог вырасти такой сын?

-          В этой семье как раз-таки мог. Отец – король: вечно занимается важными делами, ему сыном заниматься некогда. Мать – если она такая, как ты ее описываешь, живая, сама еще в душе дитя… Такая не сможет быть хорошей матерью, пока не остепенится. И рос твой принц под присмотром нянек. Старшая дочь Лотириэль, Валивен, – такая же. Много разных семей я успела повидать за свой короткий век. Но увы – поистине счастливой была лишь одна: Сэмуайс и Роза Гэмджи. Произошло чудо – и они встретились, именно они, как нельзя лучше подходящие друг другу. Они переженят и выдадут замуж всех детей, будут вместе доживать счастливую старость. Я им завидую, и мне не стыдно в этом признаться, - Рута утерла глаза тыльной стороной ладони.

Эарель сочувственно на нее посмотрела и решила вначале устроить счастье Руты, а потом заниматься своим.

 

Пока Эарель раздумывала, под каким же предлогом попасть в Фангорн, Лила вдруг хлестнула свою Лорни и скрылась в лесу. Эарель оторопело посмотрела ей вслед, потом спохватилась и крикнула:

-          Рута! Скорее за ней! Она же заблудится! Что она надумала? Норо лим, Андал!

Длинноног помчался следом за Лилой. Руте ничего не оставалось, как отправиться туда же. Но Эарель вдруг осадила коня:

-          Мы не найдем ее! Искать бесполезно! Надо ждать. Ее скоро обнаружат энты.

-          Они с ней ничего не сделают?

-          Что ты! Разве что она начнет рубить деревья.

-          Не начнет, - уверила эльфа Рута.

-          Она что, подрасти захотела? – осенило Эарель.

-          Как ты догадалась?!

-          У тебя учусь. Глупая хоббитанка! Ну, Рута, идем искать энтовские источники. Как же я сразу не поняла? И Фродо мне рассказывал, что после рассказов Перегрина и Мериадока половине хоббитят подрасти захотелось… Ну, слезай с коня. Раз волею Лилы нас сюда занесло, пошли. Эмрис, Длинноног, за мной. Фангорн, им Эарель, йендэ и-лаин гваит!

Деревья негромко зашелестели. Эарель обернулась:

-          Пошли, Рута, они нас пропустят.

Рута подчинилась, пробурчав:

-          А Куруни мне советовала остерегаться этого леса.

-          Кто такая Куруни?

-          Мы встретились в южных степях. Когда мне было около 16 лет, я упросила Лотириэль, чтобы она разрешила мне отправиться туда. Я надеялась найти Инхольда. Куруни была харадской пленницей. Совершенно случайно мне удалось освободить ее.

Эарель при этом вспомнилось клеймо, но она промолчала, слушая Руту.

-          Она родилась в Эсгароте, была искусной знахаркой, она рассказывала, что ее даже колдуньей называли. Услышав, что на Минас-Келебрин часто случаются набеги, поехала туда. Однажды с небольшим отрядом она выехала в Харад. Отряд перебили, ее взяли в плен. Она рассказывала мне, что каждый раз, готовя лекарство, мечтала, чтобы вождь им отравился. Она учила своему искусству и меня. Все, что она мне оставила – все в Дол Амроте. Я не вожу это за собой, чтобы не потерять.

-          А где она сама?

-          Она умерла. Подхватила в Эсгароте, у себя на родине, какую-то неизвестную ей болезнь… Хотя мне эта болезнь известна: счастье оттого, что обрела давно потерянное. Она была слишком счастлива, что спустя столько лет вернулась домой – это ее и подкосило. Бедная Куруни! Ведь она была всего на десять лет старше меня! Эарель, пожалуйста, не допусти, чтобы мы с братом обезумели, если нам суждено встретиться… Бедняжка Куруни! Ее лицо встает перед моими глазами. Она так ласково ко мне относилась. Видишь, Эарель, я никогда ничего не обрету. Я способна лишь терять.

Рута грустно смотрела под ноги. Эарель поспешила ее разуверить:

-          Ты не права, Рута! Ты обязательно найдешь своего брата. И Боромир непременно поймет, что ты не ребенок. Судьба не может постоянно подбрасывать беды…

-          Ты меня не понимаешь, Эарель. Я не хочу быть обязанной судьбе. Я сама, пойми, сама хочу обустроить свою жизнь, как мне нравится. Ты ведь тоже такая! Ты не стала ждать, пока судьба приведет к тебе твоего принца, ты сама поехала за ним. Отчего же ты не понимаешь меня?!

-          Я понимаю тебя. Но я хотела помочь тебе и не могу!

В ответ Рута благодарно пожала руку эльфа. Вдруг затрещали кусты, и обе вздрогнули: из зарослей выскочила Лила на своей Лорни. Она прижималась к лошади, поэтому Рута не смогла определить, осуществила ли хоббитанка свой замысел.

-          Скорее! – задыхаясь, крикнула Лила. – Там... там…

-          Энты? – усмехнулась Эарель, мгновенно взлетая на спину Длиннонога. – Рута, поехали. Теперь эта неразумная девчонка до Рохана не успокоится.

Но в душе Эарель плакала горючими слезами: она так мечтала подольше побыть в Фангорне!

 

 

Глава 9. Страна Эорлингов.

Прекрасна страна коневодов! Великолепны степи, как королева их Лотириэль. Золотятся освещающие их лучи солнца, как волосы на голове короля Эомера. Воины – все как на подбор, так же, как и кони их. Изящны и гибки женщины, как колосья на полях Рохана!

Путник! Поклонись этой земле, поклонись труженикам ее, ибо двадцать лет назад здесь не было и половины того, что есть сейчас!

В этот край вступили Эарель, Лила и Рута. Длинноног будто почувствовал, что здесь жили его предки, вытянулся, словно струна и заржал. В ответ донесся зов другого коня; через несколько минут навстречу девушкам появилось пять всадников. Рута с удовольствием вгляделась в герб на щите и плаще каждого: белый конь на зеленом фоне. Это были Стражи Роханской Марки. Один из них заговорил на Всеобщем языке:

-          Приветствую вас от лица короля Эомера. Кто вы, откуда и куда едете?

Лила почти не сомневалась, что Рута заговорит по-рохански. Она делала это, тщательно подбирая слова, не очень быстро, но, судя по всему, правильно:

-          Мы также приветствуем тебя. Прости, правильно ли я помню твое имя: Фелафрам? Сейчас ты начальник конного разъезда, а ведь мы когда-то вместе подносили стрелы тренирующимся лучникам, вместе бились деревянными мечами… Я всегда знала, что ты – способный и трудолюбивый… Погоди, ты меня не узнаешь? Я – Руэ. А это – Эарель Финморедель, дочь Орофина и ее фрейлина Лила…

Фелафрам внимательно оглядел девушку.

-          Неужели это ты?

-          Да. Это я.

-          Ты вернулась навсегда?

В глазах Руты мелькнуло какое-то странное выражение, и она заговорила вновь на Всеобщем языке:

-          Полагаю, что нет.

-          Вы следуете в Эдорас?

-          Да. Спустя два года мне вновь хочется увидеть названных матушку и сестер с братом.

Фелафрам низко склонил голову. Остальные последовали его примеру:

-          Для нас ты всегда оставалась королевной. Мы сопроводим вас до столицы. Добро пожаловать домой, Руэ.

 

Лила давно предположила, еще не зная историю Руты, что любое не вовремя сказанное слово способно заставить Руту вспыхнуть. Теперь и кошке ясно, что произойдет в Чертогах Эдораса – Рута будет кричать, спорить, ссориться, рыдать и хныкать – а кончится все, как обычно – примирением и счастливыми улыбками. Такая уж у нее черта – если волнуется – заставляет волноваться всех вокруг, либо кричать на нее, либо рыдать вместе с ней, а чаще всего – рыдать из-за нее. Да… Лила хорошо усвоила – спокойным не останется никто. Чаще всех Лила, теперь Боромир – страдают от нее. Впрочем, кое-кому это даже нравится!

«Хорошо, что эльф такая тихая и спокойная… у нее просто успокаивающий голос. Это сколько же терпения надо!»

В Эдорас попали позже, чем собирались. Эльфу пришлось, предварительно потратив несколько минут на смущенные извинения перед Фелафрамом, срочно ушивать для Лилы одно из платьев Руты. Потом с той же скоростью, в кустах, под надзором заслонившей их плащом Руты, хоббитанку переодевать. Судя по всему, как заметила Рута, Лила осушила годовой запас энтовой воды – хоббитанка выросла до четырех с половиной футов. Рохирримы старались не смеяться слишком громко, чтобы не оскорбить девушек, но история с Фангорном их крайне позабавила.

В столицу приехали, когда уже садилось солнце. Рута задумчиво улыбалась своим мыслям. Однако даже Лила почувствовала, что воздух вокруг нее словно накалился.

Высокие двери распахнулись перед ними. Рута часто задышала и бросилась вперед. Навстречу ей от трона бежала девчушка лет четырнадцати -  бледная, стройная, светловолосая:

-          Руэ!

-          Хильдвин!

Они заключили друг друга в объятия. Потом Рута смущенно повернулась к трону, где сидели Эомер и Лотириэль. Последняя вдруг вскочила и протянула к девушке руки:

-          Руэновен! Доченька! Жива! Жива!

Шум и суматоха утихли, и спутниц пригласили к столу. Рута хмурилась – “то ли молния блеснет, то ли ливень хлынет”.

Эарель настороженно следила за ней. Волновалась не она одна – Лила шептала:

-          Эльф, что с ней? Она ведь домой вернулась!

Лотириэль нежно глядела на Руту. Та молчала угрюмо и думала о своем: «Как, однако все изменилось. Лотириэль, кажется, все так же молода… но вот морщинки, бледность. Эомер над ней дрожит, может, она больна?… Ах, мамочка! Если бы ты знала!… На что эта история похожа? Кого оплакивали в Белой Башне, считали погибшим?… Но где Валивен?»

Она кашлянула:

-          Госпожа моя… ой, прости, мамочка, где Валивен?

Лотириэль обрадовалась, что Рута заговорила:

-          Она вышла замуж… полгода назад. За одного очень хорошего человека – может, ты помнишь Блиссиама? Да, да мы знаем, что по обычаю первой замуж выходит старшая дочь… Валивен противилась до последнего… Но все были уверены, что ты погибла, как Инхольд.

Лила вздохнула – «грянул гром».

-          А вы видели бездыханное тело его? Вам принесли его сердце? Нет! До того момента, как вы увидите его тело – он жив! А вы все… Думаете, мне интересно, за кого кто замуж вышел?!

Она вскочила, резко отодвинув стул, направилась к дверям. Неслыханная дерзость – ведь это правители Рохана! Слуги со смесью страха и изумления смотрели на Руту… Лила бросала умоляющие взгляды на Эарель.

Эомер ледяным голосом остановил ее:

-          Вернись сейчас же.

Рута послушалась, и, не поднимая головы, подошла к королю. Как подкошенная упала на колени и расплакалась:

-          Прости меня, прости…

Эомер был единственным, кто двинулся в замершей тишине:

-          Ты ведешь себя невоспитанно, как будто ты не старшая дочь моя, а девчонка с улицы. Немедленно извинись перед матерью!

Рута покорно сказала:

-          Мама, прости меня.

-          Раскаяние послужит тебе наказанием, - сказала Лотириэль. – Что же ты? Ведь я люблю тебя, доченька! Где же ты так долго была?

-          Я попала в плен. Но все обошлось благополучно.

Позже Эарель услышала от старой кормилицы:

-          Бедняжка Руэ, все у нее как-то несчастливо выходит. Жизнь вроде у нее интересная и насыщенная, роханская королевна ведь, но как посчитаешь ее беды – ужаснешься.

-          Та еще штучка, - подвела итог Лила. – Бедная, как ей досталось сегодня!

Дополнением к портрету Руты стал разговор с Эомером.

-          Прости ее, Эарель, она всегда была несдержанна; учитывая все то, что с ней случилось, я простил ее. Но теперь, когда она вновь поселится в Метусельде, ей надо стать спокойней… Валивен вот была всегда незаметная и тихая – в противоположность Руэновен – горячей и страстной. Они прекрасно дополняли друг друга. Лишь бы она скорей прижилась здесь вновь, мы ей скоро найдем достойную пару. Ты не знаешь, есть у нее воздыхатели?

Эарель честно ответила, вспомнив «дайа»:

-          Насколько я знаю – нет. Но я могу ошибаться.

-          Ну что ж, - молвил Эомер, - это не вопрос. Здесь много достойных людей – она, наверное, найдет кого-то по душе.

Эарель решилась сказать:

-          Король, я не думаю, чтобы она осталась. Она хочет найти брата. И…

Эльф смолкла. Стоило ли говорить о Рандире?

Эомер вздохнул:

-          Я так и знал. Неугомонная!

 

Появилась и Валивен. Желала неожиданно приехать в Эдорас и была сама удивлена: Руэновен вернулась! Они без слов обнялись и после того, как Валивен официально приветствовала царственных родителей, они устроились в комнате Руты. Эарель вежливо покинула их – у нее были дела: поговорить с Эомером об их поездке и о письмах к Элессару, кроме того, ей хотелось побродить по окрестностям. Она мечтала остаться наедине со сладкими грезами.

Когда она вернулась, она нашла обеих королевен мирно беседующими по-рохански. Эарель залюбовалась Валивен: плод любви; королевская кровь… Совсем не такая, какой Эарель могла бы представить Эовин. Длинные светлые волосы и серо-голубые глаза: она распахивала их удивленно и улыбалась растерянно-ослепительно.

Слишком уж большая разница между этими двумя красавицами. Валивен, хоть и младше Руты на два года, казалась намного взрослее – наверно, грядущее материнство заставило созреть роханку. Эарель вспомнила свое отражение и попыталась представить себе, какой же она будет спустя год после свадьбы с Леголасом… если та состоится… У нее это не получилось, но настроение заметно улучшилось.

Пока Эарель стояла в дверях, они не замечали ее, но она кашлянула, и они с улыбкой, держась за руки, повернулись к ней.

-          Извини, не встану, чтобы поприветствовать саму Финморедель. Мне тяжело.

-          Конечно! – Эарель даже порозовела.

«Странно, что Рута так любит меня. Люди ближе к Людям, чем к Эльфам, поэтому мы с ней редко говорим по душам. Мы прекрасно относимся друг к другу, но подруги ли мы на самом деле?» И еще одна мысль, ужасающая: «Она чем-то похожа на Анкалимэ… Неужели и она погибнет?!» Лицо ее помрачнело, и она долго стояла молча. Рута перешла на Вестрон:

-          И что сказала Лотир… мама?

-          Ой, мама обрадовалась! Представь себе только это! Я так хочу, чтобы это был мальчик, румяный малыш с ее серыми глазками. Она уже в нем души не чает! Блиссиам тоже надоел всем своими мечтами: «Он будет великим воином!» и так далее. А у тебя как с этим?

Эарель поняла, что пришла в нужный момент – Рута закусила губу и взглянула на Эарель. Эарель вдруг вспомнила о Леголасе и очень смутилась. Валивен растерянно переводила взгляд с одной на другую:

-          Что?! Я глупость сказала, да? Что случилось?

-          Все в порядке, - уверила ее Эарель.

Рута вздохнула:

-          Да знаешь, нравится мне один… Ну да это неважно…

И они вновь защебетали о чем-то своем, то и дело срываясь на роханский. Вспоминали о чем-то из детства, смеялись, а Эарель мечтательно глядела на плющ у окна.

«Мой принц! День нашей новой встречи – пусть это будет началом нашей общей любви, не стоит страдать в одиночку.

Я верю, ты полюбишь меня. О, я никогда не забуду твой взгляд…» Она словно опять увидела его – вот они в бою. Одновременно летят из луков стрелы, одновременно они вновь и вновь натягивают тетиву… Они стоят на самом опасном месте – от этого еще слаще замирает сердце; их движения быстры как молнии…

Вдруг он хватает ее за руку:

-          Бежим!

Они укрываются где-то, чтобы передохнуть несколько мгновений или наполнить колчан – казалось, так было вечно – десятки раз они совершали вместе вылазки… Отчего она трепещет теперь?

… Несколько секунд на глоток воды, у них перепачканные лица. Они смотрят друг на друга и смеются. В его темно-серых глазах горит огонь битвы. Он дружески сжимает ее плечо, смотрит ей в глаза:

-          Будь осторожна.

Все. Больше ничего. Опять звенит тетива, все кричат… Но вновь и вновь разум рисует ей лицо, милое лицо принца, взгляд его темно-серых глаз и улыбку, которую он подарил ей в этот заветный день…

 

Глава 10. Белая Башня и кое-что еще.

Сердце рвалось у Эарель из груди. Она так ждала этого момента, сама была вольна оттягивать его или приближать… Гонец Эомера, конечно же, уже сообщил Королю Элессару о прибытии посланницы с Заокраинного Запада. Но почему так оживлены улицы? Неужели это ей так радуется народ?

Вьезжая в Белый Город, девушки с интересом оглядывались по сторонам. Старинные улицы – мостовые, умытые дождем и огражденные стенами домов, окна и двери – от обычных четырехугольных в лавках и мастерских, до узких и стрельчатых, украшенных витыми решетками, крыши, шпилями уходящие вверх… Но странное ощущение от этого мрачного города, серьезного, сурового, оставалось в душе – за краем темных крыш открывалось бескрайнее пространство - и с каждым ярусом всадницам открывалось все больше залитого солнцем простора на юге. Горы теперь были четко видны, каждой своей белой складкой, оттененной сине-ледяными прожилками. У подножий растянулись холмы, заросшие сосновым лесом – наподобие зеленых драконов… Жители древнего Города – все: влюбленные парочки и беззаботно резвящиеся у порогов своих домов дети, деловитые хозяйки и вышколенные конные стражи, объезжающие улицы, простые горожане – верно, они редко поднимали голову, нечасто обращали внимание на эти пейзажи, порой не замечая даже прохожих. Не привыкшие улыбаться лица. Видно, память о Тени еще не исчезла из сердец. Но сегодня на трех вооруженных красавиц засматривались все: другие девушки презрительно оглядывали запачканные подолы, выцветшие плащи и их оружие; мужчины улыбались и провожали взглядами, но вряд ли кто-то из них мог предположить, кто это – эльф из Аваллонэ, Финморедель; роханская королевна; родственница рыцаря Перегрина Тука… Кто поверит в их удивительные истории? Они живут в другом мире.

-          Смотрите! – восхищенная Лила указывала на небо. Оттуда золотой, с каплей крови, свет устремился на Белую Башню и склон Миндоллуина – он шел от облаков, пронизанных светом восходящего из-за гор солнца. Ветер на последних ярусах нежно касался лиц, развевая над долиной золотые стяги сверкающей Башни.

У конюшен стояла тонкая высокая фигура. Губы Эарель задрожали, в глазах появилось отчаяние: этого не может быть! Что он здесь делает? Почему он здесь стоит?! Она уже чуть было не крикнула: «Леголас!», но быстро оценившая положение Рута дернула ее за рукав и присовокупила ощутимый щипок.

-          Приветствую тебя, посланница из Благословенного Края, - Леголас легким кивком засвидетельствовал почтение и помог Эарель спуститься с Длиннонога.

-          И тебе доброго здравия, принц Эрин Ласгален, - быстро, чтобы голос не успел дрогнуть, выпалила Эарель и опустила горящие глаза. Леголас помог слезть Лиле, Рута спешилась сама и уже повела коней в стойла.

-          Скажи, принц, а что случилось? Почему торжество царит в городе? – спросила Эарель.

-          Счастье пришло в дом Властителей Имладриса, - промолвил Леголас. – Властитель Элроир берет замуж Тинтариль из Лориэна. Они приехали несколько дней назад, желая, чтобы Государыня Арвен присутствовала на их женитьбе. Поэтому, благородная дева, приходи сегодня вечером на праздник.

-          Я хоть и посланница с Тол Эрессеа, но не приглашена… - Эарель почувствовала, что кровь приливает к щекам.

-          Не беспокойся об этом. Тебя просто не успели пригласить. Поэтому приходи со своей спутницей. Прекрасная дева, - обратился он к Руте, - ты тоже приходи.

С этими словами Леголас вышел. Эарель стояла с каким-то обессиленным видом. Рута тронула ее плечо:

-          Не печалься, что он не узнал тебя. Он даже не знает твоего имени. Может, когда ты представишься, он вспомнит Хельмову Падь?

Эарель кивнула. Они направились к выходу.

-          Это неправильно, - зашептала ей Рута на ухо, - тебя должны были с почетом встретить, а не предоставлять самой тащиться на конюшни.

-          Меня встретили с почетом, - возразила Эарель, - принц Эрин Ласгален – этого тебе недостаточно?

-          Ей бы больше Капитан Минас-Келебрина подошел, - хмыкнула за их спинами Лила, - ой-ой-ой, Рута, не бей меня ногами, я хорошая!

-          Скорее всего, Леголаса никто не отправлял, - сказала Рута, - он сам, наверное, когда узнал, что твое прибытие выпустили из внимания, вышел тебя встретить. Ему ли не знать, что такое отсутствие положенных почестей.

-          Кстати, о почестях. Вот и запоздавшая почетная встреча. Это они с Элроиром засуетились, помяните мое слово, - Лила загадочно улыбалась.

К ним широким шагом шел мужчина с форме Стража Минас-Тирита:

-          Добро пожаловать в Белую Башню! Я – капитан дворцовой стражи, Формендил. Хотел бы принести искренние извинения за то, что посланнице не был оказан достойный прием. Прошу следовать за мной, я покажу вам ваши покои. Надеюсь, дело посланницы не очень спешное? Изложить его суть тебе удастся не ранее, чем послезавтра…

-          Дело не спешное, - успокоила его Эарель, - но что случилось?

-          Сегодня начнутся торжества по случаю свадьбы Властителя Имладриса Элроира и Тинтариль, дочери Айдара из Лориэна. Государь Элессар пожелал, чтобы посланница со спутницами тоже присутствовала, дабы после поведать на Тол Эрессеа обо всем….

-          Благодарю, - произнесла Эарель. Рута, не выдержав, ущипнула Лилу. Та криво усмехнулась: во что превратила любовь суровую Руэ-Руту!

 

Капитан Минас-Келебрина мерил шагами комнату. Итак, они приехали. Успели к самой свадьбе. Как ему вести себя? Как не допустить, чтобы Рута назвала его Боромиром? Да, уже многие знают, кем он был… Но единожды похороненный не имеет права на свою жизнь! Боромир умер, а живет – Рандир… Позавчера он позволил себе непростительную слабость – переложил все свои сомнения на плечи Леголаса… Ну, тот сам виноват! Зачем он предложил помощь? Боромир бы и без него обошелся! А раз предложил помощь, пусть терпит… Нет, не стоило ему рассказывать про Руту, про то, как бы он хотел назвать ее дочерью… А эта глупая девчонка все поняла неправильно и тоже, наверное, страдает. Хотя какое ему дело! Пусть страдает, если до сих пор ничего не поняла. Ему шестьдесят, а ей нет и двадцати. Ну вот, стучат в дверь! Кого там еще принесло?!

Это был Леголас:

-          Позволишь войти?

-          Входи, - Боромир небрежно указал на кресло с резной деревянной спинкой.

-          Нет, благодарю, садиться я не буду. Почему ты еще не одет подобающим образом? Ты должен вести себя как Капитан Минас-Келебрина. Поэтому ты должен присутствовать на такого рода празднествах. Ты - Наместник Короля в южном Гондоре…

-          Знаю я все! – раздраженно сказал Боромир. – Но я представляю себя в одном зале с ней… Я боюсь, что не то скажу, не так посмотрю… Тьфу! Ты видишь! Я уже опасаюсь ее обидеть! Я! Капитан Минас-Келебрина! Ее! Какую-то девчонку!

-          Через десять минут ты должен быть внизу, - тихо, но твердо сказал Леголас и вышел.

Эарель мучили примерно те же сомнения. Она в присутствии Леголаса не могла быть спокойной. Одновременно она боялась и остаться неузнанной, и выдать себя. Рута, остававшаяся невозмутимой, причесала Лилу, расправила складки на платье Эарель и сказала:

-          Ну что? Пойдем?

В зале Эарель с Рутой сразу приметили уголок у правой стены. Лила пошла разыскивать Бальбо, а девушки остались. По левую сторону от них не было никого, а по правую – уже изрядно подвыпивший человек.

Эарель решила последовать его примеру. После нескольких глотков вина напряжение отпустило ее, и она начала, как ни в чем не бывало, разговаривать с Рутой о способах приготовления снадобий от озноба. Рута с радостью подхватила тему, лишь бы не думать о Боромире. Постепенно беседа ушла в другое русло:

-          Ты же не знаешь еще! – говорила Эарель, - Я сегодня еще раз встретила Леголаса. О, Рута! Он спросил, не виделись ли мы до этого. Я ничего не смогла ответить, ты же знаешь, какая я… Тогда он спросил: «Отчего ты трепещешь передо мной?» Я попыталась улыбнуться ему, я пролепетала «отчего же!» или что-то вроде этого и ушла. Но в душе я пела: «Мое сердце похищено, ты забрал его, оттого я дрожу!» Мельда нин!…

Рута вдруг захихикала, прикрывая лицо руками.

-          Разрешишь ли ты пригласить тебя на танец? – за спиной Эарель стоял Леголас.

Эарель побледнела и уронила взгляд:

-          Да, с радостью.

Он подал ей руку. Несколько пар уже чинно выступали по свободной от столов середине зала. Трое музыкантов выводили на свирелях простенькую, но очень нежную мелодию. Рута опустила подбородок на сплетенные пальцы и мечтательно смотрела на Эарель. В той, очевидно, в этот момент жила Лутиэн. Многие невольно залюбовались этой парой. Когда музыка кончилась, по залу прокатился вздох сожаления. Леголас подвел раскрасневшуюся Эарель к скамье и, поклонившись, ушел к своему месту.

 

Рута посмотрела на Эарель и вздохнула, но даже не успела начать расспросы. Зазвучал голос Короля:

-          Дабы почтенные гости не заскучали, мы объявляем состязание стихотворцев и певцов. Тот кто сейчас вытащит жребий – ленточку красного цвета, начинает. Он выбирает себе соперника и обращается к нему. Соперник должен отвечать, пока спрашивающему не покажется достаточным. Тогда отвечающий становится спрашивающим. Кто хочет тянуть жребий?

Несколько рук поднялось. Слуга взял большой кувшин с широким горлышком, внутри которого, очевидно, были ленточки, и начал обходить желающих.

-          Зеленая! – воскликнул знакомый голосок. – Как жаль!

Рута не поверила своим ушам – это выкрикнул Бальбо. Тем временем красную ленточку вытащил Леголас. Подумав, он приблизился к Боромиру и произнес нараспев:

  Скажи мне, о воин, нужно ли ждать?

  Надо ли время напрасно терять?

Боромир странно усмехнулся и ответил:

  Конечно же, нет, и тебе ли не знать.

  Иначе останется нам лишь мечтать.

  Коль мы потеряем – то и не найдем.

  Так пусть же случится то, чего ждем!

Леголас поклонился и вернулся на свое место. Боромир пошел мимо столов, подыскивая соперника. Эарель толкнула Руту: та обмерла: - Боромир остановился перед ней и, сделав приглашающий жест, пропел:

  Дивным солнцем светились равнины,

  Но пришел я порою ночной.

  Повстречался я с девушкой дивной.

  Рядом с ней день покажется тьмой.

  И оленю ее не настигнуть,

  И орлу, чьи сильны два крыла…

  Я хотел тебя «дочка» окликнуть,

  Но меня ты не поняла.

Странное чувство стеснило грудь девушки. Она встала и в тон ответила:

  Был отряд наш так тих и так дружен.

  Ты пришел и покой разорвал…

  Я хотела назвать тебя мужем,

  Но осталась непонятой я.

Зал ахнул. В глазах Боромира мелькнули искорки ехидцы. Дрожащая Рута услышала следующее:

  Ты прекрасна, умна и, не скрою,

  Как подводная вейла, легка…

  Я тебя пожелал звать сестрою –

  Обратились слова в облака.

Теперь уже азарт заставил Руту ответить:

  Воспитать тебя мать не успела –

  Я хотела быть Финдуилас,

  Я назвать тебя сыном хотела,

  Но и здесь ты отверг мою страсть.

Боромир внутренне сжался. К счастью, мало кто расслышал «Финдуилас», и немногие из расслышавших знали, кто это такая. Чтобы не дать Руте передышки, он пропел:

  Ты к озерам за мною спешила,

  Подарила мне жизнь и любовь.

  Я бы звал тебя женушкой милой –

  Не нашел я для этого слов.

Рута растерялась. Она не знала: обижаться ли за напоминание об озерах или радоваться «женушке». Это простое слово окончательно всколыхнуло ее сердечко:

  От твоих рук я смерти хотела,

  И плечом к плечу биться хочу,

  Но сказать это я не сумела,

  И теперь, вот, смущенно молчу.

  В бой водил ты несметные рати.

  Побеждал ты врагов вновь и вновь…

  Я хотела назвать тебя братом…

  Недосказанность губит любовь.

  Мы друг друга по-своему любим,

  Мы друг друга готовы любить,

  Но когда же, когда мы забудем,

  Кем друг другу хотели мы быть!

  Коль друг другу мы так не подходим,

  Что ж, расстанемся мы навсегда.

  Но пускай вспоминают в народе

  Про любовь воробья и орла.

Боромир, схватив ее руку, возразил:

  Но в разлуке и дня нам не выжить.

  Мы отбросим пустые слова.

  То, что мы друг от друга услышим –

  Все равно, лишь любовь бы жила.

-          Пойдем поговорить на балкон, - шепнул он ей.

-          Я должна передать свою очередь, - одними губами сказала Рута и, подойдя к Лиле, выпалила:

  Наш не погибнет скромный девичий отряд…

  На небесах все те же три звезды горят! – поняла ее Лила. Они кивнули друг другу, и Лила пошла вопрошать Эланор. Рута же с Боромиром вышли.

 

Эарель с Леголасом выскользнули после того, как Рута пропела первый куплет. Выбрав один из балконов, они задумчиво смотрели на звезды. Молчание было нарушено Леголасом:

-          Так значит, это ты?

-          Я – это я, и никто иной. Что ты хотел этим сказать?

-          Что ты – Эарель Финморедель, та, о которой повествует роханская баллада. Прости, что я тебя не узнал сразу же. Я помнил все это время твои руки, молниеносно отправляющие в цель стрелу за стрелой. А лица твоего я не помнил. Тогда мы все были заняты иным…

-          Я совсем не в обиде, мой принц. Конечно же, у нас не было времени знакомиться.

-          Значит, так все было… -  Леголас опустил голову. Длинные светлые прядки закрывали его лицо от стоящей сбоку Эарель. Девушке захотелось его развлечь, и она лукаво пропела:

- Мой принц, ты печален. Скажи, почему!

  В манящих ли далях твой взор, не пойму?

- Туман мое сердце в лесу застилал.

  Я чаек услышал и к морю воззвал.

  Просил я царевну, морскую звезду.

  И чувствую – скоро ее я найду.

- Какой же царевна должна твоя быть?

- Должна она принца лесного любить;

  Ланиты – как розы, уста – как коралл.

  Морскую звезду столько лет я искал!

  Я голос ее услыхал в шуме волн…

  Пожалуй, свою я царевну нашел.

- Так где же она? О, поведай, мой принц!

  Средь рыб она, может, цветов или птиц?

  Она далеко или близко от нас?

  Скажи мне, прошу тебя, принц Леголас.

  Где встретил царевну свою, расскажи.

  Я тоже, быть может, пойду туда жить.

- Не нужно идти жить туда, Эарель.

  Ты – та, чье мне имя пропела свирель,

  Чирикнула птица, шепнула листва…

  Похоже, лишь я позабыл все слова…

- Мой принц, что ты хочешь мне этим сказать?!

- Готова моею царевной ты стать?

- Но… не ожидала я… о, Леголас!

  Неужто взаимна безумная страсть?!

  Не сон ли…

- О, нет, Эарель, это явь.

  Испуг свой ненужный немедля оставь.

- Стой! Дай, Леголас, я себя ущипну…

  Мечты, оказалась у вас я в плену?!…

Эарель умолкла. Леголас, улыбаясь, смотрел ей в глаза. Затем поднес к губам ее правую руку. Девушка стояла, как громом пораженная, не смея шевельнуться, дабы не прогнать прекрасный сон. Леголас коснулся ее левой руки, и Эарель вышла из оцепенения. В глазах ее одновременно читались восторг и испуг. Она сжала пальцами виски, пытаясь успокоиться, так как к горлу уже подкатывался комок. Леголас, не зная, что делать, погладил ее волосы. Тронул ее щеку. Их взгляды вновь встретились. Эарель расхрабрилась и уже была готова поцеловать Леголаса… но тут на балкон выскочила Лила. Эльфы поспешно отвернулись друг от друга и оперлись на перила. Лила сконфуженно промямлила:

-          Я… это… просто сказать хотела... Там, в общем, за здоровье четы пьют.

Леголас улыбнулся:

-          В самом деле, Эарель, не вернуться ли нам?

Эарель оперлась о его руку, и они прошли в зал. Леголас, подумав, сел рядом с ней.

 

Боромир привел Руту в небольшую угловую комнатку. В ее стенах были два окна: на запад и на юг. Боромир расположился на подоконнике, скрестил руки на груди и спросил:

-          Ну так, Рута? Я тебя слушаю.

-          Я уже все сказала в зале, - буркнула Рута, - тебе мало? Это я должна засыпать тебя вопросами. Это правда?

-          Я никогда не лгу, дайа!

Рута вспылила:

-          Это слово как ночной кошмар терзает меня! Не говори мне «дайа»! Мне восемнадцать лет! Я уже не ребенок! Я ненавижу это слово! Я не дайа!

-          Тише, тише! – Боромир слегка нахмурился. – Теперь вспомни, сколько лет мне. Вспомнила? То-то же.

-          Тогда зачем ты это все пел? Я тоже имею право на чувства, хотя я повсюду чужая. Ты позволил мне надеяться… А теперь ты отбираешь у алчущего кусок хлеба, вот что ты делаешь! Ты же давно понял, что я тебя люблю, зачем же ты надо мной издеваешься?

-          Пойми, Рута, ты тоже мне приглянулась. Но я не могу видеть тебя управительницей Минас-Келебрина. Я бы мечтал быть твоим отцом, это да. Хотела бы ты стать моей дочерью, Рута? Тогда никто не посмеет напомнить тебе, что ты была чужой… Из «дочери Вивианы» ты станешь дочерью Рандира, даже дочерью Боромира – ради тебя я готов свести обе свои жизни в одну. Хочешь?

-          Я бы с превеликим удовольствием согласилась еще год назад. Но сейчас я не могу. Я не вижу в тебе отца, как ты не видишь во мне жену… Почему мы не встретились год назад?! – Рута с тоской взглянула на него, потом быстро подошла ко второму окну и влезла на подоконник.

-          Рута, ты ума лишилась? – Боромир вскочил. – Слезь немедленно, упадешь!

-          Нет, не слезу. Мы не смогли понять друг друга. Прощай.

-          Стой! Не прыгай! Рута, не вздумай…

-          Не трогай меня, а то действительно спрыгну, - Рута соскочила с подоконника в объятия Боромира и нежно поцеловала его. Потом подхватила подол и выскочила из комнаты. Несколько секунд в коридоре слышался топот башмачков, потом все стихло. Боромир озадаченно вытер губы:

-          Она снова сделала это, маленькая глупышка! Неужели ее нельзя как-то угомонить?

Конечно же, ответа не последовало.

 

Примчавшись в зал, Рута увидела, как Леголас садится на ее место и примостилась рядом с Бальбо:

-          Ну, как ты себя чувствуешь?

-          Никак не чувствую, - пожал плечами тот. -  Все по-прежнему, и никто ничего не может поделать. А почему ты убежала от Боромира?

-          Я от него не убегала.

-          Да-да-да. Не убегала, конечно! Уселась рядом, запыхавшаяся. А вот и он входит, ищет тебя глазами.

-          Бальбо, я тебя сейчас стукну так, что боли точно не почувствуешь никогда, потому что мертвецы не чувствуют…

-          Понял, понял, - ухмыльнулся хоббит.

Превосходным вином почтили красоту Тинтариль. Выпили даже те, кто уже не мог стоять на ногах. Человек по правую руку от Эарель что-то булькнул и уснул в тарелке. Тут же появились слуги, взяли его под руки и утащили.

-          Куда это они его? – не выдержала Эарель.

-          К нему в комнату. Умоют и на кровать положат. Что же ты подумала, если спрашиваешь такое?! – Леголас весело улыбался.

-          Наверное, и мне пора, пока я могу дойти в комнату сама, - пошутила Эарель. Леголас погрустнел:

-          Тогда, может, встретимся завтра на рассвете? Все еще будут спать, а мы, пусть на краткий миг, станем хозяевами всего мира. Я прийду за тобой. Ты согласна?

-          Согласна, - поспешно кивнула Эарель.

-          Тебя проводить?

-          До комнаты? – удивилась Эарель. – Нет, благодарю. Я сейчас позову Руэ-Руту, и мы уйдем с ней. До завтра, мой принц.

-          До завтра, Финморедель, - Леголас мечтательно смотрел, как она окликнула Руту и ушла. Лила заметила это:

-          Смотри, Эланор, какой рассеянной она стала. Она обо мне забыла, - шепнула она золотоволосой хоббитанке.

-          Ничего страшного. Тогда мы с тобой можем разговаривать всю ночь.

Перед дверью своей комнаты Эарель остановилась.

-          Спокойной ночи, - сказала Рута. Эарель отрицательно покачала головой:

-          Заходи и рассказывай, что случилось.

-          Я не обязана тебе обо всем докладывать!

-          Не спорю. Но когда тебе захочется, как ты выразилась, доложить, у тебя это уже не получится. Ты переосмыслишь события. Они уже будут другими. Заходи.

Рута подчинилась. Пока Эарель стелила кровать и расчесывалась, девушка поведала ей обо всем:

-          … Ты понимаешь, он будто смеялся надо мной! Зачем он спел такое? Я всему поверила! Я не могу без него жить! Я же предложила ему в песне расстаться навсегда, не маячить друг перед другом… или враг перед врагом… но нет! Согласись, я же не тянула его за язык! Он сказал «но в разлуке и дня нам не выжить».

-          Не выжить, это правда. Но он же прямо сказал – ты для него – дочь. Дочь, достойная такого отца.

-          Да, - хмыкнула Рута, - а вот достоин ли этот отец такой дочери?

-          Мы с тобой совершенно разные. И даже не потому, что я – Эльф, а ты – Человек. Ты напоминаешь мне Эовин…

-          Но Эовин вышла замуж не за Арагорна!

-          Бедная моя девочка! Ты всерьез надеешься стать женой Боромира? Я бы на твоем месте согласилась быть ему дочерью… Рута, а почему он действительно не может быть твоим отцом?! Почему Вивиана не могла повстречать его?

-          Где? Нет-нет, и Инхольд бы помнил его. Боромир не тот человек, чтобы пробираться в дом любимой украдкой… Да и ты… Я не верю, чтобы ты согласилась быть вместо дочери Леголасу.

-          Это разные вещи! – возмутилась Эарель.

-          Нет, это одно и то же.

-          Я – подруга его матери!

-          Но согласилась бы? Нет, правда же?

-          Правда, - призналась Эарель, - скорее наоборот – я была бы способна испытывать материнские, но никак не дочерние чувства!

-          Вот и я тоже. Хотя для него я всегда буду дайа.

-          Не печалься. Все будет хорошо. Идем, Рута, я прослежу, чтобы ты легла и уснула. Ты взволнована… и виновата в этом я. Пошли.

 

На заре Эарель уже была готова к прогулке. Она была одета в памятное по Хельмовой Пади платье. Волосы небрежными волнами струились по спине. Ждать долго не пришлось. В дверь неуверенно постучали. Эарель радостно выпорхнула из комнаты.

-          Тише! – предупредил ее Леголас, - ты же не хочешь, чтобы весь Минас-Тирит проснулся. Пошли. В Белой Башне есть множество чудесных уголков.

Он повел ее длинными коридорами, и, наконец, они попали на небольшую площадку, по краям усаженную цветами.

-          Садись, - Леголас указал на скамью, - у нас впереди бесконечность, чтобы поговорить о нас с тобой. Но сейчас надо обсудить кое-что более срочное.

-          И что же?

-          Мы должны помочь нашим друзьям. Несколько дней назад я заметил, что Капитан Минас-Келебрина не замечает ничего вокруг себя. Весь его вид говорил о том, что он решает какую-то задачу, но решить не может. Я считаю себя его другом… я всегда стараюсь помочь Людям, хоть и не всегда получается.

Эарель рассеянно кивнула. Леголас продолжал:

-          Я предложил ему свою помощь. И он рассказал, что в пути встретил удивительную девочку, которая прекрасно владеет оружием и к тому же очень похожа на него. Она полюбила его…

-          А он?

-          Он хотел бы быть ее отцом. Он искренне жалеет, что она не дочь ему… Ей точно восемнадцать? Не больше и не меньше?

-          Восемнадцать. Именно так.

-          Нет, конечно же, - вздохнул Леголас, - я так и знал. Притом Боромиру неизвестно имя Вивиана. Ее точно так звали?

-          Рута говорит, что так. Но послушай, принц! Рута хочет быть его женой или никем! Мы никак не можем им помочь. Они совершенно одинаковые: два упрямца!

-          Но мы должны им помочь! Я хочу вновь видеть того Рандира, к которому я привык.

-          Таким же он не будет никогда.

Леголас сокрушенно развел руками:

-          Ты права. Он сильно изменился за те несколько лет, что он провел со своей спасительницей. Боромир сказал, что ее звали Вьелле. Она была очень старой. Как он говорил, он заменил ей погибшего на войне сына. Она умерла, и Боромир решился приехать – так она советовала ему перед смертью. Никто, кроме Арагорна, его не узнал. Потом, когда он уже стал Капитаном Минас-Келебрина, его узнал Фарамир, предлагал наместнический жезл, Итилиэн…

-          Почему же он не согласился! – вырвалось у Эарель.

-          Я спросил то же самое. И тогда Боромир сказал то, что до сих пор хранит мое изумленное сердце: «Элессар подарил мне новую жизнь. Я потерял свой дом в Минас-Тирите и обрел его здесь, на юге. Мог ли я разрушать мир своего брата – семья, дом, звание… Я был мертв и до сих пор не воскрес. Я умер. А Рандир – не брат Фарамира».

-          Он отрекся от брата? – не поверила своим ушам Эарель.

Леголас раздраженно вскочил:

-          Нет! Видишь теперь, почему Боромир не открылся! Все бы подумали то же, что и ты. Он просто понимает, что Фарамир готов был уступить свой титул только из искренней любви к брату. А на деле он и дальше хочет быть Владетелем Итилиэна, Наместником Гондора… Он – живой человек, со своими страстями и желаниями. Теперь двум братьям не место в одном доме. Поэтому Капитан Минас-Келебрина остался Рандиром. Но мы не об этом должны говорить. Убеди Руту, что Боромира не изменить. Он все-таки человек. Он стареет. И такая молоденькая жена будет ему не по вкусу.

-          Я не могу ее убедить, Леголас. Это то же самое, что убеждать дерево скинуть листву весной. Как бы нам ни хотелось помочь – мы не сможем. Мы – чужие здесь. Мы – Эльфы. Людям и Эльфам более не понять друг друга. Они больше не нуждаются в нашей помощи, как они считают. Мы уйдем. И когда они спохватятся, нас в Среднеземье больше не будет. Это их судьба. И наша судьба тоже. Конечно, нам не укажут на дверь, но нам ясно дали понять, что обойдутся без нас. И теперь, - она неуверенно взглянула на него, - нам решать, уезжать ли вместе или порознь.

-          Вместе, - Леголас тепло улыбнулся ей. – Солнце, наверное, полностью поднялось из-за горизонта. Давай вернемся. Ты все-таки попробуй поговорить с Рутой.

Они взялись за руки и пошли внутрь башни.

 

Эарель вернулась в свою комнату в достаточно веселом расположении духа. Там она застала Руту и Лилу.

-          Доброе утро! Лила, я вот спросить хотела: как Бальбо?

-          Все по-прежнему. Ничего не чувствует, - пожала Лила плечами. Вдруг ее осенило: - Рута, ты что-то говорила о лекарствах в Дол Амроте! Может, привезешь?

-          Я привезу, - сказала Эарель, заметив, что Рута замялась, - скажи мне, где они, и я привезу.

-          Они хранятся у князя Имраиля, - Рута бросила на эльфа благодарный взгляд, - подожди, а как же послание к Королю?

-          Так я же пойду к нему завтра. А послезавтра поеду в Дол Амрот.

-          Одна? – осведомилась Лила.

-          Одна, если ты имеешь в виду – с Леголасом. Я должна все обдумать. И Длинноногу легче скакать, не отвлекаясь. Он любит, когда на десятки миль вокруг нет никого, кроме коня и всадника. Тогда он начинает себя чувствовать вольной птицей. Я с удовольствием привезу твои вещи, Рута.

-          Благодарю. Самое главное – книги. По ним я смогу приготовить любое снадобье. Лила, ну что Гилфарас? Посвятил тебе песню?

-          Пока ты беседовала с почтенным Капитаном – несомненно, обсуждая способы ухода за чесноком – он не только посвятить успел, но и спеть, - язвительно выпалила Лила.

Эарель вздохнула. Интересно, прекратятся когда-нибудь эти перепалки? И при чем тут Гилфарас?

В дверь постучали. Эарель поспешила отворить:

-          О, приветствую тебя, Властительница Имладриса!

Тинтариль величественно вплыла в комнату. Девушки наклонили головы в знак почтения.

-          Я еще не привыкла всюду посылать слуг, вот и пришла сама, - ее голос был чуть-чуть ниже голоса Эарель, но очень мелодичный.

-          Прошу тебя, садись, - Эарель убрала с кресла стопку листков.

-          Благодарю, - Тинтариль изящным жестом подхватила подол и села, - хотя я могла бы и не садиться. Скажи мне, посланница с Тол Эрессеа, ты и в самом деле Эарель Финморедель из Лориэна?

-          Да, госпожа.

-          Тинтариль. Госпожой я буду лишь в Имладрисе. А здесь – я такая же гостья Короля, как и ты. Притом, я не сомневаюсь, близок тот день, когда ты займешь то же положение. А это – твоя фрейлина?

-          Да, госпожа Тинтариль, - ответила Лила.

-          Мне бы очень хотелось поближе познакомиться с тобой, Эарель, - Тинтариль улыбнулась, - но лучше наперсницы о тебе никто не поведает. Поэтому, если позволишь, и она согласится, я хочу ее у тебя похитить. На время. Признаться, мне скучно. Элроир целыми днями – у Короля с Королевой. Не пойму – то ли обсуждает дела государственной важности, то ли просто беседует с сестрой. Одолжишь мне свою фрейлину, Эарель?

-          Да. Лила, ты согласна?

-          Согласна, и с удовольствием развею скуку Властительницы Ривенделла. Но почему, госпожа, твой выбор остановился на мне, а не на Эланор.

-          Я уже сказала. Я хочу знать о той, с кем мы столько лет были соседями, но не ведали о существовании друг друга.

Эарель хотела сказать, что все было не совсем так, но решила промолчать. Тинтариль встала:

-          Значит, Лила, я могу рассчитывать на твое общество? Буду ждать тебя после завтрака. Вы же еще не завтракали?

-          Нет, ответила Эарель, - еще нет, но сейчас будем.

-          Ты права – прогулки перед завтраком крайне полезны, - проронила Тинтариль и ушла. Эарель фыркнула, потом расхохоталась:

-          Никогда ничего ни от кого не удастся мне скрыть! Лучше и не пытаться. Лила, у меня будет к тебе просьба: ты много обо мне не говори, лучше попробуй разговорить ее.

-          Меня там не будет! – улыбнулась Рута, Эарель кивнула:

-          Это да! Ты - непревзойденная мастерица бесед с эльфами.

 

Рута разъяснила хоббитанке, как надо вести себя, и теперь Лила старалась ничего не забыть.

Дверь отворила служанка. Лилу сразу поразило роскошное убранство покоев. Тинтариль сидела с книгой на коленях. Увидев хоббитанку, она сказала:

-          Ты можешь быть свободна, Фиона. Я позову тебя. Ну что ж, Лила, устраивайся. Где ты встретилась с Эарель?

-          Она была в нашей стране…

-          Как же мы с ней не знали друг друга!

-          Она знала тебя, - Рута предвидела эту фразу Тинтариль, и хоббитанка теперь знала, как действовать. – Она про тебя рассказывала.

-          И что же?

-          Что Элроир встретил тебя в Лориэне. И был сразу же очарован, потому что воистину тобой нельзя не очароваться.

-          Она так сказала? – Тинтариль порозовела. – Нет, мы впервые встретились в Эрин Ласгален. Я была в свите Владычицы Галадриэль. Элроир… не знаю, как он попал туда… Не иначе, его привела сама Элберет… Мы лишь встретились взглядами и сразу все поняли! Он забрал меня в Имладрис… почти двадцать лет я жила лишь на правах почетной гостьи! Ты не сможешь понять меня, девочка-периан. Подумать только – они боялись, что я, став женой Элроира, приберу к рукам всю власть! Какая там власть! Зачем она мне? Вот скажи, зачем?

-          Незачем, - послушно вякнула Лила.

-          Видишь! А его брат боялся, что я вовсе не такая, какой кажусь. Ха! Власть! Разве это власть? Чем в Имладрисе владеть? Дворцом? Рекой? Нечем там владеть! Мне нужен был только Элроир!

-          Да-да, именно так, - поддакнула Лила. Тинтариль настороженно посмотрела на нее:

-          Мне кажется, мы условились говорить об Эарель. Как получилось, что она расположила к себе королеву Эрин Ласгален? Она, дочь приграничника!

-          Прошу прощения, госпожа, но ты тоже дочь приграничника.

-          А ты умна! – Тинтариль улыбнулась. – Не зря тебя с собой взяла сама Финморедель. Ведь то, что поют рохирримы, правда? Она защищала их крепость?

-          Да. И Минас-Тирит тоже и вообще отличилась, только об этом рохирримы не поют.

-          Еще споют, - задумчиво изрекла Тинтариль. – А что за послание она везла Элессару?

-          Не знаю, - честно ответила Лила.

-          А существует ли это послание?

-          Это как? – удивилась хоббитанка.

-          Ах, не обращай внимания. Просто мысли вслух… А когда твоя госпожа просыпается?

-          С первыми лучами солнца. Я думала, все эльфы так рано встают, разве нет?

-          Откуда взялся второй периан? – Тинтариль продолжала сыпать вопросами.

-          Он – сосед нашей семьи, - Лила пожала плечами, - наш правитель – мой приемный отец – посоветовал взять Бальбо с собой, чтобы он защищал нас.

-          Почему же тогда Рандир привез его сюда?

-          Госпожа Тинтариль, знаешь ли, хоббиты тоже болеют! – Лила едва сдержалась, чтобы не вскочить и не заявить что-нибудь из того, что обычно адресовалось Руте. – И здоровье никак не зависит от храбрости, как и храбрость от здоровья.

-          Не буду спорить с тобой, - Тинтариль замолчала.

Хоббитанка украдкой перевела дух. Рута принесла бы здесь больше пользы.

-          А где вы встретили Рандира?

-          Невдалеке от Имладриса, госпожа Тинтариль.

-          Любопытно. Напомни-ка мне, что это за темноволосая девушка. Кем она все-таки приходится Капитану Минас-Келебрина?

-          Никем, - Лилу охватил ужас. Что она могла рассказать о Руте? За любое невпопад сказанное слово Рута ей потом язык отрежет, это точно.

-          Все же – как ее имя? – допытывалась Тинтариль.

-          Руэ-Рута, дочь Вивианы.

-          Да, она же представлялась в Имладрисе, - припомнила эльф. – Итак, дочь Эверарда, благодарю, что ты развлекла меня. Когда захочешь – приходи. Поговорим еще.

Лила кивнула, подумав: «в следующий раз я пришлю Руту, и тогда говорить будешь ты, а Рута – запоминать». Тинтариль неожиданно улыбнулась хоббитанке:

-          У тебя хорошая хозяйка. Я чувствую – вы подруги с ней. Береги ее и ее дружбу.

 

К Королю с посланием от Элронда Эарель пошла одна. Элессар принял ее в достаточно уютной обстановке: небольшая комната с несколькими креслами, в углу стоял сундук, в середине – стол, на котором лежали карты. Разворачивая письмо, Король сказал:

-          Садись, пожалуйста. Что тебе велено было передать на словах?

-          Пожелания мира и благополучия.

-          Да, Элронд всегда хорошо ко мне относился… Хм… Эарель, известно ли тебе содержание письма?

-          Нет, мой Король.

Элессар улыбался:

-          Скажи мне, зачем ты приехала сюда. Только прямо, без утайки. Мне можно доверять, как ты считаешь?

Эарель охватил странный порыв:

-          Я признаюсь тебе, хотя Элронду не удалось добиться от меня объяснений…

-          Да, он пишет об этом.

-          Я… просто ждать больше не могла… я постоянно вспоминала его глаза, его улыбку. У меня не хватило терпения дождаться его. И я приехала, ибо не могла более терпеть разлуки с ним. О, мой Король, я задыхаюсь, когда его нет рядом. А теперь, когда я решилась открыться ему и узнала, что страсть моя не безответна, я словно родилась заново.

-          Ты говоришь про Леголаса? Вы будете замечательной парой.

-          Благодарю тебя, - Эарель покраснела.

-          Да, хоть какой-то свет в жизни – наблюдать за такими, как вы с Леголасом. Влюбленные питают своим счастьем всех вокруг. Чего уж там, и мы с Арвен до сих пор забываем обо всем, когда мы рядом. Мы с тобой можем друг друга понять. Если бы не Арвен, я бы уже отчаялся. Ты считаешь, что царит мир? Ты ошибаешься. Несколько недель назад я отправил несколько человек в Рохан за конями. По дороге обратно моих людей перебили, а коней украли.

-          Но хотя бы Война кончилась. А разбойники были всегда.

-          Рандир рассказывал, как вы с Рутой сражались… Элронд написал мне, чтобы я оказывал тебе всяческую помощь и содействие, но я вижу, ты и сама неплохо можешь решить все дела. Но если тебе вдруг понадобится моя помощь, я буду рад сделать для тебя все возможное.

-          Так значит, Элронд ничего не написал?!

-          Написал. То, что я тебе сказал. Что ты страстно желала вернуться, что он не смог выяснить, почему, и чтобы я помогал тебе.

-          Как вы все ко мне сердечно отнеслись!…

Эарель была очень смущена. И в этом состояло ее посольство? Элронд пожалел ее и отправил сюда… Как это все… прекрасно!

 

Глава 11. Макхдар.

Эарель, в дорожном платье, спускалась к конюшням.

-          Что случилось? – ей на плечо легла чья-то рука.

-          Леголас, это ты? Ничего не случилось, - с улыбкой ответила Эарель. – Я еду в Дол Амрот.

-          Одна?

-          Я ненадолго. Через неделю обязательно вернусь.

-          Я не спрашиваю, на какое время. Я спросил: одна?

-          Да.

-          Я бы не хотел отпускать тебя одну. – Леголас вскинул голову, – я боюсь за тебя и не стыжусь этого!

-          Я ехала одна до Шира. И ничего не произошло. В мирное время ничего произойти и не может. А во время Войны я шла от Линдона до Рохана…

-          Что тебе надо в Дол Амроте такого, чего ты не найдешь здесь?! Позволь хотя бы сопроводить тебя!

-          Я хочу все обдумать. Одна. Прости меня, принц…

-          Ясно. Тогда возвращайся поскорее. Счастливой дороги, Финморедель.

Эарель вырвалась и убежала, на ходу смахивая слезинки.

«Почему я не беру его с собой?! Моя проклятая робость! Я заставлю Длиннонога мчаться во весь опор! Принц, не скучай без меня… Зачем же я вмешиваюсь в дела Людей? Ничего бы не случилось с Рутой! Почему я не дала ей поехать?! Не хватит ли кромсать крылья своего счастья?!»

Неведомый голос будто подстрекал ее остаться: «еще не поздно вернуться, отправить Руту или взять с собой Леголаса». «Нет!» - стиснула зубы Эарель, - «уж взялась – доведу до конца!»

-          Андал, синтра, норо лим! – шепнула она, взлетая на спину Длиннонога. Конь понесся, как стрела. Эарель с облегченным выдохом почувствовала, как струи ветра успокаивают ее разгоряченное лицо.

Эарель долго неслась вдоль Андуина.

«Здесь, наверное, уже недалеко Пеларгир. А на другом берегу, пониже места, где Порос вливается в Великую Реку, Минас-Келебрин, столь вожделенный Рутой, - подумала Эарель, озираясь, - или я путаюсь? Нет, я не могу путаться. Я хорошо изучила карту. Передохну в Пеларгире, а потом сверну на Запад, обойду горы чуть южнее… Вот я и в Дол Амроте буду. Хотя могла сразу ехать юго-западнее, но выбрала этот путь. Зачем? Чтобы не волновать Леголаса? Как это все… необычно…»

Вдруг Длинноног испуганно заржал и резко ушел вправо. В то же мгновение у самого носа Эарель прошла стрела. Краем глаза эльф увидела небольшую кучку всадников.

-          Как я их раньше не заметила, тролль их подери! – ахнула Эарель. – Андал, мы обязательно должны уйти. Поднатужься, умоляю! Пожалуйста, донеси меня до Пеларгира! Великий Манвэ! По-моему, это и есть похитители роханских коней, о которых говорил Элессар.

Преследователи не отставали. Эарель вспомнила рассказ Фродо о скачке к Бруинену от назгулов.

-          Андал! – взвизгнула она. Из лощины выскочило еще несколько всадников. Теперь умный Длинноног сам пытался держаться на открытом месте.

Эарель вытащила лук – ох, как не хотелось убивать! Стрелы летели одна за другой, точно в цель. Всадники чуть поотстали и начали странно рассеиваться. Эарель с ужасом поняла, что ее пытаются окружить. Длинноног уставал, но будь это обычные степные лошадки, он бы вынес ее, добрался до города. Но это были роханские кони!..

Один из преследователей, очевидно, самый храбрый, неосторожно приблизился на расстояние полета стрелы. Эарель тут же убила его, но за какую-то долю мгновения он успел выстрелить сам. Эльф, уже никого не стесняясь, заплакала от отчаяния. Ее правая рука была ранена, она больше не могла стрелять! Эарель быстро перевязала рану, как могла, глотнула из незаменимой фляжки Элроира и левой рукой вытащила меч: отец заставлял ее упражняться обеими руками. Преследователи осмелели и начали приближаться. Первый аркан она разрубила в воздухе. Второй опустился на шею Длиннонога, Эарель перерубила и его. На третий раз она не успела ни уклониться, ни разрубить веревку. Ее сдернули с коня.

-          Андал! В Минас-Тирит! – крикнула Эарель, зная: Длинноног сам ни за что не покинет хозяйку. Она вскочила на ноги, но тут же упала опять – поймавший ее дернул веревку. Другой подошел и отобрал меч:

-          Не стоит тебе, девчонка, возиться с такими игрушками. А вот тебе, чтобы не трепыхалась.

Он ударил ее ногой, и Эарель потеряла сознание.

 

Рута с Лилой сидели в книгохранилище и пытались читать. Но им это не слишком удавалось, так как время, в основном, уходило на переругивания.

-          Что ж ты сидишь, читаешь, время теряешь, тогда как Эарель специально тебя здесь оставила? – ехидничала Лила.

-          Смотри в книгу, - огрызнулась Рута, - может, найдешь парочку знакомых букв.

-          А Боромир скучает, - протянула Лила.

-          Ну, иди его развлекать! Гилфарас тоже скучает.

-          Что же ты за подруга, - тут же нашлась Лила, - пошла бы тогда с Леголасом болтать, чтобы и он не заскучал.

-          Я ему не подруга.

-          Ты Эарель подруга. Ради нее бы пошла.

-          Вот ты и иди.

Лила засопела и попыталась вникнуть в текст. Вдруг дверь открылась. Девушки подняли головы. Это был Леголас. Заметив Руту, он подошел к ней:

-          Где Эарель, значит?

-          В Дол Амроте, - недоуменно ответила Рута.

-          Ах, в Дол Амроте! А это что? Это тебе знакомо?!

На ладони эльфа лежала небольшая подвеска – каплевидная ракушка, по краям украшенная серебряным узором. В середине была картинка: берег реки и мэллорн.

-          Это ее подвеска, - неуверенно предположила Рута.

-          Именно! Ее подвеска! Сегодня утром привез неизвестный человек.

-          Прямо так и привез? – удивилась Лила.

-          Если бы! Он привез конверт, отдал стражнику и ускакал. Стражник отдал Формендилу. Формендил отнес Королю. А в конверте была подвеска и эта тряпка. Узнаете?

Он бросил на стол небольшой обрывок ткани. По одной из сторон шла вышивка – листья мэллорна. Вверху чем-то багровым было написано: «Смерть вам!»

-          Это что – кровь? – Рута испуганно посмотрела на Леголаса. – Чья?

-          Попробуй угадать! – Леголас был сам на себя не похож.

-          И кто это написал?

-          Полагаю, не Эарель.

-          Так почему мы сидим?! – закричала Рута.

-          Мы не сидим. Уже отправили отряд следопытов. Идемте!

Девушки перепуганно подчинились. Леголас привел их в какую-то комнату. Не успели они опомниться, как за их спинами звякнул замок.

-          Простите меня! – крикнул из коридора Леголас. – Это распоряжение Короля!

Рута часто задышала и вдруг рухнула в кресло, размазывая по щекам слезы:

-          Это я виновата! – сдавленно крикнула она. – Зачем я отпустила ее?! Ее убили, я знаю. Лила, ты понимаешь это?! Ее нет больше, нашего эльфа, нашей Эарель, понимаешь ли ты это, Лила! И я виновата!

Лила подошла к ней, нежно обняла и прошептала:

-          Нет, не надо винить себя, Рута. Ты тут не при чем. Пожалуйста, Руэ, не плачь. Руэ! Слезами горю не поможешь!

-          Все, к кому я привязываюсь, погибают. Исчез Инхольд! Эарель! Куруни умерла! Да и Примула – эта смерть тоже на моей совести!

-          Ты не виновата, Руэ. Это же не ты ее в воду столкнула. Она просто очень переживала, что ты уехала от Пионии, а потом и вообще из Шира. Она утопилась, но Мелисса ведь не утопилась, которая переживала не меньше. Не вини себя в этой смерти. Я вполне понимаю тебя. Когда умерли мои родители, мне тоже постоянно казалось, что я могла предотвратить это, что это я виновата. Рута, утешься и посмотри на меня – разве не поймем мы друг друга? Ты сможешь обрести – а я нет. Ты любишь человека, единственная преграда между вами – его возраст. А я люблю эльфа, и мне до него, как кроту до звезд. Ты еще найдешь своего брата, а я не найду никого. Ты сможешь совершать подвиги, а я… Рута, когда сердце сжимается, надо думать так: «Что мое горе перед другим – я жива, здорова, хороша собой, а другие несчастны больше чем я – и живут, радуются каждый день, что солнце взошло и дарит свои лучи всем, не разбирая королей и крестьян, счастливых и несчастных, орла в поднебесье и червя…» Рута, крошка Руэ, пришло другое время в нашей жизни. Мы должны измениться. Надо придумать, как выйти отсюда, и мы поедем прочь, отомстим за нашу Эарель!

 

Эарель с трудом разлепила глаза. Все тело ныло. Правая рука будто в огне побывала. Вокруг были голые каменные стены. Охая, эльф попыталась встать с пола, тоже каменного. Она была в небольшой комнатке, десять на десять шагов. Прямо одно напротив другого располагались два крошечных окошечка. Первое, очевидно, вело в коридор. Эарель подошла ко второму. Вдалеке занимался день. Кругом, насколько видел глаз, были пески и чахлые кустики. Стены источали странные запахи. Вдруг Эарель все поняла: ее похитили и отвезли в какую-то мирную доселе крепость – там даже не нашлось подходящего помещения, и ее заперли в бывшей кладовой. Конечно же, она видела такие оконца – чтобы не застаивался воздух. А во время влажной погоды их прикрывали щитами. Другое дело – зачем ее похитили?

Чего-то очень не хватало. Эарель пошарила у себя на груди – так и есть, исчезла подвеска, подаренная Владычицей Галадриэль еще ее матери.

Оглядев себя, эльф ужаснулась: платье во многих местах порвано, из подола «с корнем» выдран целый кусок. Лиф испачкан кровью, правый рукав тоже оторван, зато рана кем-то перевязана.

Пить хотелось нестерпимо, но Эарель решила пока не подавать признаков жизни. Интересно, послушался ли ее Длинноног? Догадается ли он привести сюда гондорцев?

Хоть бы плащ оставили! Снаружи, может, и жара, но камень был ледяным. Нечего сказать, кладовая делалась на совесть!

Внезапно узенькая дверь распахнулась. Эарель испуганно отступила в угол. Проклятье! И не защитишься! Но теперь она знала, что это хотя бы не орки. А с людьми она как-нибудь договорится.

-          Вперед, - каркнул смуглый мускулистый воин, указывая ей направление. – Пошевеливайся, ты, падаль!

Эарель, замешкавшаяся на пороге, получила удар кулаком по спине, после чего пошла быстрее. Злить врагов было пока ни к чему.

-          И не вздумай удрать! – на всякий случай пригрозил ей воин. Эарель криво усмехнулась: а куда здесь бежать? Она даже не знает, где она находится.

Ее привели в большую комнату; поменьше, конечно, чем Тронный Зал Минас-Тирита,  но побольше Каминного Зала в Имладрисе. У стен стояло множество вооруженных стражей. В кресле восседал мужчина, которого Эарель рассмотреть не успела: ее снова ткнули в спину так, что она пошатнулась.

-          На колени! – зашипел ей в ухо надзиратель.

-          И не подумаю! – звонко ответила Эарель, вдруг вспомнив Руту. Тут же она получила такой силы толчок, что упала, разбив губу.

-          Вот так, красавица, у нас поступают с непокорными, - мужчина, очевидно, это был вождь, встал и подошел к ней. – Ну что ж, теперь можешь подняться.

-          Редкостное геройство – бить безоружного, притом женщину, - процедила Эарель, утирая кровь с подбородка. Вождь ее не слушал. Он уже повернулся спиной и вновь уселся в своем кресле.

-          По какому праву вы привезли меня сюда?!

-          Глупая, о чем ты говоришь? – вождь захохотал. – Ты убила мою мать! И я нашел тебя! Я знал, что ты появишься!

-          Я не убила ни одной женщины! Никогда! – вспылила Эарель, но на задворках сознания появилась леденящая мысль – ее спутали с Рутой?!

-          Конечно! – издевательски протянул вождь. – Ты перебила отряд моего отца, чтобы вызволить не только себя, но и глупую знахарку. Моя мать бросилась тебе навстречу, и ты пронзила ее сердце!

-          Она была безоружна? – уточнила Эарель. Вождь смутился:

-          Нет, но…

-          Значит, так, мой мальчик, - Эарель гордо выпрямилась. Ее собеседник действительно был очень молод, - я не убила ни одной женщины за всю свою жизнь. И жалею, что это не я заколола выносившую такого глупца!

-          Не лги! – он подскочил к ней и ударил по лицу. – Последний воин моего отца остался в живых и сообщил мне имя твое – Руэ-Рута!

-          Я не Руэ-Рута. Ты за все ответишь! Гнев Валар настигнет тебя, похитившего посланницу с Тол Эрессеа! – Эарель откинула волосы назад. От последовавшего затем удара она отлетела к стене.

-          Вы, дохлые мулы, - зашипел вождь. – Почему никто не доложил, что вы притащили эльфийку?!

-          Прости нас, неразумных, о, Макхдар! – надсмотрщик повалился ему в ноги.

-          Прощу… Еще и награжу! – на лице Макхдара расплывалась улыбка. Эарель, зажимавшая разбитый локоть, вздрогнула от его взгляда.

 

Рута медленно закипала. Ее, Руэ-Руту, заперли в башне, тогда как она должна была мчаться, погоняя верного Эмриса, с мечом в руке, мстить за Эарель. Лила уныло водила пальцем по трещинкам в камне. Рута металась из угла в угол, раздраженно теребя кончик косы.

-          Тише! – Лила едва успела поймать вазочку, задетую Рутой. – Слышишь – нас, кажется, собираются выпустить.

В замке заскрежетал ключ, и в комнату вошел Боромир. Рута, не помня себя, упала перед ним на колени, обняла его ноги и простонала:

-          Я так рада, что ты жив! Что случилось? Зачем нас здесь закрыли, зачем, о, Боромир!

Вдруг девушка поняла, как нелепо выглядит, вскочила и отряхнула юбку. Боромир все еще стоял подобно изваянию. Лила не сдержалась и захихикала.

-          Прости, Боромир, умоляю, - зашептала Рута, - я вне себя, я просто не могу осознать всего… Если ты захочешь, я покину эти места и более не буду напоминать о себе…

-          Так будет лучше для нас всех, - Боромир смотрел в потолок. Это прозвучало словно пощечина. Рута почувствовала себя вывалянной в грязи. Боромир слегка отстранил ее и подошел к Лиле:

-          Если ты пообещаешь вести себя благоразумно и слушаться меня, я тебя выпущу.

-          Что произошло, Капитан? – Лила смотрела на него с ужасом.

-          О! Тебе лучше не знать этого!

-          Что-то плохое? Тело Эарель уже нашли?

-          Ты узнаешь об этом не от меня. Я был против приказа Элессара и настоял-таки на своем. Надеюсь, Лила, ты будешь осторожной, - он сделал жест в сторону двери. Лила вышла, но около лестницы остановилась:

-          Рута, ну что же ты?!

Рута отвернулась и подошла к окну. Боромир поджал губы:

-          Лила, иди вниз, мы сейчас спустимся… Рута, я же говорил, что ты ребенок, а ты не верила. Так по-детски обиделась! Ты не понимаешь, что ты делаешь! Я очень хорошо к тебе отношусь, ты доброе и веселое создание, великолепно владеешь мечом, очень хороша собой… Ты будешь более счастлива с пареньком своего возраста. Ты очень неразумно себя ведешь – ты идешь на поводу у своих чувств… Я тебя не понимаю.

Рута помолчала, пытаясь затушить полыхающий в душе огонь. Потом сдержанно сказала:

-          Сейчас я объясню тебе, великий воин. Я не ребенок и не глупышка. Я знаю, какой ты – гордый и любящий лишь бессмертную Войну, а не смертных девчонок, вроде меня. Мне это ведомо, однако же я люблю, вслушайся в это слово, люблю тебя! Забудь про мир вокруг, годы разницы, кто я, кто ты, где будущее, где прошлое… Здесь и сейчас, я готова остаться с тобой. Я – бледная луна, а ты – ярко сияющее солнце. Но разве они не соединяются вместе во время затмений? Смотри – сейчас может быть затмение, которое упадет на другого человека через тысячи лет, если ты позволишь мне сейчас день превратить в ночь.

Боромир колебался. Рута заметила это, подошла к нему и поцеловала.

-          Это – третий раз. Но теперь я не убегаю, я здесь, Боромир, теперь ты понимаешь меня? – шепнула она. Расстояние между ними не превышало и волоска. Боромир глубоко вздохнул, прикрыв глаза, отстранился. Потом снова приблизился и сам поцеловал Руту.

-          Не время сейчас… - тихо сказал он. – Не время, Рута, не время!

Они, будто во сне, вышли и спустились вниз. Лила подала им мечи… Вскоре три конных фигуры растворились в сумерках.

 

-          Ну что, мерзкая эльфийка, будешь писать или нет?! – в очередной раз спрашивал ее Макхдар. Отрицательное качание головой. Удар по лицу. Опять вопрос… Наконец, южанину надоело бить Эарель. Он указал на стопку листов, чернильницу, перо и сказал:

-          Я через час вернусь. Если передо мной не будет письма к Элессару с просьбой о выкупе, ты пожалеешь.

Дверь хлопнула. Снаружи грохнул засов. Эарель бессильно осела на пол. Хлынули слезы, смешивающиеся с кровью. Из окошка донеслось сочувственное чириканье.

-          Воробышек! – замахала на него руками Эарель. – Улетай, пока тебя не поймали, как меня.

Птичка испуганно умолкла и покосилась на эльфа.

-          Ой! – осенило Эарель. – Может, ты отнесешь маленькое послание в Минас-Тирит? В большой город с белой башней. Отдашь его эльфу; он большой, как я, только волосы у него светлые. Отнесешь, воробышек?

Рука уже летала над клочком бумаги (насколько позволяла рана). Эарель торопливо свернула его, выдернула нитку из платья и примотала записку к ножке воробья.

-          Только не попадись под стрелы, воробышек! Лети! Умоляю тебя, найди эльфа. Его зовут Леголас!

Птичка улетела. Эарель облегченно вздохнула. Теперь, если воробей донесет записку, будет хотя бы известно, что она жива… пока что. Они хоть чуточку успокоятся.

Эарель и не заметила, как прошел час. Конечно же, никакого письма Макхдар не обнаружил.

-          Эльфийка! Я предупреждал тебя! – он резко дернул ее за руку. – Вставай! Ты, похоже, до сих пор не поняла, в чьи руки ты попала. Сейчас тебя заставят отрезвиться! Ишту! Сюда!

-          Слушаюсь! – появился стражник.

-          Веди ее к духам земли. Пусть она поймет, что мы не шутим. Да, возможно, мы и не получим выкуп. Но ты отсюда живой не выберешься.

-          Я не боюсь твоих угроз, - Эарель насмешливо посмотрела на Макхдара, стараясь влить в свой взгляд как можно больше презрения, - показывай мне духов земли, ветра, огня, воды, кого угодно! Ты, наверное, не знаешь, что представляют из себя Эльфы. Да, я, возможно, погибну. Но выкуп ты не получишь.

Макхдар озлобленно плюнул под ноги:

-          Уведи ее!

Эарель почувствовала, что идти не может. Но идти надо было, чтобы не показывать свою слабость мальчишке, дорвавшемуся до власти. Он всерьез задумал получить за нее выкуп? Великий Манвэ! Какой глупый, самонадеянный мальчишка! Он полагает, что устоит перед разъяренной Рутой? Даже если этому дивному существу не удастся собрать отряд, она, наверное, в одиночку разнесет по камешкам всю эту жалкую крепость. Рута – поистине чудо из чудес, волей Валар встретившийся ей Сильмарилл, как Эарель уже не раз ей говорила.

Ишту втолкнул ее в узкий коридор и запер сзади дверь. Эарель огляделась. Было темно. Кроме нее – ни души. Она медленно пошла по коридору, постоянно озираясь. Воздух был какой-то затхлый.

Вдруг прямо перед ней выросло что-то огромное, странно рычащее и издающее тот самый запах затхлости. Эарель будто вросла в стену. Мелкими шажками она двигалась мимо чудища, пытаясь не издать ни звука. Внезапно ее пальцы ощутили железные прутья. Эльф обернулась: она прижималась спиной к решетке. За решеткой стоял спокойный Макхдар со сложенными на груди руками. Он бесстрастно наблюдал за Эарель. Вдруг снова раздалось рычание – чудище, наконец, почуяло, где жертва, и приближалось к ней медленно и неумолимо. Эарель в оцепенении смотрела прямо в его голодные желтые глаза, открытую багровую пасть. Она все крепче сжимала решетку, костяшки пальцев побелели.

-          Ну же! – Макхдар не выдержал. – Напишешь Элессару? Скажи «да», и я тебя выпущу!

Эарель лишь плотнее сжала губы. Отвечать ему сейчас было ниже ее достоинства.

К эльфу потянулась восьмипалая когтистая лапа, и Эарель потеряла сознание, упав на плиты возле решетки…

 

Боромир, Рута и Лила, забрав в Дол Амроте книги Куруни, спешили на юг, где, как доложили следопыты, надо было искать Эарель.

-          Это и есть крепость? Тьфу! – презрительно фыркнула Рута, посмотрев на каменное сооружение с невысокими, но массивными воротами.

-          Да, - ответил стоящий рядом Формендил. – Ее конь привел нас сюда. Мы отправили к ним парламентера с предложением сдаться. Парламентер до сих пор не вышел.

-          Они, должно быть, удивлены, что за одним-единственным эльфом пришло столько народу, - предположила хоббитанка.

-          Нет, - возразила Рута, - я думаю, она сообщила им, что она – посланница с Тол Эрессеа. Поэтому они ее и держат как очень дорогого пленника.

-          Если они сейчас не выпустят парламентера, мы начинаем штурм, - сдвинул брови Формендил.

-          Рута, кольчуга на тебе? – осведомился Боромир.

-          Да, мой Капитан, - преувеличенно по-солдатски поклонилась Рута и прищелкнула каблучками.

-          Все равно не лезь вперед… Если хочешь день превратить в ночь, - поколебавшись, добавил Боромир.

-          Начинаем? – Леголас проверил, насколько туго натянута тетива.

-          Начинаем! – взревел Формендил. – Они дорого заплатят!

По его сигналу начался штурм. На стене появились лучники. Воздух засвистел под тучей стрел как с той, так и с другой стороны. Но гондорцев было не остановить. Вскоре бой завязался уже в самой крепости. Боромир стоял чуть на расстоянии и довольно бесцеремонно держал Руту за шиворот, дабы та не присоединилась к сражающимся.

Торжествующий возглас вырвался из груди Лилы:

-          Нашлась!

От ворот бежал солдат в форме охранника Белой Башни с Эарель на руках. Следом, отражая удары смуглых мечников, Леголас. Лила быстро схватила свой лук и бросилась вперед, на помощь принцу. Заметив меткую малышку, нападающие оставили свою затею вновь пленить Эарель и вернулись в крепость – помочь своим. Солдат, наконец, положил эльфа на расстеленный плащ Руты и, отдав честь Боромиру, также поспешил назад. Рута уже перевязывала раны Эарель. Рядом опустился Леголас:

-          Она жива?!

-          Да, мой принц, - еле слышно ответила Эарель.

-          Они ответят за каждую царапину! – глаза Леголаса горели.

-          Нет! – выдохнула Эарель. – Я просто ослабла. Останься, прошу тебя.

-          Конечно, конечно, Эарель, как ты захочешь.

-          Надо отвезти ее в Минас-Келебрин, - решил Боромир, - Рута, Лила, поехали.

-          Я с вами, - Леголас уже бережно помогал Эарель встать.

-          Я не смогу сама ехать, – прошептала эльф.

-          Нет, Финморедель, конечно же! Мы с тобой поедем вдвоем. На сей раз тебе не удастся от меня избавиться, - Леголас усадил на коня перед собой обессилевшую Эарель.

-          Я догоню вас, езжайте, - сказала Лила, - лишь предупрежу Формендила.

-          Хорошо, Лила, - кивнула ей Рута, - только поскорее.

Эарель обвила руками шею Леголаса.

-          Я больше никуда тебя не отпущу, - сказал ей тот, - я чувствовал, что тебя нельзя было отпускать одну в Дол Амрот – и я оказался прав.

-          Простишь ли ты меня, принц Эрин Ласгален?

-          За что?!

-          За то, что я отказалась взять тебя в Дол Амрот. И теперь из-за моей глупости здесь невесть что творится!

-          Не думай об этом, Финморедель. Ты устала, ослабла… Скоро мы приедем в Минас-Келебрин, поговорим обо всем, - голос принца окутывал ее со всех сторон, словно кисейное покрывало, - отдыхай, Эарель…

 

Глава 12. В Минас-Келебрине.

Рута тщетно пыталась отогнать Леголаса от постели Эарель:

-          Она проснется и очень смутится, узнав, что ты, не отходя ни на минуту, сидел подле нее. Пускай она отдыхает.

-          Пусть отдыхает, - согласился эльф, - я же не мешаю. Просто сижу рядом. Я не уверен, Руэ-Рута, что ты позовешь меня тотчас же, как она проснется.

-          И не надо! Я буду ее переодевать, кормить, причесывать…

-          Положим, покормить ее могу и я…

-          Ты – принц Эрин Ласгален! Помни об этом. Ты – не сиделка из Палат Исцеления! Ну, Леголас! Я так не могу! Ты сидишь такой бледный, грустный, будто она умирает.

-          Что ты такое говоришь! Руэ-Рута, я прошу тебя, молчи.

Рута подошла к столу и начала листать один из фолиантов:

-          М-м… все не то… заклятие против бессонницы… против веснушек – ну и ну! Ах, вот… «лечение от переутомления, применяется также после потерь крови»…

-          Бедная Финморедель! – непонятно, к чему это относилось – то ли к тому, что Эарель переутомилась, то ли к тому, что ей придется пить зелье Руты. Последняя, во всяком случае, заявила:

-          Мне Боромир разрешил делать то, что я сочту нужным.

Эарель вдруг потянулась и попыталась сесть на кровати.

-          Что ж ты! Спала бы еще! – сразу подбежала к ней Рута. – Давай, я помогу тебе сесть, раз ты проснулась. Я тебя сейчас кормить буду.

-          Спасибо тебе, Леголас, за то, что ты меня не покинул, - Эарель улыбнулась.

-          Леголас, я прошу тебя – выйди хоть на мгновение, - взмолилась Рута, - она же должна переодеться!

Леголас нехотя подчинился. Рута быстро помогла Эарель снять изорванное платье и надеть новое, светло-синее, из легкой мягкой ткани.

-          Это чье? – удивилась Эарель. Рута потупилась:

-          Ну… вообще мое. Куруни незадолго до смерти подарила. Твою одежду из Минас-Тирита не привезли, а оно лежало с книгами… я и прихватила. Ну, неважно, забудь. Вот: я приказала сварить для тебя суп по рецепту Куруни. Он восстанавливает силы.

Эарель благодарно улыбнулась:

-          Большое спасибо, что ты так обо мне заботишься. Боромир очень много потерял, не встретив тебя раньше.

-          Ну что ты! – Рута покраснела.

Эльф с удовольствием съела суп. Рута собрала грязную посуду и понесла ее на кухню. В дверях она столкнулась с Боромиром:

-          Отчего ты не позовешь служанку? – удивился тот.

-          Я – не Управительница Минас-Келебрина, чтобы так распоряжаться слугами, - скромно опуская ресницы, проговорила Рута. Боромир хмыкнул и вошел в комнату.

-          Как ты чувствуешь себя, Эарель?

-          Хорошо. Рандир, я узнала кое-что очень важное. Возможно, мы сможем найти решение многих загадок, в том числе и странной нечувствительности Бальбо.

-          Мы сможем обсудить это очень скоро, когда ты полностью поправишься. И если это действительно важно, мы вернемся в Минас-Тирит и доложим Арагорну.

Вошли Рута с Леголасом.

-          Ты уже встала. – покачал головой принц.

-          Но я здорова! Макхдар меня просто не кормил, да и содержал не в королевских покоях, вот я и ослабла! – весело сказала Эарель. Леголас подошел к ней и взял из ее рук гребень:

-          Позволь, Финморедель, я причешу тебя. У тебя такие красивые волосы. Приятно их касаться.

-          Почту за честь, мой принц. – Эарель отдала ему коробочку с лентами.

-          Тебе повезло, что ты осталась цела, - заговорил Боромир. – Макхдар молод, но жесток. Южный Гондор много страдал и от него, и от его отца. Отца убили, Макхдар уцелел лишь потому, что его не было с отцом в то время. Его мать тоже была убита. Так докладывали мне разведчики.

-          Разведчики верно докладывали тебе, мой Капитан, - голос Руты дрожал. Она бросила умоляющий взгляд на Эарель, и та продолжила:

-          Да, Боромир, из-за этого меня и похитили. Меня вновь спутали с присутствующей здесь Руэ-Рутой.

-          Это ты? Не верю! – изумленный Боромир смотрел на Руту.

-          Макхдар может подтвердить.

-          Он сбежал, - сообщил Леголас, расчесывая длинные волосы Эарель прядь за прядью, - он сбежал сразу же, как только понял, что его крепость пала. Они там все улепетнули, едва заметили, что мы прорвались к воротам. В итоге – ни одной потери с нашей стороны! У него был роханский конь. С ним было еще трое…

-          Мой Капитан, ты можешь не верить, но это так! – Рута гордо подняла голову. Боромир усмехнулся:

-          Если мне скажут, что это ты ткала Завесу Мелиан, я не удивлюсь.

-          Нет, в Хараде на самом деле была она, - заступилась за Руту Эарель, - Макхдару сказали, что то была высокая девушка с длинными темными волосами… Рута, а они у тебя не такие уж и длинные. Почему?

-          А, пустяки. Это меня тогда за косу схватили, вот я и была вынуждена ее отрезать, чтобы вырваться. Сейчас-то уже отросло…

-          К тому же ее имя знали. Да, они еще знали, что ее книги хранятся где-то в Гондоре, поэтому Макхдар расставил несколько отрядов у разных городов Гондора.

-          Глупости! – заявил Боромир. – Королева Арвен тоже высокая и темноволосая. Да и Макхдар способен отличить Эльфа от Человека…

-          Значит, не способен, раз не сразу определил, кто я. – возразила Эарель.

-          Оставим это на потом! – категорично заявила Рута. – Эарель необходим отдых. Незачем сейчас говорить с ней о Макхдаре!

 

Вечером Эарель уже смогла выйти из комнаты. За огромным столом их было всего пятеро: она с Лилой, Рута, Боромир и Леголас. Прислуживали им два молодых арнорца.

-          Жаль вот лишь, что исчезла моя подвеска, - вздохнула Эарель, ставя на стол кубок.

-          Она не исчезла! – поспешил обрадовать ее Леголас. – Ее привезли нам вместе с обрывком твоего платья. Все это время она была со мной.

Он снял с шеи подвеску на серебряной цепочке и отдал владелице, не сумевшей скрыть восхищения:

-          Как это замечательно! Она очень дорога мне… Я боялась, что ее украли.

-          Ты хотела сказать что-то важное. – раздраженно напомнил Боромир.

-          Ах, да. Я видела там странное существо, которое Макхдар называл духом земли. Рута, что ты можешь об этом сказать?

-          Ну, у каждой из стихий есть свои духи…

-          Например, у воздуха – вейлы, - невпопад подала голос Лила. Рута наградила ее пинком по ноге и продолжила:

-          Духи земли… Эарель, как выглядело твое чудовище?

-          Оно было очень-очень большое. Рычало. Очень гадко пахло. Сколько было лап, я не заметила, но на каждой лапе – восемь пальцев с очень длинными когтями. Желтые глаза – их было, кажется, два, но каждый – размером с Лилу. В пасти – множество мелких зубов. Что это за создание, Рута?

-          Не знаю. Надо посмотреть в книгах Куруни. У нее было описано много чудищ, должно найтись и это.

-          А где ты его видела? – медленно спросил Леголас, вдруг осознав услышанное. Эарель беззаботно отмахнулась.

-          Это меня им пугали, требовали, чтобы я написала Королю просьбу о выкупе.

-          То есть, ты его видела вблизи? – уточнил Леголас. – Вас хотя бы разделяла решетка? Скажи мне правду, Эарель. Я знаю, ты не умеешь лгать, как и все мы, но умолчанием тоже можно обмануть. Скажи, ты была с этим чудищем в одной клетке? Не молчи! Скажи!

-          Была, - не поднимая глаз, ответила Эарель, - и что теперь?

-          Если милостью Валар я еще раз встречу Макхдара, он за все ответит сполна!

-          Леголас! Не надо! Я же цела и невредима!

-          Знаешь ли! – вспыхнула Рута. – Макхдару повезло, что меня Рандир не отпустил в башню. Я бы его догнала и уж всыпала и за разбитый локоть, и за раненую руку, и за то, что ты голодала и вообще за каждую царапину. Поймал ни в чем не повинную эльфийскую посланницу, которая его мамашу ни разу в жизни не видела, не то что не приканчивала, и бьет!

-          Тише, тише, милая Рута. А что было бы, если бы он поймал не меня, а тебя? Лучше и не представлять этого.

-          Конечно же! – Боромира передернуло. – Сначала ты перебила бы половину его воинов, а потом оставшаяся половина добила бы тебя. Харадцы умеют делать так, что жертва сама молит о смерти. Их котлы с кипящей смолой, горящие колья, пронзающие нежное девичье тело – и жертва не рада, что появилась на свет.

-          Словом, Рута, все не так уж плохо, - подвела итог Эарель, - так что, доложим Элессару о духе земли?

-          Да, - кивнул Боромир, - тем более, Рута должна попробовать с помощью своих книг найти способ вернуть Бальбо чувства.

 

 

Глава 13. Палантир и роханская королевна.

По прибытии в Минас-Тирит Эарель первым делом расцеловала Длиннонога:

-          Умница моя! Привел гондорцев, мой мальчик! Ну, дай сюда ушко, я тебе его поцелую. Открой ротик, я тебе что-то вкусное туда положу.

Леголас засмеялся:

-          Я уже хвалил его. И, думаю, не один я наградил твоего коня за преданность.

-          Да, такие редко встречаются.

-          К животным нельзя не питать искреннюю любовь…

-          Да, мой принц, ты прав. Особенно когда они так умны. Мы с Андалом понимаем друг друга без слов.

Длинноног положил морду на плечо хозяйки. Эарель засмеялась:

-          Видишь, он понял, что мы говорим о нем.

-          Ему придется извинить нас, - с улыбкой ответил Леголас, - нам надо идти, Финморедель.

Эарель не верила своему счастью – неужели она действительно пришлась по сердцу принцу Эрин Ласгален? Она бы полностью погрузилась в восхитительный мир, где способны обитать лишь двое, но ей не давала покоя мысль о Руте. Неужели Рута, такая смелая, умная, прекрасная, решительная, неужели она не сможет завоевать Боромира? Она очень повзрослела за эти дни… Как он может называть ее «дайа»? Почему Боромир не понимает Руту?

 

В книгохранилище сидел старичок и удивленно поглядывал на Руту – та углубилась в изучение знаменитого «Хослир», трактата одного известного сказителя прошлого.

Боромир почти сразу нашел ее там:

-          Ты просто книжный червь… Это была похвала. Заходила к Бальбо?

Руэ пропустила колкость:

-          Угу! Все, как я и думала.

-          А как ты думала? – он присел рядом с ней.

-          Что Эарель права. Надо копать в области Стихий. Устранить непорядок и… пару-тройку дураков, которые донимают меня расспросами.

-          Дурак – это, очевидно, я? Ну что ж, пойду, пойду – не буду мешать ученой вороне читать глупые песенки.

-          Иди, иди. А что ты вообще приходил?

-          Ну как же! Пригласить тебя… как это у эльфов? – подышать свежим воздухом… а то ведь мне уезжать надо будет скоро.

Девушка поникла, но сразу нашлась:

-          В честь той радости, что я тебя нескоро еще увижу, пойдем…

 

Рута к обеду не вышла. Эарель не сразу это заметила. Она просто радовалась, что рядом с ней – принц Зеленой Пущи. Они молчали, но взгляды их говорили о многом. Эарель, в конце концов, покраснела и стала смотреть в свою тарелку. Тут-то она и услышала:

-          Финморедель, а где твоя спутница?

-          А разве ее нет здесь, сын Глоина? – Эарель удивленно посмотрела на Гимли, заметив краем глаза, что Боромир нахмурился. – Быть может, Капитан Минас-Келебрина знает, где она?

Конечно же, Боромир все слышал. Со вздохом он сказал:

-          Руэ-Рута занята составлением лекарств и заклятий.

-          Она права, - задумчиво промолвил Элессар, - необходимо использовать все. Но я был вынужден развести руками. Я бессилен исцелить твоего спутника, Эарель.

-          Мне кажется, что причина всего кроется в другом, мой Король, - возразила Эарель, - я считаю, что на свободу вырвалась Стихия Земли.

-          Что?! – все изумленно подняли глаза.

-          Да-да, вы не ослышались. Стихия Земли. Раньше Кольца подавляли ее. А теперь она вырвалась. Посудите сами – откуда на юге взяться влажным подземельям на небольшой глубине? И зачем духи земли стали бы вылезать на поверхность?

-          На какую поверхность? – Арвен вздрогнула. – Какие духи?

-          В харадской крепости неподалеку от Минас-Келебрина, Королева, - ответила Эарель, - я еще не уверена в том, что это именно дух земли, но, полагаю, я окажусь права…

-          Финморедель, может, ты не будешь портить остальным аппетит? – поморщился Боромир.

-          Верно, надо обсудить это в другом месте, - Элессар поднялся. – Идем, Эарель. Ты объяснишь мне все. Рандир, твое присутствие тоже необходимо, раз уж дух земли неподалеку от Минас-Келебрина…

-          Слушаюсь, мой Король! – сказал Боромир. Эарель встала одновременно с ним:

-          Да, мой Король. Я бы и на карте хотела кое-что показать. Нечто любопытное.

Опершись на руку Леголаса, она последовала за Королем и Капитаном.

 

Элессар развернул на столе большую карту Среднеземья. Эарель склонилась над ней:

-          Смотрите! – ее палец указывал место между Горами и Андуином, - мы здесь миновали перевал, когда шли из Имладриса. И здесь Бальбо стало совсем уж худо. Скорее всего, он самый чувствительный из нас в том, что касается Сил Земли. Наверное, именно здесь – скопление этих Сил. Они начинают собираться неподалеку от Хоарвелл – там Бальбо настиг этот загадочный недуг. По дороге к этой точке их становится все больше и больше, поэтому Бальбо все хуже себя чувствовал. Он не умер только потому, что Боромир быстро привез его сюда, где нет такого скопления. Может, если Бальбо вывезти обратно в Шир, он вновь начнет чувствовать? Или же надо рассеять эти силы.

Боромир пожал плечами:

-          Скажи, как, и тогда их можно будет рассеять. Я знаю, как рассеять войско, но какие-то призрачные Силы… Нет!

-          Подожди, - остановил его Элессар, - надо найти какое-то решение. Рано или поздно все это начнет влиять и на нас. Пока не поздно – надо что-то решить.

-          Пойми, Боромир, - заговорил Леголас, - эти чудища способны вырваться, а тот же Макхдар может направить их на нас. И Минас-Келебрин, гордость Соединенного Королевства, Серебряная Башня, твое детище – она падет первой.

Боромир засопел, потом обошел стол и начал изучать карту, что-то бормоча себе под нос. Потом заявил:

-          Надо взять Бальбо и повезти его на юг. Установим, где кончаются места оживления Сил. Столько же будет захвачено с Севера. А на Востоке, так сказать, зараженная местность кончается уже за Зеленой Пущей. Это очень просто подсчитать: сколько захвачено с одной стороны, столько будет и с другой. Вот и все.

-          А я думаю иначе, - бросила Эарель, - и все гораздо хуже. Если бы не было Гор, охваченная скоплением Сил местность образовала бы правильный круг с центром скопления где-то у восточного края Зеленой Пущи. Немедленно надо просить Руту найти что-нибудь в ее книгах. Нужно действовать.

-          Эарель права, - поддержал ее Леголас. – Там нужны не рати, а хитрый ум и заклятия. Но медлить нельзя.

Элессар вздохнул и опустил голову на сплетенные пальцы. Потом встал, подошел к огромному сундуку и открыл замок висящим на груди ключом. Внутри оказался еще один сундучок, поменьше. Элессар вытащил его, поставил на стол и начал двигать деревянные пластинки на крышке. С мягким звоном крышка распахнулась. Эарель ахнула:

-          Палантир!

-          Да, палантир из Ортханка. Вам троим я доверяю, поэтому не боюсь при вас в него глядеть. Но вряд ли палантир покажет что-то важное.

-          Может, он покажет того духа земли? – Леголас быстро окинул взглядом Эарель и поежился.

-          Может быть. – Элессар придвинул кресло и начал вглядываться в гладкую поверхность зрячего камня. Внезапно вспыхнул свет. Эарель отшатнулась и чуть не упала. Леголас успел схватить ее за плечи:

-          Спокойнее! – шепнул он. – Смотри теперь.

Внутри камня появилась маленькая движущаяся картинка: по пустыне скакало несколько всадников. Потом вдруг показалась небольшая крепость с провалом, зияющим вместо ворот.

-          Та самая! – в один голос воскликнули Леголас и Боромир.

Взгляд камня устремился внутрь. Несколько коридоров, попутно показанные комнаты… Вдруг в глубине появились отблески пламени. Возник ужасающий силуэт чудовища, потом его пасть. Эарель спрятала лицо на груди у Леголаса и задрожала. Тот обнял ее и погладил по голове. Мужчины не отрывали завороженного взгляда от палантира – там уже мелькали деревья.

-          Будто по небу летит! – восхитился Леголас. Элессар покачал головой:

-          Все, Эарель, уже можно смотреть. Все в порядке?

-          Прошу прощения, мой Король, - сконфуженно пролепетала Эарель. еще держась за руку Леголаса.

-          Не стоит извиняться, - подбадривающе улыбнулся ей Элессар.

Палантир показывал Андуин, широкий и спокойный. Потом зрячий камень погас.

-          Ну, что теперь? – нетерпеливо спросил Боромир. – Мы толком ничего и не узнали.

-          Теперь дело за Рутой, - Эарель посмотрела на Капитана, - я поговорю с ней. Нам нужна ее помощь.

Даже умалишенному стало бы понятно, что при этом подумал Боромир. Элессар усмехнулся:

-          Напрасно ты ей не доверяешь. Ты не знаешь, на что она способна. Ну что ж, Эарель, поговори с ней. Возьми карту, она может вам понадобиться.

Эарель аккуратно свернула карту и, поклонившись, вышла.

 

Руту надо было как можно раньше известить… Эарель не сомневалась, что та первая побежит устранять скопление, скорее ее еще придется удерживать. И с Тинтариль надо что-то делать… Невовремя Элроир взял ее в жены! Нет, Эарель ни в коем случае не винила Тинтариль – даже наоборот: Тинтариль – истинная хозяйка, Хранительница очага, женщина во всех смыслах. А Эарель не может спокойно жить, мало ей безмятежной семейной жизни. «Говорил отец – жди! Нет, надо ведь все сделать по-своему! И чего я добилась?»

Эльф быстро посвятила Руту во все подробности.

-          Ой! – схватилась за голову девушка, - рядом с Ривенделлом? А как мы об этом сообщим Властителям?

-          Не знаю. Я уже об этом думала. Может, попробуем все провести тайно? Ты чудовище в книге нашла?

-          Нашла. Действительно дух земли. Один из слабейших.

-          А какие тогда сильнейшие? – Эарель стало нехорошо.

-          Он всего лишь «приграничник». Обитает почти на самой поверхности. Только вот – его настоящие размеры, - Рута разжала кулак. На ладони сидело то самое существо, но с мышонка размером.

-          Откуда у тебя это? – Эарель испуганно смотрела на девушку.

-          Подумаешь! Вызвала. Это Макхдар раскормил своего до безобразия… Чем он, интересно, его кормил? Неважно. Так что делать?

-          Ищи в своих книгах, чем укротить Стихию Земли.

-          Куруни не занималась укрощением Стихий.

-          Но духа ведь ты вызвала!

-          Дух – это не Стихия. Я попробую, конечно. Выучу все, что найду.

-          Спасибо. Вся Арда будет благодарна тебе, как Фродо!

-          Нет! Вы все поклянетесь, что никто не узнает, что это сделаю я. Если я это сделаю.

-          Почему? – не поняла Эарель.

-          Я бы вообще предпочла, чтобы об этом не знал никто, кроме Боромира. Геройство не по мне. Я слишком мала для этого. Я ведь действительно «дайа». Как ты думаешь, может, согласиться, чтобы он меня удочерил?

-          Глупая! Зачем?!

-          Я знала, что ты так скажешь, - Рута повеселела, - так вы смотрели в палантир?

-          Да.

-          И как тебе понравилось?

-          Никак. Мне не понравилось. Я, как ни стыдно признаться, испугалась этого духа земли, хотя это было всего лишь изображение.

-          Ты мне дашь совет, Эарель?

-          Не знаю. Еще Гилдор сказал хоббитам, что боится давать советы.

-          Боромир предложил прогуляться сегодня вечером. Пойти?

-          Почему бы и нет? – Эарель улыбнулась. – Я уверена, вы сможете о многом договориться. В Минас-Тирите есть, где гулять.

-          Тогда, раз ты советуешь, я пойду. Слушай! – Рута хихикнула. – Я говорила тебе, что успел сделать Бальбо?

-          Нет, не говорила.

-          Он подружился с Гилфарасом. Представь!

Рута лукаво взглянула на Эарель:

-          А хоббит наш – не промах. Лила, наверное, ему сболтнула про Гилфараса… Конечно, из нас троих лишь ты действительно можешь рассчитывать на ответные чувства. Глупая Лила! Надо же – хоббитанка эльфом увлеклась. И Бальбо наш, желая сделать ей приятное, подал Гилфарасу идею сочинить для Лилы песню. Интересно, Лила уже об этом знает? Она бы обрадовалась.

Эарель улыбнулась. Все в порядке, все как всегда. Страшные Силы Земли вдруг показались бесконечно далекими и неопасными.

 

Смущенная Эарель вновь стояла перед Элессаром и Арвен. Боромир задумчиво разглядывал потолок, опершись на спинку кресла, стоявшего в углу.

-          Рута согласилась. Она уже начала поиски нужных заклятий. Но теперь я усомнилась… Найдутся ли у нее силы сразиться с целой Стихией? Она, конечно, не дитя…

Боромир усмехнулся:

-          Может, она и не дитя, но все равно очень молода. И головка ее сейчас занята другим.

Эарель почувствовала, что краснеет. Элессар покачал головой:

-          Ты плохо разглядел ее, Рандир. Руэ-Рута способна сделать очень многое. Сил ей не занимать. Если уж в двенадцать лет она сумела подчинить своей воле палантир… Да-да, Рандир, не удивляйся.

-          Я об этом не знала! – удивлению Эарель не было предела.

-          Она не любит о себе рассказывать, - напомнила Арвен, - а уж тем более о своих достижениях. Она боится, что ее сочтут хвастуньей.

-          Но как это случилось? – настаивала Эарель, - она же мне не расскажет всего.

-          Мы праздновали очередную годовщину победы над Сауроном, - начала рассказывать Арвен, - приехали и Эомер с Лотириэль, взяв с собой детей: Эльфвинэ, Валивен, Хильдвин и Руэ. Конечно же, детям наскучило сидеть и слушать речи о героях Войны за Кольцо. Рута тихонечко ушла гулять по Башне. Через час хватились – а никто и не видел, куда делась старшая роханская королевна…

-          Тогда она была старшей роханской королевной, - мечтательно произнес Боромир.

-          Она и сейчас старшая роханская королевна, - пожал плечами Элессар, - только она не любит, когда ее так называют. Руте кажется, что ее таким образом пытаются облагодетельствовать, потому что она не роханка по рождению, а она хочет всего добиться сама. По этой же причине она зовет себя «Руэ-Рута, дочь Вивианы», хотя имеет полное право быть «Руэновен, дочерью Эомера». Но Рута – не тот человек, чтобы пользоваться титулом. Эарель, заметила ли ты, как она умна? Ее учили вместе с Валивен, приглашали для них лучших знатоков Квеньи, Синдарина, танцев, истории…

-          А ее брат? – робко спросила Эарель.

-          Он тоже был очень умен. Еще подростком потребовал, чтобы Эомер составил документ, по которому Инхольд – не приемный сын короля, а лишь его подданный, простой рохиррим. – ответил Элессар. – Конечно, он и так не стал бы наследником, но он понимал, что Эльфвинэ рано или поздно начнут мучить ненужные сомнения, может, даже угрызения совести. А повзрослев, Инхольд уехал. И многие считают, что он погиб.

-          Рута верит, что он жив! – вырвалось у Эарель.

-          Это похвально, - рассудила Арвен.

-          Так что с палантиром? – поинтересовался Боромир.

-          Ее нашли в этой комнате, - возобновил свой рассказ Элессар, - она мирно спала с палантиром в руках.

-          А когда она его подчинила своей воле? – нахмурился Боромир.

-          Палантир еще светился, когда я вошел. Он показывал роханские степи. А когда мне понадобилось через несколько месяцев вновь в него заглянуть – палантир мне не подчинился. Он показывал лишь Рохан. Он уже считал Руту новой хозяйкой. С трудом я подчинил его вновь. И с тех пор мало кто знает, где я храню палантир. А случайно наткнуться на него можно, лишь сломав оба замка на сундуках. Но это уже случайностью не назовешь, правда? – улыбнулся Элессар. – Поэтому, Эарель, я уверяю тебя – она справится со Стихией. Лишь не надо ей мешать.

 

Солнце клонилось к закату. Рута с Боромиром шли по аллее. Девушка гадала, о чем же с ней будет говорить Капитан Минас-Келебрина.

-          Рута, скажи мне, ты же до сих пор роханская королевна?

-          Не по рождению. Король Рохана дал мне крышу над головой и лучших учителей. Я вправе звать себя его дочерью, но я не хочу. Я боюсь, что кто-нибудь укажет мне на мое неясное происхождение. И потом – что за роханская королевна с темными волосами!

-          Но теперь, когда ты прославила свое имя, король Эомер сможет гордиться тобой. Ты с чистой совестью можешь зваться его дочерью.

-          Я не прославила свое имя, Капитан.

-          Ну, прославишь. Сражаясь со Стихией Земли.

-          Я не хочу, чтобы об этом все знали.

-          Как? Ты не хочешь, чтобы о тебе слагали баллады?!

-          Нет. Я хочу простого женского счастья.

Боромир удовлетворенно улыбнулся:

-          Я пригласил тебя погулять, чтобы обсудить именно эту тему. Ты уже взрослая, тебе замуж пора, не так ли?

-          Так, мой Капитан, - Рута затаила дыхание. Неужели?…

-          Я подыскал тебе достойного роханской королевны мужа. Это сын правителя Дэйла. Ты довольна?

-          Крайне! – Рута резко отвернулась. Ее фигурка как-то сжалась.

-          Ты что, снова плачешь?! – Боромир рассерженно схватил ее за плечи и повернул к себе. Цветы из прически Руты выпали, и волосы мягким каскадом опустились на плечи. Любое мужское сердце забилось бы от этого чуть сильнее, но Боромир был не таков: - Глупая девчонка! Ее замуж выдать хотят за хорошего паренька, а она ревет, будто ее на казнь ведут.

-          Лучше на казнь! – выкрикнула Рута. – Отпусти меня сейчас же, папенька!

Последнее слово будто хлестнуло Боромира. Он удивленно посмотрел на девушку и опустил руки:

-          Ты не понимаешь, что я о тебе забочусь?

-          Не надо обо мне так заботиться! Это ты ничего не понимаешь, хотя я уже тысячу раз объясняла. Да у тебя просто сердце окаменело! Я не пойду ни за какого сына правителя Дэйла, я люблю только тебя! Сколько раз я должна это повторять? Сколько?!

Рута подскочила к нему и выхватила из его ножен кинжал.

-          На, возьми, убей меня прямо сейчас! Если ты до сих пор не понял, что я тебя люблю, может, тебе стоит полечиться от глухоты, воин?! Ну, что ты медлишь? Ты струсил? Ну, убей меня! Сразу станет легче, вот увидишь!

Боромир забрал оружие и вложил его обратно в ножны:

-          Мы поговорим с тобой, когда ты перестанешь вскипать от каждого моего слова.

-          Нет! Мы поговорим, когда ты перестанешь говорить слова, от которых я вскипаю! Понятно?! Неужели я такая уродливая?!

-          Ты не уродливая, Рута. Ты очень красивая. Просто… - Боромир запнулся. Называть Руту ребенком ему уже не хотелось, так как тогда терял смысл весь разговор о юноше из Дэйла.

-          Боромир, - горячо зашептала Рута. – Перед тобой я совсем другая. Ты заставляешь меня делать такое, что я никогда бы не сделала ни перед кем другим. Я готова присягнуть тебе на верность, как рыцарь, только не отсылай меня от себя! Хочешь, я стану на колени?

-          Подожди, Рута, - он поморщился, пытаясь поднять ее, так как Рута не замедлила провести свое предложение в жизнь, - запачкаешь ведь платье!

-          Ты что, о платье думаешь? Боромир, нельзя быть таким черствым! Я могу раздеться, если хочешь.

-          Нет, не надо! – поспешно сказал Боромир. – Ты что, с ума сошла? Ну что нам с тобой делать? Ты обезумела.

-          Вполне может быть! А вот тебя такое не ждет. Ты не способен безумствовать, потому что ты камень! Говорящая скала. И ничто тебя не касается.

-          Радость моя, вот ты и осознала, что мы с тобой - разные люди.

-          Но я не могу без тебя!

-          До встречи со мной могла ведь, - заметил Боромир. Рута часто задышала, широко открытые глаза, не моргая, смотрели на воина. Боромир почувствовал некоторое раскаяние. Он протянул руку, чтобы убрать волосы с лица Руты, может, даже приласкать ее, попросить прощения… Но Рута поймала его руку и… укусила. Потом подхватила подол и стремительно убежала.

 

Молнией промчавшись по коридорам, она влетела в свою комнату, заперла дверь и дала волю слезам:

-          Я ненавижу его! Ненавижу! – твердила она, всхлипывая. – С самого первого дня… нашей встречи… он заставляет меня плакать… Ненавижу! Зачем он это делает?!

Рута почти с отвращением сорвала с себя нарядное платье и швырнула в угол.

-          Проклятый гондорец!

Следом полетели башмачки.

-          Почему он такой?!

Рута опустилась на пол перед дверью, вытирая глаза рукавом нижней рубашки. Ее колотило, в ушах до сих пор звенело: «ты обезумела! Ты обезумела… обезумела»

-          Почему? Почему желание быть счастливой – безумство?!

За дверью послышались шаги и обеспокоенный голос Эарель:

-          Рута, открой.

Рута замерла.

-          Открой! Я знаю, что ты здесь. Открой мне.

В замке чем-то завозились. Ключ щелкнул и повернулся.

-          Рута, ты что, на полу сидишь, дверь подпираешь? А ну встань!

-          Я не нуждаюсь в ничьих советах! – крикнула Рута.

-          Бесспорно. Встань и отойди. Пусти меня.

-          Не пущу!

-          Я одна, пусти. Рута, я прошу тебя.

Девушка нехотя встала и только сейчас ощутила, как же она замерзла. Эарель, войдя, укоризненно посмотрела на нее:

-          Босиком! В тоненькой рубашке! На камне! Одевайся либо ложись в постель. Право же, нужно быть разумнее…

-          Надоели! Все вы мне надоели, разум вам подавай! Тебе хорошо, Леголас тебя ни за кого постороннего замуж выдать не пытается.

-          А Боромир тебя пытается? – изумилась Эарель.

-          Пытается! Жаждет, скажи лучше!

-          И за кого? – эльф подобрала платье и протянула его Руте.

-          За сына правителя Дэйла, - сумрачно объявила девушка, одеваясь. – Скажи вот, Эарель, зачем он это все делает?

-          Ничего я тебе не скажу. Снова плакать начнешь. И ты его любишь, несмотря на все это?

-          Да, - опустила голову Рута, – как ты думаешь, кто я после этого?

-          Я неспособна понять, чего добивается Боромир, - созналась Эарель, - а он неспособен понять тебя. Ты его в палантире увидела, да?

-          Ты знаешь про палантир… Кто тебе сказал?

-          Какая разница! И спасти королеву Тауриэль тебе помог палантир?

-          Да. Я вдруг увидела эту сцену и себя, такую, какая я сейчас. И поняла, что могу управлять этим своим… призраком… что это было – я не знаю. Мне неведомо, известно ли Королю это свойство палантира – заглядывать в прошлое и будущее, а также переносить туда частичку души смотрящего.

-          Это не свойство палантира, - проронила Эарель.

-          Как так?!

-          Это твое свойство. Палантир неспособен показывать будущее и прошлое, по крайней мере, в руках Смертного, как и переносить туда хозяина. Это ты сама… Благодаря своей Силе и Воле. У Куруни никогда не получилось бы вызвать духа, даже такого маленького. А ты смогла. Без Колец Власти, без иных магических приспособлений. Ты до сих пор этого не поняла?

-          Я не могла в это поверить, - пробормотала Рута.

-          Приходится поверить, - развела руками Эарель, - иного ответа я найти просто не могу. Поэтому если ты не укротишь Стихию, ее не укротит никто. И кто знает, что произойдет.

-          Я сделаю все, что смогу. Но я не смогу ничего, если он и дальше будет надо мной издеваться.

-          Он не издевается, Рута. Он так разговаривает со всеми. Мне кажется, ты просто должна стать потише. Он когда-нибудь все осознает и сам прийдет к тебе с пылающим сердцем.

-          Этот камень вряд ли запылает и на моей могиле!

-          Не надо так, Рута…

-          А как надо?! Молчи, пожалуйста, коли не способна помочь.

Рута забралась с ногами в кресло и, обиженно сопя, исподлобья наблюдала за Эарель. Эльф вздохнула. В самом деле, не могла же она притащить сюда Боромира и заставить просить прощения! Да и за что просить прощения? За то, что он обидел Руту? Его извинения не будут искренними, так как он не поймет, чем ее обидел. А разъяснять – это могло привести к новым обидам. Великий Манвэ! Какое счастье, что Леголас чудесным образом сразу все понял и полюбил ее в ответ.

-          Меня всегда любили: и Пиония, и Лотириэль с Эомером, я не могу на это пожаловаться, - грустно заговорила Рута, - но я везде была чужой.

-          Бедная моя девочка! – Эарель подошла к креслу и обняла плечи Руты. Та прижалась к эльфу и прошептала:

-          Спасибо, что ты оказалась не такой, какими я представляла эльфов.

-          Руэ, моя девочка, сколько же ты перенесла! – Эарель ласково перебирала ее волосы. – Ну же, не стоит так огорчаться из-за Боромира. Вспомни Эовин…

-          Плохой пример, - засмеялась Рута, - Эовин встретила его брата.

-          Солнышко, ты, кажется, путаешь. Эовин любила нашего Короля…

-          Хорошо-хорошо. Это я пошутить пыталась. Скажи мне, вот, Эарель, чего ему надо? Ладно, у Арагорна была возлюбленная. А у Капитана Минас-Келебрина – нет. Или есть?! Скажи мне!

-          Я думаю…

-          Нет, у него нет возлюбленной, - перебила ее Рута, - у такого человека не может быть возлюбленной. Ему, кроме сражений ничего и не надо.

-          Пожалуй, ты права, - признала Эарель, - Рута, может, я могу тебе чем-нибудь помочь?

-          Ничем не можешь. Если бы я знала, что делать…

 

Однажды утром служанка принесла Леголасу записку, гласившую:

«Не удивляйся, что я не пришел позвать тебя сам. Зайди, пожалуйста, ко мне сегодня вечером, если, конечно, ты не собираешься сегодня дышать с Финморедель свежим воздухом. Буду благодарен, Рандир.»

В конце письма стояла руна «р». Леголас, не сдержавшись, фыркнул. «Дышать с Финморедель свежим воздухом». Так мог написать только Боромир. Что же произошло? Очень интересно!

Он едва дождался вечера. Поднялся на второй этаж и постучал в дверь в самом конце коридора.

-          Открыто! – крикнули оттуда. Леголас вошел. Боромир сидел в кресле спиной к дверям. Не оборачиваясь, он указал на второе кресло.

-          Садись, принц. Благодарю, что пришел.

-          Не стоит благодарностей, - Леголас закрыл за собой дверь и сел. – Так чем обязан?

-          Я возвращаюсь в Минас-Келебрин. Слишком уж долго они там живут без Капитана. Уже почти месяц, как мы привезли сюда Эарель и Руту с книгами.

-          Да, наверное, там не хватает тебя, - согласился эльф.

-          Но я уезжать не хочу. Я так и не решил ничего с Рутой. Я понимаю, что я – неподходящая пара для нее. И я должен признаться, что мне ее жаль. Я наговорил ей столько, что любая другая девушка на ее месте просто перерезала бы мне ночью горло. А она даже не обиделась.

-          Так ты говорил ей все это лишь ради того, чтобы она тебя разлюбила?!

-          Да. Я боюсь сделать ее несчастной.

Леголас молча смотрел в пол.

-          Ну что ты молчишь?! – взорвался Боромир. – Давай, говори мне, что я жестокий, злой и вообще что хочешь! Я это все и без тебя давно знал.

-          Боромир, а не проще ли для вас обоих будет, если ты признаешься себе, что любишь ее?

-          Наш союз невозможен! Рохан уже отдал Гондору самую красивую свою девушку. И она принадлежит моему брату. Не будет ли роскошью для Гондора отнимать у Рохана вторую красавицу?

Леголас странно вздрогнул. Потом поднял голову. Его глаза смеялись:

-          Первый раз слышу такие рассуждения!

-          Ну и пусть!

-          Объясни ей все, прежде чем вернуться в Минас-Келебрин.

-          Не хочу. Так я и не для этого разговор заводил! Я прошу тебя лишь послать за мной, когда Рута все приготовит, и вы отправитесь укрощать Стихию. Только умоляю: сделай это тайно. И задержитесь до моего приезда. Я хочу сопровождать Руту.

Леголас кивнул:

-          Я сделаю это. Странный вы народ, Люди. Зачем эти недомолвки? Хочешь, раз ты не решаешься, я сам скажу ей «готово ли твое сердце принять любовь Рандира»?

-          Не надо! Я скажу сам. Позже. Она еще не созрела для этого, - грустно сказал Боромир.

-          Рандир, она не ребенок. Я, кажется, понял, что с тобой. Ты вправе на меня обидеться, но я все равно скажу тебе: ты мучаешься. А страдать в одиночку тебе не хочется. Это ты от отца унаследовал, да? Твоему отцу не хотелось умирать одному, и он возжелал забрать с собой твоего брата. А ты утягиваешь за собой в бездну страданий Руэ-Руту. Ты не прав!

Леголас перевел дух. Он сам не ожидал от себя таких слов. Эльф украдкой взглянул на воина. Тот молчал. На лице его была глубокая скорбь:

-          Леголас, ты, как всегда, расставил все по своим местам, - наконец заставил себя ответить он, - Да, я поступаю, как мой отец. Но лучше она будет страдать от неразделенной, как ей кажется, любви, чем вдруг рухнет нарисованный ею мой облик. Я совсем не такой, каким она меня представляет. Я в ее глазах – Берен. Но я боюсь, как бы этой Лутиэн не достался Моргот. Ну что?

-          Возвращайся в Минас-Келебрин, - отчеканил Леголас, - я пришлю за тобой.

 

 

Часть вторая. Танец вейлы.

 

Глава 1. Работа Руэ.

Тинтариль давно вернулась в Ривенделл вслед за Элроиром. Руту это настораживало: почему они там живут – совсем недалеко ведь от скопления Сил Земли. Почему чувствует все это лишь Бальбо, который больше ничего, собственно и не чувствует? Хуже ему не стало, но не стало и лучше. Рута оказалась бессильна сделать что-либо и после отъезда Боромира полностью углубилась в книги. Она искала способы укрощения Стихий. Из книгохранилища она выходила только чтобы пообедать и выспаться. Ужинать и завтракать она отказывалась, чтобы не терять времени. Рута вставала еще до петухов и спешила вниз, к книгам. Спать же она уходила за полночь.

-          Ты уморишь себя! – сказала ей однажды за обедом Эарель. Рута сонно смотрела в тарелку. – Руэ, ты меня слышишь?

-          Слышу. Эй! Еще воды, пожалуйста.

Бесшумно подоспевший слуга наполнил ее чашу.

-          Рута, ты так долго не проживешь. Ты спишь пять часов! Ты ешь один раз в день. Нельзя так.

-          У нас мало времени, - начала оправдываться Рута, - а я почти ничего не нашла. Вот бы пару Колец сюда!

-          Не болтай глупостей! – буркнула Лила. – Колец нам не хватало!

-          Словом, поешь, как следует, - сказала Эарель. – а потом мы с тобой пойдем вниз. Гулять. Ты почти не выходишь. Дышишь одной книжной пылью.

-          Согласна, - проворчала Рута, - а даже если и не согласна, ты же настоишь на своем.

-          Позволите ли сопровождать вас? – Формендил услышал слова Эарель.

-          Охотно, - Рута попыталась улыбнуться. Эарель нахмурилась. Она хотела поговорить с Рутой наедине.

Формендил предложил отправиться за городские ворота. Рута не возражала. Эарель тоже вяло кивнула. Лила усмехнулась:

-          Я, пожалуй, останусь. Буду разговаривать с Эланор.

Эарель ощутила себя выброшенной тряпичной куклой. Ей почему-то было не по душе общество Формендила. А звать Леголаса было неловко. Принц и так постоянно был с ней…

-          Мой принц, - смущенно начала она, как бы случайно проходя мимо него.

-          Да, Финморедель?

-          Я с Рутой и Формендилом иду погулять. Если ты не занят…

-          Чем же я могу быть занят, Финморедель! Я лишь почту за честь… А не хочешь ли ты как-нибудь отправиться со мной в Хельмову Падь? Мы перебрали бы общие воспоминания.

-          Мой принц! Это прекрасная мысль. Но… надо сначала помочь Руте со Стихией.

-          Разумеется.

Была восхитительная погода. Рута заложила руки за спину и, щурясь, смотрела на небо. Формендил улыбался. Эарель с Леголасом чуть отстали от них.

-          Боромир вернется? – спросила Эарель.

-          Да. Но когда – не знаю, - поспешил сказать Леголас.

-          Надо поехать к этому скоплению до наступления зимы. Руту следует поторопить.

-          Она и так торопится. Ты поедешь с ней?

-          Как же я брошу ее, мой принц! И Лила поедет.

-          Тогда мы с тобой покинем их на несколько дней. Я хочу представить тебя своему отцу.

-          Но король Трандуил знает меня!

-          Я представлю тебя как будущую принцессу Эрин Ласгален.

Эарель обмерла. Сердце бешено заколотилось. Она не ослышалась?

-          Мы с тобой четыре месяца узнавали друг друга, - мечтательно объяснял Леголас, - неужели мы не узнали друг друга достаточно? Я в первый же вечер ощутил, будто знал тебя всю жизнь. Между нами нет секретов: мы охвачены пламенем вечных чувств. Почему бы тебе не стать моей женой? Я не вижу препятствий этому. А ты?

-          Я тоже, - машинально ответила Эарель и покраснела.

-          Приветствую тебя! – неожиданно крикнул кто-то.

По дороге в направлении города шагал какой-то человек. Эарель с трудом вспомнила, кто это: купивший у них коня. Тут же заставила вздрогнуть мысль: а что, если это брат Руты? Эарель решилась:

-          И мы приветствуем тебя, Инхольд. Тебя ведь так зовут?

Человек удивился:

-          Все так. Но разве мы говорили свои имена?

-          Инхольд! – жалобно крикнула Рута. – Неужели ты не узнаешь меня!

-          Руэ?! Не верю своим глазам! Малышка!

С радостным визгом Рута бросилась ему на шею. Он схватил ее на руки и закружил. Потом опустил на землю и обнял:

-          Руэ! Малютка моя! Как ты выросла! Сколько лет мы не виделись?

-          Восемь лет. Я бы тоже тебя не узнала, если бы не Эарель. Инхольд, это сама Эарель Финморедель!

-          Почту за честь служить тебе, - Инхольд вежливо склонил голову, приложив руку к груди. Эарель бросила смущенный взгляд на Леголаса, потом обратилась к Инхольду:

-          Я верю – ты достойный воин, сын Вивианы. Но в Гондоре Королю и Бор… Рандиру твоя служба нужна больше, чем мне.

-          Инхольд, позволь представить тебе Леголаса, сына Трандуила, принца Эрин Ласгален, - вмешалась Рута.

-          Мой принц! – Инхольд коротко, по-солдатски поклонился. – Всегда к твоим услугам.

-          …И Формендила, капитана дворцовой стражи.

-          Мое почтение капитану стражи Минас-Тирита, - учтиво произнес Инхольд.

-          Рад познакомиться с роханским рыцарем, братом Руэ-Руты, - Формендил пожал руку Инхольда.

-          Полагаю, ты шел к Королю? – заговорил Леголас.

-          О, да! – подтвердил Инхольд.

-          Тогда, думаю, и нам пора возвращаться в город, не так ли, Финморедель?

-          Да, мой принц, - Эарель было все равно, куда идти. Сейчас ей, как и Руте, не терпелось узнать, где же пропадал Инхольд целых восемь лет.

 

-          Мой король, возможно, мои слова покажутся тебе странными, - говорил Инхольд, - я не знаю, как объяснить. Дело в том, что в окрестностях Гор, чуть южнее дороги в Зеленую Пущу, происходит что-то странное.

-          Говори, Инхольд, - Элессар насторожился.

-          Там в последнее время развелось столько разбойников! Там никогда их столько не было: между двумя эльфийскими владениями – Лориэном и Эрин Ласгален позволяли себе шататься только орки, да и то во время Войны Кольца.

-          Скажи мне, пожалуйста, - Элессар знаком приказал слуге принести карту, - а ты сам был в тех местах?

-          Был. И нашел лишь тело своего друга, Ретмира. Он был Стражем Арнорских Пределов. Со мной было еще несколько человек, мы были вооружены… Может, потому на нас и не напали?

-          Твой друг был зарублен? Застрелен?

-          Нет, мой Король. Мы нашли его… словно он умер совсем недавно… не более суток до этого. Мы устроили ему подобающее погребение – о погребении я еще скажу – на его теле мы не нашли ни царапины. Такое впечатление, будто он умер от страха…

-          Что ты хотел сказать о погребении? – напомнил Элессар.

-          Земля была какой-то странной. Раскопали мы ее легко. А вот закапывали обратно чуть ли не в четыре раза дольше.

-          И после этого вы уехали? – спросила Эарель.

-          Да. Я гостил в Эсгароте. Там мне как-то рассказали о судьбе одной женщины по имени Тальту, которая была похищена, потом вернулась спустя много лет с ученицей. Ученицу звали Руэновен.

Рута вскрикнула.

-          Да, я понял, что речь идет о тебе, сестричка. Я начал расспрашивать жителей. Жители сказали, что вскоре после возвращения эта женщина скончалась, и ее ученица уехала, забрав все книги. И я решил вернуться, поняв, как же мне все-таки тебя не хватает… Но, мой Король, поверил ли ты моим речам?

-          Да, Инхольд, и даже более чем поверил. Сможешь ли ты в точности указать на карте это место?

Инхольд посмотрел на карту и удивленно воскликнул:

-          Оно уже отмечено здесь!

-          Я так и думал, - пробормотал Элессар, - ну что ж, готов ли ты присоединиться к походу против Стихии, который возглавит твоя сестра? Она объяснит тебе все.

Элессар со вздохом встал:

-          Инхольд, ты был в Рохане до того, как прибыть сюда?

-          Нет, мой Король.

-          Там считают, что ты мертв. Эомер и Лотириэль волнуются. Ты рыцарь, а рыцарь не должен пропадать на восемь лет.

-          Тому были причины…

-          Не сомневаюсь. Мне отправить гонца с вестью, что ты жив? Подумай, Инхольд.

-          Нет, благодарю тебя, мой Король. Возможно, недолго осталось мне жить. Не надо, чтобы они еще раз переживали мою кончину.

-          Хорошо, Инхольд, если ты не хочешь – твоя воля. Но все же подумай и скажи мне, если решишь сообщить королю Рохана о своем появлении

Инхольд молча поклонился, и они с Рутой ушли. В комнате Короля остались лишь Эарель и Леголас.

-          Надо скорее выступать, - вздохнула Эарель, - когда наступит зима, будет гораздо труднее делать все, что потребуется. Приток Сил Земли может увеличиться.

-          Да-да, ты права, Финморедель, - Элессар постукивал пальцами о подлокотник. – У Руты все готово?

-          Нет, пока не все. Но ее надо поторопить. Времени и вправду не хватает.

-          Не надо торопить ее. Она впопыхах может пропустить что-то важное. Просто надо все приготовить, а когда Рута отыщет все заклятия, на следующий же день вы выступите. Кто идет с вами?

-          Кроме Руты и меня пойдет Лила.  Также принц Зеленой Пущи изъявил желание…

Леголас отвернулся, пряча улыбку.

-          Может быть, Инхольд, - продолжала Эарель.

-          А Рандир будет сопровождать вас? – осведомился Элессар. Леголас ощутил, что бледнеет.

-          Кто ведает, - развела руками Эарель. – Однако же, мы более не смеем злоупотреблять твоим вниманием, Король.

-          Почему вы с Леголасом называете меня королем? – усмехнулся Элессар. – Я не имею власти над Эльфами.

-          Потому что ты достоин этого титула, - ответил Леголас, - я знал тебя, когда ты еще не обрел трона своих предков, но ты был королем и тогда. Это – черта характера – быть королем. Доброй ночи… Арагорн.

Они улыбнулись, глядя друг на друга. Потом эльфы удалились.

-          Ты хочешь спать? – шепнул Леголас.

-          Нет, мой принц.

-          Пойдем смотреть на звезды. Сегодня наш разговор прервали. Не хочешь ли ты его возобновить?

-          Да будет так! – Эарель не смогла удержаться от счастливой улыбки, ее глаза заблестели.

Они вышли на террасу.

-          Не скрою, я рада, что ты едешь с нами.

-          Ты не можешь покинуть Руэ-Руту, а я не могу покинуть тебя, Финморедель.

Их взгляды встретились. Леголас засмеялся:

-          С того дня, как мы встретились, я сравниваю тебя с Лутиэн. И сейчас… Помнишь эту строку «Увидел он звезды в направленных ввысь очах ее блестящих». В твоих глазах отражаются звезды, Финморедель. Знаешь ли ты человеческую легенду о первой звездочке сумерек?

-          Да, мой принц. «Историю эту поведал мне ветер». В моем окне всегда будет гореть свет – для тебя.

-          Мы всегда будем вместе, - Леголас обнял ее, - тебе не холодно?

-          Меня греет мысль о тебе, - шепнула в ответ Эарель.

-          Ты же дрожишь!

-          Это от счастья.

-          Может, пойдем в Башню?

-          Нет-нет! Вечер так прекрасен! Подожди.

Эарель расплела косу, и волосы расстелились блестящим шелковистым плащом. Леголас залюбовался этой темной волной:

-          Теперь ты совсем похожа на Лутиэн. Помнишь, она отрастила себе волосы немыслимой длины, чтобы соткать из них плащ? Ты самая красивая девушка Арды. Дай вдохнуть аромат твоих волос! Они пахнут цветами Валинора…

-          Ты строен и прекрасен, как этот молодой месяц, - тихо говорила Эарель, - твои глаза глубоки и завораживающи, как ночное небо над нашими головами. Твои волосы серебрятся, как вечно юные звезды.

-          Будешь ли ты со мною всегда? Согласна ли ты стать принцессой Эрин Ласгален?

-          Но что скажет твой отец? Я всего лишь служанка королевы.

-          Забудь об этом. Ты – Финморедель. И я люблю тебя. Ты будешь моей принцессой?

-          Да!

Лила наблюдала за ними из окна и украдкой вытирала глаза. Конечно, Рута  права. Из них троих лишь Эарель способна обрести счастье. И кого в этом винить?

 

«Я проклял тот час, когда мама решила освободить его, которого сама же и заточила… Руэ никогда не узнает правды – зачем она ей? Зачем моей сестренке, которая приняла законы этого мира, знать, что мы здесь действительно чужие. Я не ведаю, куда мы попали. Может, этот мир лежит с обратной стороны небесной тверди? Но то, что это не наш мир, я уверен. Но никогда ни с кем не поделюсь своими сомнениями. Сестре ни к чему знать, что ее дядя – король Артур Красный Дракон; что он проклял маму, называл ее ведьмой… Мама предсказала ему ужасную смерть: от рук собственного сына погибнет Красный Дракон Камелота. Не сомневаюсь – так оно и будет… Лишь один раз я случайно проговорился сестренке, что он был могущественным королем, и прекрасные своды дворца в Эдорасе – ничто перед убранством Камелота.

А ведь я любил его, и он любил меня по-отечески. Да, я хорошо все это помню, хотя мне было тогда не более шести лет. Из-за какого пустяка они с мамой повздорили! Всего-навсего из-за того, что они верили в разных богов. Хорошо Руэ – она верит в Валар, точно зная, что они существуют – так говорят Эльфы. А он говорил, что эльфы, сильфы, лепреконы из сидов прекрасной Эйре (о, наша мама очень любила бывать там!), гномы – это все порождения дьявола. Артур хотел покорить прекрасную Эйре… Хвала сестричкиным Валар – он отказался от этой мысли!

Тогда мама носила во чреве Руэ. Она была просто взбешена. Мы вернулись к нашему Озеру. Мама бормотала: «так больше продолжаться не может, надо освободить Мерлина», но… она не сумела освободить его. И мы попали сюда… Перед смертью мама заставила меня поклясться, что я вечно буду хранить в сердце память о нашем прошлом, но о нем не должен знать более никто. Даже моя сестренка…»

-          Инхольд, о чем ты так задумался?

Инхольд вздрогнул:

-          Ни о чем, Руэ. Я еще раз вспоминал, как мы расстались и как мы встретились.

-          Но где же ты так долго был? Почему ты не вернулся раньше?

-          Я не хотел. Пять лет я скитался по Южным пустыням, потом обосновался в Арноре. Я не хотел возвращаться. Вы считали меня сгинувшим – так было лучше для всех. Я далеко не лучший воин в Рохане. Наверное, ты бьешься лучше меня, не правда ли? Поэтому войско рохирримов немного потеряло. Так зачем я был нужен кому-то?

-          Ты был нужен мне!

-          Не лги, Рута. Тебе никто никогда не был нужен. Ты всегда жила в своих мечтах. А то, что было в реальном мире – тебя не касалось. Я был тебе не нужен. Ты бы предпочла быть дунаданкой, скиталицей-героиней.

-          За что?! – Рута расплакалась, бросившись на кровать и уткнувшись в подушку. – Неужели я и вправду такая?!

Инхольд растерянно потер рукой лоб:

-          Извини, пожалуйста, сестричка! Что это на меня нашло? Тьфу, глупость сказал. Прости меня. Я сам не знаю, что со мной.

Рута накрыла подушкой голову.

-          Не хочу тебя слушать, - ее голос прозвучал глухо.

-          Руэ! Я сказал глупость, теперь раскаиваюсь. Давай, ты меня простишь, а? Ну, Руэ!

-          Ты меня не мог знать достаточно, чтобы такой вывод обо мне сделать! – донеслось из-под подушки. – Меня увезли в Шир совсем маленькой. А потом, когда ты меня забрал в Рохан, ты спустя некоторое время уехал!

-          Да знаю я все, малышка. Затмение будто какое-то нашло… Туфли бы хоть сняла, что ли!

Инхольд уселся рядом и начал стаскивать с ног сестры башмачки. Рута расхохоталась, вскочила и бросила в него подушку. Потом счастливо обняла его:

-          Братик! Как хорошо, что мы с тобой снова встретились!

-          Да-да. А ты еще за меч хваталась, когда я про коня спрашивал.

-          А кто тебе мешал сразу назваться? – Рута притворно надула губки.

-          Как же ты меня узнала?

-          Говорю же – мне Эарель помогла. Она посмотрела в мои глаза, увидела какие они у меня зеленые и припомнила, что видела такие же у тебя. Тут-то я и подумала – вдруг это ты? Это ты и был. А так – мне стыдно, но я бы тебя не узнала.

-          Я тоже, - признался Инхольд. – Только когда ты закричала, во мне словно проснулось что-то старое…

-          Ты женат?

-          Нет. А ты?

Рута покраснела, опустила глаза и мучительно выдавила:

-          Нет.

-          Что случилось? Почему такое беспокойство? – тут же начал расспрашивать Инхольд. – Тебя хочет взять нелюбимый? Это Формендил? Ух, я ему покажу!

-          Стой, Инхольд, не надо. Все наоборот. Это я полюбила того, кого не должна была.

-          Кого же?

-          Капитана Минас-Келебрина.

Инхольд ухмыльнулся:

-          Так ты изменила своим детским мечтам о принце Боромире?

Рута вздрогнула. Что тут ответить?

-          Изменила.

-          Малышка, Рандир ведь старик! Ты ему в дочери годишься.

-          Согласна. Он сам то же самое мне неоднократно говорил. А потом… Инхольд, ты знаком с сыном правителя Дэйла?

-          Да. Симпатичный паренек.

-          Рандир хотел, чтобы я за него замуж вышла.

-          А ты?

-          А я на него обиделась. Ненадолго, правда, но у меня до сих пор все зудит, когда об этом «симпатичном пареньке» говорят.

-          Не думаю, чтобы он на тебе женился.

-          Да знаю. Он мне тысячу раз говорил, что я ему нравлюсь, что я умная, красивая, он хотел бы видеть меня рядом, но лишь в качестве дочки, - грустно поведала Рута.

-          Это Рандир-то?! – изумился Инхольд. – Я вообще-то имел в виду твоего неудавшегося жениха – он на арнорке жениться собирается… Но Рандир… Дурочка, и ты не согласилась? Жила бы – обзавидуется любая.

-          Ты что, с лошади свалился, головой ударился?! И ты туда же! Не хочу я быть его дочерью – хочу быть женой. А что касается «обзавидуется любая» - я и так неплохо живу. Лотириэль обратно в Рохан зовет. Там я тоже не рабыней была, не так ли? Но мне не надо роскошных покоев. Если бы он был последним воином Гондора, даже конюшим, все равно я любила бы его.

-          Ты также говорила про Боромира, - пожал плечами Инхольд. – «Ах, если бы он не умер!» Не так ли ты говорила?

Рута набрала в грудь воздуху, чтобы выпалить брату в лицо «я дождалась своего Боромира!», но промолчала. Инхольду пока не стоило знать, кем на самом деле был Капитан Минас-Келебрина.

 

Леголас, как и обещал, тайком отправил в Минас-Келебрин гонца. По расчетам эльфа, Боромир должен был управиться с делами и дорогой за две недели. Рута в это время переписывала своим мелким круглым почерком последние заклятия. Эарель проверяла прочность луков и стрел, Лила топталась от безделья за спиной Гимли, вызвавшегося собственноручно выковать новые наконечники для стрел и ножи. Бальбо помогал Фреаласу прислуживать в Палатах Исцеления, а в свободное время дрался с Инхольдом на мечах.

Боромир попытался приехать тайно. Он почти ничего с собой не привез кроме меча, щита и кольчуги. Леголасу пришлось предупредить лишь Короля.

-          Ну так что? – спросил Капитан у эльфа, располагаясь в своих покоях.

-          Нашелся брат Руты.

-          Рута ничего про меня не говорила? – забеспокоился Боромир. – Я не знаю этого брата, поэтому лучше и ему меня не знать. Не знать моего настоящего имени.

-          Рута – разумная девушка. Если она и называла тебя, то лишь Рандиром.

-          Ты уверен?

-          Как я должен ответить на это?

Боромир засмеялся.

-          Тебе все равно придется появиться. Не можешь же ты вырасти из-под земли в день отъезда.

-          Я появлюсь. Сегодня же, Леголас. Так ты тоже собираешься участвовать в этом безумии?

Эльф возвел глаза к небу:

-          Может, и теперь отвечать не стоит? Ты не хочешь отпускать Руэ-Руту, а я не хочу отпускать Эарель.

-          Понимаю. Итак, я появлюсь сегодня.

-          До вечера, в таком случае. И сделай попытку объяснить все Руте, - это Леголас сказал уже с порога.

Лила наткнулась на Эарель в коридоре:

-          Что с тобой? – ужаснулась Эарель, вдруг увидев кровоподтек на скуле хоббитанки. – Гимли все-таки тебя побил?

-          Нет. Почти нет. Это я за любопытство поплатилась, - Лила захихикала, - он что-то ковал, а я попыталась через его плечо заглянуть… Он меня не видел. И я нечаянно получила рукояткой молота заслуженный удар. Он так просил прощения! Но я совсем не обижена, потому что сама виновата. И вообще я другое сказать хотела. Дай, на ушко скажу. Боромир вернулся.

-          Откуда ты знаешь?

-          А я его из окна видела.

-          Странное у тебя окно, - Эарель потрепала хоббитанке волосы, - все-то ты через него замечаешь.

-          Я правду говорю!

-          Я поверила. Лила, займись каким-нибудь делом и не высматривай никого в окнах, а также не мешай гному. От безделья можно столько натворить!

Хоббитанка нахмурилась.

-          Лила, иди, найди себе какое-нибудь занятие, - ласково повторила Эарель. Она поняла, что теперь делать. Скорее в комнату Руты!

Рута тщательно выводила руны. Потом отбросила перо и радостно выдохнула:

-          Все!

-          Умница, - похвалила ее Эарель. – Надень что-нибудь красивое, а я сейчас кое-что тебе принесу. Пусть все видят, что ты прекрасна. Полдела сделано.

Рута пожала плечами и достала самое нарядное платье: серебристое, с широкой юбкой и двойным рукавом – верхний – покороче и пошире, нижний – до запястья, плотно охватывающий руку. Тем временем вернулась Эарель:

-          Возьми! Сейчас я причешу тебя, и ты кое-что наденешь.

-          Что это? – Рута повертела шкатулку.

-          Серебряный обруч работы эльфийских мастеров. Его подарила мне Тауриэль.

-          Я не приму такой подарок.

-          Рута! Почему? Я хотела сделать тебе приятное…

-          Нет. Это слишком королевское украшение. Тебе, как принцессе Эрин Ласгален, оно будет больше к лицу.

-          А тебе как Управительнице Минас-Келебрина?

Рута оторопело взглянула на эльфа:

-          Неужели… Боромир приехал?

Эарель лукаво улыбнулась.

-          Ну ладно, - Рута раскрыла шкатулку, - но только на сегодняшний вечер.

 

Сев на свое место рядом с Лилой, Рута попыталась найти глазами Боромира. Вдруг рядом опустился Формендил:

-          Ты сегодня необычайно красива.

-          Лишь сегодня? – ехидно поинтересовалась Лила. Формендил посмотрел на нее, как на вдруг заговорившего коня, и придвинулся к Руте:

-          Ты уже выполнила свою работу?

-          Какую работу?

-          Ты что-то писала…

-          О чем разговор? – Инхольд бодро втиснулся между Формендилом и сестрой. Рута не удержалась, и поцеловала его в щеку. Ее тоже почему-то начинало раздражать общество Формендила.

-          Когда выходим? Я вижу, сестричка, ты празднично выглядишь. Значит, все готово?

-          Конечно, Инхольд. Разве это не праздник?

-          Это ты нарочно вырядилась? – шепнул ей Инхольд по-рохански и кивнул в сторону входа. Там показался Боромир. Рута глубоко вдохнула и на мгновение задержала воздух. Как обратить на себя внимание?

-          Инхольд, - ответила она по-рохански, - умоляю памятью мамы – уведи отсюда нашего благородного соседа.

-          Как скажешь. Э-э-э, почтенный Формендил, не откажи гостю. Не покажешь ли, где можно вымыть руки, - Инхольд продемонстрировал Формендилу ладони.

Начальнику дворцовой стражи пришлось встать и вести гостя к специальному фонтану. Понятливая Лила пересела за другой стол, к Бальбо. Боромир, наконец, нашел глазами девушку и прокрался к ней за спинами других.

-          Доброго вечера, дочь Вивианы, - произнес он. Рута довольно естественно изобразила испуг, потом удивление:

-          Доброго вечера и тебе, Капитан. Не составишь ли компанию одинокой девушке?

-          Пожалуй, составлю, если больше некому.

Рута заставила себя проглотить это заявление.

-          Ты все так же одинока, дочь Вивианы?

-          Я обрела брата, - сообщила Рута, кокетливо поправляя волосы.

-          Ты так прекрасна, Рута, - Боромир оперся локтями об стол, - ни одна диадема так не красит тебя, как ямочки на щеках, когда ты улыбаешься. Ты юная и свежая, как только что распустившийся цветок. Зачем тебе старик?

-          Пообещай, что сейчас сделаешь то, что я скажу. Клянусь, что просьба будет разумна.

Боромир усмехнулся, тепло поглядел на нее и ответил:

-          Тогда обещаю.

-          Представь себя тем полным сил человеком, каким ты был до поездки в Имладрис, будучи еще принцем Гондора.

-          Представил, - Боромира начало забавлять происходящее.

-          Теперь честно скажи мне: отверг ли ты меня бы тогда? Только честно! Помни – ты обещал.

-          Чего ты хочешь, Рута? Нет, не отверг бы. Довольна?

-          Довольна. А теперь представь, что ты таким молодым и сильным будешь всегда.

Боромир улыбнулся и погладил ее по голове:

-          Ты – просто чудо, а не девушка.

-          И это все, что ты мне скажешь?

-          До скопления Сил Земли ехать долго. Может, еще чего-нибудь дождешься. А ты мне ничего не скажешь?

-          Я тогда тоже пока помолчу, - Рута взяла в руки чашу, - за благоденствие Минас-Келебрина.

Боромир смотрел, как она пьет мелкими глотками, потом изящно надкусывает ломтик хлеба. Вздохнул, взял кубок:

-          За прочность твоей кольчуги. Дорогая вещь все-таки.

Рута почувствовала себя сидящей в луже помоев. Но пути назад уже не было. Она сама выбрала крепость для штурма, и она ее возьмет, как бы долог не был этот штурм. У нее есть терпение. И меры для ее любви еще не придумано.

 

Глава 2. Дорога к Стихиям.

Ранним утром из ворот Минас-Тирита выехало шесть всадников: Боромир, Рута с братом, Эарель, Лила и Леголас. Лила весело посмеивалась, глядя на Боромира: он единственный из них ехал в седле. Эльфы не пользовались упряжью вообще, для Лилы седла не нашлось, а Рута с Инхольдом просто решили поддержать хоббитанку – они-то, выросшие в Рохане, могли найти общий язык с конями, как и эльфы.

-          У нас есть выбор, - крикнула Рута, - мы можем держаться Андуина, а можем и через Восточный Эммет и Лориэн.

-          Мы не поедем через них! – тут же откликнулся Инхольд. Боромир решил его поддержать.

-          Мне все равно, - пожал плечами Леголас, - Андуин так Андуин.

-          Я тоже против Эммета. Это значит – терять время, - Эарель покачала головой. – Надо спешить. К тому же, там мало людей и много грабителей

-          А грабители не люди? Я хочу через Эммет! - буркнула Лила. Все засмеялись.

-          Ну, ты-то всегда против всего, - весело ответила Рута.

Мирно поехали вдоль Андуина. Было холодно. Осеннее солнце давало лишь свет, но почти не грело. Эарель вздрагивала и куталась в плащ.

-          Если ты замерзла, - сказал ей Леголас, - пересаживайся с Андала на моего коня.

-          А он у тебя с камином внутри? – поинтересовалась Лила.

-          Нет, дочь Эверарда, - терпеливо ответил ей Леголас, - она завернется сверху и в мой плащ.

-          А-а, ну понятно тогда. Иди, Эарель, грейся, - Лила чуть отстала. Эарель лукаво посмотрела сначала на нее, потом на Леголаса.

-          Нет, мой принц. Пожалуй, я и так не замерзну, - улыбнулась она ему.

К ночи путники нашли замечательную рощу, где и остановились – места были дикие, здесь мало кто жил, чаще всего изгнанники и отшельники; бояться разбойников было нечего. Капитан со знанием дела что-то растолковывал Леголасу и Инхольду, после чего они оживились и, наказав девушкам сидеть тихо и при оружии, ушли. Первым вернулся Леголас, через часа полтора пришли довольные Инхольд с Рандиром. Они тащили небольшую молодую олениху, собираясь устроить роскошный ужин.

Эарель чуть не заплакала при виде окровавленной жертвы с испуганно раскрытыми глазами – она поддержки не нашла ни у кого, даже у Руты. Лила восхищалась и умирала от желания «сделать что-нибудь вкусненькое».

Разрешили дело на том, что девушки пойдут за водой на полчасика, пока здесь все закончат. Пир и правда выдался на славу, но Эарель наотрез отказалась есть и укоризненно посматривала на подруг, затем отошла от них и посмотрела на горы. Где-то вдали виднелись они, приглушенно речушка несла воды в Андуин. Она прилегла и, глядя вдаль, уснула.

 

Отряд ехал очень быстро. Уже через несколько дней они добрались до Парт Гален.

Рута сложив под деревом плащ и сумку, заботливо повела Эмриса напиться. У реки уже стоял Боромир.

-          Тебе не горько вспоминать это место? – участливо спросила девушка. Боромир улыбнулся ей:

-          Уже нет. Что было, то было. Прошлого не изменить. Можно изменить только взгляд на произошедшее.

-          Ты прав, как всегда.

Оба замолчали. Рута задумчиво перебирала гриву Эмриса.

-          Больше не хочется вообразить себя вейлой? – не удержался Боромир.

-          Если пожелаешь, могу и вообразить, - проронила девушка.

-          А ты намного лучше выглядишь в таком походном костюме.

-          Чем в виде вейлы? – усмехнулась Рута.

-          Чем в виде придворной, увешанной побрякушками и увитой ленточками. Хотя про вейлу - не знаю. Не могу судить. Я тебя не видел.

-          Ну что ж, - Рута картинно развела руками, - ты пропустил великолепнейшее зрелище, которое вряд ли предстанет твоему вниманию вновь. Хотя если бы ты украл мою юбку, я была бы только рада.

Боромир приподнял бровь, но ничего не ответил. Рута избрала новый способ понравиться? Если бы она знала, как горячо он ее любит! Но она кажется ему хрустальным сосудом, который так легко разбить!

-          Напился, Эмрис? Вот умница! Пойдем, мой мальчик.

У мешков готовили ужин эльфы. Рута, окончательно настроенная на озорной лад, поинтересовалась:

-          Я что, невовремя вернулась?

Эарель удивленно посмотрела на нее:

-          Отчего же? Садись, на, возьми пока яблоко.

-          А где недомерка?

-          Рута, за что ты ее так?! Лила ушла с твоим братом погулять.

-          Хм-м. Интересно. Да ладно, не обращайте на меня внимание.

-          Мы и не обращаем, - улыбнулся Леголас, - правда, Эарель?

-          Да! Мы вообще тебя не видим. Смотрим и думаем – то ли это куст яблоко ест, то ли пень причудливой формы.

Подошел и сел рядом Боромир:

-          Как ты аппетитно ешь, Рута! Даже самому хочется!

-          На, возьми, - Рута невинно протянула ему надкушенное яблоко. Боромир, не моргнув глазом, взял и продолжил есть. Эарель опустила глаза, пытаясь сдержать смех.

-          Вкусно? – полюбопытствовала Рута.

-          Очень, - подтвердил Боромир. Рута надкусила еще одно яблоко и протянула воину. Тот опять взял. Леголас уткнулся носом в плечо Эарель и попытался заслонить лицо ее волосами.

Боромир добросовестно доел оба яблока. Потом посмотрел на эльфов и проворчал:

-          Ладно уж, смейтесь.

-          Это чтобы ты убедился, что пища не отравлена, мой капитан, - тут же пояснила Рута.

-          На тебя разве яд какой-нибудь подействует!

Эльфы расхохотались. Из-за деревьев появились Лила с Инхольдом.

-          Что случилось? – сразу же спросила хоббитанка.

-          Рандир ел яблоки, - оповестила ее Рута.

-          Это так смешно? – удивился Инхольд, - Прости, Рандир, мою сестру, если она выставила тебя на смех.

-          У меня будет время расплатиться, - отмахнулся Боромир.

-          Мне уже страшно, - воскликнула Рута.

-          Здоровый страх иногда полезен, - кивнул воин.

Эарель накормила всех, потом пошла к реке, чтобы вымыть котелок. Следом устремилась хоббитанка:

-          Эарель, вот ты замуж выйдешь за Леголаса и вернешься на Тол Эрессеа?

-          Не знаю, Лила. Прежде всего, может, я и не смогу выйти за него. Я все-таки дочь стрелка. А он – сын короля Зеленой Пущи. Если Трандуил будет против, я не решусь встать между ним и его сыном.

-          Неважно. Но ты не останешься здесь?

-          Не знаю, Лила, ничего не знаю. Сначала дожить надо… Скорее всего, не останусь.

-          А я как же?! Я не хочу обратно в Шир.

-          Будешь жить в Минас-Келебрине. Станешь фрейлиной Руты.

-          Ха! Пока она дождется предложения стать там управительницей, я состарюсь.

-          Почему вы с Рутой так не любите друг друга?

-          Мы как раз-таки любим. Поэтому и подкалываем друг друга. Если бы мы не дружили, я осталась бы в Минас-Тирите.

-          Иди спать, Лила. Время покажет, что делать. Не смогу же я тебя забрать на Тол Эрессеа!

-          Действительно. Хорошо, Эарель. Спокойной ночи.

Лила ушла. Эльф отмыла котелок, потом разулась, села на берегу и опустила ноги в ледяную воду. Ей хотелось немножко остыть. Бесшумно рядом с ней появился Леголас. Эарель поспешно одернула подол.

-          Не беспокойся, я не смотрю. А все же тебе стоило бы обуться.

-          Да-да, - Эарель нашарила башмачки.

Подхватив котелок, они покинули берег реки. Все уже спали. Эльфы вопросительно посмотрели друг на друга.

-          Холодно спать под одним плащом, - тихо сказал Леголас, - то есть, мне не холодно… А ты – девушка, нежная, как южная птичка. Возьми и мой плащ.

-          Нет, благодарю тебя, мой принц, не стоит, - отказалась Эарель.

Ложась, Эарель поймала себя на мысли, что под одним плащом с Леголасом было бы куда теплее. Вздохнув, она придвинулась поближе к Лиле и задремала.

 

Все были какими-то погрустневшими. Лила, нахохлившись, заплетала гриву Лорни в косички. Боромир ехал чернее тучи. Рута, глядя на него, тоже. Эарель молчала. Она чувствовала мысли Леголаса: скоро Эрин Ласгален, его дом. Он вновь увидит отца. Что скажет тот об Эарель? Кто ведает! Но Леголас был полон решимости защитить ее, и это радовало Эарель.

-          Странно, - нарушил молчание Инхольд, - все вокруг какое-то увядшее. Может, это ваши хмурые лица все портят? Вы посмотрите, как прекрасен Андуин!

-          Прекрасен, - вяло согласилась его сестра.

-          Вот! – Инхольд торжествующе взмахнул рукой. – А мы, вместо того, чтобы чувствовать себя весело… Даже не так! Вместо того, чтобы ездить сюда на длительные прогулки, должны усмирять какие-то непонятные Силы Земли.

-          Да-да, - пробормотал Леголас, - это нам удастся разве что когда поднимется город озерных эльфов.

Все удивленно посмотрели на него:

-          Какой еще город? - спросила хоббитанка.

-          А вы не слышали легенду об эльфийском городе на острове в Рунном море? – Эарель улыбнулась ей.

-          Нет. А что за легенда?

-          На Рунном море был остров. И был там великолепный город Эльфов, Эреуинэ, еще в самом начале Второй Эпохи. Там царил мир и покой. Изделия тамошних мастеров поражали своим изяществом. Когда при дворе правителя острова собирались певцы, даже птицы заслушивались. И вот Враг положил глаз на великолепнейшие строения города, дороги, вымощенные мрамором, мифриловые украшения башен… Тогда Эльфы этого города взмолились к Валар… Они были готовы сражаться до последней капли крови, но не хотели, чтобы их город был осквернен. Валар вняли им. Город со всеми жителями погрузился в воды Рунного моря, и поднимается лишь один раз в тысячу лет, на один день. Только чистые помыслами могут увидеть его. И еще легенда гласит, что когда в Арде навсегда прекратятся войны, даже ссоры между соседями, этот город вновь поднимется на поверхность – навеки.

-          Потому у нас есть присказка, - улыбнулся Леголас. – когда мы говорим о том, чему свершиться не суждено, мы добавляем «когда поднимется город Озерных Эльфов».

-          А они что, не утонут? – захлопала глазами Лила. – Как они там под водой живут, не захлебнувшись?

Эарель засмеялась:

-          Легенда умалчивает. Но, я думаю, Валар могли дать им умение дышать под водой.

-          Все ваши легенды – лишь красивые сказочки для влюбленных девчонок, - буркнул Боромир, - легенды… ха! Надо жить настоящим, а не прошлым – этим мы отличаемся от Эльфов.

-          Нет, Рандир, - возразил Инхольд, - мудрость в этом и состоит, чтобы помнить о прошлом и учиться на своих ошибках.

-          Хотелось бы мне знать, на чьих ошибках ты учишься, - Боромир посмотрел на него свысока.

-          А я и не говорю, что я мудр, - Инхольд выдержал его взгляд. Боромир хмыкнул и ничего не ответил.

 

 

-          Мы вынуждены просить прощения, - говорил Руте Леголас, - но мы с Эарель покинем вас на несколько дней. Мы отправляемся в Эрин Ласгален.

-          Тогда встретимся здесь же, - предложила Рута.

Длиннонога все-таки оставили Инхольду. Леголас усадил Эарель перед собой, и они помчались к переправе через Андуин.

-          Твой конь тоже роханский? – спросила девушка.

-          Да. Не правда ли, хорош?

-          И силен, - кивнула Эарель.

Мост проехали быстро. Впереди возвышалась величественная зеленая стена деревьев.

-          Вот мы почти и дома, - благоговейно произнес принц.

Конь перешел на шаг. Эарель уже однажды была здесь, но тогда все праздновали падение Врага, лес был полон радости и шума. Сейчас он просто оставался спокойным. В воздухе был разлит аромат эльфийских цветов.

Вдруг откуда-то слева появился эльф. Увидев их, он замер:

-          Принц? Принц! Ты вернулся?!

-          Почти, Долинфион.

Леголас не знал, что и сказать. Как объяснить, зачем он приехал?

-          Не надо никого оповещать, - добавил принц, - не надо. Я… лучше пусть король узнает обо всем от меня самого.

-          Слушаюсь, принц, - Долинфион поклонился и вновь исчез среди деревьев. Эарель растерянно посмотрела на Леголаса. Тот улыбнулся и поправил на ней плащ.

Тяжелые каменные своды – разительное отличие от кружевных арок Имладриса. Эарель почувствовала, что робеет:

-          Леголас, может, мне не надо мешать встрече отца с сыном?

-          Не волнуйся, Финморедель, - он остановился и взял ее за плечи, - ну же?! Стоит ли оттягивать этот момент?

-          Нет, разумеется. Прости меня, - пробормотала она.

-          Ты не должна просить прощения. Пойдем. Улыбнись. Любой мрак рассеется перед твоей улыбкой.

-          Где-то я это уже слышала, - Эарель усмехнулась.

Массивные двери распахнулись, и чей-то голос звучно произнес:

-          Принц Леголас!

Эарель увидела, как строгий эльф в белой мантии удивленно поднял голову, и узнала Трандуила, короля Эрин Ласгален. Они вошли в огромный зал, стены которого были увиты разнообразными цветами и венками из листьев. Дойдя до середины, Леголас почтительно стал на одно колено. Эарель застыла в низком поклоне, боясь поднять глаза.

-          Добро пожаловать, сын мой, - Трандуил выпрямился на троне. – Встань. Ты не гость и не слуга здесь.

-          Здравствуй, отец, - Леголас поднялся, но Эарель заметила, что он смотрел в пол.

-          Добро пожаловать, дочь Орофина.

-          Я счастлива засвидетельствовать почтение, мой король, - Эарель вытянулась в полный рост и наиболее непринужденным движением откинула волосы назад.

-          Отец, я привез сюда Финморедель, чтобы сказать… чтобы представить ее как свою будущую супругу.

Трандуил устало смотрел на них. Потом ответил:

-          Ну что ж, сын мой, ты сделал выбор, и я этому рад. Дочь Орофина, позволь сыну поговорить с отцом. Я уверен – ему есть, что поведать с глазу на глаз.

-          О да, мой король, - Эарель попыталась достойно удалиться, но у самых дверей обернулась и, прищурившись, бросила взгляд на короля. Затем она исчезла за массивной дверью.

-          Сын мой, подойди сюда. И смотри мне в глаза.

-          Да, отец. – Леголас сделал несколько нерешительных шагов.

-          Ближе. – Трандуил встал сам и подошел к Леголасу. – Я очень рад твоему приезду, пусть это ненадолго, как я вижу. Ты же явился только затем, чтобы представить свою избранницу?

-          Да, отец.

-          Похвально, что ты решил известить меня… Да, я рад, что ты сделал выбор. Но ту, в пользу которой ты его сделал, я не могу назвать подходящей женой для тебя. Ты всегда был послушным сыном, Леголас. Если я укажу тебе другую, ты расстанешься с Эарель?

-          Нет, отец.

-          Она – служанка Тауриэль.

-          Неужели это может служить преградой? Издавна все эльфийские дома считались равными, - Леголас смотрел на отца, его глаза горели, - она – Финморедель! О ней слагают баллады…

-          Я доволен хотя бы тем, что твоя избранница – эльф, - Трандуил смотрел в окно, за которым шумела листва, - а как она сумела добиться твоего признания? Ты, который очень редко способен принимать собственные решения, вдруг… Леголас, ты смел, умен, статен, но ты слишком мягкосердечен и слабоволен, с этим ты спорить не сможешь. Конечно, я сам виноват в этом. Мы с Тауриэль полностью препоручили тебя нянькам, которые воспитывали тебя на легендах… Хотя что такое легенды для эльфа! Леголас, когда у тебя будет сын, воспитывай его сам.

-          Я не знал, что тебе так не нравится Эарель. Но я пришел не просить разрешения взять ее в жены. Я пришел, чтобы известить, что она будет моей женой.

-          Жизнь в Гондоре тебя изменила.

-          Ты сам повелел оставаться там, - заметил Леголас.

-          Женись на ком хочешь, хоть на фрейлине Ундомиэль, если тебе не надоест наклоняться, чтобы поговорить с ней.

-          Я вызвал твой гнев тем, что сам принял решение?

-          Я дал свое согласие на то, чтобы Эарель стала твоей супругой. Чего тебе еще надо?

-          Почувствовать себя сыном, вернувшимся в отчий дом. Отец! Ты даже не обнимешь меня?

-          Разве ты за этим приехал?!

-          Да, за этим, - Леголас заложил руки за спину и смотрел в глаза королю, - слишком редко я этого удостаивался. Помнишь, что ты сказал мне, когда я уезжал в Имладрис? Ты сказал: «Может, это чему-нибудь тебя научит?» И все! Ни даже пожелания счастливой дороги!

-          Вижу, я был прав. Это тебя много чему научило. Научило не трепетать передо мной, а смело высказывать недовольство. Наконец-то ты ведешь себя как сын короля!

Трандуил улыбнулся и заключил Леголаса в объятия:

-          Сынок! Ты достоин Эрин Ласгален. И, хотя я мало знаю Эарель, она достойна тебя. Да пребудет с тобой милость Валар!

-          Благодарю тебя, отец!

-          К какому дню мне готовить свадебный подарок?

-          Мы огласим наше решение стать мужем и женой двадцать пятого марта. В день победы над Мордором.

-          Прекрасный выбор. Еще раз – добро пожаловать домой.

 

Эарель чувствовала себя очень неуютно. Во-первых, она побаивалась Трандуила. Он казался ей непохожим на эльфа: строгий, мрачный… Может, бремя власти оставило на нем отпечаток? Или долгое соседство с Дол Гулдуром?

Во-вторых, ей было одиноко. После трапезы они с Леголасом разошлись по разным покоям. А ей хотелось поговорить с ним, расспросить, как к ней отнесся Трандуил…

А в-третьих, ей просто было холодно. Она закуталась в плащ, поверх завернулась в одеяло, но ледяные мурашки то и дело пробегали по ее телу. Эарель бросала опасливые взгляды на камин. Отчего-то ей не хотелось его зажигать.

Наконец, эльф решилась. Подобрав одеяло так, чтобы оно не волочилось по полу, она зашагала по коридору к комнате принца. Робкий стук в дверь.

-          Войдите… Что случилось, Эарель?! Да у тебя зуб на зуб не попадает!

Леголас придвинул к жарко натопленному камину кресло. Эарель смущенно замерла на пороге, поэтому он схватил ее на руки и усадил туда. Потом укутал ее в придачу своим одеялом:

-          Согревайся. Что ж ты раньше не пришла?

-          Я боялась тебя потревожить.

-          Чем же я мог быть занят?!

-          Не знаю. С королем говоришь. – предположила Эарель. – Или уже спишь.

-          Я привык к нашим с тобой прогулкам допоздна, поэтому мне в такое время не спится. Но сегодня я тебя гулять не поведу, раз ты так замерзла.

-          Мне страшно.

-          Отчего?!

-          Не знаю. Я оказалась права? Король остался недоволен?

-          Кто может остаться недовольным тобой, Финморедель? Наоборот, он похвалил меня за верный выбор.

Ты прекрасна и умна,

Ты бояться не должна.

-          Я счастлива, что есть ты.

-          Как ты отнесешься к мысли стать принцессой Эрин Ласгален двадцать пятого марта?

-          Когда тебе будет угодно!

Леголас с улыбкой посмотрел на нее и запел древнюю песню, по преданию, сложенную Береном:

Ты хороша, как это весеннее солнце,

Умытое первым свежим дождем.

Голос твой нежнее флейты,

Он лес оживляет и поит.

Звезды, что в вышине серебрятся –

Лишь отблеск твоих очей.

Как мотылек, легко ты танцуешь,

Не примяв не единой травинки.

И соловьи в нашей роще притихнут,

Слушая, как ты поешь…

Эарель задремала. Тепло от камина и голос Леголаса убаюкали ее…

Проснулась она в постели, укрытая двумя одеялами. Туфельки лежали у кровати. В кресле, под плащом, спал Леголас. Эарель мучительно покраснела: ввалилась без спроса к хозяину, заняла его постель, отобрала его одеяло… Стыд и позор ей, дочери лориэнского стрелка, сидевшей на сторожевом посту самыми ветреными ночами в тонком плаще! А Рута, Лила, Боромир и Инхольд, наверное, спят на голой земле, дожидаясь их.

Но каков принц! Уступил незваной гостье свою кровать! Хотя мог оставить в кресле или просто-напросто отнести к ней в комнату… Либо даже разбудить и сказать: «Пора и честь знать, голубушка, иди-ка к себе». Интересно, как бы поступил Боромир?

С этой мыслью Эарель уснула вновь.

 

…По берегу Андуина шла вейла. Попробовала босой ногой воду, сняла крылья и сложила их на траве. Обернувшись, хитро посмотрела на Боромира и взялась за пояс юбки. Боромир в страхе смотрел на нее, не решаясь шевельнуться. Потом вздрогнул и… проснулся, на последней минуте сна поняв, что у вейлы было личико Руты.

-          Рута? – несмело позвал он. Спящая неподалеку девушка застонала и медленно разлепила глаза:

-          Что, уже утро, да? Сейчас, уже встаю. Уже встала… уже пошла готовить завтрак… сейчас… Ох, Элберет! Ночь же! Что случилось, Рандир?

-          Ничего не случилось.

-          А зачем меня будить?

-          Будешь ворчать – остальных перебудим. Солдат, милейшая Руэ, должен вставать по первому зову командира.

-          Я не твой солдат.

-          Собиралась же на верность присягать!

-          Не присягнула ведь еще! Все тебе, Рандир, не терпится кем-нибудь покомандовать. Не принял у меня клятву сразу, теперь мучайся. Ишь, командир выискался!

-          Вижу, не любишь ты, когда тебя будят.

-          А ты что, любишь? Тогда поистине ты странный.

Девушка отвернулась и уже через несколько мгновений вновь спала. Боромир тихо засмеялся: кажется, она близка к тому, чтобы его возненавидеть. Ах, если бы он был помоложе! Он не побоялся бы связать свою жизнь с этой девочкой. Их семья была бы самой лучшей… Зачем об этом думать? Он стар. А Рута полюбила не его, а рыцаря из сказки.

Лилу разбудил Инхольд:

-          Приготовь, пожалуйста, завтрак.

-          А что с Рутой? – плеснув себе в лицо водой, спохватилась хоббитанка.

-          Ничего. Спит она. Рандир велел не будить.

Рута открыла глаза, когда солнце стояло уже высоко. Недоуменно она огляделась:

-          Что случилось? Почему меня не разбудили?

-          Рандир запретил, - быстро ответила Лила. Рута усмехнулась. Это возмещение за «солдата, встающего по первому зову командира»?

-          Лила, а что у нас есть?

-          Мы тебе оставили суп. Я варила, и Инхольд сказал, что вкусно.

-          Это он тебе польстил, - сказал Боромир.

-          Раз все живы, значит, суп хороший, - решила Рута, – хотя, Рандир, может, и на тебя ни один яд не действует.

Инхольд хмыкнул. Его сестричка слишком много себе позволяет. Ни капли уважения к умудренному опытом воину! Как Рандир это терпит?

Рута сладко потянулась:

-          Не слушай нас, Лила. Так где твой суп?

Инхольд подмигнул Руте, завтракавшей с большим аппетитом. Та кивнула.

-          Лила, пойдем прогуляться. Не сидеть же здесь вечно. Погода хорошая.

-          Пойдем, - Лила с готовностью встала.

Рута старалась не поднимать глаз. Доела суп, сполоснула в реке котелок, вернулась на свое место.

-          Не раздумала на верность присягать? – насмешливо спросил Боромир. Рута мгновенно нашлась:

-          Я дала повод сомневаться в своей верности? Или тебе не терпится почаще будить меня среди ночи?

-          А все же?

Рута придвинулась к нему. Он сидел на земле и искоса поглядывал на девушку. Стоя на коленях, она торжественно произнесла:

-          О, Боромир, Капитан Серебристой Башни южного Гондора! Клянусь быть верной тебе до конца своих дней.

-          Принимаю твою клятву.

-          Ее надо чем-то скрепить, - Рута облизнула вдруг пересохшие губы.

-          Ах, да.

Боромир поднялся, вытащил меч и прикоснулся плоской стороной клинка к ее склоненной голове.

-          Встань, Руэ-Рута, дочь Вивианы. Я принял твою клятву.

Рута встала и гордо выпрямилась. В ее лице читалась досада. Она стояла почти вплотную к воину. Он торжественно смотрел на нее и не пытался отстраниться:

-          Какая же ты странная! Почти одного роста со мной и при этом такая тоненькая! Может, ты действительно вейла? Или в твоих жилах все-таки течет эльфийская кровь?

-          Не знаю, мой капитан. Я могу рассказать тебе о матери лишь то, что поведал мне мой брат. А об отце я ничего не знаю.

-          Ты очень хорошая девушка, Рута.

Рута, чуть прищурившись, смотрела в глаза воина. Ее грудь высоко вздымалась от участившегося дыхания.

-          Сколько дней эта мука еще может длиться? – простонала она, - я стою в полушаге от тебя, но ты даже не улыбнешься мне, как девушке.

-          А как улыбаются девушкам?

-          Так, как ты улыбался мне после нашего состязания.

-          Ты просто поразила меня тогда… Да и сейчас часто меня поражаешь. Я мечтаю о такой дочери, как ты. Да что там! И сыну было бы не стыдно таким родиться!

-          У тебя еще могут быть дети. Похожие на тебя и на меня. Твоя мечта может стать явью.

Боромир коснулся ее щеки и заправил темный локон за порозовевшее ушко. Потом по-отечески поцеловал в лоб:

-          Как же ты все-таки меня узнала?

-          О белом камне, висящем у тебя на груди и сейчас, мне рассказывал Перегрин. А твои восхитительные приемы владения мечом я видела в палантире.

Вдруг Боромир сильно закашлялся. На его глазах выступили слезы. Рута вскрикнула:

-          Что с тобой?!

-          Не знаю. Сделай же что-нибудь!

Из-за деревьев вылетела задыхающаяся Лила. Следом бежал Инхольд, держащийся за горло. Рута фыркнула, но спустя мгновение тоже начала кашлять. Грудь будто жгло огнем.

-          Рута! Хоть что-нибудь сделай! – выдавила покрасневшая хоббитанка. Рута уже копалась в своих снадобьях. Вытащила небольшую бутылочку и сделала глоток. По горлу будто прошел кусок льда, но кашель сразу прекратился.

-          Лила, ложку!

Рута строго отмерила десять капель хоббитанке и по двадцать капель мужчинам.

-          Что же ты сама хлебнула столько, а нам отмеряешь? – спросила Лила, отдышавшись.

-          А ты молчи. Сейчас бить буду. Палкой. Кто у меня вытащил порошок для очистки легких и приправил им завтрак, а?!

Лила смущенно потупилась.

-          Я нечаянно.

-          Кто ж так делает! Думать сначала надо, куда лезешь! А если бы ты вытащила другое средство? Причем такое, которое не пьют, а лишь им натираются! От облысения, например? Лила, еще раз такое повторится – утоплю! Ясно тебе, глупая девчонка?

Лила насупилась:

-          Я не глупая и не девчонка. Сама виновата: почему твой порошок в такой же коробочке, как приправы?!

-          А читать тебя не учили?! Там же написано – кашель.

-          В следующий раз сама готовить будешь, - Лила окончательно обиделась.

Боромир украдкой перевел дух: скорее всего, Рута сегодня уже не будет заговаривать с ним о своих чувствах. Он ощущал, что еще одно такое признание – и он не выдержит. Сегодня он уже едва не сознался… Неужели она все понимает и читает его мысли?! Эта хитрая вейла знает, что сказать, чтобы его сердце дрогнуло!

 

Уже смеркалось, а Лила все еще сидела под деревом с обиженным лицом. К ней подошла Рута:

-          Ты сердишься, что я на тебя накричала? Извини, я просто не сдержалась. А если бы ты действительно отравила нас всех?

В ответ – тишина.

-          Или ты обиделась из-за того, что я тебя при Инхольде глупой девчонкой назвала?

-          При чем тут твой Инхольд!

-          Тогда что случилось?

-          Если твой выживший из ума капитан не принимает тебя всерьез, еще не значит, что виновата я!

-          Тьфу, да что такое! Я тебя в этом и не обвиняла!

-          Пойди Инхольду расскажи, может, он и поверит.

-          Крошка, тебе плохой сон приснился?

-          Мне - нет. А вот тебе – не знаю, раз Боромир тебе позволил спать чуть ли не до полудня.

-          Ах ты, крыса мохноногая! Ты что говоришь такое? – вспылила Рута. – Ты головой хоть изредка думать способна? Все! Теперь я обиделась!

Девушка уселась с другой стороны дерева и сложила руки на груди.

-          Я тебе хочу помочь, - буркнула Лила.

-          Это с какого перепугу? – процедила Рута.

-          С такого. Я не хочу возвращаться в Шир. А на Тол Эрессеа меня Эарель не возьмет.

-          Не вижу связи.

-          Ну как же! Ты станешь женой Капитана, а я – твоей фрейлиной. Ты пока подумай, если надумаешь на таких условиях принять мою помощь – скажи. А то уже эльфы возвращаются. Видишь, как Длинноног заволновался.

Картинкой из дивного сна показались скачущие к ним эльфы. Леголас осадил коня, спрыгнул и помог спуститься смеющейся Эарель.

-          Так быстро? – удивился Инхольд.

-          Да. Мы не хотели заставлять вас ждать слишком долго, - ответила Эарель.

-          Все хорошо? – Рута подмигнула ей.

-          Конечно! Жаловаться не на что.

-          Я рада за вас! И когда же Финморедель станет темнолесской принцессой?

-          Двадцать пятого марта, - ответил Леголас, - если все будет удачно. А в июне Эарель вернется на Тол Эрессеа и будет ожидать меня там.

-          Как так? – Эарель с удивлением и обидой смотрела на него.

-          Я не хочу, чтобы тебя поймал еще какой-нибудь Макхдар.

-          Это мы еще посмотрим, - Эарель повернулась к хоббитанке, - а у вас как дела шли, пока нас не было?

Лила поспешно спрятала глаза.

-          Не стоит и говорить. Все было спокойно – и это главное, - сказал Инхольд.

-          Ну что ж. Нам осталось совсем немного до памятного места, где скопились Силы Земли. За завтрашний день мы туда доберемся, - решила Эарель.

-          Да, завтра полнолуние, и все заклятия будут действовать как нельзя лучше, - заметила Рута.

Инхольд подбадривающе сжал руку сестры. Та обняла его:

-          То, что мы нашли друг друга – хороший знак. Я знала, что ты жив. Я верила в это и тогда, когда все считали меня безумной, говорили: «он мертв». Но я любила тебя и тогда!

Боромир побледнел, едва не сказав «я знал это». Слова уже были готовы выпорхнуть из его уст… Кому Рута на самом деле говорила это? Понимала ли она сама?

 

Глава 3. Потерянное и найденное.

Дул холодный ветер. Инхольд хмурился и бормотал что-то себе под нос. Рута заставила Эмриса подъехать поближе и спросила:

-          Что случилось, братик?

-          Я вспомнил… Хотя я был очень маленьким, но я помню все равно. Такая же погода была в тот день, когда ты родилась.

Рута опустила глаза. Она не хотела думать об этом. В такой же день она родилась… Ну что ж, не стыдно и отдать свою жизнь в такой день. Зачем Боромир взялся сопровождать их? Маленький злобный червячок вгрызается в ее сердце каждый раз, когда он смотрит на нее с этой извечной иронией. Зачем ему меч?! Ирония – вот то оружие, которым он ежеминутно убивает ее. Чем защититься? Тем же. И вот она вынуждена выкрикивать дерзости вместо того, чтобы шептать нежные слова… Он, принц по рождению – без королевства. А она, рожденная в лесу женщиной, у которой было лишь имя – роханская принцесса…

Горы, угрюмые серые горы возвышались на западе. Справа же текла Великая Река. И она – крошечное существо – бездомное и безродное – неужели она часть этого строгого и чарующего мира?

-          Мы приехали, - Эарель указала на небольшой луг впереди. Вдалеке виднелся Тракт. – Рута, что мы должны делать?

-          Вы – ничего. Мы сейчас все сядем, спокойно поужинаем, вы ляжете спать, а я займусь надлежащими приготовлениями. Но умоляю вас – не вставайте до рассвета, не мешайте мне! Если я буду звать вас – не откликайтесь. Помните – любое вмешательство может стать смертельным не только для меня и для вас, но и для всей Арды. Поклянитесь, что до рассвета никто не переступит черту, что я сейчас проведу на земле.

-          Клянемся, - нестройным хором произнесли все.

-          Благодарю вас. Помните – вы поклялись.

Начали зажигаться звезды. По одному спутники Руты начали засыпать. У костра остался лишь Леголас:

-          Не беспокойся, Рута, иди, - сказал он, - я не помешаю тебе. Делай, что считаешь нужным.

Настороженно поглядывая на него, Рута подхватила небольшой мешочек и пошла к середине луга, прислушиваясь к каждому своему шагу. Наконец, эльф тоже лег. Рута облегченно вздохнула.

-          А чтобы вам не пришлось нарушать клятву, - пробормотала она и быстро сделала жест, насылающий сонные чары.

Это все было очень непривычно. Рута пользовалась «серьезной» магией, как она ее называла, впервые. Она сняла башмаки и ступила босиком на холодную землю, словно впитывая ее мощь. Из мешочка она достала небольшую коробку, нож, две чаши и две палочки. До восхода Луны оставалось несколько часов.

Глиняная чаша побольше предназначалась для освящения водой, и с ней Рута пошла к реке. Ей еще нужно было взять головешку из костра, и она приблизилась к спящим друзьям.

Малышка Лила лежала рядышком с Инхольдом, и ее кудряшки наполовину скрывали беспокойное лицо. «Вот, она опять стянула мое одеяло… Ладно. Пусть лучше брата моего любит, чем этого ветреного Гилфараса… А когда-то, я помню, Инхольд носил под дверь цветы какой-то девице. И что с ней сталось?»

Она сделала несколько шагов и взглянула на эльфов. Принц укрыл подругу, прилег подле нее, даже во сне пытаясь защитить от опасностей и невзгод. Их волосы – черные и золотистые – смешались.

«Вот она – эльфийская любовь. Оба прекрасны, как изваяния – каждая черта и изгиб совершенны… До чего светлы их лица! У нее – облик, достойный королевы Темнолесья, у него – сердце оленя, который до смерти оберегал бы подругу… Про них говорит вся Белая Башня – где бы они не появились: в толпе на улице или в Чертогах Короля…»

И, отставив чашу, Рута села около Рандира.

«А ты? Полгода мучаешь, но тверд, как драгоценный камень! Зато теперь мой долг перед Королем исполене, и я спрячусь, исчезну… Среди живых мне больше нечего делать. Мне самое место в домике Вьелле. Последняя попытка, и все… У спящих – настоящее лицо – у него вот суровое и честное… Впрочем, я теряю время...»

Она вернулась и нарисовала на земле большой круг, и он засветился. Когда приготовлениями было покончено, в ветвях деревьев уже светился бледный круг.

-          Полнолуние! – выдохнула она. – Прекрасно!

Пожухлая трава немножко колола ноги. Рута медленно пошла по кругу, шепча:

-          Вот я и пришла. Не вскипай, земля. Не дрожи, не сжимайся. Не может же так быть, что всему этому нет причин. Душа земли, вступи в меня, чтобы я узнала твою волю…

Звезды изумленно мерцали, следя за маленькой одинокой фигуркой, которая танцевала на пустынном лугу, серебрясь под светом луны…

 

Утро было серым. Маленький лагерь почти одновременно стряхнул с себя сонное заклятие. Ледяной рассвет был прорезан воплем:

-          Она мертва!

Хоббитанка дрожала и всхлипывала, указывая в сторону луга. Там, на ковре выросших за одну ночь симбельминэ, навзничь распласталась недвижимая Рута.

Все молча стояли и смотрели на нее. Надо было что-то делать, но что? Кричать? Плакать? Весь мир будто оборвался…

-          Как я мог! – скорбно произнес Боромир. Обхватил руками голову и выкрикнул: - как я мог! Что я наделал! Почему я так поступил с ней? Я боялся испортить ей жизнь, но теперь!… Рута, Рута! Я не дал тебе надежды! Я боялся этого больше всего…

На одеревеневших ногах он приблизился к ней, опустился рядом и бережно перевернул бездыханную девушку на спину:

-          Совсем ледяная, - сказал он одними губами. Эарель подошла с другой стороны, села на землю и прислушалась:

-          Я не ощущаю дыхания, - ее руки развязали тесемки на рубашке Руты. Пальцы искали хоть самый слабенький толчок сердца. Потом эльф заплакала и прижала к груди заледеневшую подругу:

-          Лила! Лила! Скорее мою сумку! Ее еще можно спасти!

Инхольд пошатнулся, но удержался на ногах. Он побледнел, но, не смея сделать ни шагу, лишь умоляюще смотрел на Эарель.

-          Ей надо растереть руки. Только осторожнее – они обожжены. Леголас, помоги мне. Ее зубы стиснуты, но ее надо напоить… Рандир, ты не виноват! Не надо! Никто из нас не виноват!

-          Я не сказал ей ни единого ласкового слова. И она отвечала мне тем же, но глаза ее говорили иное… Рута, если ты выживешь, клянусь Элберет, твоя мечта исполнится. Ты будешь моей женой и госпожой Минас-Келебрина. Но ты видишь сама – я оказался не тем принцем из сказки, о котором ты мечтала.

-          Она не слышит тебя.

-          Слышит, Лила. Если ее сердце бьется, то она слышит, я уверен, - Боромир, замерев, наблюдал за тем, как мертвенная бледность уходит. Эарель легкими прикосновениями мазала ей чем-то губы. Потом взялась за обожженные ладони:

-          Чем же это она их?

-          Так что со Стихией? – Лила всхлипнула. Эарель покачала головой:

-          Не знаю. Но разве тебе не стало легче дышать?

-          Не стало! Потому что я вообще не могу дышать! Я не могу смотреть, как Рута такая зеленая лежи-и-и-ит!

-          Успокойся, - но Эарель сама украдкой смахнула слезинку, - она уже оживает. Все будет хорошо. Ее надо укутать.

-          Не трогайте меня, - это хрипло произнесла сама Рута. Лила завизжала и от радости обняла Инхольда, тут же покраснев и отодвинувшись.

-          Рута, я хочу, чтобы ты стала госпожой Серебристой Башни, - поспешил сказать Боромир.

-          К сожалению, я отвечу отказом. Мы с Инхольдом уходим. В день, когда я родилась… Инхольд должен помнить это лучше. Мы чужие здесь… Мы из другого мира. И когда мама и брат попали сюда, нарушилось Мировое Равновесие. Поэтому высвободились Силы Земли. Мы должны вернуться. Сейчас же. Поэтому прощай, Капитан!

-          Вот так кувырок через пирог! – выдавила Лила.

-          Но постой! Ты родилась здесь!

-          По сути – я дитя другого мира. Вошло двое, и уйти должно двое.

-          Рута, тогда хочешь, я уйду вместо тебя! – это вдруг произнесла хоббитанка. Все изумленно посмотрели на нее. – Да, уйду. А ты здесь оставайся с Капитаном Минас-Келебрина.

-          Ты что!

-          А что? Мировое Равновесие нас поименно не знает. В конце концов, для меня это будет лишь очередное приключение.

-          Что же я скажу Сэмуайсу? – Эарель отрицательно покачала головой. – Это может быть опасным для тебя.

-          Подумаешь! Когда это я боялась опасностей?

Эльф была вынуждена признать ее правоту.

-          Я не знаю, - в отчаянии шептала Рута, - я не могу сделать выбор между братом и… и мужем.

-          Брось, Руэ, - начал убеждать ее Инхольд. – Я же не иду на казнь. Я лишь возвращаюсь домой. Представь, что я просто женился и уехал в далекие земли. В сущности оно так и есть.

-          Да, Рута. Мы оставим тебя с твоим счастьем, позволь же и мне обрести свое! – голос Лилы дрогнул.

-          И я… потеряю, не успев найти?! – Рута закусывала губы. Инхольд обнял ее:

-          Сестричка! Я буду знать, что ты счастлива здесь. Не беспокойся обо мне. Главное – ты будешь жива, и я буду жив. Все будет в порядке. Руэ, пойми, Лила права. Сейчас это наилучший выход. Решай, сестричка. Делай свой выбор.

-          Я его сделала так давно! Еще в детстве. Помнишь, Инхольд? «За Боромира я отдам все»… Судьба это запомнила. Вот и пришел момент отдавать все, что у меня есть – тебя. Боромир, примешь ли ты эту жертву?

-          Мне больно служить преградой, - Боромир сжал руку Инхольда, - клянусь тебе, твоя сестра не пожалеет, что из нас двух выбрала меня.

-          Боромир… я знал, сестренка, что ты найдешь его. Прощай, моя маленькая Руэ. Будь счастлива.

-          Ты тоже, - Рута плакала на плече Инхольда.

Лила тем временем подошла к Эарель:

-          В общем, раз так вышло… У меня в сумке листочки… Я хотела, как Бильбо и Фродо, написать книгу. О наших приключениях. Я оставляю все тебе. Попроси Гилфараса что-нибудь путное из них сделать.

-          Попрошу! Обязательно попрошу! Как жаль, что мы больше не увидимся. Попрощаемся же как подруги, а не как фрейлина с госпожой. – Эарель опустилась на колени и обняла хоббитанку. – Пусть солнце и звезды вечно будут освещать твой путь, неповторимая дочь Эверарда. Прощай, Друг Эльфов!

-          Прощай, - шепнула ей на ухо Лила, - будь счастлива со своим принцем. Не беспокойся обо мне. Рута! Давай простимся с тобой, и ты скажешь, что надо делать?

Рута очертила небольшое пространство вокруг ближайшего дерева.

-          Возьмитесь за руки. Пока я читаю заклятие, обходите вокруг дерева, не заступая, за линию. Готовы?

   Тал корале, маилир меллон,

   Эстель са иллумэ тэлла эдхеллонд.

Эарель ахнула. Инхольд и Лила, зайдя за дерево, исчезли. У Руты вновь закапали слезы. Боромир обнял ее и шепнул:

-          Обещаю, что ты никогда не пожалеешь, сделав этот выбор.

-          Я вновь потеряла его…

-          Но ты нашла другое, – возразила Эарель, - все мы что-то находим, что-то теряем. Одни больше, другие меньше. Нельзя только находить.

-          Тебе легко говорить!

-          Ты не права, Рута. Конечно, я обрела больше, чем ты. У меня есть семья, а ты не знаешь имени своего отца. Но вы, Люди, здесь хозяева. А мы должны уйти. Мы здесь чужие, какой была ты до сегодняшнего дня. Наши леса стали смертными, наши песни смолкли…

-          Хватит о печальном, - Леголас улыбнулся девушкам, - в Минас-Тирит!

-          Инхольд тоже свои вещи оставил, - уныло сказала Рута.

-          Вещи иногда могут очень много сказать о том, что сейчас с их хозяином. Они чувствуют его, - Леголас погладил Лорни. Та тихо заржала. – Недолго ты носила свою хозяйку… Но будем надеяться, что все обернется к лучшему.

Они поспешно покинули луг. Путь их вновь лежал в Белую Башню.

 

В придорожном трактирчике почти никого не было. Рута со вздохом села за дубовый стол. Звякнули о пол ножны. Эарель придвинулась к ней:

-          Ты второй день молчишь. Даже не плачешь. Лучше бы ты как-нибудь все выплеснула, покричала… Тяжело держать все сомнения в себе.

-          Я до сих пор решаю, с кем я была бы счастливее: свободной вейлой с братом или знатной дамой в серебряной клетке с Боромиром. И не могу решить.

-          Ты ведь уже решила!

-          Нет, Эарель. То был поспешный ответ. Знаешь, не люблю жить на развалинах взятой штурмом крепости.

-          Ты никогда не узнаешь, что лучше. Слишком часто нам приходится выбирать, чтобы долго над этим думать. А ведь у тебя был еще один выбор.

-          Какой же? Отправить обоих невесть куда, а самой заколоться?

-          Нет. Предложить уйти нам с Леголасом.

-          Ты шутишь, правда? Он бы не согласился, это во-первых. А во-вторых, к тебе я тоже чересчур привязалась. С ужасом думаю: что будет, когда ты уедешь на Тол Эрессеа. И с Лилой расставаться было трудно… Эарель, утешь меня. Скажи, что я все сделала правильно!

Эарель задумчиво водила пальцем по столу. Потом одарила Руту ослепительной улыбкой:

-          Конечно, ты все сделала правильно. Никто с этим и не спорит. Забудь о сомнениях, живи сегодняшним днем, живи теперешним мгновением. Например, сейчас мы будем обедать. И еда, не сомневаюсь, превосходна. Что ты попросил принести, Боромир? – обратилась эльф к садящемуся за стол Капитану.

-          Ничего особенного. Мяса, хлеба, вина…

-          Ночевать здесь же будем? – спросил Леголас.

-          Нет. Давайте скорее поедим и продолжим путь. До заката еще два часа. Здесь все напоминает о нашей встрече с Инхольдом, - Рута посмотрела на Боромира, и тот кивнул:

-          Разумное решение.

Обед прошел в полном молчании. Рута, придерживая ложку мизинцем, пыталась ковырять ею кашу. Боромир хмуро воззрился на нее.

-          Эарель, уйди, - сказал он, наконец, - не могу на это смотреть. Ну где ты так руки сожгла?!

Он сел рядом с Рутой, отобрал у нее ложку и начал кормить ее сам. Девушка вначале оторопела и начала послушно открывать рот. Потом расхохоталась и сказала:

-          По-моему, ты все еще продолжаешь считать меня своей дочерью.

-          А тебе не все равно? Главное, что я тебя люблю и хочу о тебе заботиться.

-          Мне будет все равно при двух условиях: для всех я буду твоей женой, и ты не будешь называть меня «дайа».

-          У тебя крошка на подбородке. – Боромир провел рукой по ее лицу. – Ну ладно, Рута, на людях обещаю так не называть. А там посмотрим.

Рута несколько повеселела и, выходя из трактира, даже подмигнула Эарель:

-          Королева Тауриэль, наверное, в таком же кувшины била.

Эарель засмеялась и облегченно вздохнула. Добрый знак – к Руте возвращается жизнерадостность.

Кто же все-таки эта Рута? Какой такой другой мир? При чем тут Мировое Равновесие? Эарель ничего не понимала. Как Руте удалось сделать, что ее брат и Лила исчезли? Если Инхольду было шесть лет, когда Рута родилась, почему же он ничего не помнил? Или помнил? Но не говорил… Почему?

Может, упросить Леголаса и остаться с ним?  Рано или поздно он отправится на Заокраинный Запад. Почему же она не дождется его? Руте будет очень нелегко первое время, если она станет Управительницей Минас-Келебрина. Она привыкла к свободе: лесу, озерам, полям, а не дворцам. Иначе она бы жила там, где ее дом по праву – в Эдорасе.

Все-таки Рута еще «дайа». Или ей просто повезло. В ее возрасте девушки любят уже не сказочных принцев, а обычных мужчин. Руте посчастливилось – найти принца наяву. Как и Эарель, собственно. Но они с ней совсем разные! И возлюбленные их совсем не похожи друг на друга. Сможет ли Рута быть счастлива с Боромиром?! Все-таки сможет. Их любовь претерпела столько испытаний… А она сама, будет ли ее семья крепкой? Достойна ли она принца Эрин Ласгален?

Нет, надо вести себя, как Рута. Рута не мучается «достойна ли я его?», о, нет! Она спрашивает «достоин ли он меня?». Нужно быть более уверенной в себе. Но никогда не забывать, что их соединила война.

 

Вновь Парт Гален. Маленький отряд проехал мимо, решив не останавливаться здесь, раз время позволяет оставить за спиной еще пару миль до вечера. Лишь Боромир изрек:

-          Этот скромный лесок перевернул всю мою жизнь! Здесь умер принц Белой Башни и родился Капитан Башни Серебристой.

Рута серьезно посмотрела на него и запела:

  В борьбе со смертью, Берен мой

  Ты выиграл, так будь же славен.

  Ты, ранен будучи, с волной

  Сразился. Путь твой дальний

  Не смог прервать и Раурос.

  Прекрасен ты, силен и вечен…

  Моих не замечая слез,

  Ты так по-прежнему беспечен!

   С тобой сражалась, не сумев

   Сразить тебя, я так бездумно.

   И на Воинствующих Дев

   Была похожа я безумно.

   Ах, если б знала я, чей меч

   С моим мечом тогда скрестился!

   Высоким родом пренебречь

   Решил ты. И со мной сразился.

   Ты вспомнить не хотел бои,

   Но настояла я на этом.

   Ты бросил силы все свои

   На этот бой, как с целым светом.

   Отвык ты драться на мечах,

   Но длань твоя не позабыла,

   Как, порождая блеск в глазах,

   Несет в сраженье пенье силы.

   Ты говорил мне: «Ты сильна,

   Умна и, словно эльф, прекрасна.

   Среди дев-воинов одна

   Лишь может быть такою страстной

   В бою, как ты, и жить такой…

   Ты – словно Роханская дева…

   Прости меня, я сам не свой,

   Прошу – не отвечай мне гневом.

   Я не хотел вас оскорбить,

   Но я посмел засомневаться…

   Я помогу тебе прослыть

   Храбрейшей. Да, могу поклясться.»

   Ты много слов мне говорил,

   Своими приласкал речами!

   Но… может, не хватило сил

   Сказать «люблю» хотя б глазами?

-          Нет, не хватило, - Боромир улыбнулся.

-          Не были ли твои слова обо мне, как госпоже Минас-Келебрина, поспешными и необдуманными? Если хоть тень сомнения закралась в твои помыслы, лучше скажи об этом сейчас!

-          Я все давно обдумал. Я хочу, чтобы ты была моей супругой. Хочешь ли ты этого, я спрашивать не буду.

-          Почему? А вдруг не хочу?

-          У тебя на лбу написано, что ждешь – не дождешься, когда это случится.

Рута засопела:

-          Я думала, мы хотя бы месяц сможем не ругаться.

-          А мы ругаемся? Радость моя, что я снова сказал страшного? По-моему, ты слишком вспыльчива.

-          Тебе придется принять меня такой, какая я есть. Меня уже поздно перевоспитывать.

-          А это мы еще посмотрим.

-          И смотреть не будем, - отрезала Рута, - только попробуй меня начать перевоспитывать!

-          Что же ты сделаешь?

Девушка рассмеялась:

-          Увидишь. Ладно, можешь исправлять меня сколько угодно. Я неисправима, так что весь твой труд пропадет втуне.

-          Я тоже так думал. Но изменился ведь.

-          Пусть Элберет убережет меня от того, что пришлось пережить тебе! Но я больше не допущу, чтобы ты рисковал собой…

-          Моя прелессссть, - закончила за нее Эарель и заулыбалась, - Рута, он же воин!

-          Я тоже. Буду ездить с ним и держать его за шиворот.

-          Может, не надо напоминать! – воскликнул Боромир.

Рута подмигнула Эарель, и все четверо рассмеялись. Но где-то в глубине сердца эльфа шевельнулось странное чувство: сколько же перенесла Руэ-Рута, чтобы научиться так быстро сбрасывать с себя дурное настроение. Бедняжка! Сколько раз она теряла, что привыкла с этим смиряться; что после расставания с братом так быстро смогла повеселеть. Нет, конечно же, ее живость – лишь чтобы друзья не переживали за нее. Что творится в душе этой девочки? Эарель вновь испытала прилив глубокого уважения к Руте. Это очаровательное существо заслуживает Боромира и Серебристой Башни!

 

Глава 4.Перелом и ярмарка.

Рута улыбалась и смеялась, но внутри – внутри от холода все сжималось: «что же я натворила! Я совершила ошибку».

Вновь и вновь перебирала она все события ночи полнолуния и следующего утра – было ли ее решение верным? А в чем ошибка, если все, казалось бы, хорошо. Лила сама возжелала уйти (часто она говорила, что этот мир не по ней – вот и ушла в другой). Инхольд – защитник хоть куда… и все такое. Все хорошо, ладно, верно. Боромир здесь, рядом, но не кажется ли тебе, Рута, что ты для него не больше беспородного щенка, которого «так и быть» взяли на иждивение. «Не любит он меня, не любит!» - внушала себе Рута, сидя в его объятиях у огня. «И я его не люблю, кто он мне, этот человек?» И вновь ужас терзал ее: «Жить с нелюбимым – навеки несвободна в огромном замке… Нет, нет, я не стану!»

Она нежно, с улыбкой освобождалась из его рук, уходила побродить. Все тяжелее были ее думы, она уходила в себя все глубже, лишь иногда просыпаясь. «Как будто я совершила непростительный поступок, и нужно молить о прощении, а некого»…

Эарель подходила, спрашивала, но так как потери были еще свежи в памяти – горечь Руты была вполне объяснима. Боромир сочувственно глядел на нее, она же ослепительно улыбалась ему, но мысли становились все темней.

«Мы будем часто ссориться. Потом я рожу ему ребенка. Как я это сделаю? Я не хочу ребенка. Ни от кого. Я молодая и красивая, я мало видела в жизни. Эарель много, а я – нет. Я – не Эарель. Скажу ему, пока не поздно, что ни за кого не хочу замуж. Ему будет плохо… А если следовать дальше – ну что нас ждет! Его-то дела, а меня – пустынные коридоры и окна на юг? А если он погибнет? О, Элберет, не надо этого! А потом – наш ребенок – не дай Валар, девочка, лучше уж мальчик… Кто будет его воспитывать? Да и если он погибнет, найдется кто-то, кто полезет на его место, еще и меня в придачу к Башне забрать захочет, меня, беззащитную, захватит и заставит… о, как я могу говорить о его гибели так спокойно?! Он красив, силен и меня к нему тянет… Как забыть все его взгляды и слова, когда я горела от любви? Неужели – всему конец?…»

Мысли были еще более тяжкими с наступлением ночи. Когда луна поднималась над головой, и мир был в мертвой тишине, она просыпалась и уходила, и плакала от отчаяния. И ветер с гулом налетал из простора – сохнущая трава волнами гнулась, и Рута уже рыдала. Если они были в роще – стонущие от порывов ветра деревья напоминали девушке истории у очага в Шире – уютные и милые сказки о приключениях, и она горевала, сама не зная, о чем.

«Хочу лишь одного – свободы… Знала ведь, что так будет, когда своего добьюсь… Хочу на Север. Там я, одинокая странница, найду покой сердца. Бежать!»

Если бы Эарель не подмечала перемены в ее настроении – все, все бы погибло, дерево любви завяло бы на корню. Эарель смотрела за Руэ: «она мучается, и оттого, что жжет ее изнутри, она страдает еще хуже – одна, а это опасно. Нужно что-то делать…»

Эарель поняла – нужно, чтобы горечь вырвалась наружу. На кого направить ее? – На Боромира! Нужно разозлить Руту, допечь ее… Но чтобы допечь ее, Боромиру надо, чтобы его самого довели до белого каления… Чем? Ревность? К кому? Эх, жаль, Лилы нет – вот уж мастерица разряжать обстановку была! Может, устроить небольшую интригу? «Боюсь, ничем хорошим это не кончится… Поговорю с Леголасом…»

Надо, надо действовать!

-          Леголас, слушай меня. Рута печалится и, боюсь, на грани – вдруг ей захочется оставить Боромира?

-          Что ты! Она же его любит безумно!

-          Любит или нет – уже неизвестно. Что-то сломалось в ней. Для нас – это поездка, небольшое приключение. Ей же одной пришлось заниматься делом… Есть план!

Вечером Эарель сообщила, что они с Рутой пойдут кое-что постирать, может, даже поплавать в холодной воде, пока она не покрылась льдом.

-          Никаких вейл! – закричал Боромир.

-          Никаких озерных эльфов! – смеясь, крикнул Леголас.

Они убежали. У костра, за вкусным походным ужином и за глотком доброго вина, потекла неспешная беседа двоих мужчин.

-          Да, неплохо все получилось. Год у меня хороший – когда вернемся в Минас-Келебрин, пожалуй, и праздник устрою.

-          А когда ты намечаешь свадьбу? Ты точно ее возьмешь в жены?

Боромир усмехнулся:

-          Нет, эльф, я пошутил. Из нее все-таки выйдет ужасная жена. Я думаю, скандалы будут ежедневными.

-          Ну, если не хочешь, не делай этого – зачем тебе она? Может, она не человек, да и кто знает… Странная она… и вся эта история с другим миром и Вивианой. Уверен? Она не твоя дочка?

-          Не моя. Да и брат этот ее… Кстати, очень хороший малый. Они друг другу больше подходят. Так вот, он мне кое-что рассказал.

-          Что же?

-          Они дети какого-то не то короля, не то важного при дворе человека. Мать их, эта Вивиана, наколдовала на мужа что-то, а снять заклятие потом не смогла… Я давно подозревал – она не простая. Ну да не беда – она мне нравится всякая.

-          Будь она обыкновенной, не думаю, что она бы тебе понравилась. Кстати, тут о ней меня уже допрашивали – гондорец один, мерзкий тип такой, да и Формендил, кстати, тоже свататься собрался.

Боромир отмахнулся:

-          Знаем, знаем… Она ни на кого не смотрит.

Леголас хитро улыбнулся:

-          Вот и я ему то же – говорю, подумаешь, ну, гуляла она с тобой, пока Рандира не было, ну, сидел ты с ней в книгохранилище, ну и что? Поцеловались раз – это ерунда…

-          Что-о?! С Формендилом?! Ах, змея! Думает, ей все можно?! Где они?!

-          Эй, они же плавать пошли… Постой! Ах, как неудачно!

Но на лице эльфа сияла довольная улыбка.

 

Девушки, вздрагивая, вошли в ледяную воду и поплыли. Эарель задумчиво сказала:

-          Знаешь, а ты чем-то похожа на Боромира, характером, наверное. Я тоже, как и Лила, была уверена, что ты его дочь…

-          Мы уже говорили об этом, Эарель. Не могу я быть его дочерью.

-          Да-да, конечно, - поспешно проговорила Эарель, - я знаю Лалейл, она молода…

-          Какая Лалейл?!

-          Ой, Рута, прости меня. Видимо, болтливость Лилы передалась мне… Прости меня, прости, он просил не говорить…

-          Кто? Боромир? Эта Лалейл ему кто?!

-          Ну, Рута, они познакомились лет пятнадцать назад, она из Гондора, муж на Войне погиб…

-          О, Элберет! Эарель, у него что, девица есть? Подлец! Я ему сейчас все выскажу! Обманщик – «ты не пожалеешь, что она выбрала меня». Убью!

Рута выскочила из реки. С мокрой нижней рубашки струями текла вода. Наспех завернувшись в плащ, они схватила меч и наугад устремилась вперед:

-          Где ты, обманщик! Ну, ты у меня получишь!

С другого конца поляны навстречу ей бежал ее будущий муж.

-          Ах, вот ты где, коварная вейла! У тебя вода, а не кровь!

-          На кого ты кричишь, эй, ты! Я пришла напомнить тебе кое-что!

Она замахнулась мечом:

-          Ну, доставай свой кусок железа!

Блеснул второй клинок:

-          Ну, ведьма, я тебе отрублю голову, и ты больше не посмотришь на него, и слова ему не скажешь, разве что…

-          Это я тебе снесу голову – ты ничего от этого не потеряешь!

-          Как ты со мной разговариваешь, девчонка?!

-          Как с мужем, дорогой папочка!

Все эти и другие уколы словами наносились по ходу битвы, в такт ударам меча. Руте было нелегко отбиваться – она старательно придерживала одной рукой плащ, но тем яростнее были удары, и тем сильнее она мечтала об одном – очутиться в его объятиях, где так беззаботно и тепло!

-          Была бы дурой, если бы за тебя вышла!

-          Такую женушку в дом только слепой и глухой возьмет! Лучше я вообще обойдусь без дамы… От Минас-Келебрина не убудет!

-          Я на память тебе тогда пришлю голову прелестницы Лалейл!

-          А я тебе – голову Форме… откуда ты знаешь про Лалейл?!

-          Птичка напела, подлец!

-          Подлая ты, тебя моя жизнь не касается, иди к своему лакею!

Эарель тихо увела принца – пошли, мол, сами сейчас разберутся.

Рута рухнула на землю и заплакала. Ее враг убрал меч и попытался взять Руту на руки, поднять с холодной земли. Она дернулась и ударила его. Он еще раз протянул руки; она, как зверек, во второй раз его укусила.

-          Уходи-и-и-и!

Терпеливо дождавшись конца этого слова, он поднял ее (она уже не брыкалась) и отнес к костру. Укутав ее одеялом, он сказал:

-          Спокойной ночи.

Тихим шепотом Рута ответила ему:

-          Я не хочу больше жить…

-          Ты не любишь меня, можешь не лгать. Я-то дурак, старый дурак…

-          Ненавижу тебя!

-          …Пошел на поводу… А ты думаешь, я тебя люблю, да? Удачной жизни с Формендилом.

-          Спасибо. А тебе – с Лалейл.

Капитан сильно загрустил и, помолчав, спросил:

-          Значит, это правда?

-          Если меня бросил любимый, которому я не нужна, пойду к ненавистному, которому нужна…

-          Как собаке палка. Ты сама отказалась…

-          Я не отказывалась! Это ты со своей…

-          Я же не знал тебя тогда! А когда встретил – полюбил тебя.

-          А что ты ко мне с лакеем тогда пристал?!

-          А что ты с ним целовалась?

-          Я. Кроме. Тебя. Ни с кем!

Когда Эарель с Леголасом вернулись, они застали редчайшую мирную картину. Боромир дремал, расположившись между выступающими корнями старого дерева, а Рута спала рядышком, свернувшись калачиком у него под плащом; ее голова покоилась на груди Боромира. Казалось, что он рассказывал ей сказку и не заметил, как сам уснул.

Леголас прошептал:

-          Ты – умница! Получилось! Ну, и крику было…

Эарель кивнула и почувствовала нежное прикосновение к виску. Она просто вздрогнула от пронизавшего ее холодка… Нет, это так хорошо, что она обрела его! Что они одни в этом мире! Всем бы такое тихое-мирное счастье – ее – одно – белокурое, нежное, но и храброе – рыцарь, правда, из другой сказки…

-          Пойдем к реке, там остались вещи Руэ!

Они медленно побрели от полянки с гаснущим костром, вступили в тень, загадочную ночную тень леса. Эарель дрожала – не от холода; от ветра ее укрывал плащ Леголаса, заботливо накинутый на плечи. Она дрожала от того, что он шел слишком близко от нее, такого ощущения не было даже во время их поездки в Эрин Ласгален.

Не проронив ни слова, принц вдруг приобнял Эарель за плечо и слегка привлек к себе. Эарель шла рядом с ним, словно на казнь, с замиранием ожидая неизбежного…

У воды они остановились. Воспользовавшись передышкой, Эарель высвободилась и преувеличенно-усердно начала искать одежду, кольчугу, пояс и обувь Руты, но раз обернувшись, она встретилась с Леголасом взглядом и поняла, что все только началось, но уже не могла отвести глаз.

«О, как он близко – не об этом ли мечтала я? Как глубок его взор…» Удивительно, она вдруг услышала весь лес кругом до самой опушки, и, не поднимая головы, - небо и звезды; все буквально замерло, с трепетом ожидая, и трепет всего мира превратился в стук ее сердца.

«Сотни лет, дороги, лица, - сказал себе принц, - многие и многие часы, проведенные в одиночестве закончились… Самая прекрасная на свете, моя Нимродель – твой Амрот нашел тебя! Я возьму звезды в свидетели своей любви…»

И, молвив это, он поцеловал ее, и обоим показалось, что мир вдруг ожил по-новому; как никогда зазвучал щебет птиц, по-другому задул ветер.

Они стояли на берегу, смотрели в глаза друг другу и произносили мысленно: «Я буду любить тебя вечно!», и слышали мысли друг друга, и радовались им.

«Послушай меня, Эарель! Если однажды нас разлучат неведомые силы – помни, что я прийду к тебе с первым лучом солнца и скажу, что сталось со мной.»

И тут заалел край неба, и нежный розовый свет коснулся лица Эарель.

«В ночи, мой принц, помни: на моем окне горит для тебя свет, чтобы ты никогда не потерял дороги домой…»

Леголас провел рукой по ее волосам:

«Ты с первой нашей  встречи казалась мне призраком чудесного видения, сотканным из лепестков, ведь даже волшебные волосы твои пахнут цветущими садами… Никогда не отпущу самую светлую в мире звезду моря!»

А рассвет захватывал небо, прогоняя тьму, и начинался первый день их новой жизни на земле.

С наступлением рассвета Эарель и Леголас присели у глади воды, и девушка тихо запела:

 Эльда ломэни ильхесса гвен суле,

 Тульг а-Гондор у-наус элдаэннэ,

 Сильм эленн’эльдаэорэ малькане бронвет,

 А, Леголас, тун файнен кунду оловес!

 Киталиэн Ханувен ма-элдаэннэ

 Фуи декир лирит вардо и-гвенде.

 Хельменальдо махэ эссин мордоэ ку,

 Тульта кунду орэ гвен луинэ эглу.

 А, Элберет! Файнен алуинен мирессэ

 Тиро кунду эрелинэ Лаикалассэ!

Леголас улыбнулся. Эарель добавила:

-          Слышать мысли мне не впервой, но чувствовать чужую мысль как свою… Удивительно, что мы делим мысли и чувства на двоих – было ли так с тобой раньше? О, столетия одиночества!

-          Столько лет, миллион одиноких дней в лесах Эрин Ласгален… Наконец-то холод северных лесов нашел теплый золотой свет Лотлориэна! Но ты вобрала в себя и красоту северных лесов: бела, как первый снег, глаза твои отражают звезды кристальной чистоты. Свет, исходящий от тебя, не живителен, не преходящ, он вечен, как снега севера… Что ты сделала со мною, откуда ты пришла – из бушующих северных морей поднялась моя звезда, гордая, недоступная…

-          Но всей душой привязалась к тебе, мой принц. Воистину! Изо всего живого в мире, дороже своей жизни – ты! Я пришла из межзвездной тьмы, где жила вечно, охлаждая теплые лучи Ариэн своим морозным дыханием. Но я оттаяла – ради тебя. Живительная сила – это ты, эльф не прошлого, но будущего – о тебе не забудут ни эльфы, ни люди, ни гномы! Ты не только живешь в благодатное время, ты сам помог его создать… Хвала героям!

-          Без тебя нет счастья, без любви нет созидания. Ради тебя я буду строить новый мир, о, Финморедель!

-          Мое сердце навеки с тобой, Леголас!

 

Солнце неумолимо поднималось.

-          Куда дальше, мой принц? В Гондор?

-          Может, в Рохан? Надо поведать Эомеру обо всем. О Стихиях, о Макхдаре, об Инхольде, разумеется, тоже.

-          Тогда, возможно, нам лучше немного опередить друзей – не думаю, что они поблагодарят нас за вчерашнее…

-          О да! Ну что, едем в Эдорас?

Они сели на лошадей, лишь Эарель сложила вещи Руты и оставила записку. Леголас запел насмешливо:

 Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-хей!

 Нет моих друзей смешней!

 Для того чтоб поцеловаться,

 Им нужно крепко поругаться,

 Разбить тарелок штуки три,

 Об остальном не говорим!

Эарель засмеялась и продолжила:

 Кричать, ругаться целый день,

 Он – Капитан, а ведь не лень!

 Она – принцесса – всех заводит,

 Когда ее о том не просят,

 Хранит очаг, дом и покой

 С мечом или сковородой!

Так они выехали на Тракт, и Эарель, хитро улыбнувшись, погнала Длиннонога. Леголас тут же припустил следом.

Эарель оглянулась на него и чуть не сбила каких-то путников.

-          Простите!

-          Да ты что, ослепла!… Эге, да это эльф!

Тут подлетел Леголас:

-          Кто вы, и что вам нужно?

-          Еще один эльф! – закричал бородач, невысокого роста, в сером плаще. – Эй, Фрор!

-          А я его знаю! Это Леголас, сын короля Зеленой Пущи, друг Гимли, - сказал его спутник, гном, - я – Фрор, вы меня вряд ли знаете.

Тут откуда-то появилась целая толпа – все нарядные и веселые – и обступила всадников.

-          Они будут Королем и Королевой! Эльфы! – кричали люди. – Ура!

  Солнце повернется

  К зимним холодам.

  К нам Король вернется

  Осень провожать.

  Королева к нам прийдет,

  Чтобы выпал снег,

  Чтобы повторялось все

  Сотни тысяч лет!

Леголас спрыгнул к ним, поняв, что вырваться все равно не удастся, и пошел здороваться с гномами, краем глаза наблюдая за Эарель. Та все же спешилась, отвергнув помощь принца, и ей на голову тут же водрузили венок из остролиста, на плечи накинули цветную мантию. Леголасу вручили такую же.

-          Эта эльфийка, наверное, Эарель Финморедель из Лориэна? – говорил Фрор. – Я слышал о ней и от Гимли, она пришлась ему по душе. Будь счастлив с ней, береги ее, принц!

-          Конечно, друзья мои! Но Гимли я не видел с тех пор, как покинул Гондор, соскучиться успел…

-          О, с ним все хорошо, насколько я знаю. Обещал зайти на нашу ярмарку…

-          А-а! У вас ярмарка тут собирается!

-          Да, и Гимли собирался привезти какой-то особенный наконечник стрелы из металла почти такого же крепкого, как мифрил, но гораздо более дешевого. Он имеет красноватый оттенок из-за добавления минерала, добываемого со слезой гор, мы называем его руфил.

Леголас удивился:

-          Руфил? Ах, да, по-гномьи это слово тоже означает что-то грустное, или нет? Странное совпадение. С нами была также девушка по имени Рута, насколько я знаю, это трава для людей тоже символ грусти, тайны и слез?

-          Это так, почтенный принц. Но позволь спросить, знаком ли ты в таком случае с нашим общим другом – Рандиром, Капитаном Минас-Келебрина?

-          Да. Она и Рандир сейчас едут за нами, но откуда тебе известно о связывающем их?

Эарель, приблизившись, удивленно слушала. Фрор пояснил:

-          Я должен был Рандиру очень большую сумму – это был долг времен еще позапрошлой ярмарки. Однажды, в апреле или мае, он приехал и сказал, что хочет приобрести кольчугу для одной девушки. В ответ на мое удивление он добавил, что хочет сделать ей свадебный подарок, что готов еще и доплатить… Мы дали ему мифриловую кольчугу…

Эарель вскрикнула:

-          О да! Это самая прекрасная из ранее виденных мною!

Фрор довольно улыбнулся:

-          Видела ли ты – она украшена белыми камешками с металлическим блеском? Это тоже руфил – но самый редкий и дорогой. Хотя для Рандира мне было не жалко… Он всегда помогает нам с ярмарками…

-          Интересно все это, - закончил Леголас. – И странно. Слишком много совпадений. Ну да ладно. А зачем вы нас так одели?

Фрор сообщил:

-          На ярмарке выбирают Повелителей Зимы, которые к Солнцевороту должны сжечь фигуры Осени и Лета, чтобы те возродились… Это просто очень веселый праздник. Пойдемте!

Толпа, под звуки рожков и бубенцов, под крики и песни направилась в сторону огромного луга, где раскинулось множество шатров.

 

С рассветом проснулся Рандир. Погода была хоть и холодная, но воздух чист и прозрачен, было приятно и хорошо чувствовать, что с тобой пробуждается весь мир… Особенно ему понравилось, что Рута тихонько посапывала у него на груди.

Он начал припоминать вчерашний горячий вечерок – странный скандал – он так и не понял, отчего Рута решила убить его, точнее, понял… Но кто же ей поведал обо всем этом? И почему он в этот же вечер узнал о ее похождениях с Формендилом? Подозрение, недолго побродив, упало на эльфов.

«Ну и парочка! Нет, эльфы – это великий и мудрый народ лишь в трудные времена, а так – толпа певцов и танцоров, бродящая по лесу или устраивающая пиры!» Он уже замечал их за этим – начинают подшучивать над всеми, сочинять дурацкие песенки и водить всех за нос.

Как подтверждение своих мыслей он услышал невдалеке их смех и стук копыт. «Конечно же! Натворили дел и уезжают! Ну уж нет! Сначала пусть все объяснят!»

Он чуть было не вскочил на ноги, но вспомнил о спящей Руте. Посмотрел на нее спутавшиеся волосы и дотронулся до них.

Тут проснулась Рута, дико оглянувшись, ударила его по руке, которой он ее обнимал, затем прикрикнула:

-          Ты что меня трогаешь?!

И, укутываясь в плащ, она встала, сонно потирая глаза. Рандир, обидевшись, буркнул:

-          Ты сама ко мне пристроилась.

Рута проснулась окончательно:

-          Не лги! Где Эарель? Где Леголас?

-          А где твои башмаки? Где твои вещи? – в тон поинтересовался Рандир. – Ничего не потеряла? Может, эльфы с собой твою одежду увезли?

Рута ахнула и отскочила от него:

-          Не подходи!

Капитан засмеялся:

-          Нужно очень! Иди, ищи ее, только сначала завтрак приготовь. Надеюсь, у тебя есть, во что облачиться, кроме крыльев?

Ужасно смутившись, Рута побрела к берегу. Ей вслед несся смех Боромира. Но уже через несколько шагов она увидела свою одежду, аккуратно сложенную, и записку:

«Простите за вчерашнее, просто очень уж грустная ты была, Рута. Мы поехали вперед – в Эдорас, догоняйте! Эльфы.»

Прочитав записку, Руэ устало посмотрела на сверток. Где бы одеться? Она припомнила переодевание Лилы и усмехнулась. До нее донесся запах дыма. Она решительно сбросила плащ и, не спеша, оделась, стараясь не думать, что ее кто-нибудь увидит.

Подойдя к костру, она громко сказала стоявшему спиной к ней Боромиру:

-          Эльфы поехали в Эдорас, оставили записку. Мы поедем за ними.

-          А тряпки твои тебе не оставили?

-          Оставили.

Боромир обернулся и увидел, что Рута стоит одетая. Заметив его удивление, она довольно пропела:

-          Ты опять пропустил все самое интересное. Если так будешь зевать, и невесту потеряешь.

Боромир злобно на нее посмотрел, но помолчал и отвернулся. Рута, как ни в чем не бывало, начала доставать еду.

-          Не знаешь, зачем они туда поехали?

Молчание.

Она посмотрела на него и пробормотала:

-          Я твой плащ положила около твоего коня.

Молчание.

-          Да ладно, не обижайся.

Молчание.

-          Ну что, ты хочешь, чтоб я извинилась? Бороми-ир?

Капитан повернулся к ней спиной и пошел прочь.

-          Ах, так! Ну, мы еще посмотрим!

«Да что ж это – ни в чем ей не уступишь!» - думал он; решив ее проучить за бесконечные дерзости, он почти растаял от ее испуганного «Бороми-ир».

Так они и просидели минут десять. Рута возилась с завтраком, а Капитан, достав какие-то бумаги, с серьезным видом их изучал. Он даже позабыл на время про Руту. Оставалось немного времени от передышки, которую он себе дал, и время садиться на коней подходило. Он углубился в размышления хозяйственного характера, не заметив, как Рута устроилась рядышком с ним:

-          Хочешь, я быстренько грибов испеку? Я вчера нашла несколько белых, - и в доказательство вывалила их прямо на бумаги.

-          Я тебя точно сейчас убью! – он начал душить ее и свалил на спину. Руэ хохотала и пребольно отбивалась. Наконец, он отпустил ее и сказал:

-          Быстро сообрази что-нибудь. Грибы, не грибы – что угодно, только без чеснока.

Рута собрала грибы и, напевая, пошла их готовить.

Через час они уже ехали по Тракту. Рута рассматривала простор вокруг и вновь, и вновь возвращалась к воспоминаниям. Потом попросилась сесть на одного коня с Боромиром, на что он лишь поворчал, довольный – и Эмрис вовсе не устал, и в свободных конях недостатка не было.

Налетел холодный ветер, от которого Рута задрожала. Недолго оставалось до зимних холодов, когда рыжие стены солнечных ноябрьских дней превратились бы в черные ковры умерших от холода цветов под белой пеленой тумана до весны. Ничто не потревожит их тогда, кроме редкого всадника, который пронзит стрелой белый туман или одинокого путника, идущего в далекие края в дождь и промозглый холод.

«Лучше всего, - думал Капитан, - смотреть на зиму из окна своего теплого дома где-нибудь на вершине холма, а вдоволь наглядевшись, сесть поближе к пышущему очагу и рассказывать своим детям о тех холодных днях, через которые пришлось пройти, чтобы обрести здесь покой…»

«Пока еще солнце устало греет воздух, и яркий мир еще живет… Деревья роняют, да, именно роняют, теряют золото, а ведь оно раньше было зеленым… но они уже уснули. Они уснули еще в середине лета, когда были зеленее всего, и проснутся лишь в конце января, и соки поднимутся к вершинам, пробуждая их» - думала Рута.

К вечеру они уже увидели первые поселения, но ехали они более короткой дорогой, хоть и менее удобной, и на Тракт смотрели со стороны. На нем было странно много народа на повозках, пеших, всадников… Рута предположила:

-          Может, в Рохане праздник какой?

Рандир ехидно спросил:

-          Королевна ничего не слышала о ярмарках?

-          Ничего.

-          Ярмарки – это когда собирается много народа, много торговцев из разных краев. Часто это одновременно самое важное событие в году, для кого-то – возможность увидеть родственников издалека. На осенней ярмарке выбирают Короля и Королеву - самую красивую пару. Последние несколько лет ярмарки в разных краях устраивают один гондорец и гном Фрор. Я им давно предлагал сделать что-то южнее – до этого они в Арноре да Озерном Королевстве веселье устраивали. М-да, такое дело могло бы объединить юг, а то мелкие набеги не прекращаются… Впрочем, ты сама с этим скоро столкнешься.

Рута смутилась и поспешила спросить:

-          Скажи, а Гондор не собирается восстанавливать флот? Ведь есть, наверное, земли на Юге и Западе, за морем, помимо Священного Валинора.

Боромир задумался:

-          Вообще-то, это есть в планах, насколько я знаю. Но воссоединение и восстановление всего юга пока важнее. А насчет берегов за морем… Не знаю, нас со всех сторон окружают неизведанные земли. На севере – бесконечные снега, на юге и востоке – пустыня…

Рута возразила:

-          Мне Эарель говорила, что, возможно, на востоке дальше Рун – леса! Ведь раньше лесов было куда больше, и Фангорн с Лориэном и Темнолесьем были единым целым! Она уверена, что там, - Рута указала назад, - там есть леса и, возможно, там есть эльфы.

-          Единственный, кто мог бы нам рассказать – это Леголас, ему известно побольше, чем Эарель. Ну, они себя и вели! Настоящие эльфы! Что тебе Эарель говорила?

-          Давай не будем об этом, - попросила Рута, - мне интересней – зачем нам опять надо в Рохан? Мне туда не хочется. Несу черные вести о брате. Впрочем, ни Лотириэль… Ой!

Они оказались на вершине холма и увидели огромный луг, полностью затопленный яркими шатрами, огнями…

-          Вот и ярмарка! Пожалуйста, пойдем!

Они спустились вниз, тут же очутившись сбоку от небольшой сцены, где стоял грузный бородач и кричал:

-          Каждый год весь народ, кто богаче всех идет тратить золото с утра, пить гулять, веселиться, чтобы было чем гордиться – купит дочке и жене по наряду – будет рад он, что отделался, да! Но он в жизни не увидит, коль сейчас не прийдет, двух эльфов-господ! Лето и Осень провожают и Зиму встречают! Поджигают! Поджигают!

-          Да что же… Эарель и Леголас?!

Народ начал хлопать и радостно кричать, бросать цветы. Леголас с факелом в руке подошел к деревянному сооружению, увитому ленточками и украшенному венками из желтых листьев. Оно ярко вспыхнуло, и толпа просто взорвалась восторгом.

-          Эарель! – Рута попыталась их перекричать. – Мы здесь!

Эарель схватила за руку Леголаса и побежала к друзьям. Странно было видеть эльфов такими – в ярких мантиях, с венками на головах – они были больше похожи именно на Лето и Осень, чем на стрелка из Лориэна и принца Зеленой Пущи.

-          Ну, как? – Эарель смеялась.

-          Я просто теряю разум, - пожаловался Леголас, снимая мантию и венок, - такой напор веселья! Я не люблю такие буйные празднества. Но, надо признаться, они неплохо придумали. И, конечно, спасибо им за «самую прекрасную пару»… Хорошо, что ты меня увела, Эарель. Похоже, они собирались влить в нас с тобой чуть ли не бочку эля.

-          Ну отчего вы меня не взяли! – возмутилась Рута.

-          Пошли, пошли, еще не поздно, - потянула ее за собой Эарель. – Мы еще покажем, на что способна вейла!

Боромир недоуменно наблюдал за ними, пока они не исчезли в толпе. Леголас рассмеялся:

-          Не ожидал, правда? Пойдем отсюда. Нас сейчас затопчут.

-          Пойдем. Где здесь есть уголок потише, чтобы присесть и перекусить?

Но вдруг они вновь услышали голос бородача:

-          Две вейлы из озерной дали вас сегодня развлекают. Двух друзей они ловили, танцем в омут заманили. Утопили! Утопили!

Не сговариваясь, оба резко обернулись. Заиграла музыка. На подмостках танцевали Эарель и Рута, так, как могут танцевать лишь эльф и вейла. Народ гудел от восторга. Боромир раздосадованно хлопнул по боку Эмриса и выдохнул:

-          Это еще что?!

Леголас отмахнулся:

-          Наверное, затея Эарель. О, Рандир, посмотри лишь, как они танцуют! Эти люди никогда в жизни более такого не увидят.

-          Руэ где-то успела поднабраться дурных привычек, и, думаю, это не в Рохане произошло. Ну, когда она станет…

Леголас перебил его:

-          Вот именно. Это ее последние дни на свободе, Рандир. Позволь ей повеселиться. Скоро вейла сложит крылья и останется в твоей серебряной клетке. Смотри, чтобы не повторилась история с Финдуилас.

Боромир помолчал, но потом ответил через силу:

-          Отец однажды сказал мне о ней… «Если найдется достойная тебя дева, к которой почувствуешь сильную любовь и желание защитить, быть рядом – если она благородна, пусть она будет твоей женой. Так я нашел твою мать – сердцем, всегда любил и буду любить ее одну, хотя она покинула нас…» Он был жесток, это да, но он достойно воспитал меня и Фарамира, или нет, принц?

-          Это так. Ты – достойный человек, Боромир, но бывает так, что мужчина должен быть достоин женщины… Но не будем об этом.

-          Мой отец предвидел это, - Боромир с тоской смотрел на невесту, - он говорил, что брать в жены вольных птичек – словно проклятие нашего рода. Они чахнут… Оставим это, Леголас. У нас еще все впереди. Может, все будет удачно.

-          Будет, - согласился Леголас.

 

Эарель и Рута, обессилевшие, вернулись к спутникам.

-          Раз уж попали на ярмарку, надо посмотреть – вдруг купить чего надо, - промурлыкала Рута.

-          Ты же с ног валишься! – Боромир погрозил ей пальцем, - непослушная девчонка! Только посмей еще раз без моего разрешения…

-          Хорошо, папа, - Рута умильно захлопала ресницами. Эарель фыркнула.

-          Зря, - заметил Леголас.

-          Что зря?!

-          Зря смеешься. Я тебя тоже ругать буду.

-          За что?

-          Не знаю. Это всегда можно придумать. Тебе не завидно, что они все время ругаются, и от этого еще сильнее друг друга любят?

-          Нет, не завидно. Так надо что-нибудь покупать? У меня, например, завязки на обуви сносились. Надо новые купить.

Леголас почему-то спрятал глаза и ничего не ответил.

-          Даю полчаса! – грозно объявил Боромир.

-          Да, папочка. Эарель, пошли. Он нам позволил!

-          Может, и меня спросите? – Леголас улыбался.

-          А ты что, не разрешишь? – Эарель взяла Руту за руку, и они вновь растворились среди покупателей и торгующих.

Девушки воодушевленно шли по шумному рынку, как все хозяйки – с небольшими корзинками  в руках. Рута подошла к прилавку со сладостями, спросив какое-то мудреное лакомство.

-          Да, самые вкусные, с изюмом, орехами… Попробуйте!

Девушка взяла предложенный кусочек и отправила в рот. Торговец уставился на изгиб губ – по счастью, она улыбнулась.

-          Беру!

Когда они отошли, Рута предложила лакомство Эарель, пояснив:

-          Ой, они в Хараде – просто объедение, тают во рту, ну, эти тоже ничего…

Эарель, оценив странный, но приятный вкус, начала:

-          Знаешь, мы тут подумали… Может, свадьбу в один день сделаем? – эльф замолчала, глядя на замершую Руту. – Нет? Ну, как хочешь…

Рута взяла подругу под руку, и они медленно побрели, разговаривая, как если бы они находились в комнате Эарель над рукоделием, а не в середине шумной ярмарки.

-          Я боюсь, Эарель… что что-то будет не так… поймешь ли ты меня, эльф? Вы какие-то такие чистые и высокие… Может, он уже разочаровался? Жалеет? Я страшусь этого дня… и ночи… Сердце готово из груди выпрыгнуть!

Эарель послушала испуганную речь Руты и наклонила голову:

-          До того дня еще долго. А пока – расскажи ему о своих опасениях: это будет вашей тайной и поводом поговорить.

-          Он поднимет меня на смех!

-          Пусть. Обратись к его отеческим чувствам. Он попробует помочь, вот увидишь. Не таись. Не изображай гордую, резкую, неотесанную девчонку – ты же не такая!

-          Эарель… Мне бы твой характер!

Эльф, смеясь, спросила:

-          Так, в один день?

-          Да, - закивала Руэ. – Только с Капитаном поговори. Обещай, что всю ночь перед этим мы будем болтать. Я не усну…

-          Я, наверное, тоже… Ну что ж, будем вместе не спать. Только ты поговори с ним. Не бойся. Ничего смертельного он тебе не скажет.

 

-          Как ты терпишь такое отношение к себе? – не выдержал Леголас, когда они отошли чуть в сторону, и толпа больше не грозила сбить их с ног.

-          Тебе хорошо говорить… А я не могу, просто не могу рассматривать ее как взрослую женщину. Вам, эльфам, проще. Вы все какие-то без возраста, вам вечно восемнадцать. А что мне делать?

-          Ничего не делать. Принимать все, как есть.

-          Видишь! Не могу же я ее выпороть! Она, в конце концов, роханская королевна. Да и если бы она не была ею, все равно бы не выпорол. Чувствую – до конца жизни одного из нас не прекратятся склоки. Хотя еще неизвестно, кто из нас умрет раньше. Ее никак нельзя назвать хрупкой или беззащитной – у нее в глазах всегда пламя. Руэ не из тех, кого хочется защищать, такая сама кого угодно защитит. Но, тем не менее, меня охватывает желание схватить ее, запереть, спрятать, чтобы никто не причинил ей вреда.

-          Я понимаю тебя. Но Руэ еще изменится. Она станет матерью, и ты изменишь свой взгляд…

-          Когда еще это будет!

-          Время летит быстро.

Боромир махнул на эльфа рукой, словно говоря «знаем мы ваше время», оперся поудобнее о деревянный столб и начал вслушиваться в незамысловатые стишки бородача. Леголас задумчиво считал ленточки на венке Эарель, который он до сих пор сжимал в руках.

Спустя некоторое время он вновь увидел девушек. Эарель прихрамывала.

-          Что с тобой?!

-          Ничего, мой принц, все в порядке…

-          Ты подвернула ногу?!

-          Нет, всего лишь порвались завязки на обуви.

Леголас облегченно вздохнул и усадил ее на Длиннонога:

-          Скоро уже рассвет – веселились всю ночь. Идемте, оставим все-таки где-нибудь коней и передохнем. Я устал от этого шума. И ты, кстати, переменишь туфли. Ты же купила себе новые?

-          Купила. Хотя Рута была против.

-          У меня было дурное предчувствие, - пояснила Рута.

Боромир пожал плечами. Она опять за свое?

 

Рута спала как убитая, сидя, забившись в какой-то уголок. Боромир тоже клевал носом, но упрямо доедал заказанное. Эарель удобно устроилась на плече Леголаса, и с отсутствующей улыбкой смотрела, как на стенах колышутся тени – налетающие порывы ветра раскачивали лампу, грозясь ее потушить.

-          Зачем нам в Эдорас?

-          Я ждала этого вопроса. Но странно, что его задал ты, а не Рута. Ты считаешь, нам не надо доложить обо всем Эомеру?

-          Зачем? Жил бы себе в счастливом неведении. Какое отношение он ко всему этому имеет?

-          Ты не хочешь сказать ему, что Инхольд жив?

-          Жив-то он жив, но считай, что его нет. Он неизвестно где, с хоббитанкой… признаться, я такого от нее не ожидал. Хоббиты все-таки замечательный народец. Если бы Лила не предложила такое решение, я бы очень неловко себя чувствовал.

-          Почему? – удивилась Эарель.

-          Получилось бы так, что я предложил ей стать своей женой, зная, что последует отказ, и я ничего не теряю. И потом, там, в своем мире она бы страдала, зная, что я решился, ее мечта почти сбылась и тут же уплыла из-под носа.

Леголас усмехнулся:

-          Ты вновь изменился, Рандир. Раньше ты бы никогда не думал о том, что чувствуют другие.

-          Это хорошо или плохо? – раздраженно поинтересовался Боромир.

-          Нет, не изменился, - удовлетворенно подвела итог Эарель.

-          Конечно, это хорошо, – ответил Леголас, - может, глядя на тебя, и она станет спокойнее.

-          Может.

-          Да, кстати, - воскликнула Эарель, - все-таки Эомер ее приемный отец…

-          Хорошо, меняться так меняться, - перебил ее Боромир, - сделаю ей приятное – попрошу ее руки у Эомера. Думаю, он будет не против… Я на его месте был бы рад, что она выходит замуж, тем более, какая-то из его дочерей уже это сделала.

-          Да, это была Валивен, - подтвердила Эарель, - Лотириэль, когда мы с Рутой и Лилой были в Рохане, упоминала обычай, по которому замуж первой выходит старшая дочь. И Валивен рассталась с отчим домом лишь потому, что Руту считали погибшей.

-          Говорят, Рута больше похожа на Эовин, чем Валивен, ее племянница по крови.

-          Хильдвин переняла ее черты еще более, как мне показалось, - ответила Эарель.

-          Роханки необычайно прекрасны, - заметил Леголас, - они не уступают мужчинам в смелости и осведомленности в военном деле.

-          Гораздо больше меня удивили хоббиты, - пожал плечами Боромир, - мирная страна, жителям которой ничего не надо, кроме хорошего урожая и сна после обильного обеда. Однако же проявили себя как ни один другой народ! Эарель, как Лила попала в вашу компанию?

-          Я останавливалась в их стране, Фродо попросил меня передать несколько писем… Она захотела поехать со мной, я поддалась на ее уговоры. И теперь не знаю, что я скажу, когда повезу обратно Бальбо.

Леголас сочувственно на нее посмотрел:

-          Вопрос из неразрешимых. Тебе ничего не остается кроме как сказать все, как есть. Она сама пожелала поступить так, как поступила.

-          Это не утешение для моей совести. Я пообещала, что ничего с ней не произойдет, и я верну ее в целости и сохранности. Но я ее не уберегла. Только не говорите мне, что она там под присмотром рыцаря. Рута отправила их неизвестно куда, кто знает, что ждет там самого Инхольда. Конечно, я скажу все, как было, но мне просто будет стыдно посмотреть им в глаза. Геройства геройствами, а я не сдержала своего слова.

-          Не думай об этом. У тебя еще есть время, может, ты найдешь способ выкрутиться, - сказал Боромир и зевнул.

-          Что мы будем делать, если ты заснешь в седле? – вздохнула Эарель.

-          Ничего. Я не засну. Рута! Вставай!

Боромир слегка потормошил ее. Девушка засопела и чуть не упала со скамьи, пытаясь повернуться на другой бок:

-          Ой, пора вставать, да? Ой, как я спала-а! – она потянулась и встряхнулась. – Ничего не произошло за это время?

-          Ничего, ничего. Уезжаем просто.

-          Уже-е? Ну ладно, - Рута окончательно проснулась. – Рандир, а это что, ты так и не доел лепешку? Ну, давай, я доем. Только не напоминай мне про яблоки!

Эльфы рассмеялись.

-          Откуда ты знала, что я захочу тебе это напомнить?!

-          А вот догадалась. Ладно, извини меня. Это я со сна такая. Ты меня извинил?

-          Извинил, - Боромир похлопал девушку по плечу и встал, - жду вас всех у выхода с ярмарки.

 

Глава 5. В Рохане.

Король Рохана с радостью принял у себя гостей. Рута не знала, как рассказать ему об Инхольде, и стоит ли вообще это рассказывать. Но Эарель подталкивала ее вперед, и девушке пришлось со вздохом начать:

-          Отец, мы принесли вести об Инхольде.

-          Что с ним? – Лотириэль подалась вперед. – Он жив? Где он?

-          Он жив, но где – этого нам знать не суждено. Он ушел туда, откуда пришла наша мать, Вивиана. Туда должна была уйти и я, но вместо меня ушла Лила, наша спутница-полуростик.

-          Как хорошо, что ты осталась! – вырвалось у Лотириэль. – Но как так могло случиться?

-          Это долгая история, - ответил Боромир, - и сейчас не время для нее, ибо я, Рандир, Капитан Серебристой Башни южного Гондора, пришел сюда, дабы просить у вас руки Руэновен.

Рута ахнула. Эомер улыбнулся:

-          Я буду только рад, Капитан. Но что скажет сама Руэновен? Руэ, ты согласна выйти за Рандира?

-          Нет, - вдруг пискнула Рута. Боромир побледнел и пошатнулся. Эльфы изумленно посмотрели на нее.

-          Это было моим последним испытанием  для тебя, - продолжила Рута, - я согласна выйти за тебя замуж. Скажу более: об этом я мечтаю, как ни о чем другом.

Мертвенная бледность на лице Боромира уступила место багровым пятнам. Рута  даже испугалась, что он ее сейчас ударит, но Боромир лишь окинул ее свирепым взглядом.

-          Задержитесь у нас подольше, - предложила Лотириэль, - Блиссиам дал знать, что у них родился сын. Завтра они приедут. Разве тебе не хочется посмотреть на сына своей сестры?

-          Хочется, но..,  - она вопросительно оглядела спутников, те кивнули, - благодарим тебя, мы останемся на несколько дней.

-          В таком случае, - заговорил вдруг Леголас, - позвольте нам, о Владыки Рохана, посетить Хельмову Падь, место памятного сражения.

-          Не могу препятствовать в этом, - с улыбкой ответил Эомер, - вам нужны провожатые?

-          Нет, благодарю тебя, король, мы с Финморедель поедем вдвоем, с твоего позволения, мы отправимся завтра утром.

-          Твое желание вполне можно осуществить. Я прикажу дать лучших коней…

-          Не стоит. Длинноног и Арод по-прежнему быстры как ветер, - ответила Эарель.

-          А ты, принц, теперь всех своих коней называешь Арод? – удивился Эомер. Леголас кивнул:

-          Это в память о том дне, когда ты дал подозрительного вида странникам в эльфийской одежде двух прекрасных скакунов.

 

Эльфы медленно ехали мимо крепостной стены.

-          Здесь была дверца, через которую  ты затащил меня внутрь, - Эарель указала на свежую кладку.

-          Помнишь, там, на стене, мы стояли с луками…

-          … И появился Митрандир, с которым ты уехал в Изенгард.

-          Я не мог не поехать!

-          Я знаю. И ни в чем тебя не виню. Я хотела последовать за тобой, но у меня не было коня. А когда я добралась до Эдораса, мне сказали, что ты пошел Дорогой Мертвых. Я оплакала тебя тогда…

-          Но я сопровождал Арагорна, которому было суждено пройти там!

-          Я смеялась сквозь слезы вместе со всеми, когда увидела на корабле его стяг! Тогда я поняла, что ты жив.

-          Выходит, ты участвовала и в сражении у стен Минас-Тирита?

-          Да. И кто-то из рохирримов запомнил это. Кто-то услышал… - Эарель смущенно умолкла.

-          Услышал что? – уточнил Леголас.

-          Услышал… Как все кричали «За Гондор!» или «За Минас-Тирит» или что-то еще в этом роде, а я лишь изредка шептала: «Ради тебя, мой принц, для тебя, Леголас».

-          Я никогда не был так счастлив, как с того дня, ласкового майского дня, когда ты приехала в Минас-Тирит.

-          Я потеряла покой в тот день, когда ты уехал в Изенгард, назвав лишь свое имя и даже не спросив моего… Не думай, я не обвиняю тебя…

-          Нет, я, конечно, неправильно поступил. Мы могли быть рядом уже тогда.

-          Я старалась приблизить этот день, я сделала так, что королю Трандуилу стало известно о том, что я сражалась в этой Войне и была не среди последних. Он сделал меня фрейлиной королевы… Я думала, что ты отправишься на Запад… Но я уплыла без тебя, ты остался здесь, и вот, я вернулась за тобой.

-          Я останусь здесь.

Эти слова прозвучали, словно гром среди ясного неба. Эарель удивленно взглянула на него:

-          Навсегда?! Зачем?! А я?!

-          Не знаю. Тебе решать. Я не вправе распоряжаться тобой.

-          Конечно же, я останусь с тобой!

-          Я и рад этому, и не рад. Я боюсь, что с тобой снова что-нибудь случится. Мало ли всяких Макхдаров на свете!

-          И что ты предлагаешь?

-          Предлагаю, чтобы ты вернулась на Запад.

-          А ты?!

-          Я – чуть позже. Я поклялся себе, что из нашего Братства я уйду последним.

-          Братства?

-          Да. Боромира больше нет – есть Рандир. Фродо уплыл, его три сородича не бессмертны, Митрандир… Тебе самой известно… Остаются Король, Гимли и я.

Сами того не замечая, они углубились в рощу.

-          Но… Подожди, принц! И что я там буду делать без тебя?! Ты предоставил мне выбор, и я говорю – остаюсь с тобой!

-          Еще рано об этом говорить. Оставим эту тему. Смотри – вон там ручей. Спускайся, пойдем, попьем.

 

Леголас напоил коней и обернулся, чтобы предложить Эарель перекусить. Но ее рядом не было.

-          Эарель! – окликнул он. – Эарель, где ты?

Ответа не последовало. Оставив коней попастись, он отправился на поиски девушки.

-          Эарель, ты где? – Леголас нашел ее в глубине рощицы. Она стояла, прижимаясь к дереву и странно вздрагивая.

-          Что случилось, Эарель?! Почему ты плачешь?! – он тронул ее плечо, она дернулась, будто ее укусила змея.

-          Зачем ты отсылаешь меня?!

-          Я? Тебя?

-          Да! Ты – меня! Ты хочешь, чтобы я, став твоей женой, уехала обратно на Тол Эрессеа и ждала тебя там. А я не хочу с тобой разлучаться!

-          Эарель, а что, ты хотела здесь подвергаться опасности вновь быть похищенной?

Эарель не ответила. Она закрыла лицо руками и опустила плечи.

-          Я вовсе не отсылаю тебя, я просто хочу, чтобы ты была в безопасности.

-          Ну, хорошо! – Эарель сорвалась на визг. – Тогда я не стану твоей женой, пока ты не пообещаешь, что оставишь меня при себе. Я тебе мешаю?!

-          Ты меня не понимаешь, - скорбно развел руками Леголас, - ну что мне с тобой делать.

Эарель повернулась к нему спиной и снова всхлипнула. Он подошел поближе, обнял ее. Эарель зарылась лицом в складки его плаща, мелко вздрагивая и пытаясь вытереть глаза.

-          Ну что ж ты так, - шептал он ей на ухо. Его пальцы перебирали волосы Эарель, поглаживали ее по спине, - зачем же ты так? Неужели мы не можем с тобой все решить спокойно? Прекращай, звездочка, ты же знаешь – я не могу видеть, когда тебе так грустно. Подними глаза, посмотри на меня – я что, чудовище, по-твоему? Мучить тебя намерен?

-          Нет. Но я не представляю, как я смогу снова с тобой расстаться, я не могу без тебя, понимаешь?!

-          Ну вот, снова плачешь! Зачем? Успокаивайся, и мы обо всем поговорим, может, и придумаем что-нибудь.

Он провел пальцами по ее щекам, пытаясь стереть слезы. Девушка поймала его руку и сжала ее в своей. Тогда Леголас обнял ее покрепче:

-          Я же не Боромир, который все делает так, как считает нужным и не думая, что скажут остальные. Просто я за тебя боюсь. Мои опасения уже один раз обрели форму – они приняли обличье Макхдара. Все случилось так, как случиться просто не могло. Но случилось же! Кто знает, какие опасности подстерегают нас за углом. Я не за себя страшусь – за тебя!

-          Если мы с тобой прошли Хельмову Падь, то что нам может грозить?!

-          Шальная стрела пьяного разбойника. Посуди сама – я же не могу запереть тебя и не выпускать, хотя Боромир, кажется, собирается поступить с Рутой именно так.

-          Да она весь Минас-Келебрин разнесет!

-          Разнесет. И ты разнесешь. Поэтому я тебя запирать не стану. А иначе я уберечь от случайностей тебя не смогу.

В ответ она стиснула его руку еще крепче и поднесла ее к губам:

-          Я не могу с тобой спорить. Я слишком тебя люблю, чтобы идти против твоей воли. Я сделаю, как ты велишь. Но знай: каждый день вдали от тебя станет для меня годом, веком, тысячелетием… Я зачахну, если нам вновь предстоит разлука. Пожалуйста!

-          Ну что мне с тобой делать…

-          Ничего не делать. Пожалуйста-а-а-а! Ну я честно-честно буду себя осторожно вести. Обещаю, что не буду лезть во всякие неприятности. Не отправишь?

-          Ты лишаешь меня выбора! Хорошо, я обещаю, что насильно тебя на Запад не отправлю. Миримся на этом?

-          Сначала догони меня! – Эарель со счастливым смехом вырвалась из его объятий и побежала прочь. Он кинулся за ней, тоже рассмеявшись:

-          Плутовка! Знаешь ведь, что я сделаю все, лишь бы не видеть на твоем лице печали.

Несколько раз Леголасу казалось, что он уже догнал ее, но Эарель отскакивала и, петляя между деревьями, убегала. Наконец, она, тяжело дыша, упала на землю:

-          Все, не могу больше! Догнал! Уморил!

-          Это я тебя уморил? – возмутился Леголас.

-          Ладно-ладно. Миримся? Прости меня, пожалуйста.

-          Не за что прощать, Финморедель, - он опустился на колени рядом с ней и погладил разметавшиеся волосы, - красавица моя, я тоже понимаю, что мы оба затоскуем друг по другу. Устала, да?

-          Все в порядке, не беспокойся.

Отдышавшись, они поднялись с земли. Эарель отряхнула свое платье, потом, подумав, и одежду Леголаса. Тот воскликнул:

-          Зачем же?!  Я и сам…

-          Молчи! – она прикрыла его рот ладошкой, - я хочу о тебе позаботиться.

-          Как я мог хотеть отправить тебя назад! – смеясь, он вновь обнял ее. Эарель со вздохом потерлась щекой о плечо эльфа:

-          Кто знает, что случится после двадцать пятого марта… Если ты еще не раздумал брать меня в свой дом…

-          Что ты говоришь такое!

-          Я просто хочу сказать, что как ты поклялся последним оставить Братство, так и я не могу покинуть Руту. Лила ушла, а Руте – подумай сам – ей нужна поддержка. Их с Рандиром путь усыпан не лепестками цветов, о нет! Им предстоит пройти тернистую дорогу вместе…

-          Ты права, во всем права, Финморедель. Не говори об этом сейчас, вообще ни о чем не говори! Давай помолчим и послушаем мир вокруг.

Эарель тронула рукой его подбородок:

-          Ты оцарапался, догоняя меня. Прости.

-          Пустяки! Зато я смеялся так, как уже давно не приходилось. Ты так быстро бегаешь!

-          Ты тоже. А где ты оставил коней?! – вдруг вспомнила Эарель.

-          У ручья. Пойдем.

Удостоверившись, что кони не убежали, эльфы поели немного сыра с лепешками. Потом Эарель с досадой обнаружила, что ее маленькая чашечка, которой она обычно черпала воду в дороге, разбилась, но решила промолчать.

Леголас помог ей сесть на Длиннонога:

-          Хочешь, задержимся еще на некоторое время и отправимся в Фангорн? Я был там однажды – с Гимли. Он вынужден был признать, что этот лес прекрасен… Но я понимаю его – ему милее пещеры… которые поразили меня, однако, не вызвали такого же воодушевления, как лес. Но теперь мы можем сделать еще одно воспоминание общим. Мы оба – эльфы, притом, лесные. Как ты думаешь?

-          Я думаю так же, как и ты. Я мечтала попасть в Фангорн, но, увы – когда я вступила в него, нам срочно пришлось уезжать…

-          А, это, наверное, случилось, когда подросла Лила? – догадался Леголас. – Видишь – как не воспользоваться случаем? Поехали.

Как две молнии, унесли их кони вперед.

 

Фангорн, древний лес, древнейший из всех, обиталище старших в Арде существ! Храните стадо свое, энты, когда эльфы уже не смогут о нем заботиться. Стройные березы, могучие дубы, радостные рябины – ваше богатство, которое, в отличие от самоцветов, живое и дает жизнь.

Эарель задумчиво погладила шероховатый ствол:

-          Он такой чудесный, этот лес. Об энтах все забыли, и, если бы не Война, никто бы и не вспомнил…

-          Однако сохранились легенды, что он опасен.

-          Глупые россказни! Он опасен, как и Лотлориэн – если входишь со злыми намерениями. А если открыть сердце навстречу застывшему в веках воздуху, вдохнуть его полной грудью…

-          Хотелось бы мне, чтобы энты нашли своих жен, - Леголас, прищурившись, смотрел вверх, туда, где сквозь кроны пробивались исхудавшие лучики зимнего солнца, - раньше я этого не понимал, а теперь чувствую, как это важно. Тогда леса разрастутся… Может, и на развалинах Мордора расцветут ландыши? Да и Боромир - ему давно надо было встретить такую девушку. Ты заметила, как он смягчился? И я тоже. Ты сделала меня совсем другим.

Эарель подняла взгляд. Принц был серьезен:

-          Я никогда столько не разговаривал и не смеялся, как рядом с тобой, я старался быть незаметным. Смеха моей матери было достаточно, чтобы оживлялось Темнолесье. А я и не любил этого. И понимал, что принц должен быть не таким. Война изменила меня – она изменила нас всех, но более всего изменила меня ты.

-          О, мой принц! – только и смогла вымолвить Эарель.

-          Вот, что значили слова Владычицы Галадриэль – «голоса чаек заберут у тебя покой». Море вернуло мне тебя, ты добровольно рассталась, хоть и на время, с Тол Эрессеа. И Зов Моря не так сильно терзает меня рядом с тобой… Если бы кто-нибудь вернул энтам их жен, леса стали бы еще более манящими.

-          Да, я слышала о том, что энтовы жены превращали леса в сады, и все слушалось их – от былинки до могучего дерева. Наверное, Рута хотела бы на них посмотреть, хоть и говорила, что опасается Фангорна.

-          Надо сделать им свадебный подарок.

-          Руте? Надо, не спорю, - согласилась Эарель. – Для нее легко придумать подарок – древний манускрипт или красивый меч в богато инкрустированных ножнах. А то и скакун – она знает в них толк.

-          Странно. Мне казалось, что это все мужские подарки. И что же ты, в таком случае, подарила бы Боромиру?

-          Тебе виднее. Но ты, в общем-то, прав… Постой, а когда они собираются пожениться?

-          Двадцать пятого марта.

-          Значит, Рута все-таки вняла моим уговорам!

-          Да. Осталось меньше четырех месяцев.

Эарель вздохнула:

-          Целых четыре месяца!

-          Это ты о нас говоришь? Финморедель, ты же понимаешь, что у нас с тобой такой свадьбы, как у них, не будет. Это у Людей всяческие обряды, а мы с тобой просто прилюдно заявим, что создаем свою семью во имя Единого, - тут Леголас хитро улыбнулся, - что не делает наше воссоединение ущербнее.

Девушка кивнула. Очень не хотелось покидать Фангорн, но надо было. Леголас понял это и развел руками «к сожалению, это так; обратно пора». Они вышли на край леса, где мирно паслись Арод и Длинноног.

-          Андал, наелся? – озабоченно спросила коня Эарель. Конь, разумеется, лишь пошевелил ухом. Эльфы сели верхом и, оглядываясь, покинули Лес.

 

Все три роханские королевны сидели в комнате Хильдвин. Последняя вышивала, устроившись у окна, и почти не обращала внимания на беседу старших сестер.

-          Как же ты все-таки не побоялась ехать сюда! – воскликнула Рута.

-          А что? – пожала плечами Валивен.

-          Ты же только что родила!

-          Ну и что? Для меня было радостью подарить Блиссиаму сына, а маме – внука. А когда мой малыш немножко подрастет, Эльфвинэ будет помогать ему учиться военному делу, наставлять его… Руэ, скажи, это правда, что ты выходишь за Капитана Минас-Келебрина?

-          Правда. Признаться, я давно ждала его предложения. Люблю, люблю его, как никто никогда никого не любил!

-          Там, на юге, опасно. Набеги кочевников…

-          Валивен, сестричка, неужели ты думаешь, что я этого боюсь. Я, наоборот, хочу гордо выезжать с ним рядом отражать эти набеги…

-          Руэ, беадва – джуман кару, чилдес – квене кару. Так гласит мудрость предков, и я с ней согласна.

Хильдвин куда-то вышла, оставив на скамье работу.

-          Над чем это она таким трудится? – спросила Рута.

-          Не знаю, я сюда еще позже тебя приехала. Сейчас посмотрим. Ну, конечно. Герб Рохана. Хильдвин у нас мастерица. Посмотри, как красиво.

Валивен повернулась к Руте:

-          Очень хорошо, что ты выходишь замуж. Мне не давала покоя мысль, что я, презрев обычай, обрела другую семью раньше старшей сестры.

-          Эльфы возвращаются, - задумчиво сказала Рута, выглянув в окно, - а с ними Эовин и… ой! Фарамир!

-          Почему «ой»? – удивилась Валивен. – А я не говорила тебе, что они собираются приехать, посмотреть на моего сыночка?

-          Ну, он обрадуется, - непонятно к чему воскликнула Рута. – Пойдем, встретим их.

Валивен согласилась.

-          Вы солгали нам, - весело обратилась Рута к эльфам, спускаясь. – Говорили, что едете в Хельмову Падь, а сами отправились в Итилиэн!

-          Мы случайно встретились, - пояснила Эарель, - и я уже поведала Фарамиру о том, что Рохан отдает Гондору еще одну королевну.

-          Да, мне бы хотелось поздравить Капитана, - сказал Фарамир.

-          А вот и он! – воскликнула Валивен. Руте стало интересно, что же будет дальше. Поприветствуют ли они друг друга по-братски или же лишь как два товарища по оружию, военачальники одного королевства?

Боромир сердечно обнял младшего брата:

-          Очень рад видеть тебя.

-          Я тоже. Говорят, Серебристая Башня наконец-то обретет хозяйку?

-          Ничего от тебя не скроешь! – притворно огорчился Боромир и, повернувшись к Эовин, поклонился ей. – Приветствую тебя, прекрасная дочь Эомунда.

-          Доброго здравия тебе, Капитан.

Вечером был устроен небольшой праздник. Рута наконец-то увидела Блиссиама и вспомнила, где они раньше встречались. Однажды, когда ей было тринадцать лет, в опустевшем зале для упражнений она отбивалась от воображаемого противника мечом. Вдруг ее клинок встретил преграду и чуть не вылетел из руки. Перед ней в ожидающей стойке был совсем молодой рохиррим:

-          Неплохо, королевна… Ведь ты Руэновен, не так ли? А если попробовать так?

Спустя десять минут Рута была вынуждена сдаться. Умение противника было очевидным. Спрятав меч, она сказала:

-          Благодарю тебя за урок. А кто ты, позволь узнать?

-          Я приехал из Эрека с посланием для короля Эомера. Но сейчас уже поздно, и я решил просить принять меня завтра. А покуда – отчего не помахать мечом? Здесь была ты, и я решил проверить – так ли ловка королевна Руэновен, как о ней говорят.

-          И что?

-          Правду говорят.

Он засмеялся и ушел. С той поры она видела его лишь пару раз, и то мельком. Она почти ничего о нем не знала, но раз Лотириэль выдала за него Валивен, значит, он достойный воин.

Рядом с ней села Эовин:

-          Хвалю тебя, Руэ.

-          За что?

-          Когда я впервые – ты была еще маленькой – услышала от тебя «люблю принца Белой Башни», мне стало интересно – найдешь ли его ты. Я-то в то время уже знала, что он жив. Выходит, ты добилась своего.

-          А откуда ты взяла, что я знаю, что это он?

-          Во-первых, зачем бы ты тогда добивалась любви немолодого воина. А во-вторых, ты с таким интересом наблюдала за встречей двух братьев…

-          Ну а почему «добивалась любви»?! Я что, чем-то нехороша?

-          Всем хороша, Руэ. Только Боромир считал, что Минас-Келебрину не нужна хозяйка. Все-таки, это достаточно опасное место. Он боялся приводить в свой дом женщину.

-          А Лалейл?

-          Лалейл?! Ты и про Лалейл знаешь? – удивилась Эовин. Рута замялась:

-          Не знаю, поэтому и спрашиваю.

-          Она приехала в Минас-Келебрин, когда он только начинал строиться, и попросила взять ее под защиту, взамен предложив быть кухаркой или сиделкой. Ее муж был убит на Войне. Ей нравился Боромир, и она ему нравилась, но вскоре Лалейл поняла, что он и не думает делать ей предложение. Тогда Лалейл уехала. Она была далеко не так настойчива, как ты. И знаешь, Руэ, по-моему, она недолго пробыла одинокой вдовой. Скорее всего, она вышла замуж за кого-то, кто ценит заботливое женское сердце больше, чем Боромир. Так-то, сестра моя.

-          Сестра?

-          Да. Твой будущий супруг – брат моего, поэтому и мы с тобой вроде сестер получаемся.

-          Хоть кто-то воспринял меня всерьез! Благодарю тебя, Эовин!

-          Ну что ты! Ты всегда вызывала у меня сочувствие.

Тут Эовин замолчала, но глаза ее закончили фразу: «потому что мы с тобой чем-то похожи».

 

Глава 6. Обещание харадрима.

Выдалась свободная минутка, и Бальбо с Фреаласом сели у окна передохнуть и перекусить.

-          Ждешь их, да? – сочувствующе спросил мальчик.

-          Да. Я же тебе говорил, как подсчитывал. В полнолуние я вновь обрел чувства. Сегодня, например, пребольно ударился об угол стола, но ничуть не жалею. Так вот, с полнолуния уже сколько прошло, а их все нет!

-          Может, и они на ярмарку поехали? – предположил Фреалас.

-          Хотелось бы. Если они свернули на ярмарку, значит, все в порядке. Я так опасаюсь, что вновь произойдет беда! Постой, Фреалас, погляди – не они ли это? Я никогда не спутаю Эарель и Длиннонога ни с кем другим: темная молния, да и только… Видишь, Фреалас?! Лорни и Кийрэ без седоков!

Хоббит побежал вниз. Фреалас – за ним.

-          Где Лила?! – закричал Бальбо, бросаясь наперерез Длинноногу.

-          Прости меня, - Эарель спустилась и взяла его руки в свои, - Лилы и Инхольда больше нет с нами. Они живы, но отныне они вне пределов нашей досягаемости. Они ушли в другой мир ради того, чтобы Равновесие было восстановлено. Пойдем с нами. Я буду рассказывать все Королю, и ты услышишь сам… Ты обрел чувства?

-          Да! Но теперь, когда я знаю, какой ценой…

-          Не печалься, Бальбо. Она сделала это по собственному желанию.

Руту вновь кольнуло чувство вины. На месте Лилы должна была быть она! Леголас заметил это и шепнул ей:

-          А теперь представь, как Эарель будет объясняться перед Сэмом.

Эарель поведала обо всем Элессару. Тот задумчиво ответил:

-          Значит, так завершился ваш поход. Эарель, повторишь ли ты это вечером, когда мы устроим Совет? Надо, чтобы старейшины слышали это, и знали, что если опасность и была, то она миновала.

-          Я повторю это, с твоего позволения, - шагнула вперед Рута.

-          Хорошо. Тогда, Финморедель, я более не задерживаю тебя.

-          Может, пойдешь? – спросил ее в коридоре Леголас. – Послушаешь, что будут говорить.

-          Я не пойду. Я там не нужна, я уже все рассказала. Лучше я пойду отдохнуть.

-          Ты бледна, - принц покачал головой, - ты хорошо себя чувствуешь?

-          Да, просто немного устала.

-          Все-таки, позволь зайти к тебе после Совета, я волнуюсь за тебя…

-          Конечно, мой принц! Может, если ты не устанешь, мы пойдем погулять.

-          Да, вечерний воздух должен освежить тебя. Будь осторожна, не выходи из комнаты, пока не прийду я…

-          Хорошо, я буду отдыхать. Не волнуйся, - она погладила его руку, - иди на Совет, со мной ничего не случится. Я буду ждать тебя.

 

В углу комнаты на специальной подставке была бадья с водой. Эарель с наслаждением умылась и присела на кровати. Вытащила из сумочки на поясе гребень и начала расчесываться. Прохладные волосы струились под пальцами, и усталость сменялась каким-то блаженным оцепенением, словно это не Длинноног вез ее, а она тащила коня на себе, дотащила и наконец-то заперла в стойле. Или после душного пыльного дня нырнула в реку… Мысли текли размеренно и сонно. Вдруг кто-то сказал:

-          Здравствуй, эльфийка.

Эарель вздрогнула и чуть не выронила гребень. На окне сидел Макхдар, свесив ноги наружу.

-          Откуда ты взялся?!

-          А ты не поздороваешься? – Макхдар пропустил ее вопрос мимо ушей.

-          Здравствуй, разлюбезный харадрим! Откуда ты взялся?

-          Оттуда, - Макхдар указал вниз и перекинул одну ногу в комнату.

-          Там же… Ты что, Макхдар?! Мы же на пятом ярусе, как ты взобрался?!

-          По стене.

-          И зачем?!

-          Увидеть тебя хотел. Сообщить, что ты, оказывается, красивая.

-          Да уж, после того, как твои воины меня протащили по земле, оставили почти обнаженной, проморили голодом, я не могла поразить тебя своей красотой. Да, мальчик мой, раз уж ты сюда вскарабкался, скажи на милость, куда ты дел мой меч, плащ и лук со стрелами?

-          Ты забыла про лекарство и вот это, - Макхдар помахал клочком бумаги. – Не вздрагивай, я не убивал этого воробья. Он сам прилетел ко мне. Я вообще убивать не люблю…

-          А что ты тогда любишь делать? – Эарель вскипала. – Вышивать? Подкармливать беззащитных духов земли, пока они не раздуются до размеров дракона?

-          Кричи сколько угодно. Твой «эленн’ финлауре» все равно тебя не услышит.

-          Верни записку! – потребовала Эарель. Макхдар пожал плечами и положил записку на пол:

-          Да пожалуйста! Нужна она мне! Кстати, и это забери, - он потянул веревку, которой был обвязан, и вытащил сверток: - здесь и плащ, и все остальное. Оно мне не надобно. Против тебя я, вообще-то, ничего не имею…

-          Руэ-Рута дальше по коридору, - буркнула Эарель.

-          Оставим Руэ-Руту. Я к тебе пришел, точнее, влез.

-          И что ты мне скажешь?

-          Что ты красивая.

-          Без тебя знаю. И ты это уже говорил.

-          Почему ты так грубо со мной разговариваешь?

-          А как ты хотел иначе?! Швыряет меня на закуску духу земли и хочет, чтобы я с ним ласково говорила!

-          Дух эльфов не ест.

-          Может, он тоже спутал бы меня с кем-нибудь.

-          Дух вообще мясо не ест. Я тебя просто пугал. Я же не знал, что ты сознание потеряешь.

-          Трудно было догадаться! Ты меня столько времени не кормил, воды даже не давал, конечно же, меня вид твоего котенка башнеобразного подкосил!

-          С Леголасом ты, наверное, не так разговариваешь.

-          Что?! Ты хоть думаешь, что ты говоришь?

-          А чем я хуже? Я тебя так же крепко люблю…

-          Мальчик мой, слезь с подоконника и выйди через дверь, пока у меня еще есть терпение. Но оно вот-вот кончится, и я тебя вытолкну из окна обратно, пожелав счастливого полета.

Эарель скрестила руки на груди и выжидающе на него посмотрела. Макхдар перекинул в комнату вторую ногу:

-          Пойми меня правильно: я хотел, чтобы все было справедливо…

-          Поэтому ты держал в плену посланницу с Тол Эрессеа.

-          Не перебивай меня. Ну и что с того? Ты же не погибла.

-          Если бы я погибла, ты не отделался бы разрушением крепостных ворот!

-          Хватит болтать! Вставай, эльфийка.

-          Зачем?

-          Я увезу тебя с собой. Ну что ты так на меня смотришь, будто первый раз слышишь о браках Людей и Эльфов?

Эарель вдруг расхохоталась:

-          Мальчик мой, какие глупости несутся с твоего языка! Напомнить тебе, что это за браки? Лутиэн и Берен, Идриль и Туор, Арвен и Арагорн… К кому ты приравниваешь себя?

-          Ни к кому. Ты считаешь, плохо звучит «Эарель и Макхдар»? По-моему, очень даже мило на слух.

-          У-хо-ди! Каким угодно путем – скройся с моих глаз! Ты обратился не к той девушке. Уходи, я сказала!

Эарель старалась унять дрожь. «Тяни, тяни время, пока не пришел Леголас» - думала она.

-          Руэ-Рута лишила меня родителей. Я лишу ее подруги. Все справедливо.

-          Меня снова начнут искать. И найдут! Тогда тебе не поздоровится, Макхдар.

-          Когда это еще будет! Вставай-вставай, эльфийка.

Но тут, к ужасу Макхдара, в дверь постучали.

-          Леголас! Скорее! – взвизгнула Эарель.

Макхдар тут же оценил положение. Он кинулся к ней, на ходу вытаскивая саблю. Эарель отскочила, но харадрим успел схватить ее за руку, зажал ей рот и оттащил за дверь, занеся саблю так, чтобы мгновенно отрубить вошедшему голову. Дверь приоткрылась, и тут Эарель увидела, что она выронила гребень как раз напротив проема. Входя, Леголас нагнулся за ним, и удар Макхдара прошел мимо.

-          А, так это ты? – раньше, чем Макхдар успел взмахнуть саблей во второй раз, в воздухе блеснула сталь, харадрим был обезоружен и ему пришлось отпустить Эарель.

-          Твой гость – решай что с ним делать, - как ни в чем не бывало, повернулся к перепуганной подруге эльф.

-          Я.. я полагаюсь на твое мнение.

-          Благодарю за доверие. Как он вошел?

-          Через окно.

-          Ну, так же и выйдет.

Макхдар зарычал, но клинок принца был по-прежнему у его горла. Леголас быстро схватил его за шиворот, сунув Эарель свой кинжал, и поволок Макхдара к окну. Тот лягался и вопил что-то по-харадски, пока не оказался по пояс на улице.

-          Ай-ай-ай, - покачал головой Леголас, - как тут высоко! Ну ничего – смог забраться, и спуститься сможешь. Помочь?

Макхдар попытался вывернуться, но эльф держал его крепко, посмеиваясь. Потом вдруг посерьезнел:

-          Ладно, хватит. Довольно. Ступай, Макхдар, - и подтолкнул того к дверям. Харадрим оскалился и плюнул в Леголаса:

-          Саблю верни!

-          Мы ее в окно выбросим. Выйдешь, обойдешь башню и заберешь, - эльф брезгливо умылся, - ну, чего стоишь? Уходи.

-          Я еще вернусь за тобой! – Макхдар злобно посмотрел на Эарель и удалился. Леголас вздохнул, подобрал саблю и выбросил ее из окна. Эарель все еще стояла с опустошенным видом. Кинжал Леголаса со звоном выпал из ее руки. Эарель пошатнулась и была вынуждена опереться на стену:

-          Стой, стой, сейчас пройдет. Я просто испугалась, что ты не прийдешь, что ему удастся осуществить задуманное.

-          Никаких прогулок сегодня, - подвел итог эльф и помог ей дойти до кровати. Эарель села на краешек и прикрыла глаза:

-          Он хотел увезти меня с собой.

-          Надеюсь, он не вернется, - Леголас притворил дверь и вложил свой кинжал в ножны. Затем подобрал у окна записку, и вдруг дверь вновь распахнулась. Появилось перекошенное, исцарапанное лицо Макхдара…

 

Спеша скрыться, Макхдар наткнулся в темном коридоре на кого-то.

-          Прошу прощения, - пробормотал он и устремился к лестнице.

-          Ку-уда?! – чья-то рука вновь держала его за шиворот. – Харадец, выходящий из комнаты Эарель… Ох, узнает обо всем принц Зеленой Пущи!

-          Отпусти… Руэ-Рута? – вдруг понял он.

-          Мерзавец, - ласково сказала Рута, награждая его пинком.

-          Пусти, поганка! – Макхдар изловчился и укусил ее. Рута рассвирепела и вцепилась ногтями в его лицо. Макхдару удалось вырваться, и, молча оттолкнув взбешенную девушку, он кинулся вниз. Рута побежала следом. Макхдар почти торжествовал – девчонка его не догонит! Но сегодня судьба не благоволила ему…

-          Рандир, хватай его! Он меня оскорбил и ударил! – выкрикнула Рута. Макхдар увидел прямо перед собой мощную фигуру и в тот же миг был сбит с ног.

-          Рандир! Это Макхдар! – личико девушки сияло, - он что-то скверное замышляет. Эй, ты, кормилец духов-переростков, зачем в Минас-Тирит забрался? Да еще и в комнату к Эарель.

-          Украл, наверно, что-нибудь, - предположил Боромир, - эй, поднимайся. Сейчас пойдем и спросим у нее – ничего не пропало?

Харадец закрыл глаза и приготовился к смерти. Ему уже было все равно. Боромир, снова за шиворот – рубашка Макхдара уже трещала – поднял его с пола:

-          Иди-иди. Сейчас во всем разберемся.

 

Когда в дверном проеме Эарель вновь узрела харадрима, она с тихим стоном опустилась на подушку. Но следом появились Рута и Боромир…

-          Эарель, у тебя ничего не пропало? – осведомилась девушка.

-          Пропала… возможность прогуляться вечером, - еле слышно ответила эльф, - зачем вы его привели? Мы от него только-только избавились. Пускай идет на все четыре стороны! Мы с ним уже обо всем поговорили. Рандир, зачем же ты ему руки связал?

-          Чтобы не дрался.

-          Отпустите его!

-          С радостью, - вмешался Леголас, - прямо с пятого яруса и отпустим.

-          Не надо. Пусть по лестнице спускается. Только, Рандир, я тебя очень прошу, скажи кому-нибудь из стражи, чтобы они довели его до городских ворот.

-          Раз просишь – сделаю.

-          Да, там его сабля под окном лежит, - припомнил Леголас, - показать?

-          Сам найдет, - буркнула Рута.

Несколько минут эльфы блаженно вслушивались в тишину. Потом Леголас, стоявший у окна, шепнул:

-          Все, он забрал свою саблю. А Боромир самого Формендила попросил его вывести из города!

-          Тем надежнее, - Эарель доплела косу и вновь легла.

-          Спокойной ночи, Финморедель, - принц грустно посмотрел на нее и вышел, плотно притворив за собой дверь.

-          И тебе! – вслед ответила Эарель.

 

Уже у себя в комнате Леголас вспомнил о клочке бумаги, который он комкал в руке. Это была записка, выведенная бисерными буковками почерком Эарель.

«Будешь ли ты вспоминать обо мне, если я погибну? Что ты скажешь моему отцу? Или ты не скажешь ему ничего? О мой принц! Я стремилась к тебе, но обрету лишь погибель. Неужели ты не прийдешь спасти меня?.. О нет! Не приходи! Леголас, живи и будь счастлив. Как непривычна мысль о смерти… Мой принц! Моя белокурая звездочка! Будешь ли ты печалиться, если я покину вас?

Я не знаю, попадут ли к тебе эти строчки. Я ведь даже не знаю, где я. Неважно. Ветер, солнце, облака запомнят мои слова и передадут их тебе. Я хочу присниться тебе, чтобы сказать: я твоя и сейчас. И еще: я останусь эльфом Эарель, даже если меня скормят дракону. Позаботься о перианах. Позаботься о Руте. Не пускай ее сюда. Она умрет, чтобы спасти меня. А я этого не хочу. Я хочу ее счастья. Я хочу, чтобы она стала Управительницей Минас-Келебрина. Я вас всех люблю. Намариэ»

-          Тэлелле,  - прошептал он, - тэлелле Финморедель! Вот как ты повела себя в момент опасности, вот кого ты вспомнила первым!

Он потушил свечу. Вокруг было тихо. Снизу не доносилось ни звука.

Эта девушка ворвалась в его жизнь подобно вихрю. Начать хотя бы с ее появления в Хельмовой Пади… Вернулась из Благословенного Края ради него! Такое милое создание. Ему такая и нужна, которая понимает его с полуслова, улыбается в ответ на тень его улыбки, начинает грустить едва он нахмурится… Он вспомнил ее голосок, прикосновение ее рук – «ты оцарапался, когда догонял меня»… Смешная! Добилась-таки своего! Был ли он прав? – ведь для них обоих жесточайшей пыткой будет обитать вдали друг от друга после этих месяцев, прелесть которых – именно в полуулыбках, взглядах, вздохах, мимолетных прикосновениях.

-          Тэлелле Оаретинве динет  Лаикалассэ хирил и-Эрин Ласгален, - пробормотал он и рассмеялся. Какая там принцесса Эрин Ласгален! Его отец никогда не покинет Среднеземье. А ей, похоже, этого и не надо… Да, он предпочтет замкнуться в Зеленой Пуще и оградить ее от доступа чужаков, как и делал это прежде. Возможно, скоро Эрин Ласгален останется последним местом в Среднеземье, где звучат голоса эльфов…

А Макхдар не шутил, когда выкрикнул, что еще вернется! Леголас нахмурился: за Эарель надо бы последить, а то с харадского мальчишки станется вновь ее похитить… Да уж, Леголас сам не ожидал от себя такого – «отпустим… прямо с пятого яруса». Откуда это? Макхдар, в конце концов, не убивать пришел… Хотя лучше уж убивать! Еще чего выдумал – увести невесту у принца Зеленой Пущи! Макхдар, часом, ничего не перепутал? Каков! Пусть только еще покажется! Тогда он узнает, на что посягнул!

 

Эарель тоже не могла сомкнуть глаз. Как же ей повезло! Леголас Макхдара чуть на самом деле не выкинул из окна. Принц так трогательно о ней заботится! Ей порой даже неловко бывает – не заслуживает она всего этого.

И с подругой ей повезло! Рута еще и Боромира позвала, чтобы Макхдару сполна отплатить.

Она встала и подошла к окну. С этой стороны башни все уже спали – по крайней мере, нигде – ни огонечка. Она так перепугалась, что Макхдар ее уведет силой, что даже не вспомнила о вещах, которые он ей вернул... О! Все на месте! Даже незаменимое лекарство Элроира. В колчане, правда, осталось всего три стрелы, но хоть лук вернули! Лук ей делали по заказу в Линдоне, большой, но легкий, с тоненькой прочной тетивой, с ее именем, вырезанным с внутренней стороны.

Дверь отворилась. Там стоял Леголас со свечкой в руках, которая отбрасывала странный отсвет на его недовольное лицо:

-          Ложись спать сейчас же! – потребовал он. – Я отвернусь, а ты разуешься и переоденешься. Я так и знал, что ты не спишь! Неужели то, что он вернул, не могло подождать до завтра?

-          Извини, - смущенно пробормотала Эарель, развязывая ленточки на туфлях.

-          При чем тут извини! Это ты не мне, а себе хуже делаешь.

-          Ты тоже устал.

-          Во-первых, я мужчина, а во-вторых, меня не пытались увезти в Харад. Все? Легла?

-          Легла. Можешь оборачиваться.

Эарель печально смотрела на него, завернувшись в одеяло:

-          Я не хочу спать. Мне Макхдара жаль. Его просто тоже понять можно. Он несчастен…

-          Радость моя, ты не виновата, что так вышло. Чтобы Макхдар не был несчастен, тебе надо уехать с ним в Харад…

-          Ни за что!

-          Вот видишь. Мы ничего поделать не можем. Отдыхай, не думай о нем. Может, принести тебе что-нибудь? Воды?

-          Нет, не волнуйся за меня. Иди сам отдыхать. Нас лишили вечерней прогулки, поэтому мы должны погулять утром.

-          Разумеется, Финморедель, - мимоходом он коснулся ее лба, - по-моему, у тебя жар.

-          Какой у меня может быть жар?! Нет, это у тебя ладони холодные, - она поймала его руку и заставила присесть рядом, - пожалуйста, не допусти, чтобы он меня увез. Он может! Он умен и хитер! Защити меня, прошу.

-          Конечно же! Ты думаешь, я допущу, чтобы тебя кто-нибудь похитил? Забудь об этом.

Мысли твои, словно стая птиц, пронесутся,

Но одна из них с моею столкнется,

И обе стаи начнут по-новому путь.

Спокойной ночи, Эарель. Утром я прийду, чтобы отправиться с тобой на прогулку – если ты захочешь.

-          Да, мой принц.

Он поднялся, остановил на несколько мгновений свой взгяд на ней и бесшумно покинул комнату.

 

Глава 7. Еще одна дорога.

Ранним утром Эарель проснулась от мерного тихого гула. За окном шел дождь. Она расстроилась – выходит, и в этот раз погулять не удастся – но оделась.

Вскоре появился принц:

-          Как ты? – первым делом спросил он.

-          Я-то хорошо. Но там дождь. Раньше нам с тобой погода благоволила, и, когда мы выходили, он уже кончался.

-          Не беда. Пойдем на самый верх башни, там, где маяк. И не намокнем, и поглядим на купающуюся природу. Небо затянуто тучами, поэтому вся красота восхода нам сегодня недоступна, но мы найдем, чем полюбоваться. И заодно посмотрим – не подползает ли откуда-нибудь Макхдар со своим племенем.

Эарель улыбнулась и надела капюшон. Они пробрались наверх, миновав часового, который, завидев эльфов, коротко кивнул.

Мокрый ветер приятно освежал. Подол платья Эарель и плащи вскоре потемнели от влаги, но стоять на самом последнем ярусе вытянувшейся башни было весело.

-          Как вид в палантире, помнишь? – шепнула Эарель.

-          Помню. Когда твоя одежда совсем намокнет, скажи – мы спустимся.

-          Леголас, не надо считать меня такой неженкой. Я бывала на сторожевом посту в Лориэне и не в такую погоду. Я – дочь стрелка, приграничника. Я привыкла ко всему, и дождь для меня – лишь досадная мелочь, тем более, когда я под крышей, а рядом – готовый защитить от порывов ветра и не только.

-          Хм… Умеешь же ты, даже споря, польстить.

-          Это не лесть, это правда. И я с тобой не спорю, просто напоминаю, что росла я не в королевских покоях… Ой! Прости…

-          Да ничего, - он криво усмехнулся, - ничего страшного. Ну, мы еще можем это поправить. Отец взял с меня обещание, что мы приедем погостить.

-          Ох, не напоминай, как я вынудила тебя спать в кресле!

Они оба смутились.

-          Ну… я просто… ты так сладко задремала, что я постыдился тебя будить и отправлять в твою холодную комнату. А спать в постели, в то время как ты ютилась бы в кресле… нет, я не мог так поступить!

Эарель помолчала, потом робко спросила:

-          Значит, все-таки, обе свадьбы в один день будут?

-          Да.

-          Я думала, Рута не согласится. Она до сих пор не может поверить, что Боромир серьезно намерен взять ее в свой дом… Она никогда этому не поверит, даже став его женой. Она часто говорила со мной об этом, и я не могу ее убедить, что все складывается благоприятно. На все доводы отвечает, что мы с ней разные и друг друга не поймем. Может, действительно мы так отдалились друг от друга? Вправду дороги Людей и Эльфов разошлись?

-          Люди, - улыбнулся Леголас, - и между собой не договариваются. Но мне казалось, что Руэ – твоя подруга.

-          Дело даже не в ней… о другом я, - она на мгновение насупилась, задумавшись. – Это пришло о мне то ли во сне, то ли с какой-то древней песнью… Тень однажды убьет в их сердцах любовь и свет, разбуженный силами Владык, и тогда закончится золотая пора Арды… Это странное время! Люди слабы, они за жизнь не успевают осознать связей в мире, называя себя скитальцами, не ощущают ответственности за будущее… А что в нем? Развалины Минас-Тирита? Зима в Золотом Лесу? Гибель и покорение животных в чаще и море? Я не могу это остановить. А я люблю этот мир. Но лишь замолкнут наши песни, как только мы станем легендой о недостижимом западе за девятью волнами, их сердца померкнут… Что эльфы, они отцов забудут! Воины без славы! Девы без чести! Вот что ждет их… и может, нас тоже…

Удивленно внимал ей Леголас:

-          Я слышал подобное последний раз от древнего энта, но из уст прекрасной девы предречение о новой тени звучит странно. Послушай, дочь Орофина, не печалься, ведь если Арда позовет нас, эльфы вернутся – на многокрылых кораблях они с флейтами и лютнями привезут искристый напиток мудрости в прозрачном сосуде. Мир радостью откликнется – журчанием весенних ручьев и шумом лесов… Но я хочу быть безответственным, хочу быть с моей избранницей, забыв о мире вокруг, пусть навечно… Уплывет ли мудрая тэлелли Эарель со мной или будет останавливать новую тень, решать Эарель.

-          С тобой – сомнения прочь! Отныне принц – моя забота.

Успокоенная шутливым тоном, Эарель приникла к Леголасу. Он обнял ее, думая:

«Права, права… дом, где мы выросли… лишь руины… скорбно сознавать неизбежное… но кроме нее мне все другое отчего-то безразлично».

-          Наше грядущее будет хорошим, - сказал он, добавив мысленно «потому что мы позорно сбежим от мира». – Может, я не прав, может, меня действительно неверно воспитывали, но я верю, что когда рядом такое милое, любящее существо, как ты, никакая тень не страшна.

-          А… как ты воспитывал бы сына? – замирая, спросила Эарель.

-          Я не хочу сына именно потому, что не знаю, как его воспитывать. Поэтому я предпочел бы дочь…

-          И ты?!

Леголас засмеялся:

-          Видишь – от подобного рода споров мы уже избавлены.

-          Но об этом еще рано, - спохватилась Эарель, - скажи лучше, ты поедешь со мной в Шир?

-          Отвозить Бальбо? Поеду обязательно. А Эльфы к Верзилам не относятся? Людям указом Короля запрещено пересекать границы хоббитских поселений.

-          Не знаю. Я проникла туда совершенно спокойно, не будучи никем остановленной, - тут Эарель усмехнулась, вспомнив, как Длинноног без труда перемахнул через ворота.

-          Ты уже придумала, как станешь говорить с Сэмуайсом?

-          Нет. На месте что-нибудь решу.

-          Когда поедем?

-          Не знаю. Если Бальбо не возражает, то чем скорее, тем лучше. Бедный! Для него все это путешествие было каким-то нелепым!

Дождь усилился, и эльфам пришлось спуститься. Белая Башня просыпалась.

 

Найдя Фреаласа, Эарель спросила:

-          Дружочек, а где Бальбо? Уже час его ищу!

-          Он, должно быть, в своей комнате, госпожа.

На стук в дверь Бальбо вяло откликнулся:

-          Не заперто. А, Эарель. Добрый день.

-          Тебе нездоровится? – встревожилась эльф.

-          Нет. Прочти вот это, - Бальбо вытащил из-под кровати стопку смятых листков. Эарель пробежала их глазами:

-          Что это такое?

-          Это наброски книги – их тебе Лила отдала… Ты не там читаешь. Вот, - Бальбо указал ей строчку, - отсюда читай.

-          Вслух?

-          Как хочешь.

-          «…Я не знаю, что мне делать. Я очень сглупила, что вообще отправилась с Эарель. Все вокруг друг друга любят – эльфы держатся за руки, Боромир украдкой поглядывает на Руту, Рута вздыхает о Боромире… Белокурая эльфийская девушка стала госпожой Ривенделла… Даже Лорни, кажется, не желает отходить далеко от Эмриса! Куда ни глянь – фу, какая гадость! – везде эта сахарно-липкая любовь! Мне кажется, мое присутствие их всех только стесняет… Но все равно я никогда не забуду те слова Руты, которые меня обескуражили и заставили возненавидеть все эти аханья и томные взгляды! Она сказала, что Бальбо держит себя со мной свысока, не считает меня достойной уважения. И я видела, что это так. Даже Инхольд – весь какой-то сказочно-отстраненный рыцарь – смотрит на меня с большей теплотой. Я не знаю, можно ли назвать любовью то, что возникло во мне при виде Гилфараса – нет, скорее всего. Но уж точно – Бальбо я любила, давно еще, до приезда Эарель. Я хотела, чтобы он обратил на меня внимание, я научилась стрелять из лука получше многих… А он меня не замечал – поделом ему! Кто-нибудь другой заметит! Но теперь я знаю – я не полюблю никогда. Я ненавижу любовь!»

-          Теперь ты поняла? – с горькой усмешкой спросил Бальбо у подавленной Эарель.

-          Поняла.

-          Откуда твои подруги решили, что я не уважаю Лилу?! Ну откуда? Ну чем я вызвал такое замечание?! Это, выходит, она из-за меня ушла? Значит, я должен измениться. Я вообще до сих пор как-то неправильно жил. Я решил: как можно скорее возвращаюсь в Шир, а оттуда с парой-тройкой друзей, а то и один – на Север, в горы. В Гундабад, может. К гномам. Если менять, так все и разом!

-          Я поддерживаю твое решение, - молвила Эарель, - мы проводим тебя до Шира.

 

Снабженные разрешением Короля на въезд в земли хоббитов, Леголас и Эарель вскоре увезли полуростика.

Накануне отъезда Рута помогала Эарель собраться и наставляла, что надо говорить Сэмуайсу.

-          Что ж ты сама не поедешь? – в конце концов спросила Эарель.

-          Не хочу вам мешать. Он-то что за тобой едет, ты как думаешь? Он так и будет за тобой, как сказала бы Лила, хвостиком ходить? Он себя ведет, будто он тебе Орофин! Я бы уже убила – ну нигде от него не избавиться! Чтобы со мной обращались как с тонким, легко бьющимся дорогим сосудом – нет!

Эарель молча смотрела на нее, не зная, смеяться или обижаться.

-          И потом, - продолжала Рута, - Боромир зовет в Минас-Келебрин. Потом я вернусь в Рохан или сюда, в Минас-Тирит, и буду шить свадебное одеяние.

-          Я вижу, вы совсем с ним поладили.

-          Я просто пытаюсь ему уступать.

-          Давно бы так! – обрадовалась Эарель. – Только, Рута, ты все-таки хоть изредка давай ему отпор. Если ты будешь во всем ему подчиняться, он покоя тебе не даст.

-          Пусть. – коротко ответила Рута. – Я даже готова повторить судьбу Финдуилас. Потому что настоящий мужчина должен показывать, что он сильнее. Такому и подчиняться – в удовольствие.

Этот разговор Эарель обдумывала всю дорогу до Шира. Неужели и она так изменилась? Ведь Рута никогда бы никому, даже Боромиру, не стала ни в чем уступать. Да раньше хоббиты начнут на деревьях жить!

Бальбо с тревогой оглянулся на Эарель. Ему тоже жутковато – и он отчасти виноват в том, что Лила не вернулась.

-          Леголас?! – Сэмуайс, пропалывающий грядки, как раз распрямился, чтобы передохнуть. – Эарель? Бальбо?! А где же… Лила?

-          Она вышла замуж за брата крошки Руэ Чесночок, - вдруг сказал Бальбо, - и они навсегда уехали в его страну.

Эарель благодарно посмотрела на хоббита. Она-то так и не решила, открыть ли Сэмуайсу всю правду.

-          Как же так?! – только и смог вымолвить тот. – Проходите в дом, все расскажете.

-          Понимаешь, Сэмуайс, - начала объяснять Эарель, когда они оказались в гостиной, - крошка Руэ – приемная дочь короля Рохана Эомера.

-          Вот те на! – всплеснула руками Роза.

-          Ее брат богат и живет теперь очень-очень далеко. И Лила с ним. Она сама пожелала так. Но просила передать, что искренне вас любит и будет скучать. С ней все хорошо, просто она далеко. И Эланор просила передать то же самое. Она зовет вас в гости.

-          Крошке Руэ уже девятнадцать лет получается, - задумчиво сказала Роза, - Сэм, у нее же в ноябре день рождения?

Эарель мысленно отметила это. Ей и в голову не приходило спросить, когда же родилась Рута, так как она вообще не понимала обычая отмечать дни рождения.

-          И все же, как случилось, что Лила покинула нас, даже не попрощавшись? – воскликнул Сэмуайс.

-          Это произошло неожиданно, и я не смогла воспрепятствовать, - осторожно ответила Эарель, вспомнив при этом, что тогда не слишком противилась решению Лилы.

-          Что бы сказала ее бедная матушка! – покачала головой Роза.

-          Она гордилась бы Лилой, - проронила Эарель, - когда на нас напали, она геройски сражалась наравне со всеми. Поэтому Инхольд пленился ею – он узнал, что она отважна.

Роза замерла с широко распахнутыми от удивления глазами.

-          И она не вернется? – печально спросил Сэмуайс.

-          Нет.

-          Она точно жива?

-          Жива. Если ты приедешь в Минас-Тирит, тебе подтвердит мои слова Руэ.

-          В Минас-Тирит? А что она там делает? Ты же сказала, что она приемная дочь роханского короля?

-          Да. И невеста гондорского Капитана. Она часто бывает в Белой Башне, поэтому, если вы решите погостить там, вы ее увидите.

-          Что делается в мире! – расстроенно отметил Сэмуайс. – Та, которую привозили сюда под покровом ночи и так же увозили… Какие только слухи про нее не ходили! И вот вам – невеста гондорского Капитана! Ладно, заболтались мы, Роза, ты бы гостям предложила чего с дороги?

-          Нет, не стоит, благодарим тебя, - Эарель поднялась, - Сэмуайс, ты простишь меня? Я все-таки не привезла Лилу назад.

-          Ты же говоришь, она жива.

-          Жива.

-          Пусть она будет счастлива. Мне незачем хранить обиду: Лила – своенравная девочка, и, если она решила так, ты ее не переубедила бы… Может, останетесь?

-          Нет, Сэмуайс. Я еще приеду сюда, чтобы забрать письма для Фродо.

-          Нет, забери их сейчас, кто знает, что может случиться.

-          Вы все-таки приезжайте в Минас-Тирит. Король будет рад.

Напоследок эльфы посетили Общинный луг. Голая, холодная земля с сохранившейся кое-где пожухшей травой – и гордый мэллорн посередине: это зрелище стоило многого. Сэмуайс провожал их.

-          Спасибо тебе, что вырастил эльфийский ясень, - на прощание сказала ему Эарель.

-          Мне это не стоило труда. Приезжайте еще. Всегда будем рады.

-          Намариэ, - эльфы уже сидели на конях. Спустя несколько мгновений они скрылись из виду.

 

Длинноног и Арод уверенно скакали рядом. Голые деревья по обочинам наводили уныние. В сером небе кружились вороны. Через день Эарель задумчиво сказала:

-          Не люблю зиму, да еще и вдали от дома.

-          А где твой дом сейчас?

-          Не знаю. Недавно это был Лотлориэн, потом Тол Эрессеа… И сейчас, наверное, Тол Эрессеа. Признаться, я чувствую себя немного потерянной. Скоро мой дом будет там, куда ты меня приведешь. И мне все равно, где это будет – был бы рядом ты.

Леголас улыбнулся ей, порозовевшей от собственной решительности.

-          Мой принц, как мы будем вести себя в Имладрисе?

-          Ты о чем? О Стихиях? Ни словом не упомянем об этом. Если Эомеру стоило рассказать все лишь из-за Инхольда, то Властителям Имладриса не надо об этом знать. Если они ничего не заметили, то и говорить об этом нет необходимости.

-          М-м-м, о Стихиях, собственно, тоже… - Эарель осеклась. Она вспомнила давнишнюю фразу Руты «…хотя на обратном пути большая комната понадобится уже тебе…» Хорошо Руте – она может все говорить Боромиру открыто. Она вообще склонна, как и Лила, называть вещи своими именами. Эарель же бросает в дрожь при одной мысли, что она скажет Леголасу, например, «помоги мне сесть на коня».

-          В конце апреля будет Праздник Огня, - сообщил Леголас, - ты же до сих пор не видела Праздник Огня в Гондоре?

-          Что это?

-          Праздник этот подобен тому, на Ярмарке. Проводы Лета и Осени. А это – встреча Лета. В эту ночь с восходом луны разжигают костры, каждый по обычаю зажигает девять человек, девятью ветками от девяти различных деревьев. Срезают ветки боярышника, веря, что это поможет им уберечься от всего дурного этим летом… Это – великолепное зрелище. Стоит посмотреть. И послушать – люди стучат в барабаны, играют на свирелях… Тебе понравится.

-          Да, жизнь кипит, - согласилась Эарель, - после такого и уныние от созерцания следов зимы отступает… ой!

-          Что случилось?

-          Я вспомнила Анкалимэ, свою подругу. Ее имя тоже было Эарель. Она жила в Линдоне. Она любила зиму. Ей нравилась суровость холодных соленых брызг… Ей бы полюбилось все это.

-          Ты так говоришь, словно ее…

-          Нет в живых, ты угадал. Она в какой-то степени была похожа на Руту – та же безрассудная храбрость… которая ее погубила. Это случилось вскоре после того, как я, покинув Линдон, присоединилась к защитникам Хельмовой Пади. Несколько умбарских кораблей напали с моря на Серые Гавани. Атака их была с легкостью отбита, но - увы – не без жертв! Анкалимэ была среди немногих погибших. Когда я была в покинутом Лориэне, по дороге в Минас-Тирит, я посетила талан, где жила когда-то. В один из последних приездов в Лориэн Анкалимэ вырезала на полу надпись «Мы всегда будем вместе – Эарель Финморедель и Эарель Анкалимэ». Всегда… Страшное слово! У него нет границ.

-          Фангорн сказал «Никогда – слишком долгое слово даже для энтов». Про «всегда» он, наверное, сказал бы то же самое. Ты права – чуть произнесешь «всегда», что-то случается. Но, надеюсь, с нами ничего не случится.

-          Если я вдруг узнаю, что тебя больше нет, я не смогу жить. Береги себя!

-          Что ты, Финморедель! Ты так говоришь, словно я покидаю тебя и ухожу на войну!

-          Прости меня… это все зима.

 

Небо слегка прояснилось. Дул ветер, который и прогнал тучи на север. Эарель несколько воспряла духом. В Последний Домашний Приют она вступила, улыбаясь. А потом и вовсе забыла, что на дворе зима. Имладрис дарил какую-то необыкновенную легкость настроения. Эарель решила, что вечером во что бы то ни стало выскажет все, что накопилось в ее душе.

Их встретили с радостью. Тинтариль, оживленная, то и дело улыбалась им, шутила и, похоже, совсем не скучала. В эту пору в Ривенделле было немного гостей: несколько гномов, идущих из Аннуминаса, но заплутавших из-за бури в северных ущельях Хитаэглира; два человека – бродячий поэт с учеником, несколько незнакомых Эарель эльфов из Итилиэна, которые по пути в Серые Гавани решили повидать друзей в Имладрисе. Один из них начал спорить с бродячим поэтом – Эарель с Леголасом не стали слушать, о чем. Они вышли на воздух.

-          Как изящны эти галереи! – воскликнула Эарель. – Никогда не устану ими восхищаться.

-          Я согласен с тобой. Имладрис кажется мне высеченным из облаков, а не из камня. Пойдем – где-то здесь должна быть терраса, с которой открывается неповторимый вид.

Они поднялись по узкой лесенке и прошли несколько коридоров.

-          Я же сказал! Вот она, терраса. Разве это не прекрасно? Смотри.

Эарель кивнула. Горы, окутанные туманом, были совсем близко. На верхушках лежал снег.

-          Зима тоже может быть чарующей, - согласилась она.

-          Скоро весна. Скоро праздник Победы… и наше воссоединение.

-          Здесь я действительно почувствовала себя умиротворенной. Никакому Макхдару сюда не попасть.

-          Моя бедная! Ты все это время волновалась из-за Макхдара? – он сочувственно провел пальцами по ее щеке.

-          И не только. Я боюсь, что кто бы то ни было нас разлучит. Поэтому успокоюсь лишь после того, как стану твоей женой.

Эарель сказала это, с трудом преодолевая робость.

-          Уже недолго осталось ждать.

-          Смотри! Орел! Он так далеко летит, что я едва его вижу.

-          Я тоже.

-          Ты сбил летучую тварь назгула на такой же высоте?

-          Нет, она все-таки пониже летела. Что это ты про назгула вспомнила?

-          Не знаю. Вспомнилось просто. А как вы жили рядом с Дол Гулдуром?

-          Во-первых, мы не совсем рядом жили. А во-вторых, мы привыкли. Эрин Ласгален долго носила название «Темнолесье». Много всяких странных созданий обитало по соседству с нами. Но мы научились бороться с ними… Финморедель, прошу тебя, не надо омрачать вечер воспоминаниями о назгуле и Дол Гулдуре.

-          Извини.., - Эарель испуганно подняла глаза на принца, - я, наверное, тебе настроение испортила? Я знаю, я думаю не о том…

Леголас засмеялся и взял ее за руку:

-          Ну уж до такого я, надеюсь, не дойду – командовать тебе, о чем думать. Разве что ты совсем загрустишь – тогда я прикажу тебе смотреть на мир повеселей.

-          А ежели ты сам не подашь мне пример? Ты тоже думал о харадце, я чувствую это. Я не могла не заметить, как ты по дороге проводил целые ночи без сна, все вслушивался в темноту, а взор твой то и дело скользил по мне – здесь ли я еще, и, убедившись в этом, очи твои теплели.

Принц смотрел куда-то в сторону. Потом, вздохнув, обнял Эарель и придвинул ее к себе. Она не выдержала и усмехнулась:

-          Ты думал, что скроешь от меня это? Я слышу твои мысли – они подернуты дымкой тревоги. Поэтому сначала приободрись сам, а потом требуй этого от меня. Скажи лучше, нашей… беседе здесь не помешают?

-          Не думаю. Сейчас, скорее всего, они еще спорят. Потом начнут мириться. Разве нас кто-нибудь вообще заметил? Мы тихо сидели в самом уголке. Поэтому никому и в голову не прийдет нас искать. А случайно… не знаю, кому из той компании вдруг захочется погулять ночью по Имладрису.

-          Да, днем здесь красивее. Мой принц!

-          Слушаю тебя, Финморедель.

-          Я заметила, что мы с тобой гуляем либо на закате, либо на рассвете. Поэтому красота полудня от нас ускользает.

-          Почему же? В Фангорне, например, мы были днем. И завтра весь день можем потратить на прогулки. Спешить нам некуда.

Девушка утвердительно качнула головой. Внезапно нахлынули воспоминания о том, как они придумывали «план по спасению любви Боромира и Руты». А также о том, как они воплощали его в жизнь. Эти двое чуть не убили друг друга. Зато как мирно было с тех пор! Рута собиралась ехать в Минас-Келебрин. Интересно, как Капитану нравится ее новое поведение?

-          Теперь позволь, я угадаю, о чем ты думаешь, - шепнул Леголас.

-          Нет необходимости. Я думала о Руте. Она изменилась. Стала поспокойнее.

-          А ты стала менее застенчивой.

-          Это плохо? – рука Эарель непроизвольно соскользнула с его плеча.

-          Нет, мне нравится. Пусть все будет так, как есть. И… ты ничего мне не скажешь?

Эарель зажмурилась и быстро проговорила:

-          Заставь меня все забыть. Поцелуй же меня!

Губы Леголаса коснулись ее лба, потом закрытых глаз:

-          С удовольствием. Вот только ты пообещаешь мне, сэлл, что будешь сразу выкладывать все, что тебя тревожит.

-          Конечно! – Эарель обвила руками шею принца и поцеловала его сама. – Обещаю!

Их губы вновь встретились. Сердце Эарель прыгало, словно она до этого несколько часов подряд взбиралась по крутой лестнице с грузом в руках. В то же время она чувствовала, как все ее тело  - от головы до пальцев ног наполняется чем-то новым, будто звезды действительно питали ее своим серебристым прохладным светом, помогая ей не испепелиться от заботливых объятий.

Потом она, задыхаясь, спрятала лицо на груди принца. Он взял ее за плечи и сказал:

-          Кажется, ты немножко утомилась. Пойдем.

Они спустились вниз. У дверей своей комнаты Эарель смущено подняла глаза на эльфа:

-          Если я себя как-то не так вела, извини… Наверное, я все-таки слишком много выпила вина за ужином.

-          Все хорошо, тэлелле. Спокойной ночи.

-          Спокойной ночи.

За Эарель закрылась дверь. Леголас улыбнулся и ушел к себе.

 

Уже несколько дней прошло с тех пор, как они покинули Имладрис. Келебранта несла свои прозрачные воды в Андуин. На окраине леса неподалеку от устья эльфы сделали привал. Эарель сварила некоторое подобие супа, и они с аппетитом выпили его, заедая его лепешками. Потом, прибравшись, сели у костерка. Было тепло, но Эарель чувствовала, что больше не вынесет отстраненного сидения по разные стороны пламени. Она расположилась рядом с принцем и замирала, когда он нечаянно касался ее.

-          Как мы назовем нашу дочь? – спросил Леголас.

-          Не рано ли об этом говорить?!

-          Может, у нас потом не будет возможности это обсудить.

-          Почему?! Не говори так, мне становится страшно!

-          А все же?

-          Тебе не понравится имя, которое я вспомнила.

-          Неужели оно мужское?!

Эарель засмеялась:

-          Нет, женское. Рутиэль.

-          Гневная?

-          Я знала, что тебе не понравится. Я просто хотела, чтобы было похоже на «Рута». Но я не настаиваю…

-          А почему бы и не Рутиэль? – решил принц. – Пускай так и будет.

-          Я просто боюсь, как бы она действительно не оправдала свое имя.

-          Мы ее так воспитаем, что ей дадут прозвище Маниильвэ, Добросердечная.

-          Разве у тебя не было никаких имен на примете?

-          Были. Но они все какие-то по-рохански звучащие. Вальхтеов, например. А Эльрун и Нарвен - слишком простенько.

Эарель, краснея, спросила:

-          А если родится сын?

-          Не знаю. Я же сказал – все, что приходит на ум, по-странному звучит. У тебя лучше получится придумать имя. Я бы предложил Эйольв или Этельфе, но будущим сыновьям Руты эти имена подойдут больше, как ты думаешь?

-          Мы все равно не договоримся сейчас, - Эарель вдруг усмехнулась.

-          Что такое? – полюбопытствовал Леголас.

-          Я вспомнила, мне Фродо рассказывал, как они с Сэмом подбирали имя для Эланор – «чтобы и покрасивее, и покороче».

-          Фродо… Ты очень редко рассказываешь о нем.

-          О нем не расскажешь, Леголас, это все надо видеть собственными глазами. Он не может себе простить, что самонадеянно, как он говорит, взялся уничтожить Кольцо, он, полуростик, когда эльфы и даже Митрандир признали свое бессилие. И еще Фродо чувствует свою вину перед Горлумом…

-          Отвратительное создание! – вырвалось у Леголаса.

-          Видишь! А ведь это он послужил заключительным звеном в цепи борьбы с Врагом. Кому, как не Фродо, это чувствовать. И теперь он терзается из-за этого. Королева Тауриэль часто отправляла меня к нему, чтобы я хоть немного помогла Фродо отвлечься. И тогда, - Эарель снова почувствовала, как на щеках появляется румянец, - мы говорили о тебе. И не разберешь, кто из нас кому помогал.

-          Смотрю на тебя и размышляю – когда ты перестанешь краснеть? Я сразу начинаю думать, что ж я сказал такого, отчего ты смутилась. Кого ты стесняешься?

-          Никого. Я краснею, потому что при мыслях о тебе мое сердце начинает биться сильнее. Я уже говорила тебе об этом. Ты забыл мои слова?

-          Никогда, Финморедель. Прости. Никак не могу избавиться от мысли, что я тебя чем-то оскорбляю… Однако, мне кажется, теперь я действительно делаю что-то не то! Ты то и дело в грезы проваливаешься, а я пытаюсь с тобой разговаривать.

-          Нет-нет, я не сплю! Я тебя слушаю.

Леголас покачал головой. Снял плащ и свернул его:

-          Ложись.

-          А ты.

-          Да не беспокойся обо мне, лягу как-нибудь, не думай!

Эарель откашлялась и, глядя вверх, быстро произнесла:

-          Небудешьжетыврекеспатьложисьрядом!

-          Чего?

-          Ты издеваешься надо мной?! Я же не решусь сказать это еще раз.

-          Я не издеваюсь, я… не ослышался?

Эарель засопела и отвернулась. Легла на свернутый плащ Леголаса и зажмурила глаза, кляня себя за неосторожно вырвавшееся восклицание. Как у нее вообще смогла появиться такая мысль?! О Великий Манвэ! Что о ней подумает принц – а ведь она только хотела сказать, что здесь самое удобное место: сухое и ровное, где могут поместиться они оба.

Перед внутренним взором появилась Анкалимэ, которую почему-то уносила летучая тварь назгула. Потом чудище обратилось в духа Земли с Макхдаром на спине. Харадрим начал душить Анкалимэ, приговаривая «И до тебя доберусь, эльфийка!» При этом страшилище тянуло к Эарель лапу, крича «я добрый, я эльфов не ем, я вообще мяса не ем!» Макхдар оставил в покое Анкалимэ, которая тут же исчезла, и начал медленно приближаться к девушке.

Эарель задрожала и, взвизгнув, приподнялась на локте.

-          Что, что случилось? – встрепенулся лежащий рядом Леголас.

-          Макхдар!

-          Где?! – принц мгновенно одной рукой прижал к себе Эарель. а другой выхватил меч.

-          Приснился! – девушка, еще во власти кошмара, с трудом дышала.

-          Напугала как! Тэлелле, я же близко, что может случиться! – эльф убрал оружие и улыбнулся Эарель.- Никого кругом нет, ты сама сказала, что он только приснился.

Они вновь легли. Леголас гладил ее руку:

-          Успокоилась?

-          Нет, - прошептала Эарель и придвинулась еще ближе, положив голову на грудь эльфа, - можно, я так буду?

-          Можно, сэлл, – он обнял ее и поцеловал тонкую ниточку пробора, - не думай больше о всяких Горлумах и, тем более, Макхдаре. Думаю, я сумею тебя защитить, если он вдруг здесь появится.

«Значит, он понял, что я ничего дурного не подразумеваю. Почему у меня темнеет в глазах и замирает дыхание, когда он обнимает меня? Почему я, волк-одиночка, которой никто никогда не был нужен, утонула в его бездонных глазах тогда, и теперь словно таю, слыша его имя? Почему?»

 

Глава 8. Две невесты.

Рута никогда бы не могла подумать, что в Минас-Келебрине так любят Боромира! Теперь они въезжали сюда триумфально, а не поспешно, как после спасения Эарель, и девушка видела, как люди высовываются из окон, и лица их озаряются улыбками. Некоторое беспокойство у нее вызвала стайка девушек, которые бежали навстречу Капитану с цветами. Боромир спрыгнул с лошади, принял букетики и вручил их польщенной Руте. Потом помог и ей спуститься, и, рука об руку, царственно прошествовал к Башне, кивая людям. Они поднялись на второй ярус и вышли на балкон.

-          Люди Минас-Келебрина! – громко произнес Капитан. – Я счастлив видеть вас. Как вы жили, пока меня не было? Как мои обязанности выполнял Фенгел?

-          Хорошо, наш Капитан! – выкрикнул кто-то.

-          Я рад. Фенгел будет награжден. А теперь я хочу представить вам Руэновен, дочь… Эомера, - на этом имени он слегка споткнулся, - роханскую королевну. Скоро она станет вашей госпожой и будет править вами в мое отсутствие.

Рута отметила, что, хотя в целом люди с радостью восприняли это сообщение, некоторых девушек пришлось увести с площади.

-          Кто такой Фенгел? – спросила она, когда Боромир пригласил ее вымыть руки и отобедать.

-          Простой стражник. Я всегда оставляю вместо себя разных людей, тех, которые до этого чем-то отличились. Теперь придется выдумывать для них новую награду.

-          А как ты их поощрял по приезде?

-          Могу деньгами наградить, могу перед всем городом похвалить и произвести вне очереди двумя чинами выше. Могу позволить жениться, если знаю, что есть девушка на примете.

-          А… ты им не разрешаешь жениться?! – Рута изумленно захлопала ресницами. – Что за жестокость?!

-          Это не жестокость. Жители пускай себе женятся, сколько угодно. А воин, который обрел семью, уже не будет так самоотверженно служить, как следовало бы. У них уже не сражения, а дом и пеленки на уме будут. Ведь я, позволив жениться, дарю им жилье – одинокие живут здесь, в Башне. Весь первый ярус – их. Привыкай к нашим обычаям. Ты должна будешь во всем показывать согласие со мной.

-          Так вот почему ты не хотел жениться…

-          И поэтому тоже. Что это за Капитан, который разрешает или запрещает свадьбы, сам имея жену. Стражи Серебристой Башни должны чувствовать – если я уж решился на это, то их госпожа будет именно такой хозяйкой, какая им нужна. Во-первых, она должна во всем слушаться мужа и всегда быть на его стороне. Во-вторых, во время моих отъездов она должна править так, чтобы жители не видели никакой разницы. В-третьих, при нападении на Минас-Келебрин она должна браться за меч сама, защищая мирных жителей. И, в-четвертых, она должна всячески показывать свою любовь и уважение как к воинам, так и к горожанам. Понятно?

-          Понятно.

-          Так что знай, милая. И начни с «во-первых».

Рута опустила голову:

-          Я за последний месяц хоть раз сказала тебе что-то против? – печально спросила она. – Я наступаю себе на горло, а ты даже не заметил этого. Ты сказал: «Едем в Минас-Келебрин», и я, послушно, как собачонка, повиляла хвостиком и кинулась собираться, только бы не вызвать твоего гнева. Я ходила на цыпочках, когда у тебя было плохое настроение. Я…

-          Ну хватит, хватит, - проворчал Боромир и поцеловал ее в макушку, - все я видел. Просто проверить хотел, надолго ли тебя хватит. Это было моим последним испытанием  для тебя.

-          И в этом весь ты! Отомстил беззащитной девушке и рад.

-          Ну уж беззащитной! Все, Рута, прекращаем этот разговор. Ты должна привыкнуть, что здесь не принято обижаться, тем более на советы, идущие от доброго сердца.

-          Хе-хе! Доброе сердце!.. Ой, молчу-молчу. Прости.

-          Умница. Так и держись – на этот раз поцелуй пришелся уже в щеку, - и не забудь поблагодарить слугу, который приносит тебе еду. Ты должна расположить к себе всех… чтобы я не боялся тебя здесь оставлять. Они должны тебя до марта принять, как родную.

-          А Лалейл, выходит, они как родную не приняли? – робко спросила Рута.

Лицо Капитана окаменело:

-          Не приняли. Рута, запомни раз и навсегда – это имя больше никто не должен слышать. Тем более здесь. Тем более от тебя.

-          Но я не чтобы посмеяться или что-то… Я просто спросила.

-          А я просто ответил. Говори о другом, если язык чешется, и ты молчать не можешь.

Рута склонилась над тарелкой, с преувеличенным рвением разрезая на мелкие кусочки свою порцию мяса, чтобы Боромир не видел внезапно брызнувших слез. Еще одного выговора ей не перенести.

Боромир смотрел на нее с теплотой и жалостью. «Держись, Капитан, держись, если ты сейчас начнешь ее утешать – весь труд насмарку. А она еще говорила, что ее нельзя перевоспитать!»

 

Весь день Капитан водил ее по Минас-Келебрину. Рута мило улыбалась стражникам, те кланялись ей в ответ. Чувствовалось, что город строился хоть и наспех, но с любовью. И жители сами приходили обживать просторные дома из серебристо-серого камня. Девушка видела, как женщины в белых чепцах метут улицу перед домом, будто это еще одна комната. С одной старушкой она даже остановилась поговорить, пока Капитан навещал больного стражника («из тех, кто недавно женился, - шепнул он ей, - однако же служит исправно»).

-          Добрый вечер, бабушка, - нерешительно сказала она, подойдя.

-          И тебе доброго вечера, - старушка выпрямилась.

-          Меня зовут Руэ.

-          Слышали.

-          Ну, как вам живется в Минас-Келебрине?

-          Нам-то неплохо. А тебе как будет? Нравится у нас?

-          Нравится, - призналась Рута, - у тебя, наверное, спина болит.

-          Что есть, то есть. Старая я уже.

-          Можно, я вместо тебя подмету? – стесняясь, предложила девушка.

-          А сумеешь? – засомневалась старушка. – Королевна ведь?

-          Королевен не только вышивать учат.

-          Ну, держи.

Взяв метлу, Рута принялась за работу. Ей стало очень жаль всех этих женщин – на светлой мостовой любой мусор был виден. Ее собеседница наблюдала за Рутой, облокотившись на перила у крыльца:

-          Вот молодец. Не неженка, видно сразу. Метлу держать умеешь. А как со стряпней?

-          И со стряпней можно, - Рута воодушевилась, - только ты у окошка постоишь, чтобы Капитана не пропустить.

Старушка весело засмеялась, промокая глаза передником:

-          Да что ж ты думаешь – я тебя готовить поведу, что ли? У меня дочь есть и внучка – я-то давно уже не стряпаю, а только подметаю. Я спросить хотела, а ты… уморила!

Рута покраснела.

-          Здравствуй, Капитан! – старушка заметила у поворота фигуру Рандира. Тот подошел:

-          Доброго здоровья, рад видеть тебя. Внук больше не шалит?

-          Нет, Капитан, за ум взялся. А ты, говорят, Минас-Келебрину хозяйку привез?

-          Привез, - Боромир улыбался.

-          Хорошая хозяйка, - похвалила Руту старушка, - только она еще не разбирается в наших порядках.

-          Научим. Ну, прощай. Внуку передай, пускай летом приходит, я его в стражники зачислю.

-          Благодарю, Капитан. Непременно передам, - дверь за старушкой закрылась. Рута удивленно смотрела на Боромира:

-          Ты всех жителей знаешь?!

-          Да нет, не всех. Внук этой женщины хотел, чтобы я его взял в стражу. Я не взял – с чего вдруг? Он еще ничем не отличился. Тогда он отличился – забрался на крышу дома, привязал себя к трубе и стал кричать, что если я его не возьму – отвяжется и спрыгнет.

-          И что?

-          Ничего. Отвязался и спрыгнул. Месяц со сломанной ногой лежал. Дальше ты сама слышала. Кстати, что натворить успела ты?

-          Клянусь, ничего! – перепугалась Рута. – Я всего лишь помогла ей подмести.

-          Тогда понятно, - Боромир засмеялся, - видишь ли, у нас тут все работают. И таким ответственным занятием, как мести улицы – сама видишь, как тщательно это надо делать – занимаются женщины, которые воспитали хотя бы двоих детей и поэтому имеют опыт в наведении порядка. Это почетно.

-          Странные у вас понятия о почете, - буркнула Рута.

-          Не «у вас», а «у нас», милейшая. Привыкай. И это не странно. Я занял работой всех, кто хочет работать – по счастью, таких много – и чем труднее работа, тем больше я оказываю доверия, поручив ее выполнить. Хвала Элберет, сюда приходили те, кому трудиться не в новинку. Хотя, может… они видят, что я немолод, но не собираюсь отправляться на покой, поэтому…

-          Спасибо тебе, что ты это делаешь, - серьезно сказала Рута, - ты – герой.

-          Я?! Ничуть. Мне просто повезло.

 

Оказавшись в своих покоях, Рута облегченно вздохнула. Странный Капитан странного города! Конечно, она скоро привыкнет, но пока…

Скользнув под одеяло, Рута свернулась клубочком, чтобы согреться. Замерзшие ноги отогреть легко, но как не оледенеть сердцу, когда Капитан так суров с ней? Ну, ничего. Она дождалась его признания, дождется и ласковых слов. Как же хорошо Эарель! Леголас ей, наверное, ничего такого не говорит. Хотя они совсем-совсем разные. И ей больше нравится суровость Боромира.

«Я бы и не смогла долго жить со спокойным Леголасом. Мне бы очень скоро надоели «птички», «звездочки» и «малышки». А Эарель это нравится, она и сама такая. Веселенькая у меня будет жизнь – управлять этими людьми… Боромир из всего города сделал солдат – они странные какие-то! Конечно, это правильно, так жить и надо, я сама не против подметать улицы, чистить лошадей, защищать город… Но неужели он меня даже не приласкает, не шепнет ничего из этих приторных словечек, которые в большом количестве надоедают, а сказанные один раз, заставляют растаять?!»

Рута всхлипнула, но тут же зажала рот рукой и испуганно присела – не стоял ли за дверью Боромир, не ворвется ли он сейчас с очередным выговором? Вокруг было тихо. Рута вновь легла.

«Что это? Почему я это терплю?… Тьфу, глупости какие! Спи, Рута, не воображай себя принцессой в логове дракона. Это ты рядом с Эарель начала так трепетно на все смотреть.»

И девушка, удовлетворенная тем, что убедила себя в правоте собственных действий, крепко уснула.

Дверь бесшумно открылась. Без единого шороха вошел Боромир.

«Спит. И улыбается даже. Нет, она все-таки не плакала. Молодец! Какая же она умница! Я не ошибся. Она сумеет стать такой хозяйкой, какая нужна Минас-Келебрину. Главное – не показывать свою жалость, ни словечком не напомнить о любви – все это сейчас может лишь помешать. Помешать ей стать девой-воином, которой она была, но вдруг стала обычной влюбленной девчонкой. Я должен помочь ей вновь обрести любовь к свисту воздуха под клинком… Но кто бы знал, как мне хочется схватить ее и унести, целуя, в избушку Вьелле, где никто не нарушит покой нашего с ней маленького мира. Бороться с собой невыносимо, но я все-таки Капитан. На мне лежит ответственность за весь Минас-Келебрин. И я не имею права пренебрегать им даже ради такой замечательной девушки.»

Он еще раз полюбовался ее нежным юным личиком и ушел.

 

В Минас-Тирит эльфы приехали ближе к вечеру.

-          Посмотри, - шепнул Леголас, - мы меньше месяца отсутствовали, а как стало тихо.

-          Это Руты нет, - Эарель засмеялась. Конюший увел Длиннонога и Арода. Леголас повернулся к ней:

-          Пойдем. По-моему, нас не ждали.

Они пошли по коридорам и вскоре наткнулись на Формендила.

-          Вы уже приехали? – удивился тот.

-          Да. А Руэ в Минас-Келебрине? – спросила Эарель.

-          Насколько я знаю, она там уже побывала. По-моему, сейчас она в Рохане и собирается вернуться в Белую Башню в начале марта. Доложить о вас Королю?

-          Мы были бы тебе очень благодарны, - Эарель улыбнулась ему. Формендил стоял как-то отстраненно, и, прищурившись, смотрел ей в глаза. Потом кивнул и ушел.

Эльфы медленно направились к тронному залу. У лестницы Леголас подал руку, и Эарель, улыбнувшись, оперлась на нее. Они поднялись и в нерешительности замерли у высоких дверей.

-          Я почему-то вспомнила Эрин Ласгален, - сказала Эарель.

-          Странно. По-моему, ничего общего, - принц пожал плечами.

Двери распахнулись перед ними. Эльфы вошли.

-          Мы благополучно отвезли Бальбо в Шир, - сообщила Эарель, поклонившись, - мой Король, я хочу обратиться к тебе с просьбой.

-          Да, Финморедель? Постараюсь сделать все, что в моих силах.

-          Я все время чем-нибудь занималась. Охраняла границу, прислуживала королеве Эрин Ласгален... Но уже почти год я не делаю ничего. Я уверена – для меня может найтись занятие, чтобы я могла приносить пользу.

-          Я не ожидал услышать такое. Похвально, что ты хочешь заниматься чем-нибудь полезным. Дело для тебя найдется, но стоит ли тебе сейчас отдавать все силы труду? Шей свадебный наряд, Финморедель, посети Руэ, если хочешь…

-          Я все же не…

-          Я понял тебя. Но мне хотелось бы рассеять твои сомнения по поводу того, что ты ничего не делала это время, - лицо Короля посерьезнело, –  я хотел бы открыть тебе истинное содержание послания от Элронда.

Эарель удивленно спросила:

-          Разве… то, что ты поведал мне тогда, в мае…

-          Нет. Я долго думал, сказать ли тебе об этом и решил, что не имею права скрывать от тебя предречение Элронда.

-          Предречение?

-          Да, Леголас. Слушайте же, что написал он мне. «Если посланница приедет не одна, жди страшных вестей. Это не касается никого, кроме самой Эарель Финморедель и ее спутников. Помоги ей, но не старайся сам ничего решать. Подобные вмешательства заокраинных сил часто безмолвно тревожат мир, у них свои цели. Ты спросишь, откуда я узнал все это? – взгляни в глаза посланницы – она потомок Высших Эльфов, хоть не знает о том, и она связана незримой нитью с несколькими людьми, которых судьба и случай желают свести вместе. Скажу более – если она приедет не одна, в Гондоре правой рукой королей станут Эльфы. И первый из них станет помощником твоему сыну, и будет это сын Леголаса и Эарель. И еще, возможно, что Харондор станет однажды спасением Гондора в борьбе против южан, если у наместника будет сын.  Именно их потомки помогут в борьбе против Новой Тени… Однако же, может статься, что Эарель приедет одна – тогда забудь это предсказание».

Эарель смотрела на Короля. Взор ее говорил: «Отчего я не узнала этого раньше?»

-          Поэтому, Финморедель, ты можешь не думать, что ты не выполняла никакого труда со своего приезда.

-          Выходит, ты все знал? Знал о Стихиях? Знал, что мы полюбим друг друга?! – Эарель поджала губы. Ей отчего-то стало обидно.

-          Это уж я заметил еще в Хельмовой Пади, - с мягкой улыбкой сказал Арагорн, - прости, я не могу более ничего к этому добавить…

-          Да, мой Король, - Эарель заставила себя поклониться.

У лестницы Леголас спросил ее:

-          Отчего ты так разгневалась?

-          Я ненавижу не знать о себе чего-то. Терпеть не могу подобные предсказания! Это что ж выходит – все идет так, как есть, из-за того, что я приехала не одна?!

-          Конечно же, нет! Мне все равно, как бы ты приехала – одна или с целой толпой сопровождающих…

-          Это тебе так кажется! А на самом деле судьба и случай вертят нами, как хотят! И если бы я приехала одна, то, согласно видению Элронда, ты на меня и не посмотрел бы!

-          Тэлелле, при чем тут Элронд?..

-          Элронд не при чем! Он просто-напросто одно из звеньев этой цепи, всего лишь нить в полотне Вайрэ, как и мы с тобой! Мне неприятно это сознавать!

Леголас резко дернул Эарель за собой, и они очутились в какой-то темной нише. Он схватил ее за плечи и придвинул к стене.

-          Ай, больно, что ты делаешь! – пискнула Эарель, но принц ее не слушал.

-          Судьба, значит? Цепь? – насмешливо спросил он, и девушка почувствовала на вдруг пересохших губах поцелуй, словно выпивающий ее раздражение.

-          Ну, что ты теперь скажешь?

-          Н-ничего, - пролепетала Эарель.

-          У Руты научилась, да? Это в ее духе – пытаться самой избирать свой путь и ненавидеть, когда ее подталкивают. Но от тебя, тэлелле, я такого не ожидал. Тем более с такой злобой, - тон Леголаса обрел прежнюю мягкость и напевность, - Эарель, я не узнаю тебя. Очнись! Я понимаю – неприятно вдруг узнать, что твои действия уже были кем-то расписаны. От тебя исходили такие волны бешенства, что я, стоящий рядом, чуть не вспыхнул и не испепелился, будучи у них на пути. Эарель, ты же эльф! Разве тебе незнакомо слово «Предопределенность»?

-          Прости меня, - шепнула Эарель, - и спасибо за то, что заставил встряхнуться. Пойдем из этой кладовой, здесь темно и паутина…

Леголас фыркнул и покачал головой:

-          Пойдем. Я встречи с пауками не предполагал.

 

В конце февраля из Рохана в Минас-Тирит вернулась Рута. Она прискакала на верном Эмрисе рано утром.

-          Я так и знала, что вы тут рассвет вкушаете! – заявила девушка эльфам, которые, издалека заметив всадницу, вышли встретить ее к городским воротам.

-          Неплохое начало разговора, - засмеялась Эарель, - как ты?

-          Это ты как? Тетушка Роза голову не оторвала?

-          Как видишь, нет.

-          Что ж вы ей сказали?!

-          Это великая тайна, - поцокала языком Эарель, - лучше расскажи, понравился ли тебе Минас-Келебрин.

-          Если честно – не очень. Но я привыкну. Он уж чересчур… вылизанный какой-то. Я по этим улицам ходить боялась. В таком городе не жить надо, туда надо изредка приезжать, чтобы полюбоваться им.

-          А свадебный наряд ты себе сшила?

-          Сшила. Хильдвин помогала. Только я никому его не покажу. Не обижайся, Эарель, хорошо?

-          Я и не думала обижаться. Обычай, как-никак.

-          А как представил тебя Боромир? – спросил Леголас.

-          Как будущую хозяйку Башни… Послушай, ты давно знаком с ним – как он смирился с тем, что на престоле – Арагорн, а не он?

-          Арагорн – потомок Королей, - начал объяснять эльф, - когда Исилдур…

-          Я это все знаю, - перебила его Рута, - но двадцать шесть поколений Наместников правило здесь! И вполне…

-          Рута, почему это тебя заинтересовало?!

-          Потому, что у Боромира есть Дар – вести за собой людей. Вспомните – во время Войны именно он сдерживал войска Врага, пока не пришло время ему отправиться в Имладрис!

-          У Арагорна тоже есть такой Дар. Не кричи так, Рута. Многие еще спят.

-          Я всего лишь хочу сказать, что Боромир имеет право…

-          Имеет, - Эарель не дала ей закончить фразу, - но и Арагорн имеет. Он – Король, потомок Нуменорцев. А Боромир мог бы стать Наместником, но не захотел, предпочтя оставить этот титул брату и заняться Минас-Келебрином. Прекрати кричать.

-          Хорошо, не будем об этом, - неожиданно уступила Рута, - а чем вы тут занимались, пока меня не было?

Леголас поспешно отвернулся, давясь от смеха. Эарель пожала плечами:

-          Ну… я тоже шила платье. А потом обнаружила, что ты оставила здесь свои книги. В Палатах Исцеления очень обрадовались, узнав о некоторых новых средствах.

-          Хорошо, что ты их нашла. Я для того и оставляла… Я поведу Эмриса в конюшню, а вы идите. Я вас догоню.

Эарель замешкалась. Заметив это, принц сказал:

-          Я отведу Эмриса, Руэ.

Рута облегченно вздохнула. Эарель накинулась на нее:

-          Что за глупости ты говорила про Арагорна?!

-          Забудь.

-          Не забуду! Он к тебе хорошо относится.

-          Я его об этом не просила!

Эарель тихо засмеялась. Рута удивленно посмотрела ей в глаза:

-          Что случилось? Я ничего смешного не говорила.

-          Я просто вспомнила… Когда мы с Леголасом вернулись из Шира, Арагорн сказал мне… неважно, что, но меня после этого охватила ярость. И тогда принц очень быстро нашел средство против моего неожиданного приступа бешенства…

-          Какое же? Ударил, что ли?

-          Рута, как ты себе это представляешь?! Поцеловал…

-          Странно.

-          Ничего странного… Хотя я и правда бы не удивилась. Я, конечно, себя возмутительно вела! Но Капитан бы тебя не ударил, не выдумывай.

-          Ударить не ударил бы. Но сказал бы что-нибудь такое, от чего я почувствовала бы себя по шею в болоте… Хотя, я, наверное, опять выдумываю.

-          Отчего ты вообще задумалась о несправедливости по отношению к Капитану?

-          Не знаю. Я просто в Рохане много говорила с Хильдвин о Валивен и Блиссиаме.

Рута остановилась, вздохнув. Эарель вопросительно склонила голову набок, желая получить объяснение.

-          Валивен – она такая обычная. Обычные средние черты лица, обычная фигура, впрочем, я предвзята, она красива. Она знает и всегда знала, что хочет, уверена в себе. Валивен – настоящая женщина, хотя она на два года младше меня. Валивен – настоящая королевна! Ну почему мне дано быть похожей на галчонка, сбежавшего из лап кошки?!

Эарель почувствовала – Рута взволнована:

-          Блиссиам сразу склонил голову перед ней. И не он один! А я, а другие девушки? Чем мы хуже, почему нам не дано быть такими счастливыми с нашими любимыми? Ведь мы просто родились в другой день!

-          Послушай, - молвила Эарель, - я скажу тебе кое-что. Во-первых, Валивен выдали замуж против ее воли, но она сумела полюбить его просто потому, что так хотелось ему и Эомеру. Во-вторых, любовь можно  ждать, любовь можно искать, бежать от встречи с ней, но она все равно прийдет. Главное – ее не отпустить. И потом – твоя жизнь – лишь твоя. Не смотри на других, живи своей жизнью. Пойми, ведь если бы ты была подобной Валивен, ты не любила бы Рандира.

-          Но неизвестно еще, как бы он ко мне тогда отнесся!

-          Напомню, что жениться он собирается на тебе.

-          Что-то долго он собирается… Нет, но вот ты и Леголас – вы сразу друг друга поняли. Почему вы не ссоритесь? Вы – разные!

-          По-моему, у эльфов просто сердце такое – мы так долго ждем счастья в любви, что когда встречаем его, посвящаем ему себя целиком, не замечая ничего вокруг. Это тоже в какой-то мере печальная судьба – но вот человеческая манера сразу разлучаться, если что не так – это очень неразумно, по-моему. Всегда можно договориться.

-          Я-то никуда от него не отлучусь, если он меня сам не выбросит из окошка… Этот март никогда, наверное, не наступит. Мне уже все это кажется сном: Лила, мой брат, Рандир, Макхдар, Стихии… Может, не было ничего этого?

Эарель смотрела в никуда.

-          Может, и не было… Мы с тобой проснемся – а никакого принца и капитана нет. Ты навсегда по дороге в никуда, я сижу на берегу и высматриваю на горизонте кораблик. И это – наш удел, а что было – лишь мечта.

-          Ну уж нет! Хотя ширская Лилина мудрость и гласит, что каждому – своя дорога с ее камнями и трактирами, я не согласна быть в дороге в никуда. Мы ведь не спим, Эарель, не спим?!

Эарель рассмеялась.

-          Не спим. Что на тебя нашло? Пойдем, что же мы остановились? Вот и принц идет. Молчим обо всем.

 

Шел проливной дождь, поэтому Эарель сидела у камина в комнате принца и следила за тем, как он что-то пишет. «Какие аккуратные буковки, - подумалось ей, - а я-то как напишу, потом даже самой не разобрать».

-          Его бы смыло дождем, - пробормотала она, еще сама не поняв, кого она имела в виду. Леголас отложил перо и медленно повернулся к ней:

-          Повтори!

-          Его бы… смыло со стены… если бы он посмел сюда забраться, - пролепетала Эарель, с ужасом понимая, что подумала о харадриме.

-          И дальше что?

-          Н-ничего. Смыло бы. Он бы упал… и… и…

Принц хмыкнул и возобновил работу. Эарель представила Макхдара, сорвавшегося с отвесной стены, и пожалела его:

-          И сломал бы себе что-нибудь.

-          Тебя это так волнует? Что это ты вообще о нем вспомнила?

-          Не знаю. Просто… зачем ему понадобилась я? Он с легкостью нашел бы себе красивую девушку, ведь он и сам хорош собой…

-          Хорош собой, значит? – Леголас встал, подошел к окну и выглянул. В лицо ему хлестали струи дождя, и по щекам стекали капли. Эарель почувствовала себя неловко. Вдруг она услышала ледяное:

-          Не смею более тебя задерживать.

 

Рута удивленно приподняла брови, заметив, как эльфы спускаются к завтраку порознь. Леголас сел рядом с Гимли, Эарель подошла к подруге.

-          Что у вас стряслось?

-          Он на меня обиделся, - Эарель пересказала Руте случившееся. Та засопела:

-          Ну и глупая же ты! Ежику понятно – он ревнует. Как у тебя вообще язык повернулся?! Он такой одинокий! Он полюбил тебя, потому что ты показывала, что он тебе нужен! А тут – так в душу плюнуть! Ты что, даже прощения не попросила?

-          Он меня выгнал.

-          И ты ушла?! Ой, глупая! Стыдись!

-          Как ты со мной разговариваешь!

-          Как заслужила, так и разговариваю.

Эарель опустила голову.

-          Может, помирить вас? – предложила Рута.

-          Не надо. Я сама.

-          Смотри – я бы помогла… Хи-хи! Как он на тебя смотрит! Не поднимай глаз, а то он отвернется. Ну, ты выдумала – при одном мужчине жалеть другого! Да, я над Боромиром издеваюсь, но ревность в нем вызывать – нетушки, не нужен мне вулкан! Даже я до такого не дошла. Это ты у нас – мастерица мужские чувства дразнить… Ой, я не могу – ну какой он расстроенный! Смотри, он уходит. Беги за ним. И пока не поцелуетесь в знак примирения, мудрой бабушке Руте показываться на глаза не смей! Ну, иди!

Рута подтолкнула ее. Эарель встала и тихонько выскользнула. Она брела за принцем, не решаясь его окликнуть. Он вышел на балкон. Дождь уже почти кончился, лишь изредка тяжелые капли срывались с глаз хмурых туч и с плеском падали в лужи. Эарель робко приблизилась. Принц стоял со сложенными на груди руками и смотрел вдаль. Как ни силилась эльфийская дева услышать его мысли, до нее доносились лишь бессвязные обрывки, в которых был оттенок недоумения.

-          Леголас! – несмело окликнула она и взяла его под локоть, - я сказала глупость. Пожалуйста, не сердись на меня.

Он не шелохнулся.

-          Я действительно не хотела тебя задеть. Легола-ас, прости меня.

-          Зачем это тебе? Ты больше беспокоишься о харадриме, - тихо ответил он.

-          Нет, нет, не говори так! Я… и подумать не могла…

-          Не оправдывайся. Я ни в чем тебя не обвиняю. Просто… может, на самом деле ничего нет, и мы лишь были ослеплены? Может, мы не предназначены друг для друга?

-          Я люблю тебя, только тебя!

-          …Ты такая самостоятельная, капризная… стремительная… я не поспеваю за тобой. Нужен ли я тебе?

-          Да! Да! – Эарель чуть не плакала. – Неужели мое глупое, необдуманное замечание заставило тебя усомниться в этом? Ты же знаешь, что без тебя и Аваллонэ немил мне!

-          Но ты жалеешь харадского мальчишку, - напомнил Леголас.

-          Я… Леголас, клянусь, я ничего дурного сказать не хотела! Я сделаю все, что ты скажешь – лишь прости меня!

-          Тогда уходи. Уходи, я сказал. Позже поговорим, когда я остыну.

Эарель подчинилась, беззвучно глотая слезы. Словно в тумане, добралась она до комнаты, закрыла дверь и опустилась на кровать. Ее душили рыдания, в горле стоял комок.

Эльф со стоном зарылась в подушку. Какое нелепое утро! «Поговорим, когда я остыну». А когда это произойдет? Она попыталась  представить себе, что Леголас назвал бы красивой какую-то другую девушку. Эарель кольнуло странное чувство, и ей стало очень не по себе.

Она сидела, не сводя с двери взгляда. Наконец, послышался стук. Эарель вскочила, подбежала, открыла и замерла, не зная, что сказать.

-          Прости меня, - выдавила она, опуская глаза и не зная, что делать.

-          Странный у нас разговор утром получился, - услышала она, - я почувствовал нечто новое… И мне не понравилось это чувство. Пожалуйста, не заставляй меня вновь его испытывать. Я прекрасно знаю, что ты не хотела меня обидеть, что тебе «просто подумалось», но, тем не менее, нечто во мне пошатнулось. Я очень прошу тебя – не говори такого больше, если ты не хочешь со мной расстаться. Тебе достаточно сказать одно слово, если ты перестанешь меня любить – и я уйду, скроюсь, чтобы не надоедать тебе. Но если я все еще нужен тебе – не говори такого больше. Каков будет твой ответ?

-          Не покидай меня! Я действительно не… я… да я раньше язык себе откушу, чем еще раз скажу подобное!

-          Тогда… Миримся?

-          Конечно! Наконец-то я узнаю тебя прежнего!

Оба улыбнулись, неловко себя чувствуя. Незаметно подошла Рута:

-          Ну что, помирились?

-          Эарель, мы разве ссорились?

-          Нет, мой принц. Спасибо, Руэ.

Все трое рассмеялись, и утреннее происшествие было забыто.

 

Эарель встревоженно стучалась в дверь комнаты Руты:

-          Что случилось? Открой мне!

Щелкнул замок:

-          Ничего не случилось. Заходи. А где ты потеряла свою тень?

-          Нигде не потеряла. Он с Гимли разговаривает. И не называй его моей тенью. Это уж, скорее, я – его тень. Тебе, может, и смешно, а я боюсь, что снова какая-нибудь гадость приключится. Скажи лучше, что с тобой? Ты себе места не находишь со вчерашнего вечера, я же вижу.

-          А, так ты способна видеть еще что-то помимо своего принца?

Эарель покраснела и пошла прочь, не обращая внимания на несущиеся вслед оклики «стой! Куда же ты?»

Эльф через ближайшую галерею вышла на воздух и побрела по парку, опустив голову. Ей было неловко. Может, у Руты что-то случилось? Может, та давно говорила ей о причинах своего беспокойства, да Эарель мимо ушей пропустила? Девушка присела на молодую траву под деревом и задумалась, лихорадочно перебирая в памяти события последних нескольких дней. Что могло заставить Руту так взволноваться и тем более упрекнуть Эарель в невнимательности к другим?

-          Отчего ты вновь грустишь?

Рядом опустился Леголас, встревоженно ловя ее взгляд.

-          Я? Совсем нет. Я просто размышляю – что же произошло с Рутой.

-          Если бы ты осталась со мной, ты узнала бы ответ на эту загадку.

-          Я не хотела мешать вашему разговору.

-          Это чем же ты можешь мне помешать?

-          Тебе, может, и нет, а другим – да. Я должна считаться с тем, что помимо меня у тебя еще есть и друзья. Я и так полностью завладела твоим вниманием…

-          Пойдем-ка, я покажу тебе причину беспокойства Руты, - поспешно предложил Леголас.

Эарель нехотя покинула парк. Она только сейчас осознала, что она почти лишила Гимли друга. Нет, она обязательно должна уехать на Тол Эрессеа, пусть не теперь, пусть через несколько лет – чтобы добиться любым путем для гнома разрешения приплыть в Благословенный Край вместе с Леголасом. Может, это как-то вознаградит Гимли?

-          Так где же причина? – хмуро спросила она.

-          Перед тобой.

Навстречу шел  Капитан Минас-Келебрина. Эарель засопела, потом фыркнула и заливисто рассмеялась. Ну конечно! Как же она не догадалась?! Рута знала, что со дня на день должен прибыть Боромир, и поэтому раздражалась по любому поводу.

-          Прости, Рандир! – воскликнула она, заметив, как недоумение на лице Капитана сменяется странным выражением. – Здравствуй.

-          Чем это я тебя так насмешил?!

-          Не ты, Капитан! Я смеялась своим мыслям. А тебя я просто рада видеть.

-          Правда? Это и есть причина твоего смеха? Впрочем, это неважно. Где Рута?

-          Предполагаю, что она скоро будет здесь, - Леголас улыбался. Он был прав. Через несколько минут в конце коридора появилась Рута. Она приблизилась к Капитану и поклонилась. Боромир учтиво поднес ее руку к губам:

-          Приветствую тебя, королевна.

-          Рада видеть тебя в добром здравии, мой Капитан.

Эльфы переглянулись. Так ли они должны были поприветствовать друг друга?!

-          В Минас-Келебрине все готово к бракосочетанию, - объявил Боромир, - мы можем завтра же отправиться туда.

-          Зачем так рано? Еще четыре дня…

-          Двадцать четвертого вечером в Минас-Келебрин собираются приехать Король с Королевой, - объяснил Леголас, - их надо будет достойно встретить. Рандир, больше почетных гостей не будет?

Боромир помрачнел:

-          Не будет. Фарамир все-таки Наместник. И ему придется эти дни быть здесь, в Минас-Тирите. А ты, Рута, никого не пригласила?

-          Я приглашала. Валивен не захотела.

-          И Гимли не захотел. Жаль, - вздохнул Леголас.

-          А у меня и приглашать-то некого, - улыбнулась Эарель, - хотя есть… доблестный принц Эрин Ласгален, примешь ли ты мое приглашение?

-          С превеликим удовольствием. Но кто ты, прекрасная незнакомка, и куда приглашаешь?

Первой расхохоталась Рута. Напряжение  рассеялось. Даже печаль Боромира из-за невозможности пригласить брата притупилась.

 

Эарель, живописно прошелестев юбками, легко вспорхнула на  спину Длиннонога. Рута же в раздумьях стояла около Эмриса, подозревая, что так же красиво вспрыгнуть на коня в нарядном платье у нее не получится.

Незаметно приблизился Боромир и, став на одно колено, протянул руку. Рута недоуменно нахмурилась.

-          Ну, чего боишься, становись! – буркнул Капитан. Девушка, наконец, догадалась, что это значило, и уже через мгновение сидела на Эмрисе.

-          От всего сердца благодарю тебя, Капитан! – воскликнула она. Боромир выпрямился и отряхнулся. Рута, недолго думая, стремительно наклонилась и поцеловала его щеку.

-          А, так это ты уточнить решила, насколько ты благодарна? – усмехнулся Боромир и отправился к своему коню.

Эарель крепко держала коробку со свадебными нарядами ее и Руты. Платье Руты она так и не увидела – девушка принесла его завернутым в кусок холстины: «Я боюсь потерять его по дороге». После этих слов и Эарель начала опасаться того же, но не смогла отказать подруге.

В Пеларгире они отдыхали от скачки около часа. Рута извлекла бутылочку с каким-то густым, вязким напитком и заставила всех сделать по глотку.

-          Не отравишь? – привычно пошутил Капитан.

-          Непременно отравлю. Только не сегодня, хорошо?

-          Как вы не устали? – вздохнула Эарель. – Мне кажется, Рута, ты путаешь Рандира с Лилой.

-          Пускай, - Капитан махнул рукой, - собака, что лает – не кусает.

-          Спасибо тебе за собаку! – тут же нашлась Рута. – Это тоже совет от доброго сердца? Буду знать. Смотри – буду молчать, как рыба, но пусть жители Минас-Келебрина не удивляются, видя тебя покусанным.

Эарель улыбнулась. Ненадолго же Руту хватило! Нет, не суждено этому кончиться. Рута хотя бы не обиделась, просто отшутилась. Нелегко, наверное, когда смысл жизни – мелкие перепалки.

«Ты думаешь о том же, что и я?» - пробился сквозь ее мысли вопрос. Она пожала плечами.

«Смотря, о чем думаешь ты».

«Я могу думать только об одном, тэлелле – о тебе. Но, честно говоря, сейчас я пытаюсь не смеяться, слушая разговор наших друзей. И ты, я вижу, тоже».

-          И я тоже, - вслух подтвердила Эарель. Рута подозрительно посмотрела на эльфов:

-          А, это вы обнаружили, что я знаю Синдарин, и перешли на обмен мыслями? Может, поедем? Эарель, не забудь наши платья.

В Минас-Келебрин они приехали уже поздно вечером, усталые, но в неплохом расположении духа.

-          Спать, спать и еще раз спать! – воскликнула Рута. – Желаю всем спокойной ночи.

-          Спокойной ночи, королевна, - уронил Капитан.

-          У тебя зубы, часом, не замерзли? – осведомилась Рута.

-          Что?

-          То самое. От тебя повеяло морозом, так ты произнес это.

Рута невинно улыбнулась и подставила Боромиру щеку. Тот хмыкнул и поцеловал ее в уголок губ:

-          Потеплело?

-          Да, лето наступило. Спокойной ночи, - и Рута побежала наверх.

-          Вы тоже? – Боромир едва сдерживал зевок. – Гулять не пойдете?

-          Ну нет! – возразил эльф. – Хотя погода очень хорошая… нет, Эарель надо отдохнуть!

-          Может, я сама это решу? – притворно обиделась Эарель. – Отчего бы это я, по-твоему, устала? Подумаешь, переезд! И не такое бывало. И неделями без сна стояли на границе, и похуже времена случались. Я не неженка!

-          Убедила, убедила, - кивнул Леголас. – А тебе так погулять хочется?

-          Нет, не хочется. Я пыталась дать тебе понять, что…

-          Ты не неженка. Слышали, - усмехнулся Боромир, - Фенгел покажет вам ваши покои. Спокойной ночи.

-          Спокойной ночи.

 

Рута сидела за столом, раскладывая перед собой засушенные цветы и веточки в известном ей одной порядке. Не поднимая головы, она спросила у вошедшей Эарель:

-          Где же ты так долго была? Запаздываешь.

-          Рута, дорогая моя, когда ты задаешь такие вопросы, мне начинает казаться, что ты пытаешься уличить меня в чем-то весьма непотребном. Я всего лишь обсуждала с Капитаном некоторые моменты завтрашнего дня.

-          А меня не позвали?! Какой он!.. Видишь, не зря я волнуюсь. Да и травы говорят, что он будет изменять мне.

-          Что?!

-          Я гадаю на травах – видишь, какой неблагоприятный узор получается. Хочешь, и тебе погадаю?

Эарель засмеялась:

-          Попробуй.

-          Назови два любых числа.

-          Три и одиннадцать.

-          Хорошо.., - задумчиво пробормотала Рута, смахнула со стола ломкие стебельки и начала раскладывать их заново, иногда сверяясь с лежащей на коленях книгой, - вот, посмотри.

-          Посмотрела. И ничего не поняла, - призналась Эарель.

-          Ну как же?! Вот, посмотри, для наперстянки и остролиста в этом узоре места нет – они остаются лишними. Толкователь гласит, что это плохой знак. Не любит тебя твой принц. Ну что ты смеешься?!

-          Как не смеяться? Если твои травы говорят, что Боромир тебе изменяет, значит, они любят полукавить. Убери гадания и подумай хорошенько – как такое возможно?

-          Не знаю. Но до сих пор я более верила гаданиям, чем себе – они никогда не лгали мне.

-          Все когда-нибудь случается в первый раз, - весело напомнила Эарель. Рута взяла ее руку и развернула ладонь к себе:

-          Да и тут тоже… Хм… Ха-ха! Это линия жизни! Тьфу, не слушай меня, Эарель, я, похоже, чересчур переволновалась, даже не знаю, что сказать. Но и молчать не могу. Ах, да! Я слышала об обычае, существующем на Юге – там девушки тоже в ночь перед свадьбой сидят, разговаривают с подругами… Мудро! Наверное, не я одна такая, что уснуть не может от волнения. Так вот. Чтобы не сидеть просто так, я испекла пирог… Ха-ха! Кухарки лишь понюхали – сразу будущую госпожу зауважали. Вот, - Рута встала и вытащила из шкафчика еще теплый пирог, завернутый в чистое полотенце, - пробуй.

Отрезав себе по кусочку, девушки сели на кровать. Эарель молча ела мягкое тесто с чуть пряной ягодной начинкой… Где, интересно, Рута в марте ягоды достала? Или это были не ягоды?

-          Что там внутри? – наконец, решилась она спросить.

-          Вареные яблоки, растертые с медом и душистыми травами.

-          Никогда такое не пробовала. Очень вкусно.

-          Вот скажи мне – что мне делать?

Эарель не сразу поняла вопрос:

-          Как так? Ты о завтрашнем дне? Мы с тобой ведь уже решили, что гадание сказало неправду.

-          Не в гадании дело. Может, лишь клятва, данная моему брату, заставляет его жениться на мне?

-          Оставь, Рута. Капитан не из тех, что будут жить с нелюбимой.

-          Вот именно! Женится – и отъезды постоянные начнутся. А ты, дражайшая супруга, управляй этим сумасшествием.

-          Не будет такого. Не пугай себя. У вас все будет хорошо. Такое упорство, которое ты проявила, достойно награды, и оно будет вознаграждено. Наша с тобой участь – пересекать горы и моря в поисках любимого. Мы с тобой их нашли. Чего же еще надо?

-          Тебе хорошо, он тебя любит, и ты не страшишься будущего. А я все более наполняюсь ужасом с каждой минутой, приближающей этот день. Я чуть не умерла от стыда, когда он поцеловал меня, да еще и при чужих – тогда, три дня назад, когда мы только приехали. А ведь я сама напросилась на этот поцелуй, когда поддела его, обвинив в холодности. Вот скажи, Эарель, только не думай, что я тебя уличить в чем-то пытаюсь: я, конечно понимаю, что меня это не касается, но все же – сколько раз вы целовались?

-          Постой… три.

-          А вас кто-нибудь видел?

-          Не знаю. Нет, наверное. Мне, вообще-то, безразлично – видели нас или нет. Что это меняет?

-          А мне небезразлично. И главным образом потому, что я сомневаюсь в искренности его поцелуев. Может, он до сих пор, даже чмокая в щечку перед сном, представляет, что перед ним Лалейл? Ты извини, что я перекладываю все на тебя…

Эарель взяла ее дрожащие руки в свои.

-          Ничего страшного – тебе не помешает выговориться.

-          Но ты, ты-то сама, неужели ты совершенно не волнуешься?

-          Конечно, волнуюсь. Но если бы я хоть чем-то проявила это, принц всполошился бы до такой степени, что напоил бы меня успокаивающими настоями и проследил, чтобы я уснула. Но мои тревоги скорее связаны с какими-нибудь гадкими неожиданностями, из-за которых свадьба может быть испорчена. А что касается остального – я столько лет ждала, что пусть даже весь Гондор будет на меня взирать – это не помешает мне скрепить наш союз поцелуем. Он, бедный, и не догадывается, какая я бесстыдная особа, - эльф снова рассмеялась. Рута же пригорюнилась:

-          Вот! А я места себе найти не могу. И будут потом про нас говорить: «Три раза выбрасывал он ее в окошко за ее несносный нрав; три раза она выбрасывала его в окошко за его несносный нрав; три раза приходили подметающие улицы женщины и били их своими метлами, вопя “Когда прекратите нам на голову падать?!”; три раза…» Хм, я увлеклась, - девушка тоже попыталась улыбнуться, - ну почему я сама себе жизнь усложняю?!

-          Не волнуйся. Я точь-в-точь такая же.

Всю ночь разговаривали они, и Эарель покинула комнату подруги лишь на рассвете.

 

Глава 9. Птичка по-эльфийски.

Город словно превратился в огромный пиршественный зал. Вдол улиц стояли накрытые столы. Любой странник мог в этот день прийти в город и вкусной едой, хорошим вином отметить день Победы.

Эарель переживала, у нее дрожали руки, и последний коварный крючок на платье никак не желал застегиваться. В дверь поскреблись.

-          Не входить! – пискнула Эарель, поспешно прячась за ширму.

-          Да это я, Рута! Помочь, может, чем?

-          Не иначе, сама Элберет подсказала тебе это! Не могу застегнуть платье, все из рук выскальзывает! Только плотно дверь прикрой. Ты же одна?

-          Одна, одна, - головка Руты заглянула за ширму. – О-хо! Вот это наряд! Ты бы еще кольчугу нацепила! Почему эльфы имеют обыкновение напяливать на себя столько длинного и неудобного? Ты с таким количеством юбок хоть передвигаться можешь? Ну, где твоя застежка?

Справившись с крючком, девушки вышли из-за ширмы.

-          Оно совсем-совсем невесомое! – Эарель в доказательство закружилась по комнате. Густо-розового оттенка юбка прохладно зашелестела. Широкий, отделанный самоцветами, пояс подчеркивал тонкую талию и девичью осанку. На аккуратно уложенные косы Эарель водрузила венок из мелких лилий и опустила на лицо облачко покрывала.

-          Ты первая, кто меня такою видит. Я не ошиблась с нарядом?

-          Нет вроде. Ты в нем такая… еще более эльфийская!

-          Ну а ты, Рута? Сними плащ, покажись в своем платье. И так тебе сейчас придется показаться в нем.

-          Эх… ладно. Все равно, когда я его шила, Хильдвин его видела. Гляди!

На Руте было длинное белое платье со струящейся юбкой, расшитое широкими переливающимися серебристыми полосами. Серебристыми же лентами крепились рукава.

-          И вот такой подарок мне преподнес Гимли, - Рута извлекла откуда-то из складок одежды тонкий обруч с белым руфиловым камнем, - он сказал – госпоже Минас-Келебрина – венец из серебра.

-          А покрывало?

-          Все есть, Эарель. Хильдвин вышивала, поэтому я ожидала увидеть там, по меньшей мере, изображения лошадей. Но нет, все обошлось. Вот, лишь цветочки по краю.

-          Так чего мы ждем? Боромир уже два раза присылал служанку, торопил!

-          А ее ты почему не попросила платье застегнуть? А-а-а, понимаю, понимаю! Чтобы чужим взглядом невесту не осквернить?

-          Ты опять надо мной смеешься, - вздохнула Эарель. Рута опустила покрывало и ответила.

-          Не смеюсь. Наоборот – плачу почти. Очень волнуюсь. Пойдем. Нас действительно уже заждались. Кто из нас идет первой?

-          Ты, потому что ты – невеста.

-          Ты тоже.

-          Ты здесь хозяйка.

-          А ты – почетный гость, эльф, к тому же.

Обе расхохотались.

 

“…И, гордо выпрямившись, вышла к своему супругу госпожа Серебристой Башни…” Так могли бы запечатлеть память об этом событии в летописях. Это действительно было появление не воинственной скиталицы Руэ-Руты, дочери Вивианы, но роханской королевны Руэновен. Легко ступала она по каменным плитам навстречу завороженному Капитану. Следом, подобно яркому мотыльку, из-за тяжелых занавесей выскользнула Эарель и заняла свое место рядом с Королевой. Посмотрев на нее, Леголас вспомнил Роханскую Ярмарку, когда она, в алом платье и зеленой мантии, с венком на голове, таким же ярким облачком предстала перед зеваками. Тогда лицо ее не было закрыто, она улыбалась. А сейчас даже сквозь ткань видно, как ее глаза взволнованно поблескивают.

Король что-то говорил, Капитан и Рута что-то отвечали… Эарель не слышала их. Она едва сдерживала восторженный визг. «Этот день наступил! Этот день наступил!» - колотилось где-то у виска.

Король провел ножом над огнем и уколол сначала руку Капитана, потом – Руты, и они поочередно слизнули друг у друга появившиеся капельки крови. Как догадалась Эарель, это должно было означать неразрывную связь, которая отныне будет соединять их. Обычай показался ей диким, но кто она, в конце концов, такая, чтобы судить об этом?!

Воины высших званий, стоящие у стен, отсалютовали копьями, и Боромир, откинув полупрозрачное полотно с лица Руты, поцеловал ее. Эарель порадовалась за подругу: бедняжка, как долго она этого добивалась. Ее упорство вознаграждено: стена рухнула! И за стеной оказался рыцарь, суровый, но надежный словно скала; резкий и гордый, но по-своему любящий ее…

Слуги тут же поднесли всем вина в маленьких кубках.

-          Да здравствуют Рандир и Руэновен! – воскликнул Арагорн.

-          Да здравствуют Элессар и Ундомиэль! – не осталась в долгу Рута. – Пусть все вечно помнят день Победы и тех, кто одержал ее!

Эарель едва пригубила вино и поставила кубок на стол.

-          Ты должна выпить это до конца, - тихо сказала ей Арвен.

-          Я не хочу. У меня уже кружится голова.

-          Глупости, это же не от вина. Эарель, по обычаю за здоровье новобрачных чашу надо осушить. Поэтому она и небольшая, чтобы даже ребенок не опьянел.

Эарель послушно допила легкое харондорское вино. К ней приблизился Леголас:

-          Все, тэлелле. Скоро и в нашу с тобой честь поднимут кубки. Идем.

Боромир вышел на балкон второго яруса, наилучшим образом выходивший на улицы города.

-          Жители Минас-Келебрина! – вскричал он. – Те, кто строил и защищал жемчужину Южного Гондора!

-          Ура Капитану! – нестройным хором отозвались те, кто пировал на площади перед самой Башней.

-          Сегодня великий день! Во-первых, в этот день был повержен Враг!

-          Ура-а-а!

-          Во-вторых, по этому поводу, и не только, - тихо прибавил Боромир и снова заговорил в полный голос, - Минас-Келебрин посетили Король и Королева!

-          Слава им! Да здравствуют Элессар и Ундомиэль!

-          В-третьих, сегодня я решил представить жителям Минас-Келебрина их госпожу…

Последние его слова потонули в радостном гомоне. «Ура Руэновен!» - кричали одни, «Да здравствуют молодожены!» - надрывались другие. Рута покраснела до корней волос.

-          Вы принимаете Руэновен Роханскую как Управительницу Серебристой Башни? – вопросил Боромир. В ответ – дикие вопли от «да!», «давно пора», до парочки «ты что, Капитан, она тебе в дочери годится!». Но судя по шуму на площади, последним надавали тумаков и выдворили с праздника. Постепенно все притихли. Элессар придвинулся к перилам:

-          Доброго праздника вам, обитатели и защитники южного Гондора! Да, в ваш город наконец-то пришел праздник, и не один. Рандир назвал Минас-Келебрин жемчужиной – так оно и есть: ваш город прекрасен! За пятнадцать лет вы сделали невозможное – вы превратили сторожевой пост в настоящее чудо. За это низкий вам поклон от меня.

К восторгу слушающих, Король действительно поклонился. Выпрямившись, он продолжил:

-          Ваш город настолько прекрасен, как и ваш Капитан, что Минас-Келебрин предпочитают Минас-Тириту эльфы! Сын короля Зеленой Пущи обретает супругу в один день с вашим Капитаном!

-          Да! – звучно подтвердил Леголас. Все взоры обратились к нему и стоящей рядом Эарель. – Сегодня я хочу взять вас, обитатели славной Серебристой Башни, в свидетели того, что Эарель Финморедель, дочь Орофина из Лориэна, входит в мой дом как супруга!

-          Подтверждаю, что сделала это по доброй воле! – воскликнула Эарель.

-          Именем Эру беру в жены тебя, Эарель, дочь Орофина из Лориэна.

-          Именем Эру беру тебя в мужья, Лайкалассэ, сын Трандуила из Эрин Ласгален.

-          Скрепить бы клятву надо, - хмыкнула рядом Рута, - Рандир, и нам с тобой не помешало бы. Только за меч больше не хватайся.

-          Глупая! – Боромир поцеловал ее. Кто-то в толпе взвизгнул от избытка восторга. Рута почувствовала себя счастливейшей на свете, но тут Боромир вдруг шепнул ей, - пока хватит с тебя, милая женушка.

Он вновь обратился к пирующим на площади:

-          Теперь, с вашего позволения, мы присоединимся к вам.

Тут же на площадь вынесли еще один большой стол. Затем возникла некоторая заминка: кого сажать в середине – Рандира с Рутой или все-таки Арагорна с Арвен? В конце концов, на почетное место усадили Короля, по правую руку устроился Капитан, а по левую – эльфы.

-          До сих пор не могу поверить, - пробормотала Эарель.

-          Поверь мне – этому суждено было случиться, - Арвен улыбнулась, - а ты ведь права, что вернулась!

-          Спасибо тебе, Королева! – Эарель опустила ресницы. – Мне раньше этого никто не говорил.

-          Правда? – Арвен бросила взгляд в сторону Короля, который обсуждал что-то с Боромиром. Он заметил, что Арвен на него смотрит, и пояснил:

-          Мы с Рандиром говорили о восстановлении флота в этих краях.

-          Должен признаться, - невзначай бросил Боромир, - на эту мысль меня натолкнула супруга.

Рута зарделась. Ей было необыкновенно приятно, что Боромир сказал об этом, но уж слишком буднично он называл ее супругой!

-          Великолепная Управительница досталась Минас-Келебрину, - Арагорн нарочно произнес это погромче, чтобы слышали горожане.

-          Руэ, - тихо спросил Капитан, - потанцевать не хочешь, вейла?

-          Я? Одна?! Нет уж! Только с тобой. И не рассказывай, что не умеешь. Все-то ты умеешь, гондорский принц, - зловещим шепотом предупредила его возражения Рута, - и только попробуй хоть раз наступить мне на ногу!

-          Ну что ж, - улыбнулся Арагорн, - она права. Горожане хотят потанцевать, и вы должны подать им пример.

-          Тем более что все равно все опять будут смотреть только на Финморедель, - в тон ему продолжил Леголас, - пойдем, сэлл?

Нет нужды вновь описывать, как завораживающе подействовали легкие плавные движения Эарель на остальных. Рута с Боромиром тоже не подвели. Наконец, почти все, отмечающие праздник на площади, начали танцевать. Леголас и Эарель, с улыбкой оглянувшись на них, убежали.

 

Из окна была видна площадь, откуда доносились крики, хохот и музыка. Эарель притворила дверь и со вздохом облокотилась на нее.

-          Скажи, мне это не приснилось?

-          Нет, Финморедель.

-          Ура, - прошептала Эарель и приблизилась к принцу. Тот обнял ее, осторожно снимая венок и покрывало с ее прически:

-          Не перестаю удивляться, как ты делаешь, что твои косы источают аромат цветов…

Вдруг из коридора донесся топот, в дверь бешено заколотили. Эарель вздрогнула.

-          Откройте! – сдавленным голосом крикнул Боромир. – Рута исчезла!

Леголас поспешил отворить. Капитан был бледен, как полотно:

-          Рута исчезла! Нигде не можем ее найти! И в Башню не входила, и из горожан никто не заметил, куда она делась… Боюсь – не харадрим ли?!

-          Капитан! – по коридору несся юноша в форме Стража Серебристой Башни с факелом в руках. – Только что доложили, что из городских ворот выехал мужчина, с которым была девушка, укутанная в плащ с опущенным капюшоном… Он сказал, что его жена перебрала… В погоню уже отправлены люди.

Боромир с обреченным видом оперся на стену:

-          Предательство… с той стороны, откуда меньше всего ждешь…

-          Леголас, надо что-то делать! Ты ведь не дашь Рандиру одному ехать, Леголас?!

-          Скорее всего, это недоразумение, - начал Леголас, потом раздраженно топнул ногой, - да что я говорю! Похищена она! Эарель, закрой ставни и замкни дверь. Никого не пускай – это может быть опасно! Рандир. Где Король с Королевой?

-          Не знаю. Наверное, в своих покоях… Леголас, ты понимаешь, ее же прямо из-за стола похитили!

-          Успокойся, успокойся, найдется она, - эльф подбадривающе сжал плечо Боромира. - Эарель, пожалуйста, делай то, что я сказал.

-          Нет, не оставляй меня! Я боюсь оставаться без тебя!

-          Замкнешь двери и окна. Просто… вдруг это Макхдар, и он не один? Это опасно. Останься.

Эарель, с тяжелым сердцем, подчинилась. Она заперлась изнутри и придвинула к двери кресло. По начинающей пустеть площади пронеслись две конные фигуры. Эарель поспешила закрыть ставни на засов, затем опустилась на кровать.

Все это было очень странным. Кто и зачем похитил Руту? Как стражник у городских ворот умудрился не узнать ее?! Хотя… если ее с головой укутали, а стражник был уже «поздравленный»… Но как Рута дала себя увезти?!

Эарель стало страшно. Она на ощупь нашла свечу и зажгла ее. Тьма немного отступила.

С какой целью надо было похищать Управительницу Минас-Келебрина?! Зачем она Макхдару, если это вообще его рук дело? “Восстановить справедливость”? Какие глупости! Макхдар сам сказал, что Рута ему не нужна, а нужна она, Эарель. И на сей раз он спутать их никак не мог. Во-первых, они были совершенно по-разному одеты и причесаны, а во-вторых, они все-таки не близнецы! Только в тот, первый раз их могли спутать, и то лишь потому, что прежде Макхдар Руту никогда не видел, он лишь получил ее описание из уст умирающего воина.

В дверь постучали.

-          Кто там? – пискнула Эарель, сжавшись и нащупывая прислоненный к кровати меч.

-          Госпожа, это Формендил. Открой мне.

-          Формендил? Что ты делаешь здесь?! Ты же должен быть в столице!

-          Я приехал с важной вестью.

-          Ко мне? Ночью? Важная весть?

-          Да. Открой, госпожа.

-          Не открою. Говори свою весть через дверь.

-          Госпожа, ты что, не веришь, что это я?

-          Не верю.

-          Если ты не откроешь, ты ничего не узнаешь.

-          Значит, не узнаю.

-          Госпожа, это весть о принце. Открой.

-          Тролль тебя подери! – Эарель отодвинула от двери кресло. Потом, перехватив меч поудобнее, она повернула ключ. В коридоре действительно стоял Формендил. Опасливо покосившись на меч, он сказал:

-          Я приехал с важной вестью…

-          Говори наконец!

-          В погоне за похитителем Руэновен принц Зеленой Пущи был убит.

Мгновенная тьма перед глазами. Пол уходит из-под ног…

 

Леголас напряженно вглядывался в темноту. Они с Боромиром нещадно погоняли коней, хотя совсем не знали, правильно ли они едут.

-          Ты слышишь это? – вдруг вскрикнул эльф и остановил Арода. – Вроде стон где-то рядом.

Боромир поспешно вернулся. Оба спустились с коней. На берегу реки лицом вниз лежала Рута. Одежда ее была мокрой и грязной.

-          Дайа! Девочка моя! – закричал Боромир и бросился к ней.

-          Руэ, что произошло?! – воскликнул Леголас, помогая ей встать на ноги. Рута шаталась и тяжело дышала. С нее капала вода:

-          Боромир, скорее назад! Скорее в Минас-Келебрин! – всхлипнула она. – Ох, в ушах звенит!

-          Что случилось? – Боромир уже схватил ее на руки и усадил перед собой на коня.

-          Леголас, и ты здесь?! Ты что, недоумок эльфийский, Эарель одну оставил?! – Рута сорвалась на визг. Леголас пропустил мимо ушей «недоумка» - сейчас было не до этого.

-          Мы уже едем в Минас-Келебрин. Что произошло? Кто тебя похитил и почему освободил?

-          Никто меня не похищал! То есть, похищал, но… главной целью не я была!  Я была только приманкой! Ветер сорвал с моей головы покрывало, и я побежала за ним. Тут меня из-за дерева ка-ак ухнут чем-то тяжелым по голове – оглушить хотели. Но я, видимо, слишком рано очнулась – плохо ударили, наверное… Да езжайте же вы скорее!

-          Едем, едем, - терпеливо сказал Боромир, - что дальше?

-          А дальше я слышала обрывок разговора по-харадски – я этот язык плохо знаю, но чуть-чуть поняла. Кто-то говорил, что вы вдвоем уже покинули Башню, и птичка осталась одна. Птичка – это скорее всего Эарель. Меня перекинули с одного седла на другое. Я подождала, пока тот, второй, уедет подальше, начала визжать, вырываться и царапаться. Ну, я, наверное, больше была не нужна – меня с легким сердцем выбросили в реку. Я еле выплыла, воды наглоталась с бочки две, наверное… Если бы не вы, и не знаю… Теперь понимаете, почему я тороплю?! Они вас отвлекли, а Эарель, наверное, украдут.

Леголас прикрыл рукой глаза. Потом облизнул губы и сказал:

-          Я велел ей запереться.

-          Если они придумали такой талантливый план, то замки им не помеха! Они найдут, как ее выманить!

-          Молчи, Руэ, - прошипел Боромир. Леголас тоже молчал. Перед ним вдруг открылась вся бездна коварства того, кто придумал этот план.

-          Но как они вывезут ее из города? – Боромир искал лазейку. Но Рута жестко разрушила его надежды:

-          Во-первых, после праздника мало кто способен стоять на ногах. Те, кто все-таки не до поросячьего визга упились, в суматохе. Из Минас-Келебрина не только Эарель – мумака можно вывести, и никто внимания не обратит. И потом – скорее всего, кто-то из стражи подкуплен. Я в этом почти уверена.

-          Как они верно все рассчитали! – простонал эльф. – О, Элберет! Сколько же придется ее искать!

 

Эарель, буквально спеленутая, была довольно-таки бесцеремонно перекинута поперек седла. То и дело подкатывалась тошнота, и Эарель пыталась приподнимать голову, чтобы не касаться ни взмыленного бока лошади, ни грязного сапога седока.

«Хорошо, что волосы заплела, - вдруг подумалось ей, - и запачкались бы, и запутались, и вокруг шеи могли бы обмотаться и меня задушить».

-          Отпустите меня! – крикнула она. – Я – жена принца Эрин Ласгален. Вам несдобровать…

-          Вякай поменьше! – грубо ответил всадник.

Голос был не Макхдара… Интересно, какую роль в этом всем играл Формендил? Неужели он был подкуплен?!

Она сама виновата. Она открыла дверь. И теперь расплачивается за собственную глупость.

Но что же с Рутой? Зачем украли их обеих? Что вообще происходит? Нет уж, на месте Макхдара она бы подсуетилась еще до свадьбы. У него хватило наглости украсть чужую жену? Или…

-          Принц правда убит?! – тревожно спросила она.

-          Убит, убит. Молчи, кому говорят.

«Все. Вот все и кончилось, даже то, что еще не начиналось. Конечно… это не могло быть правдой»

Она поникла и опустила голову. Какая ей теперь разница, что творится вокруг, если в ее жизни теперь нет смысла, если Леголас погиб. Все кончено. На сей раз Макхдар победил.

 

Глава 10. Лабиринты Эфель-Дуата.

Эарель покорно плелась следом за похитителем. Она могла с легкостью сбежать – но куда? И зачем? Не все ли равно теперь?

Они вошли в какую-то пещеру, и похититель крепко схватил ее локоть.

-          Я не убегу, - Эарель снизошла до подобного заявления.

-          Глупая! Я и не сомневался, - рядом появился Макхдар с факелом, - но если ты упадешь – тебе же хуже будет.

-          Ненавижу тебя. Смотреть на тебя даже не хочется.

-          Я бы выколол твои хорошенькие глазки, да ты их скоро сама выплачешь. Давай-давай, эльфийка, - Макхдар усмехнулся, - тебе больше не помогут. Некому помогать!

Эарель отвернулась. Они долго шли по извилистым коридорам. Безмолвный страж все так же держал ее локоть, но лучше уж было смотреть на него – он лишь выполнял приказ. А Макхдар в открытую забавляется, наблюдая за ее отрешенно-скорбным видом.

Ее привели в достаточно большое помещение, с множеством факелов на стенах, коврами на полу и низенькой кушеткой в углу. Туда и опустился Макхдар:

-          Развязать ей руки!

Эарель потерла затекшие запястья со следами от веревки. Макхдар искоса смотрел на нее:

-          Нравится? Гляди, как я обустроил свое новое жилище.

Никакого ответа.

-          Ты можешь стать царицей в этих лабиринтах.

Молчание.

-          Эльфийка, на что ты рассчитываешь?! – вспылил Макхдар.

-          Ни на что, - уронила Эарель.

-          Тогда чего молчишь? Нет у тебя выбора! Убит твой принц.

-          И я вместе с ним.

-          Нет уж, я не сделаю тебе такого подарка, не надейся! Ты бессмертна, ты будешь жить. Ты еще приползешь ко мне на коленях, станешь просить прощения за все те унижения, что мне пришлось перенести!

-          Убийца!

-          А ты – нет? Да ваши руки по локоть в крови, чистенькие эльфы!

Тишина в ответ.

-          Ты еще говорила, что у меня ничего не выйдет!

-          Я этого не говорила.

-          Ну, думала! Нет, эльфийка, моя взяла! Не знаю, зачем ты упорствуешь. Ты в моей власти сейчас.

Макхдар встал и подошел к ней:

-          Все-таки “Эарель и Макхдар” неплохо звучит.

Эарель с какой-то звенящей злостью дала ему пощечину. Харадрим схватил ее руку и начал выкручивать. Девушка стиснула зубы и не проронила ни звука. Это несколько обескуражило Макхдара:

-          Да ты… ну ладно! Посмотрим, чем это для тебя кончится. Завязать ей глаза!

Эарель снова куда-то повели. Потом повязку сняли. Она была в небольшой комнате без окон. На стене тускло горел факел.

-          Побудь здесь, эльфийка, поразмысли над своими действиями, - заявил Макхдар и вышел. Снаружи заскрежетал замок.

 

-          Опоздали! Опоздали! – принц бессильно застыл у порога комнаты, не в силах оторвать взгляд от меча Эарель, валяющегося на полу. – Что делать теперь?!

-          Короля уже известили, - робко сказал стражник.

-          Что толку! Король ясновидением не… Палантир! – вдруг осенило эльфа. – Надо упросить Элессара посмотреть в палантир – иначе нет никакой возможности узнать, куда ее увезли.

-          Я не думаю, что он откажет, - Рута сразу ухватилась за это предложение, - но это все утром. А пока… я не предлагаю тебе лечь отдохнуть – ты все равно не уснешь. Пойдемте в обеденный зал, - и она зашептала на ухо мужу, - пожалуйста, как-нибудь его отвлеки, я понимаю, что это невозможно, но все же… А я пойду, пороюсь в книгах Куруни и что-нибудь сварю.

-          Ты права. Свари. Леголас, все образуется. Пойдем.

Эльф с отсутствующим видом подчинился и побрел следом за Капитаном. В памяти стояло «Я боюсь оставаться без тебя!»… Как жалобно она при этом на него смотрела! И что же он ответил?! Он велел ей запереться и никого не впускать. Ах, права была Рута, в сердцах обозвав его! Как он мог ее оставить… «Я боюсь оставаться без тебя»… Как только ее найдут – очень хочется верить, что ее найдут! – на следующий же день, нет, сразу же – на Запад! Хватит с нее! «Я боюсь оставаться без тебя»… О, нет!

Леголас прерывисто вздохнул. Спокойно, спокойно, не давать себе распускаться! Они найдут ее, найдут! Найдут?

Пришла Рута, поставила перед ним чашу с какой-то странной жидкостью:

-          Пей, не бойся, оно не горькое…

-          Благодарю, - Леголас глотнул и закашлялся.

-          …Зато горячее, - запоздало предупредила Рута. – Рандир, ты тоже налей себе.

-          А ты?

-          И я тоже, не беспокойся. А то у меня уже в глазах двоится. Ощутимо меня все-таки стукнули… Эх, погибло мое платье! Разве теперь это все отстираешь?

-          А? Что? – поднял голову эльф. – Извини, не расслышал.

-          Не слушайте меня, не слушайте. Ну как же вам не везет!

-          А ведь она предчувствовала! Столько раз предупреждала, что ощущает тревогу – никто ее не слушал! Как же я ее покинул?!

-          Она найдется. Макхдар не посмеет причинить ей зло, - сказал Боромир.

-          А ты уверен, что это Макхдар?!

-          Кто же еще! – в один голос воскликнули Боромир и Рута. Леголас не ответил. Он смотрел в потолок. Лицо его было непроницаемым. В обеденный зал спустился Король. Взгляд эльфа прояснился:

-          Арагорн, пожалуйста, прошу тебя, - заговорил он, вскочив, - это единственный выход – обратиться к зрячему камню. Надо ехать в Минас-Тирит!

-          Конечно, друг мой, сядь. Завтра, то есть, уже сегодня, мы отправимся в столицу. Боромир и Руэ останутся здесь. Мы дадим знать, если что.

-          Слушаюсь, мой Король, - и Боромир незаметно ущипнул Руту, которая уже набрала в грудь воздух, чтобы возразить.

 

Эарель сидела на полу, обхватив колени и смотря в одну точку. Заскрипел ключ, и вошел Макхдар.

-          Опять к еде не притронулась! Ну-ну, эльфийка, голодай дальше. Так и будешь до скончания века сидеть в уголочке и пялиться в стенку? Эй, кто-нибудь там, унести еду, принести свежую! Эарель, ты так ничего мне и не скажешь?

Эльф не шелохнулась.

-          Ну хорошо, молчи дальше. Когда надоест корчить из себя изваяние, сообщишь.

Он принял из рук слуги поднос. Эарель так же безразлично рассматривала кончики своих туфель.

-          Смотри. Могут крысы на запах прибежать, - Макхдар решил ее припугнуть.

Никакого ответа.

-          Эльфийка, это ты меня переупрямить решила? Сдох твой принц, и стервятники его сожрали! – взбешенный Макхдар выскочил из комнаты и закрыл дверь на ключ. С ресниц Эарель капнула слезинка…

-          Он сказал ей, что я умер, - подавленно сказал Леголас, когда зрячий камень потух, - бедная Эарель!

-          Он сказал «опять к еде не притронулась», - размышлял вслух Король, - значит, это уже хотя бы вторая перемена подноса. Выходит, это не так далеко от Минас-Келебрина должно быть. Даже если ее увезли на очень резвом коне, получается, они достаточно близко. Или где-то в южно-западных мордорских ущельях, или где-то севернее города корсаров. Круг поисков сужается.

-          В мордорских ущельях искать бесполезно. Там столько ходов-выходов…

-          Ты что, готов отчаяться? Мы найдем ее.

-          Ты говоришь «мы»…

-          Леголас, а ты считаешь, что ты будешь искать ее один?

-          Как мне выразить свою благодарность?! Мой Король, я…

-          Прекрати. И не говори об этом больше. Ты не обязан мне ничем. Финморедель я помогаю по собственному желанию, - Арагорн спрятал палантир, - а если тебе так хочется знать – это и в моих интересах: наказать омрачившего праздник Победы… Не так все спокойно в подвластных мне землях, как хотелось бы.

 

-          Так и сидишь, эльфийка? Ну ладно. Эй, несите ей завтрак.

Эарель разлепила губы и процедила:

-          Не утруждай себя. Я и к нему не притронусь.

-          О! Заговорила! Я же сказал, что все по-моему будет. И есть скоро начнешь, не подавишься.

-          Я сказала – не буду есть.

-          Как хочешь. Мое дело – принести, чтобы не слышать упреков, что я, дескать, тебя голодом морил. Моя совесть чиста. А если ты хочешь поизображать жертву – не смею тебе мешать.

Ответа не последовало.

-          Снова решила молчать? На здоровье. Если вдруг все-таки вздумаешь поговорить – зови. Пока что я забавляюсь. Но это скоро может мне надоесть, и в ход пойдут меры построже, нежели замок на дверях.

Тишина. Макхдар развернулся и покинул комнату. Эарель тихо запела:

  Из Эрин Ласгален, великого леса, из древней зеленой чащи

  Мой принц появился,  пришел он с кольцом серебристо-блестящим.

  «Кому ты отдашь его, принц мой прекрасный, зачем ты пришел?

  Скажи мне лишь правду, прошу, ведь лгать ты уменья лишен»

  «С луною и солнцем пришел я, и надо мне отдохнуть.

  Но иди же ко мне, госпожа моя, мы вместе продолжим наш путь.

  Тебе я колечко принес, дорогая, тебя попрошу стать женой.

  До конца сего мира дней ты пребудешь отныне со мной.»

  «Я ждала тебя долго так, что не выразить радость словами!

  Поверить  я не могу, все это мне кажется снами!»

 

  С Великого Моря пришел он найти меня за стенами.

  И голос его – самый добрый и нежный – мое сердце манит.

  Я вопросила: «Ты ль это, о  сумеречная звезда?

  Ждала я тебя так долго, и дни превращались в года.»

  «Оаретинвэ! – сказал он. – Прости, позабыл я твой лик,

  Но ныне пришел я к тебе, и  к косам твоим приник.

  Так много битв, кораблей я видал, но ныне любви я ищу.

   Мертвых Тропою прошел я, родная, но сейчас твое имя кричу.»

  «О Леголас! Знало сердце, что ты останешься жив!

  Но вдаль я смотрела так долго! Увы, взор мой может быть лжив…»

 

  С королевским венцом он приходит и мне предлагает его.

  Но для черт его и улыбки – лишь для них мое сердце живет.

  «Вернулся ли ты из похода, о, принц Темнолесья прекрасный?

  Ты – самый лучший из всех – я в этом поклясться согласна!»

  «Мне клятв не надо, родная, я душу тебе принес.

  Будешь ли ты со мною? Я этого жажду до слез.

  Я ужасы видел Войны, но рядом отныне мы будем.

  Грустить никогда не придется – о тяготах мы позабудем!»

  «Отныне и вечно Звезда Морей – темнолесского принца жена.

  И до конца сего мира дней наших судеб нить сплетена!»

Она смотрела перед собой, но видела не каменные стены, а Леголаса. Макхдар вздохнул и отошел от двери: неужели эльфийка не сдастся? Проклятый Формендил! Это он придумал, будто бы ее принца убили! «Ей тогда ничего не останется, кроме как покориться, Макхдар». Клялся, что хорошо ее изучил. Как же! Ну, он с Формендилом расплатился, теперь между ними не стоит больше никаких дел… Ха-ха, эти гондорцы могут найти его новое пристанище, но эльфийку они не найдут! Забавно! Молчаливость Эарель ему только на руку. Пускай молчит дальше.

 

С трудом были найдены следы коня, который явно нес на себе двойную тяжесть – отпечатки копыт были несколько глубже, чем следовало бы на такой почве. Но в окрестностях не было никаких жилищ, кроме крошечной хижины, прилепившейся к одному из склонов.

Об этом Королю доложили следопыты. Арагорн задумчиво походил по комнате.

-          Мой Король, там не может уместиться достаточное количество человек, - заговорил Формендил.

-          Все равно надо проверить, кто там живет.

-          Какой-то старик, мой Король. Он даже не говорит на Вестроне…

-          Что?! – до Леголаса вдруг дошел смысл этого заявления. – И вы верите в это? Какой старик там может жить? Это же Эфель-Дуат! Вы даже не простучали стены в поисках тайного хода в пещеры?!

-          Нам пришла в голову эта мысль, но…

-          Мой Король, разреши мне сейчас же отправиться туда! – Леголас побледнел. Стоявший рядом Гимли довольно пробормотал:

-          В горах нужны гномы. Эх, меня с вами не было: я сразу бы учуял, где ход.

-          Надо торопиться! – воскликнул эльф. Арагорн кивнул.

 

Макхдар любовался ею и не мог отвести глаз. Но если Леголас чувствовал стремление оберегать ее, Макхдар тянулся к ней с одним желанием – подчинить, сломать, овладеть стойкой и гордой эльфийкой. Он уже видел, как сделает это, он вновь почувствовал себя могущественным победителем и владыкой, но, как любая мечта, туман рассеялся, и Макхдар вновь очутился по другую сторону крепости.

Пока рядом не было слуг, харадрим подошел к Эарель и присел подле. Он тронул ее руку – на бледном лице эльфа не отразилось никаких чувств, даже после того, как он тихо окликнул ее. Тогда он осмелел и взял вторую ее руку. Эарель вздрогнула, и на красивое лицо харадрима вырвались и страсть, и хищность, полыхавшие в нем при виде пленницы.

Он обнял ее. Эарель была так близко, темные волосы казались кожей змеи – прохладной и тяжелой. Макхдар целовал ее, и девушка начала оживать, ее дыхание участилось, на губах появилась слабая улыбка, и она уже сама тянулась к своему похитителю. Макхдар ликовал и содрогался от мысли, что ему все удалось. Когда Эарель поймет, что сделала, будет уже поздно. Тогда он откроет ей, что принц вовсе не убит, и она, покрытая позором, будет вынуждена вернуться к нему, в душе неся любовь к красивому харадриму, а под сердцем – его ребенка…

Но с уст Эарель слетело «Леголас!», и, когда ее глаза распахнулись, она отпрянула и сжалась в углу, дрожа.

Макхдар раздосадованно встал и отвернулся. Она, верно, и не вспомнит, как уступала его поцелуям. Ничего, он дождется своего часа, ей никуда не деться, рано или поздно это произойдет, и тогда он сможет ликовать.

Но где гнев, который должен был охватить юношу, когда он услышал имя принца, гнев, который подстегивал его к совершению безумных и страшных поступков, прославивших его имя? Где ненависть к Руэ-Руте, Леголасу и всему глупому миру, где жила Эарель?

Нет, он наберется терпения. Он испортит подругу Руэ-Руты и жену высокомерного принца, и от нее отвернется ее народ…

 

Следопыты недолго искали странноватый домик. Старик, появившийся на пороге, дико завопил:

-          Чего вам снова надо?! Шныряют тут, - и осекся.

-          Это он так на Вестроне не говорит, - подмигнул эльфу Гимли. Тот вяло улыбнулся. Гном вошел первым и почти сразу же указал на пол.

-          Там всего лишь погреб! – старик пытался вырваться, но его не пустили. Откинули соломенную циновку. Гимли постучал пальцем по огромной каменной плите и сказал:

-          Помогите-ка мне этот вытащить. Уважаемый, выходы еще есть?

-          Н-не знаю, клянусь! – заикаясь, ответил старик, поглядывая на огромную секиру гнома.

-          Значит, есть.

-          Трое остаются здесь, - командовал Леголас, - остальные – за мной. Будем стараться действовать тихо, чтобы никого не спугнуть.

Он первым нырнул в отверстие. Затем, пыхтя, полез гном, следом – остальные. Замыкал Формендил. Коридор внезапно разделился на два. Леголас прошептал:

-          Половина – за мной, остальные – туда. Встречаемся здесь.

К счастью, правый тоннель больше не делился. Вскоре появился стражник. Было темно, поэтому он не заметил, как от стены отделилась тень и, зажав ему рот, оттащила за собой.

-          Только посмей пикнуть! – прошипели стражнику на ухо. – Где Макхдар?

-          У-у себя, - пролепетал стражник.

-          Веди!

Он почувствовал холодок у горла и решил подчиниться, рассудив, что умирать все едино: от руки ли Макхдара или таинственной тени.

Казалось, юный вождь ничуть не удивился, увидев перед собой эльфа.

-          Пришел? Нашел-таки? Хвалю, - Макхдар, сидя на низенькой кушетке, задумчиво чистил ногти кончиком кинжала.

-          Где Эарель?! – Леголас отшвырнул в сторону стражника, который тут же уполз, потирая горло.

-          Ищи. Меня нашел – и ее найдешь.

-          Жаль, я тебя тогда из окна не выбросил.

-          Что мешало?

-          Она тебя пожалела. Она не захотела, чтобы я тебя убил.

-          Видишь, я был прав – в ее сердце еще может зародиться чувство ко мне. Ищи ее, эльф. Я тебе мешать не стану… и помогать не стану.

Леголас смотрел в глаза харадца. Тот выдержал его взгляд.

-          Ты – чудовище, - сказал эльф, - ты увяз на мысли о справедливости. Где она, та справедливость, которую ты считаешь таковой? Ради чего все это?! Эарель никогда не будет твоей, если ты до сих пор не понял. Не знаю, какой умник тебе посоветовал объявить меня погибшим. Ты сам до такого не додумался бы. Во всяком случае, я готов пожать этому человеку руку – это был наилучший способ вселить в нее отвращение и презрение к тебе…

-          Так пожми, - усмехнулся Макхдар. – Формендил, чего же ты молчишь? Я дорого заплатил тебе за помощь…

-          Ты заплатил, чтобы я помог ее похитить. Но удержать ее ты должен будешь в одиночку, - Формендил выхватил меч, - иди искать ее, Леголас, я задержу его. Прости, что я сделал это…

-          У кого ты просишь прощения, дважды предатель? – рука Макхдара сделала неуловимое движение, и Формендил упал с кинжалом в горле. С воинов будто упало оцепенение. Они бросились к Макхдару и связали его.

-          Ты не найдешь ее, эльф! – тихо процедил Макхдар. Его увели. Принц, не поднимая глаз, попросил:

-          Стражи Белой Башни, унесите тело вашего Капитана…

 

Левый тоннель привел Гимли с пятью солдатами в широкий коридор с факелами на стенах. Гном начал простукивать камень:

-          Монолит. Дурное это место, скажу я вам… Так, а здесь уже не монолит… Там, за стеной, помещение. Но как в него попасть? Посветите-ка мне!

Гном начал тщательно исследовать стену. Потом со вздохом отодвинулся:

-          Нет, здесь нет двери. Надо вернуться, обойти по правому коридору, может, оттуда и откроем.

Леголас остался один. Макхдара увели, тело несчастного Формендила унесли… Сколько бед из-за одного-единственного мальчишки! Но где, в каких подземельях искать Эарель?!

Появился гном со своим отрядом.

-          Формендил убит, - без всякого выражения сказал Леголас. Гимли охнул, но принялся разыскивать дверь в таинственное помещение:

-          Ничего нет. А ну-ка, если сдвинуть это? – он взялся за кушетку Макхдара, - да что такое! Не могу передвинуть!

Ему бросились помогать. Один из солдат случайно задел гвоздь, который торчал на полдюйма выше пола. Что-то заскрежетало, и кушетка вместе с куском стены отъехала. Леголас тут же устремился в образовавшийся проем.

-          Дверь! – послышался его голос. – Но как ее открыть?!

На небольшой дверце в конце узкого коридора был замок. Гимли примерился и сбил его секирой. Леголас замер на пороге, не в силах сделать ни шагу. Завидев это, гном оттолкнул его и подошел к лежащей в уголке с закрытыми глазами Эарель:

-          Финморедель! Вставай, все кончилось!

Не открывая глаз, Эарель прошептала:

-          Зачем? Спасибо за то, что вы пришли, но… оставьте меня. Мне не нужна жизнь, когда нет его. Уходите, оставьте меня здесь. Я уже чувствую, как ухожу вслед за ним.

-          Я здесь! Я жив!

-          Снова, снова грезы… - шептала она. Тогда Леголас, наконец овладев собой, шагнул вперед, и взял ее на руки.

-          Уноси ее отсюда скорее, - посоветовал Гимли, - езжай вперед, а мы тут еще задержимся – осиное гнездо надо вычистить до конца. Ха, они все попрятались, трусы. Ну, ничего…

Эльф кивнул и быстро пошел по бесконечным коридорам к выходу…

-          Давай ее сюда, - сказал знакомый голос сверху.

-          Рандир? А как же Руэ… Минас-Келебрин?

-          Рута осталась в Минас-Келебрине, - поведал Боромир, принимая снизу Эарель, - Король прислал вестника, и она тут же сварила очередное зелье. Только как ее напоить?

-          Сделаем, - Леголас пытался казаться бодрым, - тэлелле, открой рот, ты слышишь, я знаю! Сделай маленькое усилие. Проглоти это.

Эарель через силу сделала несколько мелких глоточков.

-          Нет-нет, - заявил Боромир, - надо выпить все, Рута так сказала.

-          Не могу, - ее голос звучал еле слышно.

-          Можешь, - стиснув зубы, сказал Леголас. Наконец, бутылочка опустела.

-          Ты считаешь, она доедет? – шепотом спросил Боромир эльфа. Тот кивнул:

-          Она сильнее, чем кажется.

-          Бедняга Формендил, - вздохнул Капитан, - так нелепо погиб! Я не отказал себе в удовольствии почесать кулаки о наглого мальчишку!

 

Глава 11. Тэлелли Оаретинвэ.

Жители Минас-Тирита приникали к окнам, чтобы увидеть, как по улицам несется Арод с двумя эльфами на спине. У ворот Леголаса встречали сиделки из Палат Исцеления, но он сказал им:

-          Она не больна, ей нужны не лекарства сейчас.

На руках принес он Эарель в комнату и уложил на кровать. Дернул ленточки так, что чуть не порвал их, и снял с нее туфли. Потом намочил край полотенца и вытер ее лицо и руки. В дверь постучались.

-          Войдите!

Это был Фреалас с подносом:

-          Меня прислали с разными укрепляющими отварами…

-          Поставь на стол и сбегай за обычной едой.

-          Слушаюсь! – мальчик поспешил выполнить приказание. Вскоре он появился с огромной плошкой супа.

-          Благодарю. Ты можешь быть свободен.

Эарель вяло приоткрывала рот, когда к губам приближалась ложка. Наевшись, она отвернулась, взмахом ресниц поблагодарив за заботу.

-          Может, ты хочешь отдохнуть? Мне уйти? – встревоженно спросил принц.

Отрицательный жест рукой. Потом еще какое-то неясное движение.

-          Пить? – не понял Леголас. Качание головой. – Окно закрыть?

«Нет» - качнула Эарель головой и потянулась к наполовину расплетенному узлу на затылке.

-          Расчесаться? – догадался Леголас. Ресницы опускаются в знак согласия. – А гребень в руках удержать сможешь?

«Попробую» - говорят ее глаза. Узел наконец-то расплетен до конца. Эарель медленно проводила гребнем по рассыпавшейся на постели волне волос. Потом вздохнула и прикрыла глаза.

-          Тебе плохо? – забеспокоился принц. Отрицательный жест.

«Устала», - произнесла она одними губами, - «сейчас, отдохну».

-          Давай, помогу, - предложил Леголас. Он приподнял ее, чтобы высвободить из-за спины несколько прядок. Эарель внезапно вздрогнула и обняла его, всхлипывая. Она прижималась к принцу, словно бездомный котенок, которого неожиданно наделили целой миской сливок и приласкали. Все отчаяние, что скапливалось в течение шести дней, вдруг выплеснулось, и каждая слезинка уносила частичку тяжести слов «сдох твой принц»…

Леголас ждал, пока она выплачется. Не зная, что делать, он лишь поглаживал ее спину. Наконец, рыдания прекратились. Эарель села на кровати поудобнее и откинула с лица непослушную прядку:

-          Я поверила, что тебя убили.

-          Я понял это.

-          Что с Рутой?

-          Ее украли нарочно, чтобы выманить нас. Потом, когда мы отъехали достаточно далеко, ее, более не нужную, выбросили в реку. Но она смогла выплыть.

-          Меня выманил из комнаты Формендил…

-          Формендил убит.

Эарель обмерла:

-          Как убит?! Как так убит?!

-          Макхдар его убил. Он сказал «Ты уплатил мне за то, чтобы я ее похитил, но о том, чтобы удержать, речи не было». И Макхдар метнул в него кинжалом. Но тут же был схвачен.

-          Бедный Формендил!

-          Мне его тоже жаль. Но что мы с тобой можем поделать?

-          Прости меня, я, наверное, не права, но давай не будем говорить сейчас о Макхдаре, Формендиле и всем остальном подобного рода.

Мой принц, ты так бледен, скажи, почему.

О чем твои мысли, никак не пойму.

 

Все мысли, любимая, лишь о тебе,

Сумевшей вынести бремя всех бед.

Быть может, я бледен, но ныне важней,

Что же с тобою, тэлелле моей.

 

Я испугалась, что ты был убит,

И в жилах с поры той был холод разлит.

Но ты не оставил томиться в плену

Тэлелле…

                

            Люблю я тебя лишь одну,

И я бы себе никогда не простил,

Оставив тебя с тем, кто нас разлучил…

Но мы все забудем с тобой навсегда.

Пускай протекают недели, года –

И мы будем вместе…

   

             Конечно, мой принц,

И знать наше счастье не будет границ!

Эарель завернулась в одеяло и села рядышком, на краю постели. Ей нравилось ощущать под щекой шероховатость его одежды, металлическую прохладу застежек, слышать стук его сердца. Леголас обнял ее и вздохнул. Неужели можно больше не волноваться? Он задумчиво гладил пальцы Эарель, крепко сжимавшие его рукав. Потом он заглянул ей в лицо. Девушка спала, положив голову ему на плечо и держась за него. На ее губах блуждала улыбка. Леголас медленно, чтобы не потревожить Эарель, чуть сдвинулся назад и оперся о стену. Как хорошо так вот полулежать в тишине, обнимая любимую; а за окном ярко светит солнце, и все дышит весной.

Дверь тихонько открылась. Вошел Арагорн.

-          Как она? Я уже думал, что Элронд ошибся.

-          Спит, словно младенец, - улыбнулся эльф, - я же сказал – ей не лекарства нужны были.

-          Она знает, что Формендил убит?

-          Знает.

-          Завтра погребение. Думаю, ей там не стоит присутствовать.

-          Я тоже так считаю. И на суде над Макхдаром…

-          Нет, на суд вам пойти придется.

Эльф твердо сказал:

-          Я не допущу, чтобы она снова видела харадрима. Кто знает, что он еще может натворить. Он нанес ей столько ран…

-          Именно поэтому она должна прийти. Как пострадавшая. Я настаиваю.

-          Я тоже настаиваю.

-          Леголас, не спорь со мной, пожалуйста.

-          Хорошо. Пусть будет так, как ты велишь.

-          Я знал, что разум подскажет тебе это решение. Я рад, что мы договорились.

-          Арагорн.

-          Что?

-          Гимли уже приехал? Я оставил их там, стремясь поскорее увезти Эарель…

-          Думаю, он на тебя обижаться не станет – ты же это имел в виду?

-          Хотя… он сам предложил уехать… - вслух думал Леголас.

-          Словом, я еще прийду навестить ее, - Арагорн посмотрел на спящую Эарель и ушел.

Мысли плыли в такт дыханию девушки. «Как она быстро уснула… Что же ей снится? Бедная тэлелле – она и во сне боится отпустить меня… Странно! Рута за обращение «дайа» готова глаза выцарапать, а Эарель спокойно откликается на «тэлелле», но ведь по сути это одно и то же! Наверное, Боромир приедет на суд, и Руту возьмет… Интересно, он ее связать собирается? Как он намерен не подпустить ее к Макхдару – насколько я знаю Руту, она способна смертный приговор привести в исполнение сразу же, причем голыми руками. Восхитительное существо! Не соскучишься с такой – из нее жизнь бьет ключом…»

Эарель неожиданно вскрикнула, тут же облегченно вздохнув:

-          Я уже думала, что мне приснилось мое чудесное спасение.

-          Не приснилось, Финморедель. Все хорошо. И будет еще лучше, если ты извлечешь из меня свои ногти.

-          Ой! Извини! Сильно поцарапала?

-          Оставь. Как ты?

-          Прекрасно! Ой, в дверь стучат!

-          А мы не откликнемся. Мы спим.

-          А если что-то важное?

-          Что же? Все равно спим. Тебе хочется сейчас что бы то ни было выслушивать?

-          Нет, не хочется, - Эарель тихо засмеялась, - вот стук и прекратился. Спасибо тебе.

-          За что?

Эарель не ответила, лишь бросила лукавый взгляд и поцеловала принца.

 

Пробудившись, Эарель обнаружила, что судорожно сжимает руку Леголаса. Принц, заметив, что она проснулась, улыбнулся ей.

-          Доброе утро!

-          Доброе… Я тебя снова поцарапала, вцепившись в тебя?

-          Нет-нет. Мне даже понравилось это ощущение – я знал, что ты никуда не делась.

-          Что сегодня будем делать?

Этот вопрос заставил Леголаса вспомнить о похоронах Формендила. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы об этом вспомнила – или догадалась? – Эарель.

-          Ничего. Отгородимся от остального мира. А ты все еще не выбросила из головы мысль о работе?

-          Ну… я и не знаю. Просто пойми – я не привыкла сидеть, сложа руки.

-          Посмотрим, - неопределенно отозвался принц, бросив взгляд в окно. Его стоило бы закрыть. Мало ли что она может увидеть там такого, что встревожит ее. И кто знает, что это за собой повлечет.

-          Сегодня, наверное, Рута приедет, - Эарель зевнула.

-          Тебе этого хочется?

-          И да, и нет. Да – потому что я за нее переживала – куда же ее увезли. Притом она – моя подруга, и я просто буду рада увидеться с ней. А нет – потому что именно сегодня, кроме тебя я вообще никого не хочу видеть. Можно, я прикрою окно?

В душе Леголас возликовал, но постарался этого не показать.

-          Я сам прикрою. Лежи. Еще рано.

В комнате воцарился полумрак. Щель между ставнями казалась светящейся ниткой на стене.

-          Может, назовем сына Рунольвэ? – тихо предложила Эарель.

-          Может, и назовем. Это к чему?

-          Ни к чему совершенно. Просто я долго думала над мужским именем, которое тоже было бы похоже на «Рута». Ей, кстати, имя «Этельфэ» понравилось.

-          Я польщен… Ты голодна?

-          А ты?

-          Причем тут я?! Нет, не голоден.

-          И я – нет.

Принц засмеялся. А если бы он сказал «да, я голоден»?

-          Только смотри, чтобы еда не остыла.

-          А… есть, чему остывать? – удивилась Эарель.

-          Да. Незадолго до твоего пробуждения принесли. На кухне, очевидно, посчитали, что мы о завтраке не вспомним.

-          Правильно посчитали, - Эарель нашарила туфли и начала обуваться. Завязав ленты, обвивавшие ногу до колена, она развернула простое светло-серое платье и надела его. Гребень нашелся почему-то на столе. Когда она расчесалась и заплела косу, Леголас уже намазывал кусочек хлеба медом:

-          Возьми. Тебе молоко?

-          Ненавижу!

-          Да я только спросил, - эльф улыбнулся, - ну что ж, тогда вино.

-          Ну и замена!.. Благодарю… За тебя.

-          За тебя.

-          С утра я бы в любое другое время предпочла простую воду, - сказала Эарель, - но будем считать, что это в честь нашей скомканной свадьбы.

-          Я это запомню, - пообещал Леголас, - так и запишем – «с утра вина не пьет».

Эарель, усмехнувшись, взяла яблоко и надкусила его.

-          Почему ты ничего посерьезнее не возьмешь? – тут же забеспокоился принц. – Одним яблоком не наешься.

-          Я тогда второе возьму, - отшутилась та, - послушай, может, окно все-таки откроем? Хочу видеть солнце. Почти неделю я сидела в темной комнате… и мне мерещится, что я сейчас открою глаза, а вокруг меня – голые каменные стены. Пусть свет льется сюда, он не помешает нам с тобой.

-          Хорошо, сэлл, - створки вновь распахнулись, - все еще боишься?

-          Немножко.

-          Тогда доедай свое яблоко, а потом я попробую кое-что сделать. Средство одно вспомнилось… Не знаю, как оно тебе будет… Хочешь?

-          Как ты пожелаешь.

-          Вот и прекрасно. Только пообещай не смеяться.

-          Обещаю.

Они продолжили неспешно завтракать. Через некоторое время пришел Фреалас:

-          Я… меня… тут… в общем, за грязной посудой прислали.

Эарель очень странно на него посмотрела и воскликнула:

-          Фреалас, как я рада тебя видеть!

-          Я тоже, госпожа.

-          А ты перешел из Палат Исцеления на кухню? – вмешался Леголас. Мальчик помотал головой:

-          Я просто мимо пробегал, и меня служанки попросили. Можно забирать поднос?

Фреалас, оставив яблоки, собрал все остальное и ушел.

-          Ах, да, средство! – вспомнила Эарель. – То, над которым я не должна смеяться.

-          Ты должна лечь поудобнее и закрыть глаза.

Эарель подчинилась. На ее сомкнутые веки опустилась прохладная ладонь Леголаса.

-          Думай о хорошем, - шепнул он.

Перед внутренним взором поплыли воспоминания – вот она бежит домой, подбирая неудобную юбку. Отец объяснил ей накануне, что она все-таки девушка, и негоже ей все время гоняться за белками, да еще и в мужской одежде. Запыхавшись, она взбирается на талан. «Снова не шла, а летела! – отец грозит ей пальцем, но глаза его смеются. – Не зря летела. Погляди, что привезли для тебя. Пусть же лук этот в твоих руках не знает промаха, Суле!» Он всегда называл ее уменьшительным от ее первого имени, Сулвен, когда хотел ее похвалить… И вот она сидит в уголке и никак не налюбуется на изящный изгиб своего нового лука, на глубоко вырезанное свое имя, на тетиву, подобной которой она не видела даже в Лориэне, славившемся издавна своими луками. Один из самых счастливых дней ее жизни! Этот лук действительно подвел ее лишь единожды – в споре с Лилой… Еще одно веселое воспоминание – хитрая хоббитанка!..

-          Открывай глаза, - услышала она.

Было необыкновенно хорошо. Ощущение, что вот-вот из угла появится Макхдар с саблей, пропало. Принц серьезно смотрел на нее, будто желая узнать, пришло ли облегчение.

-          Как ты это сделал?!

-          Я просто захотел, чтобы тебе стало легче. Я научился этому очень-очень давно от женщины, воспитывавшей меня. Она умела забирать чужие переживания и поделилась этим искусством со мной. Сложного здесь ничего нет – надо лишь попытаться мысленно собрать в руку с глаз то плохое, что они видели. Потом, когда чувствуешь, что собрал все – это чувство рано или поздно приходит – отряхиваешь руки или моешь их…

-          Подожди, так ты же, получается, пережил сейчас то же самое, что пережила я, когда мои мысли проходили сквозь тебя!

-          Ну, что поделаешь…

-          Благодарю, благодарю тебя!

-          Я рад, что тебе помогло. Помогло же?

-          Конечно! Да я и не только за это тебе благодарна… а за всю ту заботу, которой ты меня окружил!

-          Смешная! Как еще, по-твоему, я должен себя вести?

Эарель промолчала. Вместо этого она привстала и обняла Леголаса, чувствуя, что веки снова тяжелеют, и из-под них вот-вот хлынет поток слез. Почему? Это было ей неведомо. Но как волна смывает песочную крепость на берегу, так и она хотела прогнать последние воспоминания о тех страхах, от которых ее почти избавил принц. Однако Эарель не хотелось вновь тревожить его – она уже подметила, что Леголас теряется, когда она плачет. Поэтому она даже обрадовалась, когда дверь приоткрылась.

-          Можно? – в щель робко заглянула Рута.

-          Айа, хирил и-Минас-Келебрин! – в один голос воскликнули эльфы и, переглянувшись, засмеялись. Рута вошла, подбирая юбки:

-          Вот. Поймав за ухо крошку Фреаласа, я выпытала, что вы оба живы-здоровы и не очень-то печалитесь…

Леголас нахмурился из-за спины Эарель и прижал палец к губам. Рута прикусила язык – почему же ее не предупредили, о чем можно говорить и о чем нельзя?

-          Король хочет видеть тебя, - сказала она принцу. Тот кивнул:

-          Эарель, я ненадолго. Не оставляй ее одну, - шепнул он Руте, проходя мимо.

-          Бедные ваши будущие дети, - вздохнула Рута, когда он вышел, - когда родители надышаться друг на друга не могут, до малышей дела никакого нет… Ну ладно, рассказывай.

-          Это ты рассказывай. Садись рядом. Как ты в таком платье на коне ехала?

-          Боромир заставил оседлать Эмриса. А самое обидное для Эмриса – седло было женским! Ну что это такое?! Я и пикнуть не успела, как Боромир свирепо на меня посмотрел и напомнил, что я не дикарка, а знатная дама. Хорошо, что Фарамир не засмеялся – я бы умерла от стыда!

-          Фарамир?

-          Ну да. Они приехали двадцать восьмого, поздравили нас. Правда, мы поздравлялись немного траурно – у нас у всех сердце было не на месте из-за тебя…

-          Мне жаль, что из-за меня ваша свадьба была омрачена…

-          Спятила ты, что ли?! – захлопала Рута ресницами. – Вот уж сказала так сказала! Слушай дальше – как только прислали гонца с вестью, что тебя отправились искать в Эфель-Дуат, я сразу бросилась к книгам и упросила Боромира туда с этим зельем поехать. По-моему, он сам хотел, но посопротивлялся для начала, чтобы меня не баловать. Вот. Только ты не думай – он совсем не такой жестокий, он милый! Я бы в жизни не подумала, что он способен не сказать какую-нибудь колкость между поцелуями. О чем это я? А дальше – он вернулся, рассказал, что принц тебя в Минас-Тирит повез, и Эовин – душечка какая! – скромно предложила тебя навестить. Ха-ха! Ей-то Капитан не откажет! И вот мы здесь. Боромир спешно кого-то там назначил… Ах да! Фенгел ведь женился тоже! Такая девушка! Ее Деллой зовут. Мы уже подружились. Будем составлять друг другу компанию нудными днями, когда ни Фенгела, ни моего ненаглядного в Минас-Келебрине не будет. Как тебе эта мысль?

-          Ты наперсницей обзавелась? – улыбнулась Эарель. – Быстро же ты привыкла к роли хозяйки!

-          Да? Быстро, ты считаешь? По-моему, я так и останусь невесть кем, невесть откуда, невесть почему. Ну, расскажи о себе!

-          А что рассказывать? Пока меня не спасли, я сидела, глядя в никуда. Ничего интересного. А… когда Леголас привез меня сюда, я ему надоедала рыданиями. Тоже занятие – хоть куда. Прачкам на одну рубашку меньше стирать… Хм… Он такой заботливый, что мне даже страшно становится. Никогда и никто не был так ласков со мной. И я считала это разумным. Я готовила себя к тому, что я буду воином. Подумать только, Эарель называют ребенком, и она не только это терпит, но и получает от этого удовольствие! Мне и в голову не могло прийти, что мне понравится обращение «тэлелли». Это странно. И восхитительно. Пусть все будет, как есть. Мне нравится подобное положение.

-          А я считала тебя совсем другой.

-          Я сама считала себя совсем другой. Но какой я была раньше? Какой я стала? Когда я была настоящей? Не знаю – я запуталась.

-          Брось ненужные раздумья, - посоветовала Рута.

Эарель опустила голову и ничего не ответила. Она не сумела облечь мысль в слова – и осталась непонятой.

 

Вскоре состоялся суд над Макхдаром. Когда Эарель вновь увидела харадрима, безотчетный страх вспыхнул в ней с новой силой. На протяжении всего суда она молчала, не выпуская руки Леголаса. Выслушав несколько предложений по поводу приговора – в основном это была смертная казнь, Король обратился к Эарель:

-          Может, ты хочешь что-нибудь сказать?

-          Признаться, не хочу. Но раз мне предоставлена возможность, скажу: я против смертной казни. Это скорее удел героев – перед смертью он будет считать себя именно таковым, я уверена. Он придумал себе свои законы, по которым он прав. Разве никто из вас не видит, что он ни одно из обвинений не осмыслил? А наказывать, когда осужденный не понимает, в чем его обвиняют, бесполезно. Мне жаль тебя, Макхдар, но ты своими руками задушил во мне ростки уважения к тебе. Я тебя презираю. Поэтому я бы предложила изгнать его из пределов Соединенного королевства. Пусть живет в своем Хараде. А уж если он нарушит это решение…

Эарель опустила глаза и продолжала:

-          Я знаю, это звучит нелепо и жестоко. Но я не могу быть милосердной к тебе, Макхдар. Ты не подарил мне смерть, когда я молила тебя об этом. Я тоже не хочу дать тебе с геройским видом взойти на эшафот. Ты не понял, что такое любовь, иначе не стал бы убеждать меня, что Леголас мертв. Неужели ты рассчитывал, что я от безысходности подчинюсь тебе? Я не лошадь, которая со смертью владельца переходит в другие руки. Ты ошибся, Макхдар, я сожалею…

-          Делайте со мной, что пожелаете, - презрительно бросил харадрим, - я сделал, что хотел. Я отомстил, хоть и не сполна. Я отравил вашу жизнь, хоть и на краткое время. Я восстановил справедливость, понятия о которой вы и не имеете. Вы можете меня убить, можете отпустить – мне безразлично. Я все равно умру. Я брошусь в водопад или на меч. Я исполнил свое предназначение.

-          Это уже тебе решать, - не удержалась Рута. Все строго на нее посмотрели. Арагорн вздохнул:

-          Мне тяжело принимать решение, тем более, что я не знаю, верно ли оно. Макхдар, ты изгоняешься из пределов Соединенного Королевства.

 

Этим вечером, впервые за неделю после возвращения в Минас-Тирит, эльфы вышли на прогулку по террасе. Эарель все еще боялась отпустить руку Леголаса, словно он мог вдруг растаять в сумерках.

-          Скажи, ты и правда умоляла его убить тебя? – осторожно спросил Леголас.

-          Да… Потому что духу не хватило расстаться с жизнью самой…

-          Правильно сделала, что не решилась! Ты, наверное, чувствовала, что Макхдар тебе солгал.

Эарель помолчала. Потом криво улыбнулась:

-          Ты меня осуждаешь, правда? Я имею в виду этот суд…

-          Нет, отчего же. Хотя я понимаю тех, кто требовал смертной казни. Его же обвиняли еще и в убийстве, и в омрачении праздника, а не только в том, что он тебя похитил.

-          Да, я понимаю, - грустно сказала Эарель.

Они шли по аллее, думая каждый о чем-то своем. Спустя некоторое время Эарель вновь заговорила:

-          Однажды Рута сказала мне: «Из памяти многое стирается, и это хорошо, потому что если бы память хранила все события нашей жизни, мы сошли бы с ума. Каково же вам, живущим тысячелетиями и ничего не забывающим?»

-          Ты забудешь это, Финморедель. Когда-нибудь чувство опустошенности, которое овладело тобой, притупится.

-          Сколько всего произошло по вине одного харадрима! Бедный Формендил! Какая вся эта история странная! Если бы я тогда взяла тебя с собой в Дол Амрот!..

-          Нет, все началось еще раньше…

-          Ты еще скажи, что во всем виновата Рута!

-          В какой-то степени да. Но даже не в том, что убила родителей Макхдара, пытаясь освободиться. Она промолчала о том, что она – принцесса Рохана. Так за нее запросили бы выкуп и отпустили, а держать как рабыню не стали бы. Все эти «если» очень коварны, Эарель. Нам ничего не остается, кроме как забыть это и жить дальше.

-          Сможем ли мы?

-          Сможем. Вспомни – ты сама рассказывала, что оплакала меня, когда я пошел Дорогой Мертвых следом за Арагорном. Но я вернулся, и все забылось. Если ты сама не будешь считать себя виноватой и ежеминутно напоминать себе, что все могло быть иначе… Мы с тобой вместе, мы рядом, как два деревца, что пробивают себе путь к солнцу, сплетаясь ветвями. Лучше думай о том, как мы помирили Руту и Боромира…

-          … А потом стояли на берегу Андуина, слыша мысли друг друга…

-          …А дальше была рощица у Хельмовой Пади…

-          И Фангорн!

-          И Имладрис!

-          И наши вечерние прогулки, вот как сейчас.

Леголас засмеялся:

-          Вот видишь – можно думать совсем о другом.

-          Смотри – зажигаются звезды.

-          И одна из них – самая первая, торопливая, робко моргающая над далеким морем в последних лучах солнца и сгущающихся сумерках – твоя.

Они вновь улыбнулись друг другу и спокойно пошли внутрь Башни.

 

Послесловие.

Да, терпеливый читатель, эта история кончилась именно так. Но я, откладывая перо, словно услышал твое «Как же так?! Что же сталось с ними дальше?!» Поэтому я решил поведать тебе, что произошло за минувшие годы с героями этой истории.

Руэновен, дочь Вивианы, стала покладистой женой, заботливой матерью, рачительной хозяйкой и превосходной Управительницей Минас-Келебрина. Когда супруг ее отлучался, она правила Минас-Келебрином. Но недолог был ее век. Когда в 38 году четвертой Эпохи не стало Рандира, покинула нас и Руэновен. Троих сыновей ее – Отолфэ, Этельфэ и Боромира – взял на воспитание Фарамир, Наместник Гондора.

Вскоре после ее смерти Эарель Финморедель со своей дочерью Рутиэль отбыла на Тол Эрессеа. Спустя несколько лет большая чайка с золотым клювом принесла в Минас-Тирит письмо для принца Эрин Ласгален, в котором, кроме всего прочего, содержалось разрешение гному Гимли, сыну Глоина, отправиться на Заокраинный Запад вместе со своим другом. Забегая вперед, скажу, что так и случилось в 120 году четвертой Эпохи, когда пришло время Королю Элессару вернуть Дар.

О дальнейшей судьбе Макхдара ничего не известно. Ходили слухи, что он собирает в Хараде армию, чтобы взять приступом Минас-Келебрин, однако доподлинно известно, что он не принимал участия в войне 23 года, когда объединенное харадское войско напало на южный Гондор. Другие говорили, что он нарушил решение Короля и был убит приграничником, но истинный его конец скрыт от меня.

Я выполнил свой долг перед вами, Девичий Отряд. Теперь осталось лишь дождаться любопытного взгляда, который пробежит эти страницы…

        Гилфарас Полуэльф, сын Селуинена,

                     Имладрис.

                           122 год Четвертой Эпохи.

 

 

 

Приложения

 

Письмо Фродо к Сэму.

 

Сэм, дорогой мой Сэм!

Здесь, в этом эльфийском краю, время будто остановилось. Но я знаю, что уже прошло много лет с тех пор, как мы расстались в Серых Гаванях. Каждое утро я встаю, словно слыша шелест раздвигаемых штор и твоё: «Вставайте, господин Фродо, завтрак уже на столе!» Твоя семья, наверное, не дает тебе ни одной свободной минутки, а я тут бездельничаю и поэтому думаю обо всем, что случилось.

Бедный мой Сэм, сколько же тебе из-за меня досталось. Сколько же ты перенес, чтобы помочь мне добраться до Мордора! И я так рад, что люди остались благодарными тебе. Ты, наверное, до сих пор правитель Хоббитона. И, конечно же, правишь ты мудро и справедливо.

А я все думаю о том, что не заслужил я всех этих почестей, которые мне воздавали. Да и здесь эльфы так сердечно меня приняли! Должно быть, им и невдомек, что я не спас Арду, что это сделал Горлум. Хотя он и не собирался этого делать, но все равно: Кольцо уничтожил он, и погиб, а я, ничего не сделавший для того, чтобы Черный Властелин был низвергнут, обрел счастье и покой.

Не правда ли, Сэм, вы с Бильбо оказались крепче меня. Бильбо владел им пятьдесят лет, но расстался с Кольцом, когда это потребовалось. Ты тоже носил его, но по первому моему требованию его мне вернул. И мне до сих пор стыдно за себя. Ты рисковал собой: сразился с Шелоб, прошел через орочью башню… А я обвинил тебя в воровстве, тебя, чуть не расставшегося с жизнью, дабы спасти мою, никчемную. Ты, наверное, скажешь, что во всем было виновато Кольцо. Нет, Сэм, Кольцо тут не при чем. Это я всегда был к тебе несправедлив. И не я один тебя недооценивал.

Помнишь… Да, конечно, ты все помнишь, я не должен ничего напоминать…

Я двадцать лет думал, что же я напишу тебе, когда представится случай. Случай представился. Племянница Халдира (помнишь Халдира, Сэм?) любезно согласилась передать тебе письмо. А я вот ничего тебе не написал. Не обижайся на меня. Я передам ей для тебя нашу «звездинку», чтобы ты смотрел на нее и понимал без слов все, что я когда-то хотел тебе сказать.

Я надеюсь, что мы с тобой еще встретимся. Ты ведь тоже носил Кольцо…

 

О Минас-Келебрине.

Перед дельтой Андуина, но после впадения в нее реки Порос в третьем году Четвертой Эпохи была основана эта башня. Итилиэн, зазеленевший, наполнившийся людьми и ставший богаче за три года, охотно помог бы в его строительстве. Но мелкие группы харадримов и орков, кочевники – они были угрозой для мирных строителей, и добровольно в том краю мало кто жил бы. Были и воины, которые бы защитили их, но не было никого, достаточно сведущего и в обороне, и неограниченного во времени, кто мог бы начать строительство. Фарамир говорил это Государю, даже предлагал свою кандидатуру, но в Минас-Тирит тайно явился человек, назвавшийся Рандиром, и Король назначил его на высшую должность – Капитан Южного Отряда. Это были самые отчаянные и смелые люди, хотя для многих оставалось загадкой и происхождение Рандира, и причины, по которым Южный Отряд последовал за незнакомцем.

За шесть лет они установили остов центральной башни и возвели стены. Крепость имела мало сходства с Минас-Тиритом, скорее уподобляясь строениям Кирдана, так как здесь предполагалось сделать порт. Стратегически новая башня была слабее Пеларгира, но гораздо более удобна для развития торговли. Элессар предвидел будущее Минас-Келебрина – «это будет Серебряный Город, и если Жемчужиной Надежды был Минас-Тирит, то Крепостью Благоденствия станет Минас-Келебрин».

И втайне он порадовался, что род правителей его пойдет от потомка древних наместников и той, в чью кровь примешано волшебство заокраииного.

В том, что случилось с Эарель, со странными событиями близ Имладриса он сразу угадал Руэновен и понял это как знак, еще один знак Валар, что они помогут ему.

 

Краткое жизнеописание Руэновен.

Руэновен, «рождение которой связано с тайной», появилась на свет в самую холодную и дождливую ночь ноября, в году, памятном окончанием Войны с Врагом из Мордора. Руэ несколько заблуждалась по поводу обстоятельств своего появления на свет. Это произошло в башне Минас-Тирит, сама Государыня Арвен Ундомиэль была у постели ее матери в час ее рождения, а с нею и жена короля Рохана Эомера, Лотириэль, вскоре удочерившая ее, и жена Владетеля Итилиэна Эовин, так как именно они подобрали больную и измученную женщину у Главных Ворот и помогли ей.

С ней был маленький мальчик лет шести – она вела его  собой за руку. У ребенка был жар. Он выздоровел и встал на ноги лишь через неделю, но к тому времени мать его уже была похоронена. Однако последние часы своей жизни она держала сына за руку. Ее похоронили в роще у Минас-Тирита, так как почти сразу после рождения Руэ она умерла, обессиленная, не дав девочке имя и не назвав свое. По-видимому, она была из знатной семьи – одежды, даже растрепанные и испачканные, тем не менее, отличались изяществом. Но ни язык, ни украшения, ни покрой платья ничего не говорили о том, кто она и откуда. Кто-то предположил, что они из Харада, из дальних его пределов – Ореромена. Мальчик сказал, что его зовут Инхольд, а его мать – Вивиана. Имя отца мальчик не открыл.

Арвен, как любой эльф, умеющая читать в сердцах, попыталась войти в сознание умирающей и успокоить ее, скорее почувствовала страх и беспокойство за ребенка. Там же она ощутила имя – Руэ. Так девочка и была названа – тем более, что имя Руэновен как нельзя лучше соответствовало ее истории.

Немедленно, как только девочке исполнилось полгода, она с кормилицей была отправлена в Шир – самый тихий и мирный уголок Среднеземья в те дни. Ее поместили в семью Мило и Пионии Баррелз, где она жила до 1429 года по летоисчислению Шира.

Тем временем, ее брат жил и воспитывался у одного из лучших воинов короля Эомера. В возрасте 14 лет он встал в ряды воинов. «Благодаря настойчивости, храбрости и благородству, а также безусловным военным талантам, он к 17 годам уже командовал младшими воинами, став командиром отряда и заняв место сына Капитана Сьюгала.

Мало кто добивался таких успехов, но никто из друзей не завидовал ему. Во-первых, это не пристало истинным воинам, во-вторых, все знали, как тяжело приходится ему; к тому же он был любимцем друзей, и никакая веселая компания не обходилась без него. Единственный, кто ненавидел его, был тот самый Сьюгал…» (из дневника Руэновен, март 1439 года.)

Спустя 10 лет в Эриадоре появился молодой всадник, он искал Шир, и, увидев его невысоких жителей, был очень удивлен – что делала среди них его сестра. Увидев ее, он неожиданно дрогнул сердцем – девочка была чем-то очень похожа на тот призрачный образ Вивианы, который оставался в его памяти. Здесь ее называли Рутой, в честь ароматного растения, которое на Вестроне называют Руэ. Поэтому она впредь называла себя Руэ-Рутой, несмотря на то, что обе частички этого имени значили одно и то же, так ей казалось благозвучнее.

Он привез ее в Минас-Тирит. Они с трудом сходились – красивый, богато одетый юный воин сперва пугал девочку, но вскоре они уже весело болтали. Ей было обещано, что она вернется в семью Баррелз после Праздника в честь Победы над Сауроном, но никогда более она там не бывала.

Лотириэль, дочь Имраиля из Дол Амрота, ждала ее приезда, она помнила свою клятву взять девочку на воспитание в семью короля Рохана. Руэновен так и не решились толком ничего объяснить, а просто поселили с королевной Валивен, с «той, что счастлива».

Здесь Руэновен делает первые дошедшие до меня записи – во многом именно по ним была восстановлена история ее скитаний и освещена трагедия у стен Мордора, невдалеке от Минас-Келебрина.

Первая датируется 22 (возможно 23) марта 1429 года «Праздник через два дня… Я еду на Кормалленское Поле с братом… Здесь столько народу и огромный, многоэтажный, каменный город – Минас-Тирит. Нам с Валивен шьют платья – мое – серебряное с жемчугом, ее – белое с золотом… Я очень сдружилась со швеей, у нее в шкатулке столько всего замечательного, и только с ней мне легко общаться»

Из письма в Шир: «… праздничную процессию с Королем и Королевой во главе всю дорогу приветствовала многолюдная толпа – их забрасывали цветами, у всех в руках были ветки с первыми листиками… Я сидела с Инхольдом на его Равейне, а когда он затрубил в рог, чуть не упала. За Королевой ехали Наместники – Фарамир и Эовин, как раз такие, как про них рассказывал дядюшка Мериадок. Рядом ехал Наместник южного Гондора, но я его не успела разглядеть… За Наместниками ехали друзья Инхольда – очень красивые молодые люди – мы подъехали к ним. Они поцеловали мне руку как взрослой!»

«Весь вечер были на пиру. Много танцевали… Через несколько дней мы уезжаем в Рохан с Лотириэль…»

Далее приведены отрывки из дневников и писем о жизни в Эдорасе (большинство из которых так и не были отосланы):

(1429 год, ноябрь) «Дорогой братик!

Я очень скучаю без тебя. Чувствую себя лишней, зачем ты привез меня сюда? Делать уже совершенно нечего – не то, что дома, у мамы – там я целый день была занята, а здесь скучно.

Просить тебя забрать меня я не вправе: ты мужчина, ты уехал совершать подвиги… Но если будет время… Я все время сижу с Валивен, она не любит, когда много людей – в этом мы похожи. Когда я вернусь домой? Неужели я приехала сюда учиться хорошим манерам? Зачем мне это? Подтверди мои сомнения – Мило и Пиония не наши родители. Почему мне никто ничего не объяснит? Боюсь спрашивать у Лотириэль, и обращаюсь к тебе…»

(лето 1430) «Инхольд! Братик!

Это Руэ. Как же ты там, вдалеке? Береги себя! Понимаешь ли ты, как я за тебя переживаю? Вот, Война отгремела давно, а воины до сих пор гибнут – не оставляй меня одну. Как я хочу выйти с тобой в сражение! Я не забыла, как ты похвалил мой удар еще в Минас-Тирите. Обязательно проберусь в зал фехтования, и упрошу, чтобы меня научили драться. Это интереснее, чем стихосложение! Меня вот заинтересовала история Темнолесья, да и дальние северные края тоже. Что там? Вечный лед до края земли? А что, если небо – тоже ледяное? Как жаль, что на мою судьбу не выпали ни Война, ни дни Эльфов.

Лотириэль добра ко мне несказанно… Знаешь, я много времени проводила около того озерца, сама не зная… Расскажи мне о ней. Верно ли, что я на нее похожа?

Береги себя, братик! На любого героя найдется стрела!»

(весна 1432 года)  «Здравствуй, дорогой Инхольд!

Что произошло? От тебя по-прежнему ни строчки. Я ужасно волнуюсь. Напиши мне, умоляю! Или возвращайся!

  Руэновен.»

Из писем в Эриадор (без дат)

«Дорогая мамочка! Спасибо за ответ – жаль, что так редко можем писать друг другу. Надеюсь, у вас все хорошо. Передавай приветы братикам и сестричкам! Скажу честно, мне здесь было и верно очень нелегко поначалу, но теперь, кажется, все наладилось. Много времени провожу в библиотеке Эдораса – тут совсем нечего делать, не то, что дома…»

«Научилась ездить на лошади. Милые животные, и у меня сердце сжимается, когда представляю, как они могут упасть и сломать свои тонкие красивые ноги. Но пока что падала только я…»

«По сравнению с Валивен я груба, конечно, но никто меня словом не унизит, лишь улыбаются моим «милым привычкам» и дают возможность самой исправиться…»

Едва Руэ исполнилось шестнадцать, она решила отправиться на поиски исчезнувшего брата, ибо верила, что он жив – просто в плену у харадримов. Поэтому она поехала на Юг. Там она была поймана и заклеймена как рабыня вождем одного из тамошних племен. Она не открыла своего титула, представившись безродной Руэ. Там она повстречала Куруни (Тальту), которой в то время было немногим менее 30 лет, однако, она уже была мудрой и опытной целительницей. Руэ в своих записях весьма туманно освещает происхождение и историю своей наставницы, но можно предположить, что однажды им удалось выкрасть меч. Очевидно, Куруни не владела оружием, поэтому обеих защищала одна Руэ. Скорее всего, в этом поединке, сведения о котором дошли до меня в обрывках, не обошлось без вмешательства Сил Арды, ибо как ни была искусна королевна, она не могла бы в одиночку, лишь своими силами, расправится с тридцатью мужчинами сразу. Но, тем не менее, они обрели свободу.

Тяжела была дальнейшая дорога. Целью их было «найти удобное место для жизни Тальту» Они объехали Гондор, по пути посетив Дол Амрот. Руэ представилась Имрахилю, но попросила держать в тайне ее посещение. Они оставили там книги Куруни и устремились на север, в Эсгарот. Но прибыв туда, Куруни вскоре умерла от неизвестной ей болезни. Руэ похоронила ее и поехала дальше, в Шир.

«…Куда лежит моя дорога? Я еду домой. Я обещала Куруни, что она будет жить долго и счастливо в тихом краю… Что же теперь, зачем я еду одна, туда, если мне нужно вернуться на юг, чтобы найти брата… Да, это бесполезно, но, может, он жив? Я знаю язык, я сойду за свою… Так зачем же я еду домой? … Просто прощаюсь… Это не займет много времени, в конце концов!»

Но в Шир она так и не попала. У нее не было разрешения Элессара на въезд, но, даже если бы оно было у нее, она все равно не решилась бы встретиться с Мило и Пионией Баррелз.

Далее записи отсутствуют. Описанием Бри заканчивается книга, начатая Руэновен для записи состава различных лекарственных сборов и лишь конец ее посвящен дневнику. О событиях, произошедших после ее встречи с Финморедель, повествуют лишь клочки бумаги, сплошь испещренные рунами и хранившиеся в особом мешочке. После того, как она покинула нас, эти записи попали ко мне, и я счел нужным вкратце ознакомить тебя, читатель, с ее историей.

 

Жизнеописание Эарель.

Мало что можно сообщить тебе, терпеливый читатель, о Финморедель такого, что ты до сих пор не узнал о ней из повествования. Однако же осмелюсь упорядочить те разрозненные проблески ее истории, что уже встречались тебе.

Итак, незадолго (по эльфийским меркам) до конца Третьей Эпохи у лориэнского стрелка Орофина и его супруги Митненель родилась дочь, названная Эарель Сулвен. Но через некоторое время Митненель почувствовала усталость от жизни в Среднеземье. Она никому не сказала об этом, но дочь и супруг заметили, что она увядает. Тогда Митненель отправилась в Благословенный Край, подарив провожавшей ее дочери на прощание драгоценную подвеску. Эарель стояла на берегу, провожая взглядом корабль, когда ее вдруг кто-то спросил: «Отчего ты так печалишься?» «Моя мать уплыла на этом судне», - отвечала  Эарель. «Так много мне приходится видеть печальных расставаний!» - вздохнула белокурая дева, говорившая с ней. – «Я живу здесь, я дочь корабельного мастера, мое имя Эарель.» «Эарель?!» «Да.» «Это и мое имя.» Так Финморедель познакомилась со своей будущей подругой Анкалимэ, прозванной так за сочувствие нуменорцам. С этой поры они часто будут навещать друг друга… но пока Эарель вернулась в Лотлориэн. Орофин начал воспитывать ее, как он воспитывал бы сына. Поэтому Эарель владела искусством боя, с почти равной легкостью орудуя мечом как правой, так и левой рукой. Когда ее отец стал приграничником, она была с ним, дни и ночи проводя на сторожевом посту, а в случае необходимости – к счастью, это было нечасто – и вступая в схватку с пытающимися совершить вторжение в Лориэн. Но и вокруг Золотого Леса начали сгущаться тени. Орофин, чувствуя это, отправил дочь в Линдон, к Анкалимэ, с радостью принявшей подругу. Но недолго Эарель пробыла там. Страшные вести начали доходить до Линдона. Как ни отговаривала ее Анкалимэ, как ни увещевала: «Твой отец хочет уберечь тебя!», Эарель лишь отвечала ей: «Неужели ты думаешь, что Война обойдет Линдон? Война повсюду, отец растил меня как воина, и я должна помочь защитить родной лес.» В то же время пришла новость, что Мория растревожена. Поэтому Эарель пошла по Зеленопутью, пересекла Гватхло и по Старой Южной Дороге направилась к Изене. В Роханской Гриве она была вынуждена отступить с отрядом рохирримов в Хельмову Падь. После битвы она, добравшись до Эдораса, узнала, что Лотлориэн в осаде, и ей туда в одиночку не пробиться. Смирившись с этим, она решила, что ее лук и меч будут нелишними в Минас-Тирите, куда отправлялось на подмогу роханское войско.

После битвы у стен Минас-Тирита она поспешила вернуться в Лориэн, не решаясь вновь лицом к лицу встретиться с принцем Эрин Ласгален. Домой она поспела к началу апреля и сопровождала Владычицу Галадриэль в Эрин Ласгален, где состоялась встреча той с королем Трандуилом.

Финморедель встретилась с Королевой Тауриэль и поведала ей свою историю. Тауриэль была восхищена решительностью девы, и на следующий день Эарель была приглашена к королю Трандуилу.

«Ты ли Эарель Финморедель, дочь Орофина из Лориэна?»

«Да, мой Король.»

«Преславные девы обитают в Золотом Лесу. Вижу я, они подобны своей госпоже, возглавившей штурм Дол-Гулдура. Я хочу наградить тебя…»

«Я недостойна…»

«Достойна, - перебил он ее, - но если ты не хочешь награды, считай, что оказываешь мне услугу. Ты отправишься в Благословенный Край с королевой Тауриэль.»

«О да, мой король!»

Эарель думала, что и принц отправится следом. Но шли годы, и Эарель поняла, что ее ожидание напрасно. Часто она говорила с Фродо и однажды поведала ему о своей печали:

«…И теперь я не знаю, что делать. Я не могу более ожидать его, не зная, наступит ли этот день вообще. Я словно пополам разрываюсь…»

Тогда Фродо сказал ей:

«Ты не должна разрываться надвое. Я бы дал тебе такой совет: вернись за ним.»

«Но это невозможно!»

«Странно, - ответил Фродо, усмехнувшись, - я-то думал, тебе это слово неизвестно.»

Тауриэль отпустила свою фрейлину, напутствовав ее:

«За эти несколько лет ты стала моей подругой. Поезжай и вернись, став моей дочерью.»

По совету королевы, Эарель отправилась к Элронду и рассказав ему обо всем, что посчитала необходимым, прибавила:

«…Я долго не решалась, но все же попрошу у тебя нечто. Помощи. Прости меня, я, возможно, дерзка сейчас, но… я не хочу, чтобы все строили догадки по поводу моего неожиданного возвращения. Я хочу быть для всех твоей посланницей – это избавит от расспросов…»

«Я понял тебя, Эарель. Я дам тебе письмо для Элессара. Не благодари меня.»

На следующий день Элронд вместе с письмом дал ей скакуна, в котором смешалась кровь роханских и эльфийских коней. Также он сказал ей:

«Это судно привезет тебя и тут же отправится обратно. Для того, чтобы вернуться, тебе придется искать другой корабль…»

«О, я все понимаю! Ты и так милостив ко мне!»

И Финморедель вернулась в Среднеземье, положив начало всем вышеописанным событиям, о которых я ничего более, чем ты уже знаешь, терпеливый читатель, сказать не могу.

 

 

Перед отплытием в Аман принц Эрин Ласгален  Леголас посетил Имладрис, и вот, что поведал он мне:

«История Кольца в Среднеземье кончилась, Гилфарас, если не история вообще. Умер великий Король. Братство покинули все. И мы, последние свидетели тех дней, для нас кажущихся недалекими, тоже покидаем этот край. Гилфарас, я не знаю, что и чувствовать. Я до сих пор скорблю по Элессару. Но я не могу сдержать радости – скоро я вновь увижу свою мать, свою дочь и свою тэлелли Финморедель! Разделенный с ней Морем, я ни на мгновение не прекращал думать о ней. Слушай же, Гилфарас, песню, что поют мои глаза, когда я вижу ее.

Подумать только – она могла остаться лишь одним из многочисленных мгновений моей жизни, лишь очередной странностью судьбы… Я подумал тогда, когда успел выдернуть ее за плащ из-под орочьего обстрела: «Что делает здесь хрупкая эльфийская дева? Безнадежна та война, в которой вынуждены принимать участие женщины.» Подумал – и тут же забыл, поскольку рядом был уже воин, стрелок не хуже меня. Когда я покидал Хельмову Падь, она спросила мое имя – я ответил ей и вычеркнул ее из памяти до определенной поры. Когда через несколько лет я услышал эту роханскую песнь, я лишь отметил «ее звали Эарель Финморедель». И вновь забыл о ней. Но однажды из Рохана прибыл гонец, возвестивший, что вскоре приедет в Белую Башню посланница из Благословенного Края. Я вышел встретить ее – ибо в тот момент более некому было поприветствовать вестницу. «Она прекрасна, - подумал я, - но отчего она так рдеет, завидев меня?» Ответ на этот вопрос я решил получить у Короля. «Это Финморедель», - сказал он мне. «Финморедель? Та…» «Да. Неужели ты не узнал ее?» А потом я случайно услышал, что говорила она своей подруге Руэновен обо мне… Словно какая-то пелена вдруг упала с очей моих, о, Гилфарас! Не воином она предстала передо мной отныне, а беззащитным хрупким созданием – такой прекрасной может быть лишь капелька росы на рассвете, когда в ней переливаются краски теплого ласкового утра, но неосторожное прикосновение вмиг сметает эту красоту! Я решил уберечь эту капельку от подобной участи.

А ведь любовь пришла не сразу. Я почувствовал ее лишь когда пришла весть о ее похищении по пути в Дол Амрот. Ее удалось вызволить… и с этого дня началась наша жизнь друг для друга. Скажи мне теперь, о, друг мой, как не радоваться – ведь я скоро ее увижу! Неужели близок этот час – я вновь смогу ее обнять?!

Бедная моя Финморедель! Никогда я не забуду день, когда мы с Рунольвэ провожали ее и Рутиэль. А ведь я оставил мысль отправить их на Тол Эрессеа, чтобы они ждали меня там. Финморедель сама заговорила об этом. И я был рад узнать, что она понимает меня, что она готова уехать, если я считаю нужным. Наступил тот день, когда должна была начаться наша разлука. Мы стояли у окна и ждали Долинфиона – по моей просьбе он плыл с ними, но он немного запаздывал. Она мужественно крепилась всю дорогу, но все-таки это произошло, я знал, что это произойдет. Мое плечо намокло от ее слез – я не знал, как утешить ее… Право же, если бы она сказала «никуда не поплыву, остаюсь с тобой!», я был бы лишь рад, я уступил бы, и ей это было ведомо. Но Финморедель знала, что я отправляю их в Благословенный Край до собственного отъезда лишь ради их безопасности. Мне хватило двух похищений! Мало ли на свете Макхдаров, от которых я не смогу их уберечь!

Я говорил ей: «Мы расстаемся не навечно! Мы скоро увидимся, я скоро приеду!», но это было лишним. Финморедель все знала, но не могла успокоиться. И я понимал ее. Я сам, представляя эти годы и десятилетия, содрогался, чувствовал, что не хочу отпускать ее от себя. Но решение было уже принято.

Я не знал, что делать. Наконец, она подняла глаза, в которых были слезы, но она пыталась улыбаться. Она сказала: «Я хочу сделать тебе подарок на прощание.» Очевидно, она почувствовала мое удивление. Она прибавила: «Если хочешь, я отрежу волосы и оставлю их тебе». Я не ожидал этого: «Зачем?! Как…» «Все во мне принадлежит тебе. А пока ты приедешь, они будут уже прежней длины, если не до земли», - сказала она и вытащила нож, который я всегда носил с собой. Одним махом срезала она косу чуть выше плеч и вручила ее мне.

Я проводил их на корабль, и когда судно исчезло на горизонте, мы с Рунольвэ покинули берег.

И теперь, Гилфарас, скажи, как мне не радоваться – ведь я скоро ее увижу! И как мне не печалиться – ведь я покидаю свой дом навсегда…»

 

Письмо Эарель к Леголасу.

«Здравствуй, Леголас!

Я не знаю, что написать тебе. Мысли только что роились в моей голове, но стоило взять перо – все куда-то улетели. Странно, правда? Мы ведь всегда находили, что сказать друг другу… Или, скорее, как помолчать… Но ты поймешь меня, правда?

Очень хочу тебя порадовать – я долго разговаривала с королевой Тауриэль о вашей с Гимли дружбе. А недавно она позвала меня и отдала разрешение для него приехать с тобой! Я прикладываю это разрешение к своему письму. Надеюсь, вам с Гимли эта новость придется по сердцу.

Я так долго не решалась тебе написать! Наверное, и не решусь больше. Соберу волю в кулак и дождусь твоего приезда. Но… как же я истосковалась! Звездочка моя! Бывает, я целыми днями сижу на берегу, высматриваю вдали кораблик… Если бы не Рутиэль – я бы уже давно вернулась второй раз – тогда я бы уже больше без тебя не уехала! Всем сердцем жажду услышать «тэлелле», вновь оказаться в твоих объятиях, увидеть твои серьезные, чуть печальные глаза… Смотри на первую звезду, Леголас, и вспоминай меня! Помни, что я вся без остатка растворена в тебе, что моя жизнь – лишь дыхание твоей. Береги себя и нашего сына ради нас с королевой и Рутиэль. Я не тороплю тебя, нет. Пусть Арагорн живет еще очень долго – он мудр, и с его уходом Соединенное Королевство многое потеряет. Но… лишь помни обо мне. Не забудь мои черты вновь. Я люблю тебя. Не прощаюсь – ибо жду день нашей встречи. Поцелуй за меня Рунольвэ. Тэлелле.»

 

Я избрал для исследования именно эту книгу, дошедшую до нас в отрывках, поскольку в ней, на мой взгляд, много противоречий. Она была найдена мною в подвалах книгохранилища Минас-Тирита в 540 году Четвертой Эпохи по Гондорскому летоисчислению. Книга представляет собой рукопись на Вестроне со вставками на смеси Квенья и Синдарина; несколько пострадавшую от пожара (по свидетельствам летописцев, произошедшего в книгохранилище Минас-Тирита зимой 472 года). Бесспорно, это не оригинал, а список, причем, неполный, так как в тех редких упоминаниях о «Первой звездочке сумерек», что были найдены мною в источниках позднейших авторов, есть ссылки на сцены, не нашедшие своего отражения в вышеприведенном тексте. Так, например, в книге Эйольва, сына Брего из Эдораса «Роль Эльфов в войнах Людей» (издание 317 года, страница 124) кратко описывается осада Минас-Келебрина. Этот эпизод примечателен тем, что, по свидетельству Эйольва, на крепостную стену вышла Руэновен, носившая в то время ребенка, заявив, что даже подобные ей готовы взяться за меч, поэтому действия осаждающих не увенчаются успехом. То есть, истинный вариант книги подробно описывал события вплоть до отъезда Эарель с дочерью в Аман.

Прежде всего, под сомнение может быть поставлена личность автора. Существование Гилфараса, сына Селуинена, неоспоримо, но нам думается, что его именем подписался менее известный эльф (или даже человек), чтобы подогреть интерес к повествованию. Скорее всего, это была женщина, так как и вправду из мужчин лишь крайне одаренному Гилфарасу было бы под силу обработать девичьи дневники, сохраняя женский взгляд на многие вещи. Есть предположение, что автором была Сулвен, дочь Отолфэ, сына Рандира и Руэновен. Не берусь ни подтверждать, ни оспаривать этот взгляд. Напомню, что Гилфарас, сын Селуинена, известен как поэт, автор многих песен на исторические и любовные темы, а также как переводчик на Синдарин цикла легенд о Войне Кольца. Сомнительным представляется, что его перу принадлежит такое крупное прозаическое повествование. Попытка подделать его манеру речи (обращение к читателю и т.д.) налицо, однако, неясны причины, по которым история в таком случае осталась в нестихотворном виде. К сожалению, Имладрис прекратил свое существование, и у автора настоящего исследования нет возможности разрешить свои сомнения путем обращения к самому Гилфарасу. Но, так как более ни одного прозаического произведения, написанного Гилфарасом, неизвестно, чаша весов склоняется к тому, что это подделка.

Далее хотелось бы заострить внимание на содержании. Любой образованный человек сразу усмотрит несколько традиционных для подобного повествования линий. Во-первых, так называемое «чудесное воскрешение героя», подобное возвращению к жизни Берена, Митрандира и т.д. Здесь «оживает» Боромир Гондорский. Видимо, в действительности существовавший Капитан Рандир был дополнен чертами легендарного героя за свою доблесть и отвагу. Далее «таинственная нечеловеческая девушка», которой, чтобы стать обычной женщиной и разрешиться от какого-либо заклятия, надо выйти замуж. Здесь ее роль выполняет Руэновен. О заклятии говорится вскользь («укрощение Стихии»), на необходимость для вейлы выйти замуж лишь намекается («штурм» Руэновен сердца возлюбленного здесь перекликается с еще одной традиционной линией, о которой будет упомянуто позднее), однако при повторном прочтении связь между ними становится все более явной. К тому же, некоторые достаточно важные  события были опущены. Так, примерно в описываемое время Леголас по предложению Фарамира и Элессара стал королем южного Итилиэна, куда он привел эльфов после Войны. Однако, быть может, в первом варианте книги, не дошедшем до нас, об этом упоминается.

В-третьих, темой для отдельного исследования может стать личность главной героини – Эарель Финморедель. Вкратце позиция большинства ученых такова: она существовала, а мелкие несоответствия в тексте – результат, во-первых, искажения на волне чувств взгляда на вещи самой Финморедель (если верить тому, что «Первая звездочка сумерек» написана на основе дневников героинь), так как она была влюблена и не могла смотреть на мир трезвым взглядом, а, во-вторых, искажений во время обработки дневников составителем. Существует любопытная версия о том, что настоящая Эарель Финморедель погибла у стен Минас-Тирита, успев попросить сопровождавшую ее Эарель Анкалимэ (а не погибшую в Линдоне), которая и любила Леголаса, добиться своего и стать женой принца Эрин Ласгален. Та, взяв имя подруги (и выдумав историю о собственной смерти в Линдоне), и являлась участницей всех описываемых событий. Рассмотрение «Первой звездочки сумерек» под таким углом, бесспорно, дает пищу для размышлений, однако эта точка зрения представляется хоть и весьма интересной, но сомнительной. Скорее всего, супруга Леголаса не имела ничего общего с Финморедель (о которой действительно повествует несколько роханских сказаний), а была просто наделена ее чертами (как Рандир – чертами Боромира). Об этом свидетельствуют и рисунки в рукописи – дева, изображенная на них, воительницей быть не может. Хотя опять же стоит оговориться, что дошедший до нас вариант – не оригинал, и художник, скорее всего, Эарель (если она существовала) не видел.

Таким образом, при внимательном прочтении перед нами выстраивается схема классической  любовно-героической сказки о любви принца (или воина), сына короля, и воспитанницы либо этого же короля, либо его соседа. Разумеется, в данном повествовании есть некоторые изменения, очевидно, произошедшие под влиянием некоторых событий, имевших место при дворе короля Элессара I. Так, например, король не преследует прекрасную деву, она не является его воспитанницей (но Элронд поручает ее заботам короля в сопроводительном письме); принц не погибает (вместо этого Эарель получает ложное сообщение о его смерти, а позже им предстоит долгая разлука). Старинная песнь, которую Эарель поет в заточении, во многих вариантах можно встретить в народе (особенно символичен троекратный приход принца, которого девушка принимает лишь на третий раз – по нашему предположению, это отсыл к трем очищающим обрядам, которые герой должен пройти для достижения цели). Король-преследователь влюбленных (сам тайно любящий юную деву) превращается в молодого вождя харадримов Макхдара, о котором очень мало встречается в достоверных источниках.

В таких сказках часто встречается фигура веселого, умного и хитрого рыцаря из дальних земель, помогающего главному герою. Здесь в этой роли выступает Руэновен, Рута, она помогает не герою, а героине (еще одно доказательство того, что «Первая звездочка сумерек» писалась с женской точки зрения). Друг героя обычно женится на подруге героини или мифической красавице, помогающей герою на пути к цели. Здесь все наоборот – и Руэновен пытается женить на себе друга героя. По неписаным законам подобных сказок – это у нее получается. Разумеется, Рандир и Руэновен, управители Минас-Келебрина, существовали на самом деле. Но так ли происходило дело, сейчас никому не известно.

Роль  Лилы в повествовании не совсем ясна. Она не подходит ни под один тип героев сказки. Это говорит о том, что повествование все-таки не целиком выдумано, что оно основывалось на каких-то реальных событиях. Бальбо же, как можно вывести после некоторых размышлений, играет роль «мишени для магических сил» (с некоторой натяжкой его можно сравнить с тем же Боромиром, попавшим под власть Кольца). Однако и его можно считать «остатком» истинного течения событий.

Таким образом, в основе «Первой звездочки сумерек» лежали какие-то события, показавшиеся важными автору. Но буйное воображение последнего окутало их толстым слоем ритуальных сюжетов.

В заключение хотелось бы сказать, что «Звездочка» все-таки не учебник. Она изначально была призвана развлечь читателя, а не известить его об исторических событиях начала Эпохи… Где ты, моя юность?! Будь я помоложе, я просто читал бы «Звездочку», переживая все вместе с героями; радуясь вместе с Рандиром, нашедшим превосходную хозяйку для Минас-Келебрина, горюя вместе с Эарель, оплакивающей принца… Стремление докопаться до сути, по пути опровергая непонятное – это отпечаток, наложенный годами и родом занятий. Возможно, если бы «Звездочка» попалась мне в руки лет на тридцать раньше, я стал бы поэтом, а не книжным червем, вгрызающимся в пожелтевшие страницы. Эарель, ты была права! «Возможно, уже через сто лет забудут, что была такая Финморедель. Эльфы станут легендой…» Ты была недалека от истины, эльфийская дева. Но ты счастлива там, в Валиноре, отодвинувшемся за круги Мира, и тебе совершенно безразлично, верит ли старый хронист в твое существование. «Отныне принц – твоя забота»…

                                                                        Этельред, сын Эохильда,

                                                                              Минас-Тирит, 545 год IV Эпохи.

 

 

Послесловие (на сей раз уже от автора)

…Обычно в послесловиях автор пространно повествует о том, как же его угораздило наваять очередную книгу. Боюсь, я не отличусь оригинальностью (хотя не уверена, что оно вообще тут нужно). Мне просто стало обидно, что такому симпатичному персонажу, как Леголас, Толкиен уделил минимум внимания.

Хочу сказать пару слов в свое оправдание. Дело в том, что отрывки из неуловимой «Гален Квенты» я прочла совсем недавно, когда «Первая звездочка сумерек» уже была написана. Следовательно, психологический портрет Леголаса и его взаимоотношения с Трандуилом я строила исключительно на материале «Властелина Колец». Ход моих рассуждений был следующим: во-первых, Леголас действительно относился совершенно спокойно к тому, что его принимали совсем не как принца. Следовательно, он и дома не привык к почестям. Во-вторых, на протяжении всего «ВК» он крайне редко (и, наверное, неохотно) говорит об отце, назвав его отцом, собственно, лишь единожды, а в остальное время – королем. Вывод: Трандуил прежде всего был королем, а потом уж отцом. Не думаю, чтобы его темнолесское высочество привык к почтительному отношению к себе. Взять хотя бы случай в Лориэне, когда Халдир был вынужден из-за всплеска гордости Гимли завязать глаза всем. Обратите внимание: Леголас позволяет себе лишь возмущенный возглас: «Но я эльф, и свой здесь!», а после этого (не отреагировав на упрек Арагорна) позволяет завязать себе глаза. Кстати, не похоже, чтобы он после этого хоть как-то невзлюбил  гнома. Наоборот, они стали друзьями. Можно предположить, что Леголас понял: Гимли не ставил перед собой цель его обидеть. Не думаю, чтобы Гимли просил прощения: мне кажется, ему не позволила бы сделать это та же гордость. Но Леголас все равно простил… а скорее всего, и не обижался, хотя, согласитесь, обидеться было из-за чего. Вывод: гордость у Леголаса, конечно, была, но он умел в случае необходимости забыть о ней, спрятать подальше обиду, если она могла помешать делу. Далее: после Войны он не так уж спешил домой, а потом и вообще поселился в Гондоре! Принимая во внимание «король» вместо «отец», мы окончательно приходим к вводу, что не такие уж теплые отношения были у него с Трандуилом. «А как же Зов Моря?» - спросите вы. Конечно, и Зов Моря сыграл здесь свою роль. Вообще вся эта история, на мой взгляд, достаточно печальна, и, боюсь, я ее веселее не сделала.

Итак, сначала я решила развить образ Леголаса. Потом мне в распоряжение было любезно предоставлено имя Эарель. Хоббиты – само собой, как же без них в Среднеземском контексте… И я начала писать, упиваясь самим процессом. Помнится, Умберто Эко сообщал в предисловии к «Имени Розы», что писать надо так, чтобы сам процесс письма доставлял удовольствие, а потом – чтобы читатель с радостью включился в процесс чтения. Не знаю, насколько мне удалось последнее… Надеюсь, не подвела.

Мне кажется, что автор должен каким-то образом сам включаться в повествование. Самый удобный способ: едва вооружившись карандашом, перевоплощаться в одного из героев. Это влечет за собой некоторые неудобства: большинство событий в таком случае обрушиваются на автора, как снег на голову… Хотя тот же Эко заявлял, что герои, живущие своей жизнью – абсурд, и произведение, живущее независимо от автора – тоже.

Осмелюсь предположить, что он не пробовал принимать облик своих героев. Ведь и

Толкиен утверждал, что многие эпизоды он впервые переживал вместе с героями: «Так,

встретив Бродяжника в Бри, я удивлялся вместе с Фродо, кто же это такой».

Разумеется, не стоит так уж прямо отождествлять нас с нашими героинями. Хотя нельзя сказать, чтобы мы были против. Мы просто пытались сделать их живыми. Результат следующий: боюсь, теперь они реальнее нас самих. Во всяком случае, чувствовать себя

Эарель порой гораздо удобнее. Полагаю, что и Рутой – тоже ;)

Дальше мы зачем-то засыпали текст отсылами к различным отнюдь не толкиеновским литературным событиям. Например, нарядили Эарель на Роханской Ярмарке как Беатриче («в венке олив, под белым покрывалом… плаще зеленом, платье ярко-алом»). А о легендах «королеартуровского» цикла и говорить не стоит. Бедная Вивиана! Если бы она знала…

И вот так получилась «Первая звездочка сумерек». Хочу еще раз поблагодарить уважаемых соавторов. Во-первых, терпеливую Тинтариль, которая, обнаружив, что разубеждать меня писать это бесполезно, мудро вздохнула и принялась устранять последствия моей нелогичности. Вряд ли без нее «Звездочка» доковыляла бы до конца. Скорее всего, она так и задохнулась бы в начале второй части, запутавшись в висящих отовсюду сюжетных линиях. Во-вторых, Руэ-Руту, консультировавшую меня в области Квэньи и Синдарина, придумавшую настойчивую дочь Вивианы и предоставившую ее мне. Также к серии особых заслуг Руэ-Руты относится, в частности, сцена на Андуине во второй части, где, в принципе, и происходит признание в любви.

И, конечно, спасибо читателям.

 

Примечания.

Часть первая.

Глава 1.

Андал, динен – (эльфийск.) Длинноног, спокойно.

Йаэлсиэ, а эльдаэннэ – (эльфийск.) Добро пожаловать, девушка-эльф.

Underhill, т.е. Норохолм, Подолминс.

Элессар - "эльфийский камень" (эльфийск.). Имя, которое Арагорн принял при коронации Олорин - имя Гэндальфа на Заокраинном Западе

Барандуин - (или Брендивайн - по-хоббитски) река в Шире

 

Глава 2.

Рост Эарель 174 см.

Для того чтобы быть хоббитом, незнакомка была слишком высока, но на эльфа она походила мало - Главным образом потому, что ничего, указывающего на эльфийское происхождение, в ней не было. Кончики ее ушей не были заострены, у нее не было никаких принятых среди эльфов знаков - ни вышивки на платье, ни застежки на плаще в виде листа или руны и т.д. К тому же, судя по "ВК", глаза эльфов светились.

Руэ-Рута, дочь Вивианы - Кроме этимологии, указанной в приложениях, имя "Рута" можно также вывести от ruth - эльфийского слова, значащего "скорбь, гнев".

Дева-периан - Периан - это перевод слова "полуростик". Очевидно, женского рода у этого названия не существовало, поэтому Руте пришлось избрать именно такую форму обращения.

Имладрис - древнее название Ривенделла

 

Глава 3.

Си им тулэ симэн хинда элье - (эльфийск.) Теперь я вхожу сюда вслед за тобой.

Маэ гованнэн, Эарель, йэндэ и-Орофин! (эльфийск.) Добрая встреча, Эарель, дочь Орофина.

Ханнад, Гилфарас - (эльфийск.) Благодарю тебя, Гилфарас. Кстати, Гил+фарас значит "звезда+золото"

Или ты, Эарель, в Западную хочешь? - Дело в том, что на западе был Тол Эрессеа. А на юге - Гондор, где жил Леголас.

Тинтариль - (эльфийск.) Сияние искр.

Йаэлсиэ, нессэ йэндэ и-Орофин - (эльфийск.) Добро пожаловать, юная дочь Орофина.

Келебриан - мать Арвен, дочь Галадриэль. Она была убита.

Мэллон - (эльфийск.) Друг. (ср. слово, открывающее Ворота Мории)

Ле на анва - (эльфийск.) Ты права.

"А Нуменор, Аталантэ" - Напомним, что Нуменор был потоплен Валар.

Митрандир - одно из имен Гэндальфа.

 

Глава 4.

Рандир значит "странник" (ср. Митрандир - Серый Странник)

 

Глава 5.

Вейла - в различных мифологиях дух ветра, прекрасная девушка, зачаровывающая своим танцем. Когда вейла купалась с озере, она оставляла на берегу свои крылья и юбку. Если украсть крылья вейлы - она станет обычной женщиной. Укравший юбку становился ее мужем.

Моргульским клинком был ранен Фродо на Амон Сул, по дороге в Ривенделл.

В "ВК" - птицы - шпионы Врага.

Урук-хай - это помесь человека с орком. Они не боялись солнца, как орки.

 

Глава 6.

Невысокий светловолосый мужчина - Пять футов, восемь дюймов, т.е. 170 см.

И я бы не сказала, что он арнорец - скорее уж роханец - То есть, светловолос.

Тебя, Верзилу, просто не пустили в Шир - В 1427 году по Ширскому летоисчислению указом короля Людям было запрещено вторгаться во владения хоббитов, а Рута приехала туда в апреле 1437.

 

Глава 7.

Твой сородич - То есть, Мериадок.

 

Глава 8.

Лила испуганно уставилась на порцию - Хоббиты знали толк в еде, основательный ужин занимал у них минут 40, но количество еды, предложенное Кларис, поразило даже ее.

"Норо лим, Андал!" - (эльфийск.) Скачи скорее, Длинноног!

Лаис - (эльфийск.) Листья

Дорэ Ласселантэ, ран лаис кум ильвэ и-элдаэннэ - (эльфийск.) Сон осени - шум листьев и сумрак на сердце эльфа.

"Винфиль хэста усулин, а Лориэн! Нол, Элдар луилин эке" - (эльфийск.) Твое мерцание тает, иссякает, о Лориэн. Знаешь, Эльфы уходят далеко.

Йэлин… йэлин хилькин алдаэбар! Эр Валар турэ оронтэ Ур и-наль антулиэн ор Таурэ! Нэзир луни веро, ламир хэлькедорет о-орт. - (эльфийск.) Зима... зима заморозила зелень, бывшую в тени деревьев. Но Валар могут поднять солнце, и свет вернется в лес! Зима всегда проходит, а этот холодный сон я спрячу в сердце.

Фангорн, им Эарель, йендэ и-лаин гваит - (эльфийск.) Фангорн, я Эарель, дочь свободного народа.

Куруни в переводе значит "колдунья". Поэтому вполне возможно, что это было лишь ее прозванием. А настоящее имя она, как занимающаяся магией, скрыла даже от Руты. Ср. слова Древоборода (т. 2, кн. 3, гл. 4.) "Эдак вы и имена свои выболтаете".

 

Глава 9.

Фелафрам - (роханск.) "Очень крепкий"

Хоббитанка выросла до четырех с половиной футов - т.е. 135 см.

Хильдвин(роханск.) "Дева битвы"

Оба имени - и Валивен, и Блиссиам означают "счастливый"

Метусельд - Роханское название Эдораса (столицы Рохана)

 

Глава 10.

Формендил(эльфийск.) "любящий Север"

Мельда нин - (эльфийск.) Любимый мой

Финдуилас - Имя матери Боромира и Фарамира.

Эарель в переводе значит "морская звезда".

 

Глава 11.

Андал, синтра, норо лим! - Длинноног, пожалуйста, скачи быстрее!

 

Глава 13.

Рохан уже отдал Гондору самую красивую свою девушку - Фарамир женился на Эовин, сестре Эомера.

 

Часть вторая.

Глава 1.

Эйрэ – Ирландия.

 

Глава 2.

Эреуинэ - (эльфийск.) "Эре" - "вечный", "уинэ" - "волны"

Долинфион - (эльфийск.) "Сын песен."

Жениться на фрейлине Ундомиэль - Т. е. на Эланор.

 

Глава 3.

               Тал корале, маилир меллон,

   Эстель са иллумэ тэлла эдхеллонд. - "Отправляйтесь домой, милые друзья/Надежда - всегда последнее прибежище"

 

Глава 5.

Беадва - джуман кару, чилдес - квене кару - (роханск.) Сражения - дело мужчины, дети - дело женщины.

 

Глава 6.

Тэлелле - (эльфийск.) "маленький эльф", эльфийское дитя.

 

Глава 7.

Сэлл – (эльфийск.) девочка.

 

Глава 11.

Сулвен, Суле -  (эльфийск.) Сул (ветер)+окончание женского рода. Первое имя - имеется в виду амилессэ, имя, которое давала мать. Эарель - это имя, данное отцом.

Айа, хирил и-Минас-Келебрин! - Здравствуй, госпожа Серебристой Башни! (эльфийск.)

 

Назад